ИГРА ДВУХ ГЕНИАЛЬНЫХ ИГРОКОВ НАЧАЛАСЬ
В Константинополе стояла адская жара. Дышать было трудно, почти нечем. Раскаленный воздух золотистым туманом колыхался над знаменитым городом.
К подъезду роскошной "Европейской" гостиницы, той самой, где пребывал граф Тулуз де Лотрек, подъехал фаэтон, из которого вышел седой джентльмен-англичанин.
- Хорошее отделение найдется? - обратился он по-французски к выскочившим швейцару и комиссионерам отеля.
- Какое угодно, господин лорд!
"Недурно! У этих господ наметанный взгляд", - усмехнулся лорд.
Этот лорд был Путилин.
Он только что прибыл в гордую столицу Блистательной Порты и чувствовал себя несколько утомленным после длинного пути.
- Скажите, граф Тулуз де Лотрек у вас? - быстро спросил он лакея, несшего за ним его чемодан.
- Нет... Граф и графиня изволили выбыть.
- Давно?
- Вчера.
На секунду лицо Путилина нахмурилось, но почти сейчас же осветилось улыбкой.
- А много у вас теперь стоит знатных посетителей?
- Есть несколько.
- Кто прибыл вчера, например?
- Маркиз да Коста дель Ривольто.
- С супругой.
- Да-с, - несколько удивленно ответил лакей.
Вдруг посередине коридора, почти нос к носу Путилин столкнулся с элегантным господином!..
Черные, высоко поднятые усы, эспаньолка, загорелый цвет лица...
Путилин пристально посмотрел на незнакомца, тот на него, и... оба остановились, как вкопанные.
- Господин маркиз да Коста дель Ривольта? Великий Боже, как трудно выговаривать вашу фамилию! Мы... мы, кажется, немного знакомы?
Маркиз отшатнулся.
Смертельно побледнев, он растерянно пробормотал:
- Простите, я не имею чести вас знать.
- Будто бы? Вы запамятовали, дорогой маркиз... Я - граф Тулуз де Лотрек.
Теперь настала очередь и лакею выпучить в удивлении глаза.
Тихое проклятие слетело с уст маркиза.
Но... надо отдать ему справедливость: он моментально пришел в себя, оправился от смущения и даже чуть-чуть улыбнулся.
- Пусть лакей несет ваш чемодан в номер... Мы побеседуем несколько секунд.
- Отнесите чемодан в отделение! - отдал приказ лакею Путилин.
"Маркиз" и "граф" остались в коридоре с глазу на глаз.
- Путилин? - спросил маркиз уже по-русски.
- Савин? - в тон ответил ему граф. И одновременно оба рассмеялись.
- А не сесть ли нам? Признаюсь откровенно, я чертовски утомлен, - первым проговорил Путилин, указывая на крытый красным бархатом коридорный диван.
Два врага сели совершенно спокойно. Савин закурил сигару.
- Вы только что прибыли, Иван Дмитриевич? Pardon, ваше превосходительство.
- Только что, только что, господин экс-корнет. А насчет титулования не стесняйтесь. "Ваше превосходительство" - долго, длинно произносить.
- Я... догадывался, что вы приедете.
- А я не сомневался в том, что рано или поздно я вас сцапаю.
Савин расхохотался.
- Итак, вы приехали за мной?
- За вами.
- И вы думаете меня поймать?
- А разве вы уже не пойманы?
- Нет. Не забывайте, где я нахожусь. Я ведь на турецкой территории.
- Так что вам угодно, "ваше высочество", чтобы я вас взял на территории русской? - усмехнулся Путилин. - Слушайте, Савин, а не лучше ли без дальнейшей борьбы, проволочки? Без шума скандала и прочего?
- Это чтобы я покорно и добровольно попросил вас отвезти меня в русскую тюрьму? А однако вы меня ловко это "вашим высочеством" назвали!
- Я - Путилин, Савин.
- А я - Савин, господин Путилин.
- Итак - борьба?
- Не советую, ваше превосходительство.
- Почему?
- Потому, что вам не сдобровать; потому, что я, а не вы, выйду победителем.
Голова гениального авантюриста гордо откинулась назад.
- Слушайте, ваше превосходительство: я искренне люблю и восхищаюсь вами, вы - огромный талант...
- Позвольте мне ответить вам тем же комплиментом, Савин... Ну-с? Дальше что?
- А то, что если вы меня не оставите в покое, если вы меня станете преследовать, то даю вам слово, что вам - не сдобровать.
- Увы, дорогой мой экс-корнет, никак не могу оставить вас в покое, а то вы, того гляди и в самом деле на Болгарский престол вскочите! - иронически рассмеялся Путилин.
- А вам-то что до этого? - злобно вырвалось у Савина.
- Вот-те раз! Как, что за дело? Или вы мне в вашем будущем княжестве пожелаете предложить пост министра тайной полиции?.. Помилуй Бог, я служу честно России и...
- И... вы будете убиты, Путилин! - прохрипел Савин.
- Кем? Вами?
- Ну, нет, для этого я слишком умен, чтобы убивать самому...
Для этого найдутся...
- Наемные убийцы? Так называемые "брави"? Ай-ай-ай, Савин, мне стыдно за вас: я о вас был лучшего мнения... Вы ведь только вообразите такой конфуз: претендент на Болгарский престол - и... вдруг убийца из-за угла начальника русской сыскной полиции...
И Путилин иронически рассмеялся.
Вся кровь бросилась в голову бывшему офицеру. Вся былая гордость, не промененная еще на "интернациональную тогу" авантюриста-мошенника, проснулась в нем с победной силой.
- Вы с ума сошли! Я никого не убивал из-за угла! - гневно вырвалось у него.
Путилин внимательно наблюдал за ним.
- Сдайтесь, Савин... Ей богу, лучше будет.
- Ни за что, ни-ког-да!.. - отчеканил Савин.
- Вы едете в Болгарию?
- Еду.
- Но я, ведь, вас арестую!
- Вам не удастся этого, Иван Дмитриевич. Я сильнее вас в настоящую минуту.
- Чем, Савин?
- Я окружен друзьями-приверженцами, я даже среди важнейших сановников Турции имею сообщников. Вы - один.
- Я это знаю. Вы - недаром Савин. Вы - умница большой руки. Но...
- Что "но"?
- Вы не уйдете от меня. В ту минуту, когда я, "один", как вы предполагаете, скажу вам "Именем закона я вас арестую", вы... вы протянете мне ваши руки.
Лакей, отнеся чемодан гениального сыщика в номер, стоял, в недоумении глядя на двух беседующих "знатных путешественников".
- Ну-с, мне пора идти, - вставая, произнес Путилин.
Встал и Савин.
- Прошу вас засвидетельствовать мое почтение вашей супруге -тоном великосветского дэнди бросил Путилин. - Маркиза следует с вами?
- О, разумеется, милорд...
И... разошлись...
Путилин, войдя в роскошное "отделение", сел в кресло и погрузился в глубокое раздумье.
Изредка с его уст срывались тихие бормотания:
- Молодец... какой ход... так? Нет... а если так?.. Гм... Гм...
И вдруг через полчаса такого выведения "кривой" он вскочил и радостно, прерывисто прошептал:
- Ах, эти черномазые, черномазые!..
Савин, войдя в свои апартаменты, был бледен, как никогда.
- Лили! - громко крикнул он.
- Что с тобой? - выскочила графиня Тулуз де Лотрек, замечая бледность лица своего супруга.
- Ступени трона шатаются под моими ногами!
- Что?!
- Приехал человек...
- Он тоже претендент на Болгарский престол? - наивно спросила графиня.
- Дура! - злобно, по-русски, выругался "граф". - Сию минуту, скорее... укладывай чемоданы! Мы едем через несколько часов.
- Слава Богу! Наконец-то, - вырвался у графини радостный и облегченный вздох.
ПОСЛЕДНИЙ ПАССАЖИР "ОЛЬГИ". ПУТИЛИН ПОСРАМЛЕН. ТОРЖЕСТВО САВИНА
В великолепной гавани Констан-тинополя два парохода готовились к отплытию. Погрузка уже кончилась. Вся эта громада разношерстных людей, "снарядивших" гигантские пароходы, отирала с лиц обильно струившийся пот.
По трапу входили последние пассажиры.
Они, испуганные, боящиеся опоздать, были нервны, суетливы.
"Скорей! Сейчас последний звонок... А вещи?"... - "Все сдано... все сдано... "
На пароходе прямо у трапа стоял Савин - "граф Тулуз де Лотрек", "маркиз да Коста дель Ривольто" - претендент на Болгарский престол, окруженный своей свитой.
- Ваше высочество бледны... Вам худо?
- Пустяки, Цанков, пустяки... Но, говоря откровенно...
- Вы боитесь этого дьявола?
В голосе болгарина, политического эмигранта, слышалась тревога.
- Да, я боюсь Путилина. Вы, конечно, не знаете, что это за огромный талант... До сих пор он был непобедим.
- Но его противники?
- Ах, Цанков, он боролся с Домбровским, со Шпейером, и...
- Всех победил?
- Всех.
- Но вы, ваше высочество, не им чета. Вы...
- Послушайте, Цанков, вы хорошо осмотрели весь пароход?
- Чудесно.
- И... и его нет?
- Если он не обратился в мышь, даю вам слово, что его нет.
Вздох облегчения вырвался из груди Савина, "его высочества".
- Ну, а я-то его не пропущу. Я узнаю его, хотя бы он загримировался самим дьяволом.
Последние пассажиры непрерывной лентой проходили мимо претендента и его свиты.
Как жадно, с каким жгучим вниманием впивался знаменитый корнет в их лица!
Мимо него проходили дамы, мужчины, молодые, старые.
"Не он, не он"... шептал про себя претендент на Болгарский престол.
- А тот, другой пароход? - вдруг услышал Савин взволнованный голос Цанкова.
Савин усмехнулся.
- Во-первых, Цанков, мы отплываем раньше, стало быть, если бы он догадался, то не стал бы терять времени, а во-вторых, какой смысл ему миновать борт нашего парохода? А впрочем, дайте-ка бинокль.
- Пожалуйста, ваше высочество!
Савин наставил бинокль на трап другого парохода, готовящегося к отплытию.
Вдруг из его груди вырвался подавленный крик радости.
- Смотрите, Цанков, смотрите: он, он!
- Кто "он", ваше высочество?
- Путилин! Путилин!
- Да не может быть? Да неужто?!
- Да, да, смотрите... Вот он идет... Видите этого джентльмена, седого, с сумкой через плечо? Вот он обгоняет даму!.. Вот он приподнял свою панаму, извиняясь за то, что чуть-чуть толкнул ее, эту красавицу. Это он, он!
И Савин расхохотался безумно радостным смехом.
- Попался! Попался! Пароходом ошибся, гениальный сыщик!..
Те несколько болгар, которые составляли свиту будущего "князя", во главе с душой заговора с Цанковым, - поддерживали своего будущего повелителя.
"Ловко! Ловко!" - "Иди, иди, проклятая собака-ищейка!"
На пароходе шли последние приготовления.
- Давай сигнал! Сейчас! К отплытию! - раздалась команда.
Бросились уже убирать трап.
- Стойте! Стойте! - на ломаном языке послышался испуганный крик.
По трапу бежал низенький, горбатый католический священник.
Его ряса-сутана смешно раздувалась, словно парус поднятый ветром.
- Эдакое животное! - недовольно пробурчал капитан, злясь на опоздание. - Не мог вовремя поспеть!..
Минута, другая - и католический священник входит на борт парохода "Ольга".
- Отчаливай! - послышалась команда капитана. Винты парохода зашипели, зашумели, пеня и бунтуя тихую гладь великолепной бирюзовой воды.
Медленно и горделиво покачиваясь, пароход отвалил. Свита будущего Болгарского князя почтительно взяла под козырек.
- Ваше высочество, поздравляем вас с вступлением на престол!
- Не рано?
- Нет. Вы сами говорили, что последний враг ваш, проклятый Путилин, попал на другой пароход.
- А остальное, друзья мои?
- Остальное позвольте довершить нам, ваше высочество. За это мы ручаемся...
Восторг засветился в глазах Савина.
- В таком случае... надо выпить шампанского? Не правда ли, друзья мои?
- Если угодно вашему высочеству, - ответствовала свита.
И через несколько секунд лакей подавал шампанское. Савин, взяв в руки бокал с искрометной влагой, торжественно начал:
- Я подымаю бокал, господа, прежде всего за посрамление моего врага - Путилина.
- За посрамление Путилина! За здоровье вашего врага! - подхватила свита.
Встал Цанков.
- А мне, ваше высочество, позвольте выпить за здравие будущего князя Болгарии... Господа, за здоровье нашего повелителя!..
Радостный клич пронесся по палубе первого класса.
- За князя! За князя!
- За болгарский народ! - вторично поднял бокал Савин.
- За народ! За народ!
В эту секунду к группе ликующих заговорщиков подошел католический священник.
- Простите, господа... Я не знаю, не имею чести знать, кто вы. Но ваш тост за посрамление Путилина меня глубоко растрогал. Как вам, быть может, известно, он вмешался даже в дела церкви и иезуитского ордена. О, этот проклятый нечестивец!
Голос "последнего пассажира" задрожал от глубины негодования и скорби.
- Я знаю, padre, эти его розыски-похождения, - с чувством произнес Савин.
- Ну, не наглец ли? Я... я... с удовольствием выпью бокал шампанского за его посрамление.
И палуба парохода "Ольга" огласилась восторженным кликом.
- За погибель Путилина! За посрамление его!
- А вы все-таки, padre, чуть-чуть не сыграли ему в руку! - улыбнулся Савин.
- Я? Удивился padre - католический священник.
- Вы. С чего это вам пришла такая фантазия запоздать на пароход до последнего звонка?..
- Задержался... Давал святые дары умирающей женщине.
В КАЮТЕ ПРЕТЕНДЕНТА. ТУАЛЕТ БОЛГАРСКОГО КНЯЗЯ
Пароход "Ольга" подходил к Бургасу. В комфортабельно убранном салоне-каюте претендента на Болгарский престол было весело, шумно.
Весь будущий кабинет министров во главе с премьером Цанковым окружали великого русского авантюриста-самозванца.
Графиня Тулуз де Лотрек мирно и покойно почивала.
Во сне, наверно, ей грезились ослепительные курорты и трон Болгарского княжества. То и дело хлопали пробки от бутылок шампанского.
- Друзья мои! - обращался к своим министрам, политическим эмигрантам, Савин. - Мы переживаем исторические минуты!
- О, еще бы, ваше высочество!
- Честное слово, это напоминает мне Наполеона! С той только разницей, что великого императора везли на Эльбу в заточение-изгнание, меня же везут в Софию на престол на воцарение.
Подошел Цанков.
- Ваше высочество, вам следовало бы теперь обличаться в полную парадную форму.
Савин, искренно вошедший в свою роль, горделиво простер руку вперед.
- Дайте все, что мне следует!
- За исключением короны, ваше высочество... Ее вы возложите на себя там, в Софии, во время коронования.
И началась сцена, знаменитая, единственная в истории авантюр: патентованный мошенник облачался - не маскарада ради - а всерьез в форму одного из венценосцев.
- Кушак, господа.
- Пожалуйте, ваше высочество.
- Цанков, где звезды?
- Здесь, ваше высочество.
- Ха-ха! Я дорого бы дал, чтобы Путилин посмотрел на меня теперь. О, он понял бы, что шутить со мной нельзя!
- Охота вам, ваше высочество, тревожить себя воспоминанием о каком-то сыщике... Позвольте, я лучше вам стяну мундир.
- Еще, еще Цанков.
- А не будет туго?
- Нет. Слушайте, господа: мне так понравился этот милейший падре, что я хотел бы пригласить его к нам и угостить бокалом шампанского. Почтенный иезуит, ха-ха-ха, кажется, не дурак выпить...
Глаза Савина горели.
Он не отводил взора от зеркала, которое отражало его красивую, стройную фигуру, облаченную в парадную форму Болгарского князя.
Теперь уже никто и ничто не могли бы разуверить его в том, что он - только жалкий безумный самозванец.
- Когда я войду на Болгарский престол, я с трона произнесу такую речь. "Господа! В то время, когда политический горизонт Европы обложен мрачными тучами, я возвещаю вам с высоты престола, что Болгария ничего не боится. Почему? Да потому, что во главе Болгарии стою я, Сав, - Савин спохватился, поправился и продолжал, все более и более воодушевляясь. - Стою я, ваш великий князь. Верьте в меня слепо так, как верили старые гренадеры Наполеону, и мы утрем нос и Германии, и России, и Путилину..."
Савина слегка качнуло.
- Ваше высочество... вы бы отдохнули, - обратился к самозванцу Цанков.
Выпитое шампанское сказывалось: язык Савина путался, заплетался.
- Нет, я не буду, я не хочу спать. Пригласите сюда, господа, католического священника. Я хочу побеседовать с ним о Ватикане. Нам (гениальный авантюрист сделал ударение на этом слове) необходимо знать о положении дел Святейшего Престола.
Прошло несколько минут и один из заговорщиков, Мацавелов, вернулся.
- Я нигде не мог найти его, ваше высочество. Каюта его пуста.
- Ну... Ладно... Черт с ним, - совсем уж не по великокняжески бросил Савин. - Я продолжаю, господа: "Политика, которой мы будем держаться по отношению к России..."
В это время в каюте капитана происходила не менее любопытная и важная сцена.