Неужто она так и не даст ему погонять мяч?
- Ого, так далеко! - подивилась леди. - А ты хоть раз ездил туда повидаться с нею?
- А то! Когда маленьким был. Только доктор Биксби сказал, что я очень шумлю, и мамочка увезла меня домой.
- Доктор Биксби - это доктор твоей бабушки, дорогуша?
- Ну да, он к ней часто приходит!
- Скажи мне, малыш, ты уже учишься?
Какой оскорбительный вопрос! Нет, за кого она его принимает - за двухлетнего, что ли?
- А то! Я хожу каждый день в детский сад, в подготовительный класс, - важно заявил он.
- А чем вы там занимаетесь, дорогуша?
- Мы рисуем уток, кроликов и коров. Мисс Бейкер дала мне золотую звезду за то, что я нарисовал корову.
Когда же она уйдет и оставит его в покое? Наверное, полдня уже с нею прошло без толку. За это время можно бы уже сгонять мяч до угла и обратно.
Он попытался обойти женщину сбоку, и она наконец-то все поняла:
- Ну, беги, играй, больше я тебя не задержу.
Она легонько похлопала его по затылку и пошла себе дальше, одарив его через плечо очаровательной улыбкой.
И вдруг из открытого окна первого этажа, затянутого сеткой, раздался голос его матери. Она, наверное, сидела там все это время. Через сетку можно было видеть все, что происходит на улице, зато с улицы через нее ничего не было видно - он обнаружил это очень давно.
- Что говорила тебе эта милая леди, Куки? - покровительственно поинтересовалась она.
Взрослый уловил бы в ее голосе нотку явной гордости: ведь это ее отпрыск до того хорош во всех отношениях, что даже привлекает внимание прохожих…
- Хотела знать, сколько мне лет, - рассеянно ответил он и тут же обратил внимание на более важное дело: - Мамочка, смотри! Смотри, как высоко я его подбрасываю!
- Да, милый, но не бросай слишком высоко, а то он может закатиться в канаву.
Мгновение спустя он уже позабыл обо всем. Так же, как и его мать.
Глава 2
Морэн
Пока Морэн ходил на ленч, ему звонила жена и просила перезвонить, когда он вернется.
Это нисколько его не удивило: такое случалось довольно часто, чуть ли не через день. Морэн сразу же подумал, что, скорее всего, она хочет попросить его что-то купить по дороге домой. Затем, поразмыслив, решил, что вряд ли это так: ведь, не застав его, Маргарет могла передать просьбу через их телефонистку. Если только, разумеется, дело не нуждается в более подробном объяснении и его не очень удобно передавать через посредника.
Он решил воспользоваться послеобеденной раскачкой, пока пища переваривается в желудке и делать ничего особенно не хочется, и позвонить жене.
- Ваша жена на линии, мистер Морэн.
- Фрэнк… - Голос Маргарет звенел на грани эмоционального взрыва, и он сразу же, не успела она еще толком произнести его имя, понял, что речь пойдет не о покупках.
- П-вет, дорогая, что случилось?
- Ах, Фф-рэнк, я ужасно рада, что ты вернулся! Я… Господи, не знаю, что и делать. Пришла телеграмма от Ады, полчаса назад…
Ада была ее незамужней сестрой, жившей на севере штата.
- Телеграмма?! - переспросил он встревоженно. - Что за телеграмма?
- Да вот же. Слушай, я ее тебе прочитаю. - Маргарет понадобилась секунда или две: пришлось, вероятно, рыться в кармане передника и разглаживать бланк одной рукой. - В ней говорится: "Маме очень плохо, не хочу тебя пугать, но предлагаю немедленно приехать. Доктор Биксби согласен. Не откладывай. Ада".
- Наверное, опять сердце, - отреагировал он, впрочем, без особого сострадания. И зачем только беспокоить человека посреди рабочего дня по такому поводу?
Она захныкала, тихо, сдержанно - не то чтобы плакала, а как бы слегка сдабривала их беседу слезами.
- Фрэнк, что мне делать? Позвонить по междугороднему?
- Если она хочет, чтобы ты приехала, значит, езжай, - кратко посоветовал он.
Очевидно, именно это ей и хотелось услышать: совет полностью совпадал с ее собственными намерениями.
- Пожалуй, лучше поехать, - со слезами в голосе согласилась Маргарет. - Ты знаешь Аду, она вообще старается зря не паниковать. В последний раз, когда у мамы был приступ, даже не сообщила, чтобы я не беспокоилась.
- Не надо так расстраиваться. У твоей мамы и прежде бывали приступы, и все кончалось благополучно, - попытался он ее успокоить.
Однако ее волновало уже другое:
- Но что же мне делать с тобой и с Куки?..
Морэна задело, что по беспомощности его ставят на одну доску с пятилетним сынишкой.
- Ну знаешь… Я в состоянии присмотреть за ним. Ведь не калека же я, - резко ответил он. - Узнать, какие сегодня рейсы?
- Это я уже узнала сама, есть один автобус в пять. Если поеду более поздним, придется трястись всю ночь. Сам знаешь, хорошего в этом мало.
- Лучше поезжай пораньше, - согласился он.
Темп ее речи убыстрился:
- Вещи я уже уложила - всего одна дорожная сумка. Ну, Фрэнк, так ты подъедешь на автостанцию проститься?
- Хорошо, хорошо. - Он уже испытывал легкое нетерпение. Женщины совершенно не умеют разговаривать по телефону кратко и дельно, бесконечная, бестолковая болтовня.
В дверях кабинета появилась его секретарша, желавшая, очевидно, о чем-то посоветоваться.
- И, Фрэнк, смотри не опаздывай. Не забудь, что домой тебе придется ехать с Куки. Он будет со мной: я заберу его из детского сада по пути на автостанцию.
Как всегда пунктуальный, он, добравшись до автостанции, увидел, что Маргарет уже там. Куки крутился рядом, что-то бормоча себе под нос, но увидев его, малыш принялся подпрыгивать, как бы добавляя прыжками восклицательных знаков к той важной информации, которую ему надо было передать:
- Папочка, мамуля уезжает! Мамуля уезжает!
Родители не уделили ему ни минуты внимания: один из немногих случаев, когда ему с самого начала не удалось захватить инициативу в разговоре.
- Ты что, плакала, что ли? - упрекнул Морэн жену. - Конечно, плакала, вижу по глазам. Вести себя подобным образом нерационально.
Из нее полился поток разнообразных советов:
- Ну, ужин на кухонном столе, Фрэнк, тебе только и надо, что подогреть. И, Фрэнк, не корми его слишком поздно, это вредно. Ах, вот еще что: сегодня он, пожалуй, обойдется без купанья. Ты не очень-то в этом разбираешься, боюсь, как бы чего не случилось.
- От одной ночи без ванны он не умрет, - презрительно проворчал Морэн.
- И, Фрэнк, как ты думаешь, ты сможешь раздеть его?
- Разумеется. Расстегну пуговицы - и порядок. Разве на нем не такие же вещи, как на мне? Просто поменьше, вот и все.
Но поток лился и лился:
- И, Фрэнк, если попозже тебе захочется куда-нибудь отлучиться из дому, я бы на твоем месте не оставляла его одного. Может, попросить кого-нибудь из соседей прийти и присмотреть за ним.
Откуда-то из подземных сводчатых глубин прорвался замогильный голос:
- Хоббс Лэндинг, Алленвиль, Гриндейл…
- Это твой, садись-ка ты лучше…
Они стали медленно спускаться по пандусу к посадочным площадкам. Поток ее слов наконец-то стал иссякать: теперь он вырывался лишь беспорядочными отрывочными струйками, несшими запоздалые соображения, связанные с его собственным житьем в вынужденном одиночестве.
- Ну, Фрэнк, ты знаешь, где я держу чистые сорочки и другие вещи…
"Са-ади-и-итесь", - завыл стартер автобуса.
Маргарет неожиданно крепко обвила его шею руками, как будто еще не на все сто процентов вела себя по-матерински.
- До свиданья, Фрэнк, вернусь при первой же возможности.
- Позвони, когда доберешься, чтобы я знал, что ты доехала нормально.
- Я таки надеюсь, что с мамой все в порядке.
- Ну конечно. Не пройдет и недели, как она встанет…
Женщина склонилась над Куки: поправила кепку, воротник курточки, одернула короткие штанишки, трижды поцеловала его в голову:
- Ну, смотри, Куки, будь хорошим мальчиком, во всем слушайся папу.
И, уж стоя на ступеньках автобуса, зачастила:
- Фрэнк, у него в последнее время вырабатывается привычка привирать. Я все пытаюсь его отвадить, не поощряй его…
Наконец ей все же пришлось повернуться, потому что другие пассажиры пытались войти следом, а она им мешала. Водитель автобуса повернул голову, угрюмо глянул, как Маргарет идет по проходу на свое место, и проворчал:
- Господи Боже мой, я ж и еду-то всего несколько часов, на север штата, а не до мексиканской границы.
Морэн и его отпрыск переместились и встали у окна напротив места Маргарет. Она не смогла открыть окно, иначе бы, вероятно, продолжила свою бесконечную тираду. Пришлось довольствоваться воздушными поцелуями и инструктивными знаками им обоим через стекло. Морэн не понимал большей половины из них, но делал вид, что понимает, послушно кивая, лишь бы только жена не беспокоилась.
С шипящим скрипучим звуком автобус покатился по бетону. Морэн наклонился к своему крошке копии, стоявшему рядом, поднял его ручонку.
- Помаши мамочке, - подсказал он и неуклюже подвигал маленькой ручонкой вверх-вниз, будто поработал на игрушечной помпе.
Он в десятый, наверное, раз вспомнил о Маргарет, вспомнил со вспыхнувшим уважением, чуть ли не с подобострастием - как она вообще умудрялась чего-то добиваться в этаком хаосе, да еще не от случая к случаю, а изо дня в день, - когда в дверь вдруг позвонили.
- Мало мне забот, - проворчал он вслух, - гостей только не хватало, болтаться тут под ногами и смеяться надо мной.
Пиджак и галстук он давно снял, рукава сорочки закатал, чтобы не запачкать, за пояс заткнул один из передников Маргарет. Он сумел подогреть еду для Куки - в конце концов, Маргарет ведь все приготовила, оставалось только чиркнуть спичкой и поставить кастрюльку на плитку, - и, изрядно побегав по дому, сумел-таки свести Куки и пищу вместе за столом. На этом, однако, достижения закончились. Как добиться, чтобы ребенок не шлепал ложкой по тыльной стороне ладони, лепя так называемые пирожки, отчего брызги разлетались во все стороны? У Маргарет Куки, казалось, просто ел. Теперь же он вел заградительный огонь, "снаряды" попадали даже в противоположную стену.
Морэн только и знал, что метался за спиной малыша туда-сюда, стараясь предотвратить удары нибликом, наносившие больше всего вреда. Убеждение оказалось более чем бесполезно: Куки хорошо понимал, что папочка у него в руках.
В дверь позвонили снова. Морэн так замотался, что совершенно позабыл о первом звонке. Он в отчаянии провел пятерней по волосам, перевел взгляд с Куки на дверь, а с двери - обратно на Куки. Наконец, решив, что хуже уже просто ничего быть не может, направился отпирать, смахнув на ходу с брови кусочек шпината.
На пороге стояла незнакомая женщина. Во всяком случае, держалась она как настоящая леди: даже не обратила внимания, что он в переднике с голубыми незабудками.
Молодая и весьма симпатичная, в аккуратном, но простого покроя костюме из скромного синего сержа, как бы намеренно игнорируя этой одеждой собственную привлекательность. Пышные красновато-золотистые волосы она пыталась укротить с помощью заколки и шпилек. Лицо ее не знало косметики - только мыло и вода. На щеках, у самых глаз, проступали легкие веснушки. В ней все дышало чуть ли не детским дружелюбием и естественностью.
- Это дом Куки Морэна? - спросила она с дружеской улыбкой.
- Да… но моей жены в данный момент нет… - беспомощно ответил Морэн, гадая, что, собственно, незнакомке нужно.
- Знаю, знаю, мистер Морэн. - В том, как она это сказала, чувствовалось понимание, чуть ли даже не сострадание. Уголок ее рта предательски дернулся; но леди быстро взяла себя в руки. - Она говорила что-то такое, когда забирала сегодня Куки. Вот почему я и пришла. Я воспитательница Куки, мисс Бейкер.
- Ах да! - быстро сказал он, узнав эту фамилию. - Моя жена много о вас говорила. - Они пожали друг другу руки: ее сердечное рукопожатие оказалось, как и следовало ожидать, крепким.
- В принципе, приходить миссис Морэн меня не просила, но, судя по тому, как и что она говорила, я поняла, что она очень переживает, как вы тут вдвоем без нее управитесь, и я все же решила заглянуть к вам. Я в курсе, что ей пришлось срочно уехать, так что если могу чем-нибудь помочь…
Он и не думал скрывать своего облегчения и благодарности.
- Послушайте, вы просто молодчина! - с пылом воскликнул он. - Вы же моя спасительница, мисс Бейкер! Входите…
С опозданием осознав, что на нем фартук с незабудками, он стащил его и спрятал за спиной.
- А все-таки, как вы добиваетесь того, чтобы они у вас ели? - доверительно полюбопытствовал он, закрыв дверь и следуя за нею по коридору. - В рот ему запихивать я боюсь, он может задохнуться…
- Я вас понимаю, мистер Морэн, я знаю, как обстоят дела, - успокаивающе ответила она. На пороге столовой гостья мгновенно окинула все вокруг оценивающим взглядом и издала гортанный смешок. - Я вижу, что пришла как раз вовремя.
Он подумал, что столовая еще в относительно хорошем состоянии по сравнению с кухней. Вот там пронесся настоящий ураган.
- А как молодой человек? - поинтересовалась мисс Бейкер.
- Куки, посмотри, кто к нам пришел, - сказал Морэн, которого переполняла радость по поводу этого неожиданного подкрепления, свалившегося на него как манна небесная. - Мисс Бейкер, твоя воспитательница из детского сада. Ты что, даже не хочешь с ней поздороваться?
Куки долго изучал ее по-детски серьезным немигающим взглядом.
- Это не она! - бесстрастно заявил он наконец.
- Бог с тобой, Куки! - мягко упрекнула мальчика мисс Бейкер. Она склонилась над высоким стулом, поднесла палец к его подбородку и повернула голову мальчика к себе. - Повернись и погляди на меня хорошенько. - У нее нашлось время одарить Морэна терпеливой улыбкой. - Ты что, мисс Бейкер больше знать не хочешь?
Морэн испытывал неловкость, будто из-за этого он превращался в родителя умственно отсталого дитяти.
- Куки, что с тобой, разве ты не узнаешь свою воспитательницу?
- Это - не она, - повторил Куки, не сводя с молодой женщины глаз.
Мисс Бейкер, в полной растерянности, посмотрела на отца.
- Как вы думаете, в чем дело? - озабоченно спросила она. - Прежде он никогда со мной таким не был.
- Не знаю, право… разве что… разве что… - Он вспомнил замечание жены. - Маргарет предупредила меня перед отъездом, что он начинает привирать. Может, этим-то все и объясняется? - Ради собеседницы он придал голосу резкую властность. - Ну-ка, молодой человек, послушай…
Она едва заметно очаровательно подмигнула ему, будто осуждающе взмахнула ресницами.
- Позвольте мне им заняться, - вздохнула она. - Я привыкла.
Было видно, что она - человек, который умеет быть бесконечно терпеливым с детьми и никогда, ни при каких обстоятельствах не выйдет из себя. Как бы умасливая его, мисс Бейкер резко приблизила свое лицо к лицу малыша:
- В чем дело, Куки? Разве ты больше не знаешь меня? Я же тебя знаю.
Куки молчал.
- Погоди-ка, по-моему, у меня тут что-то есть. - Она открыла большую сумку, вынула сложенный лист бумаги. Когда она его развернула, оказалось, что это страница из альбома для раскрашивания, уже кем-то разрисованная. Раскраска не слишком точно соответствовала контурным линиям, но чувствовалось, что человек старался.
Куки посмотрел на рисунок без каких-либо видимых признаков гордости.
- Разве ты не помнишь, что раскрасил его утром на уроке, а я еще тебе сказала, как это хорошо? Разве ты не помнишь, что получил за него золотую звездочку?
Это, во всяком случае, прозвучало знакомо для ушей Морэна. Много раз, возвратившись вечером домой, он слышал эту направленную снизу вверх новость: "Я получил сегодня золотую звездочку, вот!"
- Вы - мисс Бейкер? - осторожно допустил Куки.
- Ага! - Она ласково потрепала его за ушко. - Ну, слава тебе, Господи! Ты это знаешь.
- Тогда почему же вы на нее не похожи?
Она удовлетворенно улыбнулась Морэну:
- Я полагаю, он имеет в виду очки. Ребенок привык к тому, что я веду уроки в очках в роговой оправе; а сегодня вечером я вышла без них. Тут также заявляет о себе тонкий момент детской психологии. Он привык видеть меня в детском саду, а не у себя дома. Мне здесь не место. Поэтому… - гостья развела руками, - я уже не я.
Морэн втайне восхитился ее научным подходом к ребенку и глубокими знаниями, на которых тот основывался, разительно отличаясь от иррационального, эмоционального подхода Маргарет.
Мисс Бейкер встала, очевидно, полагая, что не стоит слишком нажимать на заупрямившегося ребенка, а лучше привлечь его на свою сторону постепенно. Морэн слышал, как Маргарет говорила, будто в детском саду с малышами управляются именно так.
- Он и сам минут через пять позабудет о своем отказе признать меня - понаблюдайте за ним, и вы увидите, - уверенно пообещала воспитательница вполголоса.
- К детям надо уметь подступиться, правда? - находясь под впечатлением происходящего, спросил он.
- Да, они ведь сложившиеся маленькие личности, а не просто полусформировавшиеся взрослые. Это ошибочное устаревшее представление, от которого мы уже отказались. - Она сняла жакет и шляпу и направилась к подвергшейся разгрому и опустошению кухне. - Ну-с, теперь давайте посмотрим, чем я могу помочь вам здесь. А сами-то вы как, мистер Морэн?
- Ах, на меня не обращайте внимания, - с неискренней самоотверженностью сказал он. - Я могу попозже сходить в кафетерий…
- Вздор. Это вовсе не обязательно, я мигом что-нибудь для вас соображу. Ну, теперь вы просто садитесь и почитайте вечернюю газету - судя по тому, как она сложена, я вижу, у вас еще не было возможности добраться до нее. Позабудьте обо всем, представьте, что за всем присматривает ваша жена.
Эта леди, благодарно вздохнув, подумал Морэн, одна из милейших, самых внимательных и самых компетентных женщин, которых ему когда-либо выпадало удовольствие встречать. Он прошел в гостиную, опустил рукава рубашки и расслабился за чтением спортивной страницы вечернего выпуска газеты.
Поездка показалась ей длиннее, чем предыдущим летом, когда они с Фрэнком ездили навестить маму в последний раз, хотя расстояние между Нью-Йорком и Гаррисоном нисколько не изменилось. Вероятно, это объяснялось тем, полагала она, что сейчас она совершала поездку одна и при очень неблагоприятных обстоятельствах.
Фрэнк взял для Маргарет место у окна, и рядом никто не сел, так что она оказалась избавленной от дополнительного неудобства - поддерживать беспорядочный разговор с соседом, пусть даже самым доброжелательным; она слишком хорошо знала, какое тебе уготовано наказание, если откажешься разговаривать: просидишь всю дорогу как на иголках, сознавая, что рядом с тобой едет презирающий тебя человек.