После неплохо разыгранной Черным Юрисом сцены радостной встречи с бывшим соучеником вожак верных братьев без обиняков заявил, что нуждается в его, Маркерта, помощи и сотрудничестве. Верным братьям приходилось туго. Репрессиями над активистами, сторонниками новой жизни, они восстановили против себя местное население, которое принялось создавать отряды самообороны. Теснили банду, гоняли с места на место, один за другим раскрывая тайники с припасами, подземные убежища в лесной чащобе, и специальные войска. Черный Юрис задумал уйти с людьми в Швецию. Он ждал катера из-за кордона, но выйти всей бандой к побережью, охраняемому пограничниками, было весьма трудно, если вообще возможно. Черный Юрис заявил Маркерту, что собирается вывести верных братьев небольшими группами в Луцис. Там они передохнут, обзаведутся документами, сменят одежду и постепенно будут переправляться за море. Связав Маркерта жесткими обязательствами, Черный Юрис намеревался устроить в его доме пересыльный пункт и, может быть, даже установить радиостанцию, которую они, взяв в машину, могли бы возить во время передачи, не опасаясь пеленгаторов. С помощью рации Черный Юрис поддерживал связь с заморскими покровителями.
Но Маркерт категорически отверг какое бы то ни было "сотрудничество" с бандитами. От уговоров и посулов Черный Юрис перешел к угрозам. Тщетно… Маркерт был непреклонен.
И тогда бандитский вожак двинул в ход "фокус" Малха.
Лесная свежесть сменилась тяжелым, затхлым воздухом подземелья.
- Развяжите ему глаза, - услышал Маркерт голос Черного Юриса, и повязка упала с лица.
Маркерт огляделся. Они находились в относительно просторном помещении, сложенном из толстых бревен. Два фонаря "летучая мышь", внесенные сопровождавшими их верными братьями, скудно освещали стены. В углу Маркерт увидел троих людей. Несмотря на плохое освещение, он рассмотрел ссадины и кровоподтеки на их лицах. Видимо, они сидели или лежали на полу, а теперь, когда к ним вошли Малх, Черный Юрис и Маркерт, поднялись на ноги и стояли молча, прижавшись друг к другу.
- Ну, - сказал Черный Юрис, - успели вымолить у Господа Бога прощение за свои грехи? Хотя да, вы ведь безбожники… Тем хуже для вас. Останутся ваши души неприкаянными после смерти. Впрочем, желающих могу причастить я сам. Имею для сего соответствующую компетенцию. Не так ли, Маркерт?
Борис Янович промолчал.
- Небольшое представление, - проговорил Черный Юрис. - Можете приступать, Малх.
Их было трое. Судя по всему - сельские активисты или, может быть, обыкновенные крестьяне, вступившие в колхоз и запахавшие земли гитлеровских приспешников, "серых баронов", сбежавших уже на Запад или прячущихся в таких вот лесных бандах. Один из троих был совсем еще мальчишка. Второй - мужчина лет сорока, черноволосый крепыш, презрительно смотрел на бандитов. На нем были застегнутая гимнастерка и солдатские брюки, без пояса, ноги босые… Третьим был седой старик, худой, с морщинистым лицом и горящими ненавистью глазами.
Руки всех троих были связаны за спиной.
- Начинайте с солдата, - сказал Черный Юрис. - Ты ведь был солдатом?
- Я и сейчас солдат, - ответил крепыш.
- Сейчас ты мой пленник, и я могу сделать с тобой, что угодно. Но если согласишься стать верным братом, я окажу тебе такую честь и забуду о твоих грехах. Мне нужны опытные воины.
Бывший солдат ничего не ответил.
- Давай, - крикнул Малху Черный Юрис.
Малх боком придвинулся к Солдату, он и остался в памяти Маркерта под этим именем, молниеносным движением выбросил кулак, и Солдат со стоном согнулся вдвое. Малх сверху ударил его ребром ладони по шее. Солдат упал…
- Ты - человек немолодой, - обратился Черный Юрис к Старику. - Воспитывался в истинной вере. Как же ты мог преступить заповедь "Не укради!"?
- Я никогда не прикасался к чужому, - гордо ответил Старик. - И ни тебе, убийце и извергу, ссылаться на Священное Писание!
- Не прикасался, говоришь?
Черный Юрис шагнул вперед и скрутил рубаху на груди старика.
- А кто призывал крестьян в селе Рамошки распахать землю братьев Цесисов и первым провел по чужому полю борозду? Кто донес энкэведистам, что рамошкинский ксендз Алоиз укрывает людей из леса? Ты вор и предатель!
- Ксендз прятал убийц и насильников, - сказал Старик. - То не есть угодно Господу. А земля принадлежит тем, кто обрабатывает ее. Так было завещано Богом первым людям на земле, и только такие, как ты, исказили учение Господне.
- А ты еще и богохульник, - медленно проговорил Черный Юрис. - Малх! Пусть этот пес не сможет перекреститься и на том свете, когда предстанет перед судом Божьим!
С помощью двоих братьев Малх подтащил Старика к козлам, стоявшим у стены. Малх прижал руку Старика к колоде и отсек пальцы, один за другим…
Белый, как полотно, Старик не произнес ни звука. Когда его перестали держать, он левой рукой стянул с себя рубаху и завернул в нее красную культю.
Юноша, который видел все это, трясся в углу всем телом.
- Мальчишку - на козлы! - распорядился Черный Юрис. - Для начала - двадцать шомполов!
Пока секли парнишку, пришел в себя и заворочался Солдат. Малх пнул его под ребра. Двое подручных поставили Солдата на ноги.
- Ты не ответил на мое предложение, - ласковым голосом заговорил Черный Юрис. - Может быть, ты оглох?
- Придется отрезать тебе уши. - Черный Юрис развел руками, мол, не хотелось бы, да ничего не поделаешь, - Малх! Этому человеку надо улучшить слух.
Малх поднял в руке большие ножницы, которыми стригут овец, и шагнул к отпрянувшему от него Солдату.
- Юрис! - закричал Маркерт. - Юрис! Ради всего святого прекратите это! Я согласен, со всем согласен! Только… Только прекратите истязать этих людей!
Черный Юрис подал знак, и Малх отступил назад.
- Хорошо, - сказал бандитский главарь. - Мы можем перейти ко мне.
Когда они вернулись в бункер Черного Юриса, Борис Янович спросил:
- Ты отпустишь их, если я выполню твои требования?
- А зачем они мне нужны? Пусть едят советский хлеб. Мой мне нужен для верных братьев.
Черный Юрис заставил Маркерта написать обязательство, в котором тот клялся служить делу верных братьев. Борис Янович соглашался выполнять все требования банды и ее главаря. Писать это на бумаге было несравненно легче, чем видеть, как мучают людей… Теперь они будут избавлены от смерти. И его Валентина, его будущий ребенок тоже… Маркерт идет на все, чтобы спасти их. О будущем, о том, как расплатится он за их спасение, об этом попросту нет времени подумать. Маркерт будет думать после… Сейчас главное в том, чтобы выбраться поскорее отсюда, из этого звериного логова.
Вот и пароль сообщил ему Черный Юрис… Кажется, "формальности" позади. Теперь хозяин бункера приглашает его разделить с ним трапезу. Какая там трапеза! Разве пойдет сейчас в горло кусок? Но придется вытерпеть и это. Черный Юрис жаждет духовного общения, он сокрушается по поводу недостаточной интеллектуальности верных братьев. Ему не с кем поговорить, бывшему воспитаннику иезуитского колледжа… Слава Господу, что он скрестил путь Черного Юриса и Маркерта! Впрочем, теперь и Маркерт стал верным братом… Он, Черный Юрис, с удовольствием побеседует с новообращенным, поведает ему об идейных основах этого святого сообщества. Маркерт будет слушать его, хотя и не согласится ни с чем, ни тайно, ни явно, но слушать Черного Юриса ему придется…
- Ты говоришь о том, что мы выродились в оторванных от основной массы народа сектантов, Маркерт. Ты даже назвал нас "зловещими сектантами". Что ж, эпитет зловещие я принимаю с удовольствием. Мы ушли в леса и возвращаемся время от времени из них, чтобы вещать людям о зле, которое принесли им коммунисты.
- Вы сами совершаете зло, - сказал Маркерт.
- Верно, мы - ангелы зла. Но причиняем зло тем, кто заслужил его. И все дело в том, как рассматривать само понятие Зла. До того как стать христианином, ты, Маркерт, исповедовал хасидизм, одну из ветвей иудаизма. И тебе должно быть известно, как определял Зло ваш легендарный Израиль Бешт, основатель движения хасидов. Могу напомнить, если ты забыл об этом…
- Ты, христианин, не постеснялся взять на вооружение и постулаты иудейской кабалистики, Юрис, - усмехнулся Маркерт.
- А почему бы и нет? Мы оба - воспитанники иезуитов, которых святой Игнатий Лойола наставлял словами: "Если дозволена цель, то и средства дозволяются". Так вот о Зле. Ваш Израиль Бешт говорит: "Нет безусловного Зла, ибо Зло есть также Добро, только оно низшая ступень совершенного Добра. Добро и Зло не в Боге, а в человеческих поступках. Когда Зло причиняет Добро, оно служит последнему как бы фундаментом и, таким образом, само становится Добром". Неплохо, да?
- И в оправдание собственных антигуманных деяний ты вытащил на свет Божий такое старье?
- Всего лишь середина восемнадцатого века, Маркерт. Люди верят в более древние сентенции. Ну а что же касается сектантства, то эту идею мы переняли у наших нынешних врагов, русских крамольников, захвативших, к несчастью для истинной церкви, власть в стране. Теперь они и нас хотят лишить родины, вырвать из-под Господней опеки нашу землю и наших соотечественников.
- О какой русской идее ты говоришь, Юрис?
- Ты, видимо, не знаешь, Маркерт, что после Франции, где мы оба проходили испытание в школе ордена Иисуса, я учился в "Коллегиум руссикум"[7].
- Ты учился в "Коллегиум руссикум"? - переспросил Маркерт.
- И даже окончил его с отличием, был удостоен личного поздравления его святейшества, - горделиво сказал Черный Юрис. - Понятное дело, мы изучали историю православия и его расколов, состояние русского сектантства в прошлом и настоящем. И представь себе, Маркерт, русские антицаристы еще сто лет назад планировали использование сектантов и раскольников в борьбе против престола. Петрашевец Катенев, например, изучал географию расселения раскольников, собирался отправиться к ним с целью привлечь их на общее с петрашевцами дело. Это документальные факты, Маркерт. Ты найдешь их в томах "Дела петрашевцев". А Герцен? Ведь он издавал при "Колоколе" специальный листок для старообрядцев, который вел Огарев. Этот листок, он назывался "Общее вече", направлял к раскольникам даже призывы к вооруженному восстанию! Не оставляли их вниманием и большевики, на первых порах существования партии этой частью пропагандистской работы ведал у большевиков Бонч-Бруевич… Видишь, мы берем то, что уже пытались делать другие, наши враги. Но мы идем дальше. Вместе с верой мы дали верным братьям гранату в одну руку и автомат в другую. И это делает нас непобедимыми!
"И поэтому ты требуешь у меня содействия в бегстве через море, - подумал Борис Янович. - Непобедимы те, кого зверски мучили сегодня твои выродки и подонки, Юрис. Они могут умереть. Но поставить их на колени ты бы не смог!"
Вслух он спросил:
- В какого же Бога веришь ты, Юрис? Какую веру исповедуете вы, верные братья, проливающие кровь людей, вина которых лишь в том, что они не хотят жить по старым законам?
- Кровь, кровь, - проворчал Черный Юрис. - Пролить кровь - значит очиститься. Или ты забыл заветы Апокалипсиса, Маркерт? Все люди - жертвенные агнцы, и, проливая их кровь, угодную Богу, я очищаюсь от греха. Вспомни: "Кровь Христа, который духом святым принес себя непорочному Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел". Некогда пролитая кровь жертвенного агнца Христа очистила человеческий род. "Кровь Иисуса Христа очищает нас от всякого греха". Пролитием этой крови было некогда достигнуто примирение Бога с людьми. Но люди вновь впали в великий грех. Они отвернулись от Бога, они надругались над его законами, которые ты презрительно называешь "старыми", ринулись в сатанинское лоно коммунистов. И среди нас нет второго Иисуса, который бы собственной кровью искупил новые людские грехи. Так пусть эти безбожники искупают грехи своей собственной кровью! И чем больше я пролью этой крови, тем благосклоннее отнесется к заблудшим чадам своим всемилостивый Господь!
- Ты - страшный человек, Юрис, - севшим голосом то ли прохрипел, то ли прошептал Маркерт. - Так чудовищно извратить идеи христианства… Впрочем, у тебя были достойные предшественники во все времена. Теперь я понял твою веру, Юрис.
Черный Юрис ухмыльнулся.
- А я разгадал тебя, Маркерт, - сказал он и стер улыбку с лица. - Тебе не дают покоя лавры Аарона, старшего брата Моисея, которого Моисей сделал первым жрецом в племени Левия. Ты ведь сын цадика, Маркерт, наследный принц. Но тебя не удовлетворяла древняя вера… И ты пошел дальше. Ты саму веру превратил в безверие, стал исповедовать атеизм, вознамерился стать среди атеистов первым. Да-да, ты решил сделаться Аароном двадцатого века, Маркерт!
Борис Янович поморщился.
- Подземная жизнь в лесу повредила твою психику, Юрис, - сказал он. - Ты стал заговариваться…
- Может быть, может быть, дорогой однокашник. Тебе бы побыть в нашей шкуре пару месяцев… Ладно, скоро чудесный воздух скандинавских курортов съест плесень бункера, отравившую мою кровь. Да… Не хочется с тобой расставаться. Будь у меня время - я бы убедил тебя, Маркерт. Итак, я могу на тебя положиться? Ты ведь знаешь, что будет с тобой, если…
Черный Юрис не договорил и поднялся из-за стола.
- Ладно, - глухо проговорил Маркерт. - Сделаю все, что скажешь ты, Юрис. Теперь мы свободны?
- Да, - ответил Черный Юрис. - Тебе пора ехать. Мои люди проводят вас с женой к дороге. Поезжайте, как говорят русские, восвояси. Будут расспросы - скажешь, что пытались задержать неизвестные люди, обстреляли, но ты сумел уйти.
- Послушай, Юрис, - сказал Маркерт. - А те люди? Что с ними? Ты отпустил их?
- Конечно. Я отпустил их, чтоб они могли предстать перед Господом Богом. На этот раз я решил, что не могу судить сам. Теперь они уже там, перед ликом его… И пусть сам Бог измерит меру их грехов перед ним. Бог милостив!
Маркерт опустил голову. Как он мог надеяться на слово Черного Юриса, слово иезуита! Да и его с Валентиной бандитский вожак никогда бы не выпустил живыми из рук, если б не нуждался в нем…
- И последнее, Маркерт, - сказал Черный Юрис. - Это не касается ни меня, ни моих людей, но тебе придется выполнить и еще одно задание. В твой дом может прийти человек и сказать: "Бояться Господа - это мудрость". Ты ответишь ему: "Удаляться от зла - разум".
- Из книги Иова, - заметил Маркерт.
- Ты прав, эти слова оттуда. Имя у человека может быть любое, но тебе он назовется Апостолом. Это еще один пароль… Когда придет Апостол - не знаю. Только ждать ты его будешь всю жизнь.
- Хорошо, хорошо, - нетерпеливо проговорил Маркерт. - Одним поручением больше или меньше…
Черный Юрис вызвал для сопровождения Маркерта конвой.
- До встречи в Луцисе, Маркерт, - сказал он, и Борис Янович вышел.
Черный Юрис остался один. Он прокашлялся, налил в стакан спирту из фляги, второй был уже наполнен для Бориса Яновича, но пить с Юрисом Маркерт не стал.
- Идите сюда, Апостол, - сказал Черный Юрис, повернувшись к занавеске из сшитых вместе серых одеял, которая отгораживала угол, где спал главарь. - Дело сделано. Можно и выпить за успех.
Человек, которого назвали Апостолом, вышел и сел к столу.
- Вы профессионально демонстрировали богословскую эрудицию, штурмбанфюрер.
Черный Юрис поморщился.
- Вы забываете, Апостол, о моей просьбе не произносить вслух этого звания… Теперь слово "штурмбанфюрер" не ко времени. Надо наполнять тем же содержанием иные формы. А что же касается этого ренегата, то… Ладно, оставим. Просто захотелось почесать язык. Остановимся на таком объяснении и выпьем.
- Вы уверены в нем? - спросил Апостол, тщательно прожевывая сало.
- В Маркерте? А что ему остается делать… Донести на нас - значит положить на плаху собственную голову. Пока он для нас ничего не сделал и потому не боится ответственности. Но и за это вот обязательство его по головке не погладят. И я тут еще одну штуку придумал. Мы соорудим его подпись под смертным приговором тем троим, которых повесили сейчас в лесу ребята Малха… И покажем ему с первым братом, который придет в его дом за помощью.
- Все его бумаги, и этот приговор тоже, передайте мне, - сказал Апостол.
- Хорошо. За морем мне эти документы не нужны, а вам ведь здесь оставаться… Как вы слышали, одна явка, у Маркерта, вам уже обеспечена.
- Не уверен, что воспользуюсь ею.
- Дело ваше. Мне приказали содействовать вашему внедрению, вот я и стараюсь помочь. Когда вы уйдете?
- Завтра на рассвете, - ответил Апостол. - Что вы думаете делать с тем грузом, что из Западноморска?
- Он надежно укрыт. Но взять с собою мы не можем, слишком громоздок. Оставим пока здесь.
- Вы расскажете мне, где искать груз?
- Да, только не раньше, нежели попаду в Луцис и встречу первый катер с того берега Балтики. Вы, Апостол, наверняка будете где-то неподалеку?
- Ладно. Я найду вас в Луцисе.
- Вот и договорились. Теперь о связи… Во дворе дома Маркерта есть флигель. Там живет некая Мария Синицкая, это мой человек. С нею не церемоньтесь. Произнесите лишь два слова: "Черный Юрис". Только предупреждаю: не дай вам Бог нарваться на ее гостей. Синицкая водит дружбу с офицерами гарнизона. Останавливаться у Марии нельзя, но для связи она годится.
- Учту, - сказал Апостол.
Глава четвертая
ПРОФЕССИЯ АПОСТОЛА ПЕТРА
I
Едва Казакис возвратился из Луциса в Западноморск, Прохор Кузьмич Конобеев предложил Арвиду доложить о результатах его поездки на совещание группы, занимавшейся расследованием причин и обстоятельств убийства профессора Маркерта.
Совещание проходило в кабинете начальника управления. Александр Николаевич, представив Конобееву, руководителю группы, полную самостоятельность в организации оперативно-розыскных действий, тем не менее не оставлял его деятельность без внимания.
Был здесь и доктор Франичек. Увидев его, Арвид пожал плечами. Он недоумевал по поводу присутствия эксперта. Зачем доктору суетиться среди оперативных работников? Но веселый черноусый Федор Кравченко шепнул Арвиду, что таково распоряжение самого Жукова: допустить к делу криминалиста-эскулапа.
Сотрудники расположились за отдельно стоящим длинным столом. Во главе его Жуков усадил Конобеева, веди, мол, совещание сам, и присел сбоку.
Арвид рассказал о работе с архивными материалами в Луцисе, затем о встрече Андерсона с подозрительным человеком, похожим на Малха Ауриня.
- И больше ничего? - спросил Конобеев.
Казакис развел руками и промолчал. Вообще-то появилось у него кое-какое соображение недавно, но Арвид считал его недостаточно продуманным, зрелым, что ли, и потому говорить о нем здесь счел пока преждевременным.