Застыв как вкопанная, я тоже на какое-то время забыла о дожде. Но, когда призрак снова, как и в прошлый раз, взмахнул рукой, сжимавшей что-то похожее на саблю, я вышла из ступора и бросилась назад, под защиту главного здания. Другого места для укрытия здесь не было, вдобавок мне почему-то показалось, что развалины могут меня защитить.
Уже сворачивая за угол, я не удержалась и оглянулась.
Призрак исчез!
Окончательно впав в панику, я помчалась дальше – туда, где когда-то находился парадный вход в здание. Еще в прошлый раз я заметила там дверь, а дверь – это то, за чем можно укрыться. Других желаний у меня сейчас не было.
Добравшись туда, я с разбегу ударилась о тяжелую мокрую дверь, лихорадочно ощупала ее, обнаружив, что ручки давным-давно оторваны, затем ухватилась за край дверного полотна и отчаянно рванула его на себя.
Дверь неохотно поддалась, я юркнула внутрь, снова навалилась на нее всем телом – теперь уже закрывая, а потом, не помня себя, помчалась по каким-то коридорам. И вдруг резко остановилась.
Куда я бегу? Сама себя загоняю в ловушку? И от кого, собственно, пытаюсь удрать?
Эти вопросы заставили меня сменить тактику. Надо как можно быстрее выбраться отсюда, а не пытаться спрятаться. Место это гиблое, проклятое… Наспех прикинув, где, собственно, сейчас нахожусь, я без колебаний свернула влево, в ту сторону, где находился фасад с окнами, которые выходили как раз в сторону спасительного лесистого холма. Мысль о том, что я могу снова столкнуться с бродячими собаками, отступила на задний план перед яростным желанием как можно быстрее вырваться отсюда.
Но в следующее мгновение я уже застыла на месте и попятилась. Передо мной маячило что-то черное. И оно двигалось – прямо ко мне.
Не сдерживая крик – наоборот, вопя как можно громче, – я развернулась на сто восемьдесят градусов и помчалась тем же путем, каким попала сюда. И уже в следующее мгновение позади послышались тяжелые шаги. А значит, – мелькнуло у меня в голове, – кем бы ни был мой преследователь, это существо из плоти и крови. И если это не призрак, то…
О том, кто именно гонится за мной по темным коридорам и какие у него планы насчет моей персоны, раздумывать было некогда. Я ускорилась насколько могла, пушечным ядром протаранила наружную дверь, вылетела под дождь и, не разбирая дороги, понеслась по открытой местности к спасительному кустарнику, к машине, в которой можно запереться, и тогда все страхи останутся позади.
Позади послышался гулкий удар – преследователь точно таким же образом, как и я, преодолел дверь и теперь мчался за мной. Оглянувшись, чтобы оценить расстояние между нами, я поскользнулась, потеряла равновесие и полетела в грязь. Человек в черном приближался стремительными рывками, и, как я успела заметить, голова его находилась на положенном месте. Он несся, низко наклонив ее, и, как мне почудилось, глухо рычал на ходу.
Мгновенно вскочив, я бросилась наутек. Нога снова угодила в какую-то канавку, полную воды, я кубарем покатилась через голову, и тут же ощутила острую боль в щиколотке. Вывих! Только этого мне не хватало!
Снова вскочив на ноги, я побежала, вернее, изо всех сил заковыляла вперед, попутно ставя невообразимые спринтерские рекорды. В кустарник я вломилась, когда расстояние между мной и преследователем сократилось до пяти метров. Ветки хлестали меня по лицу, и единственное, что мне оставалось, – успевать закрывать глаза.
Еще рывок – и я у машины. Какая удача, что я не заперла салон! Дернув правую переднюю дверцу на себя, я мешком ввалилась в "опель" – и тут же заблокировала обе передние двери изнутри. Затем потянулась через сиденья к задним. И когда черный человек вылетел из зарослей и бросился к машине, дело было сделано.
Все, спасена!
Ага, сейчас!
Отступив на полшага, черный изо всех сил шарахнул по лобовому стеклу кулаком. Стекло дрогнуло, но выдержало. Тут я сообразила, что после двух-трех подобных ударов оно все равно разлетится вдребезги. Тот, кто гнался за мной, вряд ли боится порезать руку. Что ему собственная кровь, если ему нужна моя, и я до сих пор не знаю – почему. Но сейчас не время гадать об этом!
Черный не повторил атаку. Наоборот – отошел в потоках дождя подальше, за деревья, и мне уже стало казаться, что он решил оставить меня в покое. Сделав несколько шагов влево, он оказался как раз перед машиной, и я не выдержала – врубила фары. Лицо его осталось в дождливой тьме, зато я увидела кое-что другое – то, что заставило меня сдержать готовый вырваться крик ужаса.
В правой руке черный человек держал небольшой топорик.
А в следующее мгновение он ринулся в атаку на машину, потрясая топориком над головой, и, когда обушок этого орудия обрушился на лобовое стекло, я не выдержала и закричала. Это был крик загнанной жертвы: после первого же удара стекло покрылось паутиной трещин.
Черный дико расхохотался, затем навалился грудью на капот и пополз к готовому рассыпаться на осколки стеклу. Его лицо буквально прилипло к тому, что оставалось единственной разделяющей нас преградой.
Жуткое приплюснутое лицо. Даже в темноте я видела, как на нем неестественно сверкают глаза – глаза психопата. Кривящиеся то ли в усмешке, то ли в злобной гримасе губы открывали хищные, почерневшие зубы. Растопыренная левая ладонь ударила в стекло.
Именно этот удар в очередной раз вывел меня из шока. Я хватилась ключей, нашарила их в кармане насквозь промокших джинсов и попыталась попасть в скважину замка зажигания. Черный человек снова нанес удар топором – на этот раз по капоту. Машина содрогнулась, дрогнула и моя рука, пальцы разжались, и ключи, выскользнув, полетели мне под ноги.
Черный начал медленно обходить машину.
Тем временем я пыталась нащупать ключи на коврике.
Удар! Теперь уже в заднее стекло! Затем еще один… Стекло рассыпалось, осколки полетели на заднее сиденье.
Ключи упорно не находились. А черный человек уже заходил с другой стороны. Похоже, он намеревался выбить все окна, чтобы добраться до меня с той стороны, где ему будет удобнее.
Шарах!
Удар топора пришелся на крышу машины. Еще раз, еще! Преследователь осатанело молотил по металлу, не разбирая, куда бьет, и явно стремился сначала разнести вдребезги машину, а потом разобраться со мной. Вырубить меня из нее, как моллюска из раковины.
Ключи по-прежнему не давались мне в руки.
Мобильник!
Выхватив его из кармана, я так быстро, как только сумела, набрала номер Жихаря, молясь про себя только об одном – лишь бы он не сбросил звонок, увидев на дисплее, что это снова звоню я, лишь бы ответил, лишь бы…
Удар! Рассыпалось заднее боковое стекло.
Черный человек с топориком наперевес неторопливо обошел машину. Спешить некуда – мышь в мышеловке.
Четвертый. Пятый…
– Лариса, я же просил…
– А-а-а-а-а-а-а!!!
Я заорала в трубку, срывая голос, – страшное лицо прилипло к стеклу левой передней двери прямо рядом со мной. И несмотря на то что страх почти парализовал меня, я вдруг поняла – где-то я его уже видела. Зрительная память у меня – дай бог, и даже мельком увиденные лица запечатлеваются надолго.
– Ты что? Где ты? Лариса! Что…
– Ста-а-а-ас! Убива-а-а-а-а-а…
Лицо исчезло. Топор обрушился на стекло. Звон, треск, осколки полетели мне прямо в лицо. В проем тут же вползла рука и начала нащупывать рычажок блокировки двери. Мобильный, все еще бормоча голосом Жихаря, полетел туда же, где сгинули ключи, а я передвинулась по сиденью, откинулась и, сама не сознавая, что делаю, изо всех сил впечатала подошву кроссовки в это страшное – и действительно знакомое лицо.
Кажется, попала. Хищник взвыл и еще раз попытался найти кнопку блокировки. Я лягнула снова. Опять попала. И тогда произошло невероятное: хищник попятился, бросил топор, развернулся и, все так же низко наклонив голову, понесся под дождем напролом через заросли!
Еще не веря своему счастью, некоторое время я сидела, съежившись и ожидая, что он вот-вот вернется. А потом в два счета отыскала ключи, завела машину и утопила педаль газа, чтобы побыстрее оказаться как можно дальше от этого места. Дождь заливал салон, "дворники" не работали, я ехала почти наугад и в конце концов приехала – зацепила крылом ствол какого-то дерева и разнесла вдребезги левую фару.
Мобильник продолжал бубнить. Уж и не знаю почему – я давненько не пополняла счет и деньги должны были уже закончиться.
Я осторожно подняла его, произнесла: "Я здесь, иди сюда", – после чего выключила телефон.
А потом и сама вырубилась, уронив голову на руль.
18 сентября, вторник
Ну вот, кажется, и все
– Стас не знал, где ты и что происходит. Но почему-то сразу подумал об имении. Машин свободных, ясное дело, не было, тогда он прыгнул в такси – из тех, что вечно торчат у гостиницы. С пистолетом в руке, между прочим. Ты бы на месте таксиста как поступила?
– Я уж как-нибудь перетопчусь на своем, – вяло усмехнулась я.
Меня нашел Жихарь. В паре с таксистом они вытащили меня из разбитого "опеля", перенесли в такси и отвезли в больницу. Туда же Стас звонком отправил Тамару, а уже ее инициативой было притащить с собой начальника милиции.
Что со мной случилось, по словам Томы, никто из них не мог понять. Ясно одно: придурковатая киевская адвокатша зачем-то поперлась среди ночи в имение Ржеутских, а там на нее кто-то напал. Состояние ее машины не похоже на обычную дорожную аварию. Яровой, конечно, тут же потребовал от Стаса и Тамары объяснений – причем непосредственно над моим бесчувственным телом. Деваться было некуда – им пришлось выложить все, что они знали о появлении безголового призрака с саблей.
В призрака начальник милиции не поверил. Но велел еще раз обыскать развалины и прилегающую местность. И с первыми лучами солнца милиция получила первые серьезные результаты, что, как сообщила мне Тамара, вывело расследование на совершенно иной путь. Который пока еще никуда не вел – уж слишком странным и непривычным он оказался.
Меня, по-прежнему в бессознательном состоянии, отправили домой к Комаровым – под личную ответственность Томы. Там, на диване в гостиной, я и пришла в себя, пролежав в беспамятстве в общей сложности десять часов. Глубокий шок, так это, по-моему, называется.
– И что там обнаружили?
– Стас при других обстоятельствах обязательно продемонстрировал бы на себе, но я запретила. Думаю, еще один такой шок тебе ни к чему. – Тамара протянула мне какие-то разноцветные таблетки, я взяла, глотнула, даже не поинтересовавшись, чем это меня пичкают, запила водой и попробовала подняться. Однако голова все еще кружилась.
– Не тяни! Что там было?
– Театр одного актера. Прямо скажу: таких вещественных доказательств, Ларчик, я за свою практику еще не видела и, наверно, не увижу. Представь себе солидных размеров перекладину, которая крепится вот так… – Она подняла руки, согнула их в локтях и опустила кончики пальцев на плечи. – Получается что-то вроде обычной вешалки, только без крючка. И вот на эту штуку, как опять же на вешалку, крепится широкое, специально выкроенное под размер темное покрывало. Оно скрывает тебя с головой, а длина его – до пят. Застегиваешь пуговицы, выходишь ночью на дорогу, и на тебе – призрак без головы! Вот и вся мистика. Какие там параллельные миры!..
Я попыталась представить себе этот маскарадный костюм, даже глаза прикрыла, но ничего не вышло. Надо, наверно, когда-нибудь самой взглянуть, чтобы знать, до чего можно додуматься, чтобы с гарантией пугать ближних.
– Это все в развалинах было?
– Ну да, в одной из комнат. Тот, кто носил этот балахон, второпях скинул его, когда погнался за тобой. А потом, видно, забыл прихватить имущество. Так это тряпье там и валялось. Кстати, по обеим сторонам балахона прорезаны отверстия для рук. А у стены в том же помещении валялась старая, хорошо наточенная и тщательно отшлифованная коса, насаженная на короткую палку. Вот тебе и сабля полковника Ржеутского.
– Коса? – удивилась я. – Выходит, я косу перепутала с саблей?
– Солнышко, а сколько раз в жизни ты косу видела? А саблю? Так что не заморачивайся. По всей форме я тебя еще допрошу, и попробуй только, – она погрозила мне пальцем, – не признаться, какой леший тебя туда занес среди ночи. А пока просто скажи: есть у тебя какие-то соображения насчет того, кто бы это мог быть и почему он на тебя напал? Без этого мы так и будем топтаться на месте.
– Никаких. Я вообще сейчас мало что соображаю…
– Попробую растолковать. Все версии, которые мы до сих пор отрабатывали, летят к едрене фене. Поскольку выясняется, что где-то в городе Подольске живет человек, который не поленился соорудить всю эту бутафорию и время от времени разгуливает на руинах, выдавая себя за призрака, пугая людей и даже нападая на них с топориком. Из этого следует, что мы должны искать человека с психическими отклонениями. Настолько серьезными, что он, вероятно, и прикончил всех троих – Дорошенко, Сизого и Потурая. При этом, – тут Тамара вскинула палец вверх, – этот псих должен быть еще и достаточно вменяемым, чтобы доставить тело журналиста на центральную площадь так, чтобы этого никто не заметил, отогнать машину Потурая подальше от города и уже после этого сбросить труп в мусорную канаву, предварительно оттяпав ему голову. Психопаты так себя ведут?
– Не приходилось иметь с ними дело, – ответила я. – К сожалению, тут я тебе не помощник. Хотя… вроде бы я видела где-то в городе этого типа… Ну, того, который на меня накинулся. Только никак не вспомню… извини – голова просто раскалывается.
– Постарайся, пожалуйста, – чуть не плача, взмолилась Тома. – Потому что менты уже по десятому кругу всех здешних психов шерстят!
– Ну, а если наш призрак никогда не стоял на учете в диспансере?
– Тогда еще хуже: глядя на всю эту суматоху, он просто сделает ноги. Или, как вариант, заляжет на дно, затаится и неизвестно, когда выползет снова.
– Убийств больше не будет, – попыталась я успокоить Тамару.
– Откуда нам знать? Он же у нас большой оригинал с раздвоенными мозгами. Здоровая половинка прикажет сидеть тихо, не рыпаться, а больная потребует еще больших зверств… Ну как, вспомнила?
– Извини, нет. – Я искренне хотела, чтобы все это поскорее закончилось, но в голову ничего не шло. То есть совершенно ничего – она походила на огромный котел, который кто-то поставил на огонь, не налив в него даже воды.
– Кого к тебе пускать? – Тамара сменила тему.
– А что, не зарастает народная тропа?
– Жихарь несколько раз прорывался. Яровой опять же. Оба не прочь надавать тебе по ушам. Только Стас – любя, а полковник – наоборот. Так как?
– Скажи обоим, что я слабая, беспомощная женщина. И вообще сплю.
Тут я не валяла дурака: таблетки начали действовать, и я чувствовала, что вот-вот усну. Именно этого мне и хотелось.
– Ладно. Пусть тебе приснится, что ты опознала своего обидчика. Жихарь его в два счета повяжет, если, конечно, он еще не удрал из Подольска.
Я ухнула в пучину сна, едва за Тамарой закрылась дверь…
Вынырнула я из нее, когда будильник показывал начало третьего. Голова болела гораздо меньше, в ней даже зароились, выстраиваясь в аккуратные блоки, какие-то мысли. Теперь это уже был не пустой гудящий котел, а вполне себе сосуд, способный усваивать и переваривать информацию, необходимую для решения не такой уж сложной задачки.
С одним-единственным неизвестным.
Дано: человек, изображающий безголового призрака. Вопрос: кто он и где его искать. И еще скажу вам: если вы думаете, что от перемены мест слагаемых результат не меняется, это ошибка. Действительно, если бы я вспомнила, где могла видеть лицо, прижимавшееся к боковому стеклу моей машины, то вопрос, где искать этого человека, был бы моментально снят. Но что, если зайти с другой стороны и попытаться вычислить, откуда он взялся и ради чего все это делает? Тогда имя всплывет само собой. Итак, вперед, Ларчик…
Я поудобнее устроилась на спине, заложив руки за голову.
Пункт первый: может ли психически больной человек, изображающий по ночам безголового призрака, быть убийцей трех мужчин? Ответ – не исключено. Он погнался за мной с топором, изувечил мою машину. И то, что он внезапно изменил намерение – несмотря на то что я едва ли смогла бы долго обороняться и никакая помощь не подоспела бы ко мне вовремя, – ему не в плюс. Что ж, будем считать, что исполнитель роли призрака, мой ночной кошмар и трижды убийца – одно и то же лицо. Вероятность этого – девяносто пять и девять десятых процента.
Будильник тихонько тикал, под эти мирные звуки хорошо думалось.
Пункт второй: изображал ли наш жуткий незнакомец не что иное, как призрак полковника Ржеутского? Ответ – и к бабке не ходи! Пришедшее в запустение имение и его история прямо связаны с легендой о Безголовом и проклятии рода Ржеутских. И почему бы кому-то, у кого нелады с мозгами, не вообразить себя однажды "черным полковником", который, согласно легенде, примеряет на себя чужие головы, отыскивая собственную. В таком случае он должен быть местным жителем, интересующимся подобными вещами. А таких любопытствующих, как я успела заметить, в Подольске не так уж много. Тому же Стасу Жихарю вся эта история – по барабану. Семейство Комаровых тоже равнодушно относится к местным преданиям. В результате, круг подозреваемых резко сужается.
Я закрыла глаза, сосчитала до двадцати и открыла.
Пункт третий: мог ли кто-нибудь познакомиться с легендой о Безголовом во всех подробностях или узнать о ней из другого источника, не посетив местный краеведческий музей и не пообщавшись с его директором, кандидатом исторических наук Анатолием Бондарем? Ответ – маловероятно. Больше того: вокруг так называемых "учреждений культуры" как раз и ошиваются всякие городские и местечковые сумасшедшие. Психиатры что говорят? Нет здоровых, есть необследованные. Такие себе тихие шизики, зацикленные на одной идее, пока эта зацикленность рано или поздно не даст о себе знать. И порой, как в нашем случае, самым жутким образом. А значит, "призрак" надо искать среди завсегдатаев музея, фанатов краеведения, приятелей Бондаря. Мелькнула мыслишка – а вдруг это он и есть? Нет, отпадает. Уж его-то я узнала бы мгновенно. Однако Бондарь может подсказать направление поисков, и об этом с ним стоит поговорить.
Я решительно поднялась с дивана, но от резкого движения снова закружилась голова. Правда, вскоре все прошло. Когда перед глазами перестали мелькать пестрые мушки, я потянулась к мобильному – и замерла, набрав только первые три цифры.
Музей…
Я же видела его в музее! Этот взгляд из-под козырька потертой бейсболки, эта зеленая старомодная штормовка… Он смотрел на меня издалека, но этот взгляд невозможно забыть. При других обстоятельствах я бы испугалась.
Раздумав звонить директору, я поспешно набрала номер Тамары.
– Музейный сторож! Степан, кажется, фамилию не помню!
– Ты серьезно?
– Бегом, Тома, бегом!..
Они опоздали.
Вернее, все мы опоздали. Об этом рассказала мне Тома, которая до того в течение четырех часов не отвечала на мои настойчивые звонки, просто выключив телефон. К Жихарю, однако, мне удалось пробиться, но буквально на несколько секунд. Бросив всего четыре слова: "Это он. Перезвоню позже", – Стас тоже отключился.