* * *
- Итак… Я внимательно, с большим интересом освежил в памяти "Венеру Илльскую", - начал Дамиан, не дожидаясь, когда за столом после обеда окончательно опустеет.
Кроме самого Филонова и Кленского, за столом оставалась еще замешкавшаяся с посудой Китаева… Да Тарас Левченко - с книгой. Отхлебывая компот, студент увлеченно читал.
- Я, признаться, даже предисловие проштудировал, - продолжал Филонов.
- И что же? - осторожно осведомился у сыщика Кленский.
- Оказывается, об этой новелле Мериме литературоведы пишут, что она "разоблачает ценности буржуазного брака-сделки". А Венера, мол, наказывает тех, кто пренебрегает ее властью.
- Венера? - оторвался от книги Тарас. - Мраморная богиня? Хотите послушать, как Мережковский описывает прибытие в Россию статуи Венус, купленной в Италии по приказу Петра Первого? - И, не дожидаясь ответа, студент стал читать вслух: - "По морям и рекам, через горы и равнины, через русские бедные селения, дремучие леса и болота, всюду бережно хранимая волей царя, то качаясь на волнах, то на мягких пружинах, в своем темном ящике, как в колыбели или в гробу, совершала богиня далекое путешествие…"
- Можно предположить, что такое же путешествие совершила и Венера из коллекции Неведомских, - заметил Кленский. - И так же освоилась здесь, под Мширой, среди "русских бедных селений, дремучих лесов и болот"…
- "Все такая же, невинная и сладострастная, нагая и не стыдящаяся своей наготы, - подхватил, продолжил читать Тарас. - С того самого дня, как она вышла из тысячелетней могилы своей, шла она все дальше и дальше… из века в век, из народа в народ. Пока не достигла последних пределов земли, Гиперборейской Скифии, за которой уже нет ничего, кроме ночи и хаоса".
- Насчет хаоса - это точно замечено, - вздохнул Филонов. - Однако попробуем разобраться…
- Яша описывает в своей записной книжке дорогу к усадьбе Неведомского, - заметил Владислав Сергеевич. - Вы и сами, Дамиан, в этом убедились. Это не противоречит моей "версии".
- Возможно… Возможно, ураган вырыл из глубокого ила Мутенки покоящийся там клад Неведомских. И унес, разбросал. Возможно, Яша случайно, бродя по лесу, наткнулся на обломок мраморной статуи из коллекции Неведомского, "вырытой" и разбросанной ураганом. А дальше…
- Что же дальше?
- Все довершило его больное воображение. Его и так сдвинутой психике достаточно было небольшого толчка. Дон Жуану вообще пятки хватало, чтобы довершить образ и составить полное представление о женщине. Очевидно, Нейланду хватило лодыжки, чтобы вообразить прекрасную Венеру. Мраморную богиню, влюблявшую в себя и прежде довольно регулярно ее обладателей, графов Неведомских… К несчастью, находка Нейланда совпала еще и с чтением Мериме. Бедняга сошел с ума. Влюбился в статую… Впрочем, Нейланду и сходить не надо было - он и так был сумасшедшим.
- И что же?
- Ну, и все.
- Что - все?
- Это тупиковая версия.
- А я думаю иначе… - упрямо покачал головой Кленский. - Как человек с неустойчивой психикой, Яша, возможно, "улавливал" то, что не дается нам, нормальным и толстокожим…
- То есть?
- Они богини… Они мраморные. Но все равно они женщины, - пробормотал Владислав Сергеевич. - Поэтому хотят проверить свои чары, доказать свою власть. Я бы тоже захотел убежать на его месте. Яша хотел уехать! Но, очевидно, не смог.
- Вы серьезно?
- Ну, можете понимать это как метафору. Некто хотел бежать от своей блажи, от наваждения… Граф Неведомский тоже не просто увлекался коллекционированием античных скульптур. Он верил в чудодейственные силы и чары своих мраморов.
- Так-так… А вы что, Вера Максимовна, думаете обо всем этом? - Филонов повернулся к "руководительнице юных археологов".
- Хотите знать, что думают "нормальные и толстокожие"? - поинтересовалась Китаева. - Что ж… Говорят, один из Неведомских и правда был любителем всяких мистификаций и представлений на античные темы… Служил культу Венеры. Известно, что около принадлежавшей ему статуи этой богини всегда стоял треножник. Кстати, само название "Купель Венеры" сохранилось еще с тех времен, когда здесь была усадьба Неведомского. Речка протекала по его землям. И нимфы, и дриады тут у него бегали, и вакханки скакали…
- Что касается дриад, поверьте, с ними шутки плохи… - вдруг вполне серьезно заметил Дамиану Тарас.
- Неужели?
- Ага…
- Вы тоже меня мистифицируете?
- Никто вас не мистифицирует, - вздохнул Кленский.
- Неужели?
- А гематомы на трупе, Дамиан? Что вы о них скажете?!
- Только не надо больше про "каменные объятия", Владислав Сергеевич… У синяков бывает и иное происхождение.
- Кстати, когда в России появились первые статуи античных богов… - вздохнул Тарас, - этих языческих кумиров и идолов восприняли как знак, возвещающий появление антихриста.
- Даже так?
- Белые черти… Так называли на Руси тогда этих Венер и Селен…
* * *
Дом и правда выглядел крайне мрачно. Как и предупреждал Дамиан.
Кленский нерешительно подошел поближе… Сыщик прав: здесь может быть опасно…
Заросли крапивы. Ядовитый борщевик в человеческий рост высотой… Это был настоящий деревенский дом. Из хлева, примыкающего к самому дому, доносились сопенье и хрюканье. Запах скотного двора.
Однако сколько Кленский ни ждал, что за зеленой стеной крапивы и ядовитого борщевика кто-нибудь мелькнет, никого он так и не увидел. Никакого женского силуэта.
Он уже собрался уходить, так и не решившись постучать в дверь, как… Некое солнечно-золотистое свечение в высокой траве, словно солнечный зайчик, пущенный зеркалом, привлекло его внимание. Кленский отодвинул траву…
Перед ним на зеленом лужке сидел златокудрый малыш. И играл в какие-то золотистые странные игрушки.
"Разве можно детям играть с такими острыми и опасными предметами?!" - испугался Кленский, глядя на эти игрушки.
И вдруг вскрикнул и схватился за сердце.
* * *
- Что с вами? - испугалась Вера Максимовна, когда Кленский, держась за сердце, появился в лагере.
- Сам не понимаю… - прошептал, морщась от боли, Кленский.
- Может, сердечный приступ?
- Да нет вроде бы…
- Может, нитроглицеринчику?
- Не знаю… Такая внезапная пронзительная боль! Впрочем, ничего, не волнуйтесь… Кажется, уже проходит.
- Вот и хорошо…
Кленский соврал: боль в сердце не проходила. Но ему отчего-то вовсе не хотелось избавляться от нее. Эта боль была не только мучительной, но и довольно приятной.
- Вы видели когда-нибудь, Верочка, как женщина превращается в иву? - заметил Кленский, отстраняя протянутый ему Китаевой нитроглицерин.
Вера Максимовна пожала плечами:
- В иву? Прямо дриада какая-то… И где это такое вам примерещилось?
- Возле Купели Венеры.
- Вы, право, как наш Коля маленький… Он тоже утверждает, что видел какого-то белобрысого - или, как он говорит, златокудрого! - пухлого мальчишку, нагишом разгуливающего по лесу с луком и стрелами. - Китаева, отмахиваясь от ос, накрывала на стол, расставляла миски.
- Златокудрый малыш? - оживился Кленский. - Как на картинах старых мастеров? Они, знаете ли, именно так и изображали Амура.
- Уж не знаю, насколько златокудрый… Как я поняла, рыжий толстый мальчик с очень розовыми щеками. Золотушный, наверное. Диатез и третья стадия ожирения. Нынешнему ребенку, будь у него такие перетяжки, как на картинах ваших мастеров, врачи тут же прописали бы диету…
- Уж не два ли колчана было у этого мальчугана в руках? - Кленский рассеянно наблюдал за аккуратными, рассчитанными движениями Китаевой.
- Два ли колчана? О чем это вы, Владислав Сергеевич?
- Разве не помните? - усмехнулся журналист. - Помните, одна стрела этого мальчика поселяет в сердце человека любовь? Другая - любовь убивает.
- Кажется, именно про два колчана Коля и рассказывал, - заметила Вера Максимовна. - Мальчик - большой фантазер… это всем известно!
- Один мальчик большой фантазер, другой мальчик большой фантазер… - пробормотал Кленский.
- Фантазер? О ком это вы? - Прерывая беседу Веры и Кленского, к столу подошел Филонов.
- О Коле, - усмехнулась Китаева. - Ребенок утверждает ни мало ни много, что видел в лесу Купидона. А Владислав Сергеевич - дриаду… Фантазеры наши…
- Ну, Колю-то точно давно бы надо отправить домой, - вздохнул Филонов. - Ребенку здесь делать нечего.
* * *
Коля, сын Корридова, очень скучал без сверстников. Со взрослыми было невероятно скучно. Поэтому Коля очень любил фантазировать. Любил придумывать. И если он что придумывал, получалось как наяву…
Толстый мальчишка поразил его воображение своими игрушками.
Коля тоже делал игрушечные луки и стрелы. Получалось неплохо - стрела, сделанная из прутика, улетала метров на тридцать.
Но лук, который был в руках у того толстопузого малыша, не шел ни в какое сравнение с Колиным оружием.
Правда, пухлый мальчишка, нагишом разгуливавший по лесу, немного смущал Колю такой раскованностью. Все же Коле уже было семь лет, и он разбирался, что прилично, а что нет. Но… "Хоть такой друг… лучше, чем ничего", - рассудил Коля.
Увы, Колю отправили домой еще до того, как он успел подружиться с этим мальчишкой.
Глава 11
Боль в сердце не проходила, и Кленский к ней привык. Отныне он был уже одержим мечтой догнать ее. Догнать наконец эту женщину… Эту вечно ускользающую от него зеленоглазую Виту.
Однако очередной его путь к Купели Венеры оказался на удивление долгим: Кленский вдруг заблудился. Хотя знал он здешний лес уже довольно неплохо… Проблуждал почти больше часа - и внезапно остановился.
За деревьями кто-то разговаривал.
Кленский прислушался. Вне всякого сомнения, это был голос Дамиана.
Тот явно с кем-то беседовал. С кем?
- Ну как, вкусно? Это тебе не мертвечиной питаться… Настоящая тушенка Микояновского мясокомбината - традиции с тридцать седьмого года!
Осторожно ступая, Кленский подошел ближе.
Посреди небольшой полянки сидел на огромном пне Филонов. В руках у него была початая банка тушенки. Время от времени он какой-то щепкой доставал оттуда кусочки мяса и выкладывал их на траву… А пегий лисенок быстро и прожорливо с ней расправлялся.
- Ну и аппетит у тебя, дружок! - комментировал Дамиан. - Что значит дикий зверь… Впрочем, хватит. Не привыкай к халяве. Это была награда. Приз!
Под ногой у Кленского хрустнула ветка. Дамиан оглянулся. А лисенок дал деру…
- Чем это вы тут занимаетесь? - Кленский вышел на поляну.
- Вы хотите сказать - вместо того чтобы заниматься своим непосредственным делом и ловить преступника? Отвечаю: я наблюдал за повадками прожорливых лис.
- Вот как?
- Это тот самый "приятель", о котором я вам уже говорил. Мой неоценимый помощник.
- Чем же он вам так помог?
- Скоро узнаете, - ушел от ответа Дамиан.
- Скоро?
- Да… А пока я лучше вам расскажу, к какому выводу я пришел, размышляя о нашем последнем разговоре.
- Интересно!
- Видите ли, Владислав Сергеевич… Ураган, возможно, действительно "вырыл" клад Неведомского. И Яша Нейланд, к тому времени начитавшийся Мериме, действительно нашел ту мраморную ляжку…
- Лодыжку.
- Ну лодыжку, голень или щиколотку - неважно! Ясно, что с того самого момента сумасшествие Нейланда развивается полным ходом. Непонятно другое…
- Вот как? Есть все-таки что-то, что вам непонятно? - усмехнулся Кленский.
- Да! Почему меня так пытаются увести в сторону?
- Но кто? И зачем?
- Когда я это узнаю, уверяю вас: будет раскрыто и преступление.
- Даже так?
- Вот вы, например, Владислав Сергеевич, - вздохнул Дамиан. - Признайтесь, что, выдумывая мистические объяснения Яшиной смерти, вы всеми силами стараетесь отвести подозрения от Арсения Павловича? Как истинный почитатель его таланта ученого…
- Но…
- Почему вы мне не сообщили, что у Корридова есть револьвер?
- Кто вам это сказал?
- Неважно…
- С какой стати у Арсения Павловича должен быть револьвер?
- Так опасно ведь в лесу!
- Нет, это неправда, - не слишком уверенно ответил Кленский. - У него нет оружия.
- Вот как?
- Во всяком случае, мне это неизвестно.
- Неизвестно? - Дамиан с интересом смотрел на Кленского. - А что Корридов очень вспыльчив - это вам тоже неизвестно?
- Не наблюдал…
- Гневлив?
- Сплетни.
- И в гневе даже бывает страшен?! Это вам неизвестно? Или тоже неправда?
- Я хочу сказать… - Владислав Сергеевич замолк.
- Да уж говорите!
- Я хочу сказать, что мне нечего вам сказать.
- Да-а… - укоризненно протянул Филонов. - Опять ваши красные уши вас выдают.
- Глупости…
- А ведь речь идет, возможно, о преступнике, Владислав Сергеевич! О человеке, который в ярости не контролирует себя… Кор-р-ридов! Недаром ему добавили "р" - прозвали Корридов. Я бы еще буковку подкинул - это раскатистое "р" как грозный рык неандертальца. И много говорит о характере человека. Арсений Павлович так долго пытался проникнуться психологией первобытного человека, так старательно пытался "вчувствоваться", что у него это, возможно, получилось… А ведь древний человек - это, по сути, убийца. Вы знаете это не хуже моего. Вам не страшно?
Кленский подавленно молчал.
- Возможно, вы покрываете убийцу, а за это придется нести ответственность.
- За что, помилуйте?
- Почему вы так и не сказали мне, кто автор той статьи о мширском идоле?
- Ну хорошо, - досадуя, вздохнул Кленский. Мысли журналиста, несмотря на все напряжение неприятного разговора, были далеко - возле Купели Венеры. - Я скажу…
* * *
Цветы пижмы вошли в самую пору… И все вокруг сияло их ослепительным желтым цветом.
"Желтый, - думал Кленский. - Цвет Иудиного плаща… Цвет предательства: Я предал Корридова".
* * *
На дощатом столе, с которого временно была убрана вся посуда и снята веселенькая, в цветочек, клеенка, возвышалась груда вымытых костей… Внимательно осматривая их, Корридов рассортировывал груду на две части.
- Косточки? - поинтересовался Филонов, присаживаясь рядом.
Корридов даже не кивнул.
- Надеюсь, не человеческие?
- Не бойтесь… - наконец подал голос археолог. - Здесь только кости животных.
- Перемываете?
- Это вы перемываете людям косточки, господин сыщик, - усмехнулся Корридов. - А эти кости, - он кивнул на возвышающуюся перед ним груду, - просто вымыты. Я же занимаюсь определением.
- Вот как?
- Видите ли… Кости делятся на "определимые" и "неопределимые". Эта вот кость очень даже определимая…
- Что это?
- Молочный зуб поросенка.
- Правда? - Филонов с интересом взял в руки зуб. - Кажется, пять тысяч лет назад у здешних обитателей было прекрасное меню! - заметил он.
- Неплохое…
- А вот эта, жуткая такая? Это что? - Дамиан отложил в сторону молочный зуб поросенка и вытащил из груды что-то похожее на челюсть с полувыпавшими зубами. - Саблезубый тигр?
- Всего лишь лошадиная челюсть… Сохранность фрагмента позволяет это определить. Кстати… Надо бы приклеить к ней выпавшие зубы! - Арсений Павлович почесал бороду.
- Неужели эта страсть - всего лишь лошадиная челюсть? - присоединился к разговору, подсаживаясь к столу, Кленский.
- Да, всего лишь…
- Но зачем она вам?
- Восток дал нам лошадь и овцу, Европа - свинью, - задумчиво заметил Корридов. - Мы находим на месте этого городища и лошадь, и овцу, и свинью. Эти кости - довольно важная информация…
- Но как это у вас получается - определять? Откуда вы знаете, что это лошадиная челюсть? А это зуб поросенка? Да еще - молочный… Вы ведь не биолог, Арсений Павлович?
- Это нетрудно. - Археолог кивнул на книжку с надписью "Полевой дневник". - Видите там что-то вроде памятки… Эти рисунки помогают сличать кости, которые находят во время раскопок археологи.
- Можно полюбопытствовать?
- Можно.
Кленский заглянул в полевой дневник Корридова.
- Любопытно! - заметил он, разглядывая какую-то картинку.
- Что там? - заинтересовался и Филонов.
- Рисунок с довольно интригующей подписью: "Половые различия между черепом мужчины и женщины"… Существуют такие различия?
- Разумеется. Вот Филонов, как сыщик, должен знать. Именно потому никакой грим не превратит мужчину в женщину. Глазницы, подбородок все выдадут наблюдательному человеку. Изучив такие картинки, вы всегда догадаетесь, кто перед вами…
- Арсений Павлович, как всегда, прав, - кивнул Филонов. - Вот, например, труп, который я ищу, конечно, будет обезображен. Преступник наверняка постарался. И цель преступника ясна: потерпевший, чье тело не найдено, считается без вести пропавшим. Но, думаю, патологоанатомы все-таки легко определят, что обнаруженный труп принадлежит мужчине - по строению черепа в том числе…
- Вы имеете в виду труп Нейланда? - поднял голову Арсений Павлович.
- А что, есть и другие?
- Неужели вы надеетесь обнаружить Яшин труп?
Филонов вместо ответа на этот вопрос невесело усмехнулся:
- Надеюсь? Да я уверен, Арсений Павлович.
- Может, уже и обнаружили?
- Пока нет.
- Откуда тогда такая уверенность?
- Да здешние лисы, знаете ли, очень прожорливы…
- Вот как?
- И в конце концов непременно раскопают то, что преступник наверняка постарался закопать подальше и поглубже.
- Ну-ну… - недоверчиво хмыкнул Корридов.
- Понимаете, Арсений Павлович… Еще день-два, и труп непременно обнаружится. И тогда…
- Что же тогда?
- А что это за странный ножик вы вертите в руках, Арсений Павлович? - ответил вопросом на вопрос Филонов. - Да так нервно!
- Это… Это костяной гарпун для охоты на рыбу. Одна из наших последних археологических находок. Третий век до нашей эры…
- Гарпун для охоты на рыбу?
- На очень большую рыбу.
- Страшное оружие, между прочим, верно?
- И очень тонкая, искусная работа… Знаете, Филонов, некоторые костяные изделия того времени нельзя повторить, даже используя современные инструменты! - оживился Корридов. - Увы, искусство обработки кости человек частично утратил уже в бронзовом веке…
- Не будем отвлекаться, Арсений Павлович, - перебил его Дамиан. - Так как вы думаете, что будет дальше, когда труп Нейланда найдут?
- А что будет?
- Милиция вынуждена будет завести уголовное дело.
- Наконец-то.
- И тогда… - Филонов сделал многозначительную паузу.
- Что - тогда?
- Вам не уйти безнаказанным!
- Да вы с ума сошли…
- Нисколько. Хотя в вашей сумасшедшей экспедиции это происходит запросто.