* * *
Автострада 94 соединяла Чикаго и Делафилд, как мне и сказали, а чтобы добраться туда в арендованном "Бьюике", нам потребовалось меньше двух часов.
Мы свернули с автострады по указателю "ДЕЛАФИЛД" и попали в городок, повторенный на территории Соединенных Штатов тысячи раз. Транспортную развязку со всех сторон окружали супермаркеты, рестораны быстрого обслуживания, автозаправочные станции, аптечные магазины, вывески которых, закрепленные чуть ли не под облаками, можно было увидеть задолго до съезда. Я вспомнил, как открывал "Торбу". Какие только возражения не высказывал мне архитектурный департамент, когда речь зашла о скромном щите-указателе у дороги. В конце концов мне удалось получить разрешение, но с условием, что расстояние верхнего края щита до земли не превысит два метра. Я улыбнулся. Главный архитектор совета графства Кембриджшир мог свернуть шею, разглядывая этот лес вывесок.
За торговой зоной и асфальтовыми акрами автостоянок, на небольшом холме расположились промышленные здания. На крыше самого большого поставили огромный желтый щит с черными буквами, сложившимися в три слова: "ДЕЛАФИЛД ИНДАСТРИС ИНК.". На стене тянулась чуть выцветшая надпись: "ЛУЧШИЕ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫЕ МАШИНЫ АМЕРИКИ".
Я не знал, чего собирался добиться, приехав из Чикаго в Делафилд. Просто мне показалось, что это логично и естественно, с учетом того, что находился городок так близко. Я понятия не имел, что смогу здесь выяснить. Но если правота была на моей стороне и взорвать хотели сотрудников "Делафилд индастрис", приехавших в Англию, тогда именно Ролф Шуман мог знать мотив бомбиста. Другой вопрос, захотел бы он что-то сказать.
Мы подъехали к высоким, прочным воротам, перегородившим дорогу.
- Чем я могу вам помочь, сэр? - спросил охранник, вышедший из остекленной сторожки по мою левую руку. В темно-синей униформе и фуражке, перепоясанный ремнем, с которого чего только не свисало. Я решил, что с таким грузом ремень не удерживал брюки на талии, а стягивал их вниз.
- Я проезжал мимо и решил узнать, на месте ли мистер Ролф Шуман.
- Ваша фамилия, сэр? - спросил охранник. У него на груди висел бейдж с выгравированной фамилией БЕЙКЕР.
- Батчер, - ответил я. - Макс и Каролина Батчер. - Не знаю, почему я не назвал свою настоящую фамилию. Если бы мистер Шуман вдруг согласился нас принять, он мог вспомнить, что знакомился со мной на ипподроме Ньюмаркета, и задаться вопросом, а почему я вдруг поменял фамилию. Но на сей счет я мог бы и не волноваться.
- У вас есть договоренность о встрече, мистер Батчер? - вежливо спросил охранник.
- Нет, боюсь, что нет, - ответил я не менее вежливо.
- Тогда ничем не могу вам помочь. Мы не принимаем визитеров без предварительной договоренности.
- Ладно, - кивнул я. - Но мистер Шуман на работе?
- Не могу сказать.
- Не можете или не хотите? - уточнил я.
- Не могу. - Вежливость из голоса исчезла.
- Почему?
- Пожалуйста, сэр, - охранник более не хотел играть ни в какие игры, - будьте любезны развернуть автомобиль и покинуть нашу территорию. Иначе мне придется выставить вас отсюда.
Он не шутил. Я подавил искушение сказать, что компания должна мне деньги за приготовление ленча, на котором взорвали его босса. Вместо этого подчинился, развернул "Бьюик" и уехал. В зеркало заднего обзора видел, как он стоит на дороге, уперев руки в боки. Наблюдал за нами, пока мы не скрылись за поворотом у подножия холма.
- Встретили нас не очень радушно. - В голосе Каролины слышались саркастические нотки. - Что будем делать теперь? Перелезем через забор?
- Давай лучше позавтракаем. Собирались же.
Мы припарковали "Бьюик" на Главной улице, сели у окна кафе "У Мэри" с кофе и пончиками с черникой. Делафилд четко делился на две части. Новая, с супермаркетами, ресторанами быстрого обслуживания и заводом сельскохозяйственной техники, размещалась у автострады, старая - сонный американский городок - уютно расположилась на берегу озера Нагавика. Хозяйка кафе сообщила нам, что на языке местных индейцев из племени оуджибва Нагавика означает "это песок", хотя никакого песка на берегу озера мы не увидели.
- Еще кофе? - спросила Мэри, выходя из-за стойки с большим черным термосом в руках.
- Благодарю. - Каролина пододвинула к краю стола наши кружки.
- Вы слышали о Ролфе Шумане? - спросил я, когда она наливала дымящийся напиток.
- Конечно. Здесь все знают Ролфа Шумана.
- Как я понимаю, он президент "Делафилд индастрис".
- Совершенно верно. По крайней мере, был. Это такая трагедия.
- Трагедия? - переспросила Каролина.
- Его состояние.
- А в каком он состоянии?
Мэри огляделась, словно проверяя, не подслушивают ли нас. Но в кафе нас было трое.
- Он ничего не соображает.
- Как это? - Мэри потупилась, и я решил ей помочь: - Причина - в полученных им травмах?
- Да, - быстро ответила она. - Совершенно верно. В травмах.
- Так он до сих пор в больнице? - задал я еще вопрос.
- Да. Вроде бы. - Она вновь огляделась, понизила голос: - В Шинго.
- В Шинго?
- Да, в Шинго. В психиатрической клинике. - Последние слова она прошептала.
- Шинго - это где? - так же шепотом спросил я.
- В Милуоки, на Мастертон-авеню.
- Шуманы живут в Милуоки? - Этот вопрос я задал обычным голосом.
- Нет, разумеется, нет, - ответила Мэри. - Они живут на Лейк-драйв.
Мы быстренько доели пончики и покинули Мэри и ее кафе. Не потому, что я получил всю необходимую мне информацию. Просто чувствовал, что она расскажет Шуманам о нас и наших вопросах точно так же, как рассказала нам о них. Умение держать язык за зубами явно не относилось к ее достоинствам.
В Делафилде хватало магазинчиков, где продавались никому особо не нужные вещи, которые тем не менее покупались. Мы заглянули в каждый, восхищаясь декоративным стеклом и фарфором, современными скульптурами, ящиками для хранения вещей разных размеров, формы, цвета, разрисованными вручную поздравительными открытками и многим, многим другим. Мы нашли магазинчик со старомодными знаками и вывесками, с красивыми блокнотами, с расшитыми разными надписями диванными подушками. Здесь продавались игрушки для мальчиков, игрушки для девочек, игрушки для их родителей. Делафилд был раем для покупателей. Но не дешевым раем. Кредитная карточка Каролины понесла существенный урон, а ее покупки никак не могли вместиться в чемодан, с которым она прилетела в Америку. Она говорила, что покупает подарки для своих близких, хотя мы оба знали, что она хочет все оставить себе.
И везде я умудрялся перевести разговор на Шуманов. В магазине с расшитыми подушками хозяйка чуть не разрыдалась.
- Такие милые люди. Такие щедрые. Они так много сделали для города. Миссис Шуман постоянно заходит сюда. Купила столько моих подушек. Так грустно, так грустно.
- Это вы о травмах мистера Шумана? - полюбопытствовал я.
- Да, - кивнула она. - И о тех бедных людях, которые погибли в Англии. Они все жили здесь, знаете ли. Мы постоянно их видели.
- Ужасно, - посочувствовал я.
- А теперь нас всех очень волнует будущее.
- В каком смысле?
- Насчет завода.
- А что с ним?
- Дела там идут не очень хорошо, - объяснила она. - В прошлом ноябре они уволили треть рабочих. Такой был ужас, перед самыми праздниками. Из-за китайских тракторов, которые продавались вполцены от наших. И теперь в городе говорят о закрытии завода. Там работают мой муж и сын. Я не знаю, что мы будем делать в этих местах, если завод закроется. - Она смахнула слезу. - И эта трагедия, случившаяся в Англии с бедным мистером Шуманом и остальными. - Она замолчала, не в силах продолжить.
Спонсорство скачки "2000 гиней", вероятно, стало последней попыткой слабеющего гиганта найти новые рынки сбыта. А последовавшая бойня и потеря топ-менеджеров могли стать последним гвоздем, забитым в гроб компании.
- Так у вас высокая безработица? - спросил я.
- На текущий момент - нет. Но на заводе работают три тысячи человек. Ни один маленький городок не сможет разом трудоустроить такое количество людей. Многим придется уехать отсюда в Милуоки, варить пиво и делать мотоциклы.
- Пиво и мотоциклы? - переспросил я. Сочетание показалось мне странным.
- Пиво "Миллер" и мотоциклы "Харлей-Дэвидсон", - пояснила она. - Визитные карточки Милуоки.
- И как далеко отсюда этот город?
- Примерно в тридцати милях.
- Может, они смогут жить здесь и ездить туда на работу? - Я попытался подбодрить женщину. - Тогда все будет не так и плохо.
- Надеюсь, вы правы. - Но она в это не верила.
- Интересно, а что будет с Шуманами? - ввернул я в возникшей паузе.
- О них не волнуйтесь, - ответила она. - Денег им хватит. Только что построили новый дом. Точнее, особняк. Они позаботятся о том, чтобы получить все бонусы и пенсии до закрытия завода. Будьте уверены.
Очевидно, она не испытывала к Шуманам такой нежной любви, как могло поначалу показаться. А уж после того, как ее муж и сын лишились бы работы, для руководства "Делафилд индастрис" у нее точно не нашлось бы ни одного доброго слова.
Из тех, кому мы задавали вопросы, только один человек знал Мэри-Лy Фордэм.
Владелец магазина современной скульптуры.
- Отличные ноги. - И он многозначительно улыбнулся. Я ответил улыбкой, но вспомнил не ноги, а их отсутствие.
* * *
Мы медленно ехали по Лейк-драйв, всматриваясь в каждый особняк. Попали на улицу миллионеров. Дома стояли посреди больших садов, за внушительными заборами и запертыми воротами. Незваных гостей здесь определенно не жаловали. Нужный нам дом мы нашли, пусть и не без труда: хозяйка магазина подушек показала его нам с другой стороны озера. Действительно, не дом, а особняк, трехэтажный, из серого камня, под красной черепичной крышей. Лужайка спускалась к озеру и пристани, около которой покачивалась яхта.
Был ли хозяин этого дома мишенью ньюмаркетского взрыва? Жила здесь жертва или злодей? Друг или враг?
У меня был только один способ получить ответы.
Я нажал на кнопку аппарата внутренней связи, встроенного в кирпичный столб кованых чугунных ворот высотой в восемь футов.
Глава 16
Дороти Шуман при росте пять футов и восемь дюймов из-за своей худобы выглядела еще выше. Ее длинные, тонкие руки казались прозрачными и чуть тряслись, когда лежали у нее на коленях. Мы с Каролиной и миссис Шуман сидели напротив друг друга на двух зелено-белых диванах в гостиной, из окон которой открывался великолепный вид на озеро.
- Так вы встретились с моим Ролфом в Англии.
- Да, - кивнул я. - На ипподроме Ньюмаркета.
- В день взрыва? - спросила она.
- Да. Я был на том ленче.
Она пристально посмотрела на меня.
- Вам очень повезло.
- Да, - согласился я. Объяснил, что приехал в Чикаго по делам и решил узнать, как чувствует себя Ролф, после того как вернулся домой.
- Спасибо вам большое. Но Ролф еще не дома. Он проходит курс лечения в больнице в Милуоки.
- Ох, как жаль. Мне-то говорили, что он пошел на поправку, вот почему его и отправили домой.
- Его физическое состояние позволяло отправить его в Америку. Но боюсь, до выздоровления еще очень далеко. - Она с трудом держала себя в руках. - У него какие-то нарушения мозговой деятельности. - Она шумно сглотнула. - Он просто сидит и смотрит в никуда. Не узнает даже меня. Врачи пока не знают, удастся ли вернуть ему память. - Ее худенькое тело начали сотрясать рыдания. - Что же мне делать теперь?
Каролина подошла к миссис Шуман, села рядом с ней. Обняла.
- Извините. - Дороти достала из рукава бумажную салфетку, протерла глаза, размазывая тушь и вызывая новые слезы.
- Пойдемте. Вам нужно успокоиться и привести себя в порядок. - Каролина чуть ли не силой подняла миссис Шуман на ноги и повела к хозяйской спальне, которая, как и во многих современных американских домах, находилась на первом этаже.
Я оглядел гостиную. На столе у окна стояли семейные фотографии в серебряных рамках. Посмотрел на Ролфа Шумана в более счастливые для него времена, на Дороти, которая не выглядела такой заморенной. На некоторых Ролфа запечатлели при параде, на других - в желтой каске и заляпанных грязью сапогах на стройплощадке. На двух он был в костюме для поло, на первой победно вскидывал клюшку, на второй - получал серебряный кубок из рук мужчины, в котором я узнал известного американского политика с президентскими амбициями.
В этой комнате только фотографии и позволяли понять, каким человеком был Ролф Шуман.
Я открыл дверь в дальнем конце гостиной, не ту, через которую вышли женщины, и попал в кабинет Ролфа. Если в гостиной преобладал белый цвет, то в кабинете стены обшили панелями темного дерева, а по центру стоял большой дубовый стол. На одной стене висела карта Африки, на которой страны "нарисовали" кусочками шкур разных животных. Стену за столом украшала голова оленя с мощными рогами, кончики которых едва не доставали до потолка. И здесь были фотографии: Ролф Шуман в широкополой шляпе в африканском буше с карабином в руке, его левая нога стоит на убитом слоне; Ролф Шуман в высоких сапогах, с удочкой в одной руке и пойманным лососем в другой; Ролф Шуман в охотничьей куртке верхом на лошади. Ролфу Шуману определенно нравились кровавые виды спорта. Мне стало как-то не по себе, в немалой степени из-за безжизненных, стеклянных глаз оленя, взгляд которых тем не менее неотступно следовал за мной, пока я ходил по кабинету.
Я вернулся в гостиную, и вовремя. Миссис Шуман и Каролина появились в дверях, едва я сел на один из бело-зеленых диванов.
- Извините, - посмотрела на меня миссис Шуман. - Не смогла сдержаться.
- Я понимаю, - покивал я. - Не следовало нам вас тревожить. Уж простите, что разбередили вашу рану. Мы поедем. - Я встал.
- Нет, нет, - запротестовала она. - Так хорошо, когда в доме кто-то есть. Побудьте еще немного. Вы приехали издалека. А я действительно хочу услышать о том, что произошло на ипподроме.
Я снова сел. Рассказал о случившемся, опустив самые кровавые подробности. Она сидела не шевелясь, впитывая каждое слово. Раз или два глаза наполнились слезами, но ей удалось сдержаться.
- Спасибо, что рассказали мне, - поблагодарила она меня. - Это так трудно, ничего не знать.
- Я очень сожалею, что все так вышло.
Дороти натужно мне улыбнулась и кивнула.
- Хотите пить? - спросила она. - У меня на кухне есть ледяной чай.
Я посмотрел на часы. Самое начало первого.
- С удовольствием.
Втроем мы пошли на кухню, и Дороти наполнила три высоких стакана золотистой жидкостью, предварительно положив в них по ломтику лимона. Я всегда предпочитал пить чай горячим, но пришлось признать, что ледяной чай очень вкусный и прекрасно утоляет жажду. Мы с Каролиной сели, как сказала Дороти, у "бара". Кухня производила впечатление и размерами, и видом на озеро и город на противоположном берегу. А "баром" была одна из сторон стойки по центру кухни.
- Дороти, - спросил я, - можете вы назвать причину, по которой кто-то мог убить Ролфа?
Она замерла, заполнив лишь наполовину один из наших опустевших стаканов, посмотрела на меня.
- В местной полиции мне сказали, что бомба предназначалась не Ролфу. Его взорвали по ошибке.
- Я знаю, - кивнул я. - Но вдруг полиция не права?
Дороти тяжело опустилась на один из свободных стульев.
- Вы думаете, кто-то хотел убить именно Ролфа?
- Да, - ответил я. А после долгой паузы добавил: - Как по-вашему, кто мог желать его смерти?
Она рассмеялась с горечью.
- Только около тысячи местных. Их всех уволили прошлой зимой. И они все винили Ролфа.
- Но они, конечно же, не…
- Нет, нет. Это несерьезно.
- Вы можете назвать кого-то еще, кто хотел бы убить его и причинить урон компании?
Она поджала губы, покачала головой.
- Вы знаете человека по фамилии Комаров? - спросил я.
- Конечно. Я очень хорошо знаю Питера. Он импортирует пони. Но вы же не хотите сказать, что он как-то связан с этим взрывом?
- Не знаю. Просто поинтересовался, слышали вы о нем или нет.
- Он и его жена останавливались у нас. - Тон однозначно указывал, что гости этого дома вне подозрений. - Они наши друзья.
- Многих людей убивали именно друзья, - напомнил я.
"Et tu Brute?"
И тут же задал следующий вопрос:
- Когда именно Комаровы останавливались у вас?
- Когда приезжали по каким-то делам, связанным с поло.
- В "Лейк кантри поло-клаб"? - уточнил я.
- Да. Ролф там вице-президент.
- А у самого Ролфа есть пони?
- Сотни, - ответила Дороти. - Я бы хотела, чтобы он уделял мне столько же времени, сколько тратит на это чертово поло. - Она замолчала, посмотрела в окно. Понимала, что теперь в жизни добавится трудностей.
- Питер Комаров как-то связан с клубом поло? - спросил я.
Она вновь повернулась ко мне.
- Не думаю. Но я знаю, что все его лошади после прибытия в страну несколько дней проводят на территории клуба.
- А откуда привозят лошадей?
- Думаю, из Южной Америки - Аргентины, Уругвая, Колумбии.
- И куда их отправляют после пребывания в клубе поло?
- Развозят по всей стране. Я иногда ездила на аукционы с Ролфом. Вы знаете, в Кинленде, штат Кентукки, и в Саратоге.
Я слышал об обоих этих местах. Там проводились крупнейшие аукционы чистокровных скаковых лошадей.
- Так в клуб привозят не только пони?
- Я думаю, по большей части пони, но есть и скаковые лошади.
- А почему их поначалу привозят в клуб поло?
- Честно говоря, не знаю. Они прибывают на самолетах в аэропорт О'Хэйр или в аэропорт Милуоки, а потом их в специальных фургонах привозят в клуб. Может, они нуждаются в акклиматизации, или им надо привыкнуть к новому часовому поясу. Я думаю, они остаются в клубе на неделю, а потом их увозят на продажу. Разумеется, кроме тех, что Ролф оставляет себе. - Она вздохнула, и в глазах снова заблестели слезы.
- Мне представляется странным, что скаковых лошадей сразу не везут на продажу, - заметил я.
- Ролф говорит, что их должен осматривать ветеринар. И еще есть какие-то дела с шарами.
- Шарами?
- Да, - кивнула Дороти. - Металлическими шарами. Они имеют какое-то отношение к перелету. Точно я не знаю, но после прибытия каждого самолета с лошадьми у нас дома несколько дней стоит большая коробка с этими шарами.
- А сейчас они у вас есть? - спросил я.
- Думаю, несколько должны лежать в столе Ролфа.
Дороти вышла из кухни, но вскоре вернулась со сверкающим металлическим шаром размером в мяч для гольфа. Положила его на стойку передо мной, и я его взял. Ожидал, что он будет тяжелым, как гиря, но, полый внутри, весил шар совсем ничего.
- Для чего они? - спросил я Дороти.
- Понятия не имею. Но, думаю, как-то они связаны с пони.