- На то есть причина, - прошептал адвокат ей на ухо. - Помните, ваш друг угрожал сэру Тревику? Уверен, шахту обыщут завтра же. Поэтому я должен навестить сэра Ганнибала и помочь ему спрятаться до наступления утра.
- Да-да! Это мудрое решение. Но тогда я могла бы пойти вместе с вами…
- Вы должны подумать о себе. Возвращайтесь в Санкт-Эвалдс. Утром я тоже вернусь и непременно встречусь с вами. А тем временем вы сможете рассказать обо всем случившемся мисс Тревик.
- Утром я непременно зайду к ней, - пообещала художница и вдруг замолчала, а потом прошептала едва слышно: - Отведите сэра Ганнибала в Трегейгл, что у моря. Там тоже есть шахты и пещеры. Он знает, где они находятся. Мы бывали там как-то, когда я делала эскизы. Там сыро, но он будет в безопасности. Ральф не станет искать его в таком месте.
- Но если это опасно… - заколебался Форд.
- Тем больше оснований сэру Тревику направиться именно туда. Никто, особенно Ральф Пенриф, не станет его там искать. Кроме того, в ближайшие дни не ожидается шторма, так что в пещерах будет сухо. А потом мы вывезем его из страны.
- Хорошо, - согласился молодой адвокат. - Но скажите, мисс Стреттон, неужели господин Пенриф и в самом деле пытался вас шантажировать?
- Да, - ответила девушка искренне. - Поверьте, его финансовое состояние и впрямь печально. Он сдуру растратил все свое состояние, подобным безрассудством разбив сердце своей несчастной матери. Особняк Пенриф уже заложен и вскоре уйдет с молотка. Он знал, что Боуринг оставил деньги Пенрифу, и решил заполучить их шантажом. Как вы понимаете, я участвовала в этом без малейшей корысти, лишь для того, чтобы помочь сэру Ганнибалу.
- Понимаю… Но вы все равно могли бы сказать мне правду.
- Как? Вы тогда не верили ни одному моему слову и со слов мисс Тревик считали бы меня авантюристкой. Теперь же, когда она согласилась на мой брак с ее отцом, я смогла оправдаться и в ваших глазах, господин Форд. Я не удивлена, что вы думали обо мне плохо, ведь я приняла участие в авантюре Ральфа, но лишь для того, чтобы предотвратить худшее.
- Ну что ж, значит, мы должны действовать быстрее, чем Пенриф, - с мрачной уверенностью объявил Освальд. - Пусть завтра полазает по шахте вместе с полицейскими, а птичка тем временем улетит. Честное слово, мисс Стреттон, я восхищен благородством ваших поступков!
- Не забывайте, что я влюблена в сэра Ганнибала, - ответила Энн, слабо улыбнувшись. Молодой человек наклонился и поцеловал ее руку.
Освальд помог девушке подняться в коляску, затем протянул вознице соверен.
- А теперь до свидания, мисс Стреттон, и не забудьте рассказать мисс Тревик все то же, что нам.
- Да, - устало ответила художница, а затем коляска медленно растаяла во мраке, оставив Форда одного. Теперь он должен бьш в темноте найти дорогу в заброшенную шахту, а потом проводить сэра Ганнибала в пещеры на самом берегу моря.
Тем не менее молодой адвокат считал, что неразумно задерживаться у сгоревшего особняка, потому что Пен-риф в любой момент мог выйти из дома, чтобы поинтересоваться, в самом ли деле они с мисс Стреттон уехали в Санкт-Эвалдс. Однако, подумав, юрист решил, что, вероятнее всего, Ральф сейчас напивается дома, заливая разочарование вином.
Придя к этому выводу, Форд уверенно зашагал по тропинке в сторону старой шахты, поплотнее запахнув пальто - отправившись провожать миссис Крент, он тепло оделся и нисколько не жалел об этом, так как теперь ему предстоял долгий поход под дождем. Было около полуночи, а из Санкт-Эвалдса он выехал около пяти и с тех пор ничего не ел. Пропустив послеобеденный чай, молодой человек чувствовал себя невероятно голодным. Тем не менее он решил не думать об этом, пока его потенциальный тесть находится под угрозой ареста. Чтобы заглушить голод, Освальд запалил трубку, в одиночестве бредя по склонам холмов. Ночная прогулка превратилась в настоящее приключение. Хорошо, что Форд не был суеверен, ибо, когда дождь прекратился, снова налетел ветер, и на небе появилась луна, залив холмы призрачным светом. Однако юрист не нуждался в дополнительном освещении. Он уверенно направлялся к заброшенной шахте.
Молодой человек шел по старому пастбищу, тут и там поросшему папоротниками. Холодный свет луны придавал камням уродливые формы, превращая их в настоящих чудовищ. Однако господин Форд знал, что это всего лишь камни, хотя выглядели они как застывшие гномы или лепреконы. Поэт бы нашел в этой картине много пищи для размышлений и, быть может, даже обрел бы вдохновение или испугался. Но Освальд был настоящим прагматиком и потому проследовал мимо чудных форм и теней, не задерживая на них взгляда, сосредоточив все свое внимание на тропинке и трубке и ни разу не остановившись. В очередной раз он убедился, что начисто лишен воображения.
Вскоре Форд подошел к кромлеху и увидел торчащую в небо трубу. На ощупь - тучи вновь скрыли луну - адвокат побрел ко входу в шахту. Потом он отыскал лестницу и стал не спеша спускаться в темный зев подземелья.
Лезть в кромешную тьму было не слишком приятно: для этого требовалось определенное мужество. Кроме того, Освальд помнил, что сэр Ганнибал по настоянию Дерики обзавелся револьвером, чтобы защищаться, и, не признав ночного гостя, с легкостью мог пустить оружие в ход. Тем не менее юрист должен был предупредить беглеца, хотя бы ради Дерики. Наконец, выпустив из рук перекладины лестницы, молодой адвокат шагнул на каменный пол подземного коридора. Чтобы его узнали, он начал громко распевать мелодию песни "Дом, милый дом", хотя фальшивил при этом невероятно. Достигнув того места, где они с Эрикой впервые встретили сэра Ганнибала, Форд на несколько секунд прервался, а потом начал второй куплет и стал петь громче - баритон его эхом разносился по туннелям, а молодой человек мог лишь мечтать и впрямь оказаться сейчас дома.
В этот раз на его сигнал ответили. Вдали вспыхнул огонек-звездочка, а потом показался баронет с оплывшей, но еще горящей свечой в руке. Она вспыхнула ярко и неожиданно, как желтый брильянт во мраке, и Освальд закричал, словно Ахилл, пытающийся напугать троянцев.
- Это я, Форд, - продолжил он. - Не бойтесь!
Потом он подошел поближе к сэру Тревику, едва не
ударившись головой о низкий каменный свод. Вскоре он оказался рядом с узником шахты.
- Боже мой! - ахнул сэр Ганнибал, чье лицо побелело от страха. - Я напугался до смерти!
- Да, как вы могли заметить, с пением у меня проблемы.
- Кто-то ведь мог случайно узнать про сигнал, - проговорил Тревик, немного успокоившись. - Что вы делаете тут в это время суток?
- Мне нужно многое рассказать вам, - объявил Освальд, присаживаясь на травяную кровать Ганнибала, с которой тот только что встал. - Но сначала дайте чего-нибудь погрызть. А то я умираю от голода.
- Вот хлеб и сыр, во фляге - виски.
- То, что нужно. У меня во рту куска не было почти сутки, - и молодой человек принялся за предложенную еду с завидным аппетитом. - К тому же все эти ночные прогулки по холмам и пустошам вызывают чертовский аппетит. Устал я тут бродить, - добавил он с полным ртом. - А ведь нам еще предстоит дальняя прогулка.
Сэр Тревик запалил дорогую сигару, но, услышав последние слова Форда, выронил ее. Лицо его еще больше побледнело:
- Что стряслось на этот раз?
- Все в порядке, не тревожьтесь, - спокойно проговорил молодой человек. - Но вам придется покинуть это место и укрыться в другом. Господин Пенриф знает, где вы находитесь, он проследил за мисс Стретгон и теперь грозится сдать вас полиции.
- Да, верно! Он - мой соперник, и я не сомневаюсь, что он станет вредить мне как только сможет, - задумчиво произнес сэр Ганнибал, подняв сигару. - Но я не совсем понимаю…
- Скоро вы все поймете. Дайте-ка спичку, мне тоже надо покурить. И еще у меня для вас плохая новость: особняк Грандж сгорел.
- Что? - глаза баронета округлились от удивления. - Не может быть!
- Увы, может. По одной из версий, Морган Боуринг играл со спичками… Но мне эта история кажется сомнительной, так как рассказал ее не кто иной, как Иосия Полуин. Тем не менее старый дом сгорел - камня на камне не осталось.
- Неужели мои несчастья никогда не закончатся?! - в отчаянии ахнул Ганнибал.
- Закончатся, и в ближайшее время. Не забывайте, самый темный час наступает перед рассветом. В конце концов, сэр Тревик, вы завоевали любовь действительно хорошей, умной женщины.
- Вы имеете в виду мисс Стреттон?
- Да. Но позвольте мне рассказать вам все с самого начала, - и молодой человек поведал баронету о визите мисс Крент и обо всех тех разговорах, что последовали за этим, закончив беседой с Пенрифом в его библиотеке.
- И что вы теперь думаете, сэр Ганнибал? - спросил он, завершив рассказ.
Пожилой аристократ сжал руками голову:
- Я совершенно сбит с толку, господин Форд. Не знаю, что и сказать. Но ясно лишь одно: мне действительно нужно перепрятаться.
- Вы спрячетесь в шахте Трегейгл у берега. Это место выбрала мисс Стреттон.
На несколько мгновений баронет замер в нерешительности.
- Это рискованно… - пробормотал он. - Море…
- Да, море! - нетерпеливо перебил его молодой человек. - Но все безопаснее, чем виселица. Никто не догадается, что вы решили прятаться в таком опасном месте. Мы должны уйти отсюда до рассвета. Но, если позволите, мне хотелось бы хоть немного вздремнуть. Разбудите меня около шести часов, и мы отправимся на побережье.
Сэр Ганнибал кивнул, и адвокат, который уже буквально падал от усталости, вытянулся на кровати из травы и закрыл глаза. Менее чем через пять минут здоровый храп Освальда провозгласил, что он наслаждается полноценным отдыхом.
А баронет остался сидеть, дымя сигарой и подкидывая хворост в костер. Он думал о своей несчастной судьбе, в которой принимало участие столько человек, и обо всех неприятностях, которые он сам же на себя и навлек. Если бы в Южной Африке он вел себя более осмотрительно, то не попал бы в переплет с Боурингом и, таким образом, не стал бы жертвой мошенника - господина Крента, ныне Полуина. Конечно, ему удалось заработать денег, но где они теперь?
- Не могу поверить, что второе завещание подлинное, - сказал баронет вполголоса, глядя на угасающие угли. - Но, возможно, так оно и есть. Подставить меня вот так - это вполне в духе Боуринга.
Он повторил это Форду спустя несколько часов, когда они, выбравшись из шахты, крались по пустошам в алом свете утренней зари. Утро выдалось ясным. После дождя солнце ярко сверкало в небе, освещая загадочную красоту бескрайних вересковых пустошей. Над головой раскинулось небо стального оттенка, а на востоке исполинской розой распускался рассвет. Но у путников не было времени любоваться красотами природы: они спешили достичь берега до того, как в карьеры потянутся рабочие, которых Анак настроил против мистера Тревика - встреча с ними могла закончиться самым плачевным образом. Беглецы поспешили к берегу океана, переливавшегося розовыми огнями рассвета.
- Хотел бы я знать, - тяжело вздохнул господин Тревик, глядя на бескрайний океан. - Неужели это завещание подлинное?
- Нет, - живо заверил его Освальд, чувствовавший себя куда лучше после короткого сна и завтрака. - Во-первых, Полуин не зря крутился возле Гранджа: наверняка он его и спрятал. Во-вторых, его "свидетели" - двое уволенных слуг, выполняющих его волю. И, наконец, Полуин знает, что если деньги достанутся в управление миссис Крент, то он легко запустит в них руки по локоть. Если бы в завещании был назван другой управляющий, я бы, возможно, поверил в его подлинность, но такой умный человек, как Боуринг, не доверил бы свое состояние полуграмотной экономке. А вот Полуину жизненно необходимо, чтобы деньгами распоряжалась миссис Крент, его дорогая супруга, послушная каждому его слову.
- Пожалуй, - усмехнулся баронет, - но, должен сказать, это трюк совершенно в духе Джона.
- Я бы предположил, что в доме действительно могло быть спрятано второе завещание. Если это так, пожар уничтожил его, а эта бумажка не выдержит проверки. В любом случае я покажу новое завещание господину Граттону. И более чем уверен, сэр Ганнибал, что, в конце концов, вы получите эти деньги.
- Дерика получит. Я же передал все ей.
- Чепуха. Ни я, ни Дерика особо не нуждаемся. Когда вы освободитесь от всех обвинений, то сможете вернуться в общество, жениться на мисс Стреттон и использовать деньги, чтобы восстановить семейный особняк.
- Я не заслуживаю такой удачи, - виновато вздохнул баронет.
- К сожалению, я полностью с вами согласен, - безжалостно кивнул Форд. - Но, думаю, вы вполне наказаны за свои ошибки. Дальше на эту тему говорить нет никакого смысла. Единственное, что вам стоит сделать, так это не натворить новых… Лично я считаю, что во всем виноват Полуин.
- Я тоже так считаю, - согласился аристократ. - Может, лучше будет, если вы приведете его в шахту Трегейгл, и я попробую с ним договориться?
Освальд замер и резко обернулся к своему спутнику.
- А ведь это неплохая идея, - задумчиво сказал он. - Я постараюсь это устроить.
- Только не позвольте Полуину выдать меня.
- Для этого ему сперва придется выдать себя, - проговорил Форд, мрачно усмехнувшись, но потом огляделся по сторонам и уже более веселым голосом добавил: - Вот мы и на берегу моря, сэр Тревик. Давайте поспешим к шахте. Вы ведь знаете, где она?
Сэр Ганнибал кивнул и начал осторожно, шаг за шагом, спускаться по скользкому склону. Он пробрался к тому месту, где черные скалы нависли над водой, а потом он указал на квадратную каменную башню, возвышавшуюся футов на тридцать над уровнем моря.
- За ней вход в рудник, - сообщил он адвокату.
Тот отступил немного назад.
- Теперь я понимаю, насколько это опасно, - произнес он с сомнением. - Он же у самого океана!
- Сама шахта расположена под морским дном, - уточнил сэр Тревик. - Когда-то, господин Форд, это был богатый рудник, однако из-за опасности его закрыли. Это место вполне сможет стать моим временным приютом. Дайте мне вашу часть груза, и я начну спускаться.
- Вы не хотите, чтобы я вас сопроводил? - поинтересовался адвокат, снимая с плеч и передавая своему спутнику мешок с едой.
- Нет, вам лучше поспешить назад, пока вас кто-нибудь не заметил. До свидания! - И, не сказав больше ни слова, баронет начал спускаться к серой башне. Освальд несколько минут смотрел в его сторону, а потом, поняв, что драгоценное время уходит, резко развернулся и поспешно направился назад в сторону дороги. Теперь, когда сэр Ганнибал снова оказался в безопасности, он мог позволить себе риск быть увиденным. В худшем случае Освальд просто объяснил бы, что вышел на пустоши прогуляться.
Молодой человек собирался отправиться прямиком в Санкт-Эвалдс и сообщить Дерике о том, что ее отец в безопасности, но когда он проходил мимо карьеров, то услышал крики, а потом на тропинку выскочил пританцовывающий Морган. Очевидно, безумец бегал по холмам всю ночь, потому что одежда его была мокрой, порванной и перепачканной зеленью - травой и папоротником. Но, приглядевшись, Форд понял, что сумасшедший вовсе не веселится. Его глаза сверкали от ярости, и он размахивал руками в самой угрожающей манере. Форд был готов дать сумасшедшему отпор, но, похоже, гнев его был направлен на кого-то еще. Он подбежал к Освальду и впился в него взглядом.
- Почему ты не в доме Пенрифов? - спросил он молодого Боуринга.
- Они хотели меня запереть, - с ненавистью пробормотал тот. - Да, да, я слышал это вчера вечером. Они хотели разлучить меня с Дженни. Посадить меня под замок. Но я знаю, что делать. Он у меня, у меня, у меня!
- Что у тебя? - удивленно спросил Форд.
- Сходи да посмотри! Он в хижине матушки-ведьмы, - и повернувшись, словно обезьяна, сумасшедший помчался в сторону хижины миссис Карни.
Тяжело вздохнув, юрист отправился следом за безумцем, надеясь узнать что-то полезное.
- И кто же собирался запереть тебя? - спросил он у бедолаги. - Не Дженни?
- Нет! Нет! - замахал тот руками. - Тот хитрый человек, которого ненавидит мама… Полуин… Да, его зовут Полуин!
- А я думал, этот человек нравится тебе.
- Так и было. Он был добр к Моргану. Давал Моргану игрушки, напоил его, когда… когда… - тут сумасшедший замолчал и скорчил хитрую рожу. Потом он отправился дальше вверх по склону. - Но я могу проклясть его, и мать Анака мне в этом поможет… Сегодня мы наложим проклятие на Полуина, и тогда он меня уже не запрет! Нет, нет, никогда!
Уверенный, что может выяснить что-то важное, Освальд поспешил за безумцем. Вскоре они очутились перед скромной хижиной госпожи Карни. Дверь была открыта, и Морган бросился внутрь, двигаясь, словно обезумевший бабуин. Юрист, не зная, что предпринять, остался стоять снаружи. Потом из хижины донеслись крики, и появилась мать Анака. Видно было, что она очень сильно рассержена.
- С помощью этого мы проклянем его! - радостно кричал умалишенный, подбрасывая, словно мяч, какую-то красную штуковину. - Его кости рассыплются, мозг вскипит! Его поразит зло, и тогда Морган спляшет у него на могиле, - с этими словами безумец остановился и повернулся к адвокату. - Я - дочь Иродиады, а это голова Иоанна Крестителя, - пропел он. - Посмотрите, как я танцую. - Быстро прыгая из стороны в сторону, он играл круглым предметом, который издали походил на мяч. Неожиданно этот странный предмет выскользнул из рук Моргана и подкатился к самым ногам Форда. Тот вскрикнул от удивления.
Он увидел перед собой алый череп в серебряной короне. Мертвую голову сына зулусского знахаря по имени Мулу.
Глава XXIII Мать Анака
Освальд Форд со смешанными чувствами наклонился, чтобы поднять красный череп. Он гадал, каким образом миссис Карни получила власть над умалишенным и что за странные мысли в мозгу безумца привели его к мысли, что можно наложить на Полуина проклятие с помощью такой странной вещи. Но, как только он коснулся Мертвой головы, Морган бросился вперед и, выхватив у него череп, с гортанными криками принялся скакать, словно бешеный кот. Юрист, застигнутый врасплох, неподвижно уставился на происходящее.
- Ах, - только и сказала госпожа Карни, качнувшись вперед. - Он эту штуковину любит, наш Морган. Носится с ней, как девчушка с куклой.
- Откуда он ее взял? - спросил адвокат. - Эта вещь принадлежала Полуину… Она связана с убийством!
- Полуин! - повторила старуха, присев на корточки, словно и в самом деле была ведьмой какого-то дикого племени. - Он друг моего сына. Сама я его никогда не видала, но Хью его любит.
- Вы имеете в виду Анака?
- Моего сына зовут Хью, как и его отца, - пробормотала старуха. - Хотя некоторые называют его Анаком, потому что он у меня такой большой. Да, и в наши дни существуют гиганты, как и до Потопа. И народ сейчас только и знает, что пить, гулять да блудить, совсем как тогда. Так-то, мистер!
- Вы меня помните, госпожа Карни? - попытался вернуть ее к реальности юрист.