- Глупо как, а? Стыдно было признаться. Когда Женька его бросила и следующим был я, то в мою рыжую голову и прийти не могло, что земля-то вертится. Я не знал, что буду ходить к ее дому и там случайно встречусь с тобой. Как человек добрый, я Толика всегда понимал. И пытался с ним поговорить по-человечески.
- Значит, вы ругались, да?
- Самое глупое, что были тому свидетели. И теперь я оказываюсь обложен красными флажками, как волк. Да, ты мне позвонила. Да, я понял, что Женькины деньги больше не светят. Да, я знал его в лицо. Да, меня вчера не было дома. Нет, я ничего не могу объяснить. А главное - не хочу.
- И куда ты пошел?
- По делам. По своим собственным делам. Допустим, что к одному приятелю.
- Значит, он скажет, что ты приходил, - с облегчением вздохнула Ксения. - И конец всем проблемам.
- Начало. К большому сожалению, его не было дома.
- Но…
- А ты никогда не оттягивала возвращение домой, когда знала, что ничего хорошего тебя там не ждет?
- Но ты же любишь Лидушу!
- Люблю. Я очень люблю Лидушу. Поэтому мне нужны силы, чтобы не начать ее ненавидеть. Я понимаю, что она несчастна. Она виновата. Она ждет ребенка. Ей нужны забота и внимание. Но не могу я каждый день видеть это заплаканное лицо! Не могу слушать только жалобы и только о том, что у нас все плохо, что мы останемся на улице, умрем с голоду, замерзнем, пропадем, что угодно! Если бы она хоть раз сказала, что у нас все хорошо, у меня бы силы появились. А так… Она ждет от меня хороших новостей, а я могу поделиться только плохими.
- Я понимаю. В таком состоянии…
- Могу тебе смело сказать: именно в таком состоянии люди идут грабить банк. Причем тот, где больше всего охраны. Чтобы в случае провала не сесть в тюрьму, а умереть на месте.
Больше всего Ксении хотелось спросить Генку про ключи, но она удержалась. Надо дать ему отдохнуть. Человек не зверь, даже если он сидит, со всех сторон обложенный красными флажками. В отличие от зверя он умеет думать и устает именно от мыслей, а не от беготни. Кто не думает, тот не устает. И силы у него каждое утро появляются новые. Но если задуматься над тем, имеет ли смысл твой каторжный труд изо дня в день, то это конец. В одно прекрасное утро ты просто пошлешь все к черту.
- Не надо думать, Генка, - сказала Ксения. И в ответ на его недоуменный взгляд добавила: - Ни о чем. Надо просто жить.
- Я хотел спросить у своего кредитора, как можно отработать свой долг.
- Но ведь тридцать тысяч долларов!
- А что, нет такой работы?
- Наверное, есть, но… Генка!
- Не кричи, - поморщился он. - Иногда выбор бывает между плохим и плохим. Это мы почему-то думаем, что всегда выбираем между плохим и хорошим. А я в таком отчаянии, что способен сейчас выиграть даже турнир Большого шлема. И за вычетом налогов мне бы все равно этого хватило.
- Выиграй.
- Кто меня туда теперь пустит? К сожалению, поезда уходят, и дальше везут уже других. Ладно, Черри, пора.
- Все-таки я верю в счастливые концы.
- Счастливый конец - это промежуточный финиш. А самый главный у нас у всех один. И не скажу, чтобы он меня сильно радовал. Прощай, Черри. Ты сделала все, что могла.
"Генка!" - крикнула она одними губами. Потому что знала - он обернется и скажет устало и раздраженно: "Ну что еще?"
- Ничего, - вслух сказала она закрывшейся двери.
Окурок сигареты валялся прямо перед ней, на полу. Точно такой же Ксения сегодня утром выбросила в мусорный бак. Вернее, то, что отчего осталось. Раньше аккуратный Генка никогда не бросал окурки на пол. Порядок и порядочность во всем были для него важнее собственных проблем. Неужели все так изменилось?
30: 0
"Какой сегодня день? - подумала Ксения, оказавшись на улице. - Какое число? Время года? Ах да, глубокая осень". И тут она вспомнила, что пропустила тот девятый день, когда положено поминать усопших. Прожив свою жизнь в гордом одиночестве, Евгения Князева после смерти оказалась никому не нужна. Даже близкой подруге, которая запуталась в своих проблемах.
"А вот я не могу одна", - подумала Ксения. Она имела в виду не то одиночество, которое испытывают наедине с собой, от безысходности и отсутствия рядом близкого человека. А то, что бывает среди людей - сознательное противопоставление себя и чужим, и близким, когда даже в самые откровенные моменты жизни сказать правду труднее, чем соврать.
Ксения подошла к ближайшему цветочному киоску.
- Что вы хотели, девушка? - почти безразлично окинула ее взглядом скучающая продавщица.
- Цветы.
- А на какую сумму вы рассчитываете? - Ксения поняла эту подозрительность: зачем покупать дорогой букет девушке, скромно и буднично одетой, одинокой, без кавалера? И в самом деле, зачем?
Ксения полезла в карман куртки, вытащила все деньги, которые там были. Отсчитала мелочь себе на обратную дорогу, остальное протянула продавщице:
- Вот. Посчитайте, что там выходит. И услышала удивленное:
- На все?!.
…Букет вышел просто огромным. Выходя с ним из автобуса у ворот кладбища, Ксения ловила на себе удивленные взгляды. С такими цветами надо приезжать по крайней мере на "Мерседесе". Да, она небогата. Но кто сказал, что чем больше у человека денег, тем шире его душа? Быть может, за скромный подарок другу кем-то было отдано последнее, как, например, за этот букет? Все относительно, даже сумма, которая стоит на ценнике.
К удивлению Ксении, на могиле подруги кто-то недавно был. Букет, который там лежал, тоже был огромным. Цветы уже успел побить мороз, и они были словно чем-то обожжены. Но все равно живые - не пластмассовые. Свой букет Ксения положила рядом, подумала, что неплохо было бы поставить памятник. Как только появятся деньги…
- Черри?
Она обернулась испуганно. Его она хотела видеть меньше всего. И надо же было встретиться!
- Здравствуй, Звягин.
Два золотистых солнца вспыхнули, и Ксении показалось, что пламя это - прежняя неприязнь. Какой оказался порядочный! И на похороны пришел, и сейчас не забыл отметиться.
- Твой? - кивнула она на побитый морозом букет, лежащий на свежей могиле.
- А ты порядочнее, чем я думал.
- Взаимно.
Они постояли молча. Ксения уже хотела было уйти. Он вдруг спросил:
- Ты не на машине?
- Откуда бы она у меня взялась?
- Слушай, ты зачем нашу секретаршу доставала - насчет меня?
- А зачем ты все время врал?
- Думаешь, что я преступник?
- Может, хватит? Ты меня спрашиваешь, я тебя спрашиваю. А отвечать кто будет?
- За что? За это? - Он кивнул на свежий могильный холм.
- Ты странный человек.
- И в чем моя странность? Я, например, тебя не понимаю. Ты меня. Мой сосед Вася не понимает моего соседа Петю. Значит, все мы странные люди, да? А кто тогда подходит под стандарт?
- Ты не пьяный случайно, Звягин?
Он промолчал. С кладбища пошли вместе, в одну сторону. У ворот он достал сигареты, закурил. Ксения вздрогнула: "Опять!" Наваждение, в самом деле! Так чей же окурок она так вдохновенно спасала от следствия?
- Тебя милиция не вызывала?
- Милиция? Когда? - удивился он. Но, два золотистых солнца при этом испуганно погасли.
Ксения насторожилась:
- Может, тебя вчера вечером тоже дома не было?
- А я обязан давать тебе отчет?
- Их убили. Попова и Толю.
Самое странное, что он не стал напряженно вспоминать, кто они такие, эти Попов и Толя. И вдруг:
- Что, двоюродного братца больше нет в живых? Радуешься?
- Да ты-то откуда знаешь? Что он брат? Это ведь ты сказал мне, что Женька была болтлива! А она не была болтлива! Все так говорят. Ты соврал, Звягин, я это поняла.
- Умнеешь, Черри, - усмехнулся он.
- Да только ради того, чтобы ты перестал на меня так смотреть, я готова всю жизнь коллекционировать дипломы!
- Вот и займись.
Она никак не могла сосредоточиться. Ведь было что-то еще, очень важное, и оно касалось именно его. Этих золотистых глаз, похожих на два маленьких солнца. И никогда он не был тем, за кого себя выдавал. И непонятно, каким образом узнал, когда похороны Жени. И пришел. Ведь их было только трое: Герман, Анатолий Воробьев и этот, с золотыми глазами.
- Ты был на похоронах.
- А я и не прятался.
- Теперь букеты носишь.
- Что же делать, если даже родная мать о ней не помнит?
- Она умерла.
- Кто?
- Элеонора Станиславовна.
- Никогда не испытывал к ней особой симпатии, - сказал он теми же словами, что недавно Генка. - Не буду врать, что сожалею о ее преждевременной смерти.
- Нет, все-таки ты странный человек, - снова не удержалась Ксения.
- Да? Тогда могу подвезти до дома.
- С чего такая щедрость?
- От моей странности. Считай, что это дивиденды. Ты же знаешь, что чувства иногда приносят неплохой доход.
Ксения даже не удивилась, что это его машина. Черный джип с тонированными стеклами, "тойота-лэндкраузер", насколько она в этом разбиралась. Огромный дом на колёсах, и, судя по всему, свеженький, не какое-нибудь старье.
- Так, - не удержалась она. - И после этого ты будешь утверждать, что не врешь. Тебе ведь никогда не были нужны ее деньги.
- Зато тебе они очень нужны, Черри. - И вдруг он больно схватил Ксению за руку: - С кем ты договорилась? С которым? С бывшим мужем? С Германом? Или с этим рыжим? Ну?
- Пусти!
Он разжал пальцы и вдруг брезгливо вытер их о полу своей светлой замшевой куртки. Потом резко сказал:
- Я не дурак. Меньше народу - больше кислороду, так? Только со мной ничего не выйдет, Черри. Я буду очень осторожен. Садись в машину.
Она с трудом залезла в джип. Ноги дрожали. Что он себе вообразил? Может, он бандит или наемный убийца? И вовсе никакой не Звягин. "У нас два Звягиных, - вспомнила вдруг она. - У нас два Звягиных, и среди них нет ни одного менеджера".
- А кто такой Николай Кириллович? - спросила она.
- Ты прикидываешься, что ли, Черри? Давно узнала?
- О чем?
- А может, это ты ей все рассказала? И она меня бросила. Долго думала, но все-таки бросила. Ей всегда нужна была только игрушка. Мужчина без права голоса, удобный, как торшер: включил - выключил.
- Останови машину. Я выйду, пожалуй. - Ксения не собиралась выслушивать его за то, что с комфортом доедет до дома. Сейчас опять начнутся оскорбления. И поэтому повторила: - Останови.
Черный джип резко затормозил у обочины. Он почти успокоился и уже равнодушно сказал:
- Как хочешь. Запомнила, что я буду осторожен?
Она выскочила из машины, чуть не порвав свою куртку. Прохожие с интересом посмотрели на девушку, спасающуюся бегством от богатого кавалера. Две старшеклассницы, вальяжно курившие у киоска, переглянулись и вызывающе засмеялись. Обе косились при этом на черный джип. "Дурехи!" - обозлилась на них Ксения и заправила под вязаную шапочку волосы.
"А ведь он вполне мог Женьку зарезать", - подумала Ксения и почти побежала к метро.
40: 0
Ксения долго не могла отделаться от мысли, что в доме без нее кто-то был. Вроде и вещи лежали на своих местах, и порядок везде был идеальный, потому что от скуки она делала уборку по два раза в день. Все так, и все не так. Как будто вещи брали в руки, а потом клали на место, стараясь в точности повторить то, что было. Там крохотное, еле заметное отклонение, здесь маленький сдвиг, а в целом ощущение, словно все в квартире перевернули вверх дном.
"Кто? Зачем?" - подумала она. Если приходила милиция, то могли бы и при ней все обыскать. Уже делали это в тот день, когда убили Женю. Ксения и не собиралась ничего прятать и скрывать. Хватит. Спасла уже. Только теперь непонятно, кого.
"А вдруг что-нибудь пропало? - испугалась она. - С меня же все спросят!"
Кто спросит и зачем, она в тот момент не думала. Было страшно, что на нее, Ксению Вишнякову, кто-то может подумать, что она воровка. О небольших суммах денег, потихоньку извлекаемых из шкафчика на кухне, Ксения как-то старалась не думать. Это все мелочи, никто не знает, сколько в доме у подруги было денег, а вот вещи…
"Господи, да что у нее было-то?!" - лихорадочно думала Ксения, дрожащими руками открывая встроенный в мебельную стенку сейф. Ключ от него всегда валялся здесь же, на полочке. Никто не знал, зачем надо запирать сейф на ключ и ключ этот не прятать. Просто так было заведено: открыть, закрыть, положить рядом.
Женя не носила драгоценностей, но они у нее были. Подарки матери на дни рождения и по особо торжественным случаям. Элеонора Станиславовна была от драгоценностей без ума. Все ее нежные чувства достались презренному металлу и холодным, прозрачным камням. Ее дочь считала, что драгоценности созданы для красавиц, а ей незачем привлекать внимание к своему лицу сверкающими бриллиантовыми серьгами. Ксения же полагала, что подруга не носит подарков матери исключительно ей назло. Самой Ксении и в голову не приходило залезть в сейф, чтобы посмотреть на содержимое. У нее самой из золотых вещей было только обручальное кольцо, которое ей подарил бывший муж, но Ксения как-то со злости выбросила его в маленький прудик под окнами собственного дома. Даже не подумала, что вещь эту можно продать, когда совсем не станет денег.
И вот теперь шкатулка с сокровищами была открыта. Странно, но Ксения всегда думала, что украшений в ней должно быть больше. Ксения не знала этих вещей, но она знала Элеонору Станиславовну, которая полагала, что материнский долг состоит в том, чтобы навешивать дорогие побрякушки на дочь. В глазах Элеоноры Станиславовны это было высшим доказательством ее пламенной любви.
"Не может быть, чтобы это было все!" - подумала она, заглядывая в шкатулку. Первая мысль, которая пришла Ксении в голову, была о синьоре Ламанчини. Она вполне могла открыть сейф и забрать то, что сама же и покупала. Это было бы справедливо. Но почему тогда не позвать Ксению и не сказать ей:
- Милочка, я все это забираю.
И Ксения не стала бы возражать. Наоборот, вздохнула бы с облегчением. Ей хватит и квартиры. Просто спокойной жизни без судов и без дележа. А милиция, между прочим, все это наверняка описала! Ксения похолодела. Как бы узнать, что здесь вообще лежало? Позвонить следователю, сказать про ключи? А про все остальное тоже говорить? Стало обидно, ужасно обидно. Все в ее руках, а удача куда-то уплывает. Ей прямо в руки отдают победу, отдают легко, не сопротивляясь, но все время рядом происходит какое-то скрытое движение. И возникает предчувствие: да, я выигрываю, мне очень легко было взять этот гейм, но так же легко возьмет свое и противник. И будет ждать ошибки. А как сделать так, чтобы не ошибаться?
3: 3
Ксения сидела в зале, перед телевизором, смотрела на стены, оклеенные дорогими, красивыми обоями, и думала о том, что начинает их потихоньку ненавидеть. Вот, все есть. Тепло, сытно, не надо никого за это ублажать. Дальше-то что? Вылизывать целыми днями эту трехкомнатную квартиру под нудные переживания героев сериала? Они словно нарочно сменяют друг друга на дневном экране, создавая иллюзию присутствия в доме целой толпы людей. Да, можно раствориться целиком в чужой, придуманной жизни, но это уже тихое помешательство.
"Хоть бы кто-нибудь ко мне пришел!" - подумала Ксения и услышала звонок в дверь. Она надеялась, что это бывший муж приехал замаливать грехи. Конечно, никто бы его сюда не впустил, но пусть бы он помучился под дверью, пусть бы сочинял очередное вранье, пусть бы…
- Здравствуй.
Заплаканная Лидуша старательно вытирала ноги о половичок. Чистюля. Ксения посмотрела на ее измученное лицо, подурневшее еще больше, и почувствовала, что ей стало очень стыдно. Сама же была такой! Да, Лидушу любимый муж не бросал, но зато его подозревают в убийстве теперь уже трех человек, и уж лучше бы развод, чем такое. Ксения вдруг представила в тюрьме своего бывшего, неподражаемого красавца любовника, да к тому же еще и труса, и кинулась к Лидуше:
- Прости, прости!
Та даже испугалась:
- Ты что?!
Ксения поняла, что не стоит так пугать людей. Они же с Лидушей не близкие подруги, и вообще не подруги. Зачем же она пришла?
- Проходи, - сказала Ксения, почти успокоившись. - Случилось что-то?
Ксения взяла у Генкиной жены пальто, не удержавшись от того, чтобы не взглянуть на живот. Этот непроизвольный взгляд женщины, которая узнает отом, что другая женщина беременна - сколько? Ничего еще не было заметно, и Ксения определила для себя: месяца три, не больше. Некоторые женщины в это время худеют, а не полнеют. От Лидуши же вообще остались одни кости. Ксения провела ее в гостиную.
- Хорошая квартира, - равнодушно произнесла Лидуша. - Большая. Мне надо было куда-то уйти. Я больше там не могу.
- А где Генка?
- Ушел.
- Куда?
- Я даже боюсь об этом спрашивать. А он боится, что я спрошу. Так и боимся оба. И делаем вид, что у нас все нормально, ничего не случилось. Но случилось же! И зачем я в тот день села за руль?! Зачем?!
"Генка прав. Прав, - думала Ксения, отпаивая Лидушу водой. - Ну нельзя же так! У нее просто комплекс вины. Ведь с каждым могло случиться".
- С каждым могло случиться, - сказала она вслух.
- Но почему со мной? Почему сейчас?
- А почему со мной? Тебя хоть муж не бросал, - не удержалась Ксения.
- Недолго осталось, - сказала обреченно Лидуша и привалилась к спинке дивана. - Что делать? Что делать?
- А откуда ты адрес узнала? - спросила вдруг Ксения. - Как ты меня нашла?
- Женя ведь с детства жила в этой квартире. Это дачу они продавали несколько раз, а квартира все время была одна и та же. И я подумала…
- Погоди. Так ты ее знала? Ах да, Генка же говорил!
- Говорил, что ты живешь у нее в квартире. Я здесь раньше бывала. Генка ушел, а я захотела у тебя спросить: что такое происходит? Он же мне ничего не рассказывает! А эти, из милиции, задают странные вопросы, но тоже ничего не объясняют. Я так больше не могу. Мне от этой жалости только хуже. Ведь ее убили, да?
Гейм седьмой
15: 0
- Да, ее убили, - сказала Ксения.
- Генка, да? - шепотом произнесла Лидуша.
- С чего ты это взяла?
- Я начинаю понимать… Из-за меня… Господа, все его несчастья из-за меня! А я такая некрасивая! Почему он этого не видит?
- Дуреха, - ласково сказала Ксения. - Ничего ты не понимаешь. Женька ему все нервы измотала. Ой! - Она поняла, что сказала что-то не то. Генка же просил! И надо же было ляпнуть! Хотела как лучше. А теперь Лидуша разволновалась еще больше:
- Значит, я правильно догадалась, да? Они были… Он с ней…
Она расплакалась, и Ксения подумала, что правильно сделала, когда принесла из кухни целый графин с водой. Это еще только начало. Ну все: сказал "а" - продолжай дальше до самого концаалфавита. Иначе человек не поймет и начнет изучать китайскую грамоту вместо родного языка.
- Лидуша, Генка разве не говорил, что они с Женей знакомы?