В центре чувствовалось оживление - невдалеке переливалась огнями гостиница "Россия". Плотный поток людей струился к концертному залу. "Как жаль, что я на время завязала с эстрадой, - подумала Алена, вливаясь в разодетую, ароматную толпу. - Певцы обычно либо клип презентуют, либо альбом выпускают - тусовалась бы по клубам на халяву: все не одна". Но, вспомнив про последнюю такую тусовку с Иваром Скрипкой, она поморщилась, решив тут же, что одинокая прогулка по холодной улице намного интереснее, чем пьяные, хоть и знаменитые рожи.
- Девушка, лишнего билетика не будет? - она с трудом стряхнула с рукава чью-то руку и недовольно обернулась.
Парочка, обоим лет по пятнадцать, смотрела на нее четырьмя умоляющими глазищами.
- А кто выступает?
- Да вы что! - ошалели те. - Ивар Скрипка.
- Опять?!
- Ну да… - малолетки одновременно пожали плечами со смесью удивления и презрения - не знать, что выступает сам Ивар Скрипка - какое вопиющее невежество!
- Удивительно плодовит, - буркнула она и свернула в сторону от потока людей.
Продираться в концертный зал расхотелось. Она брела в тени гостиницы, сунув руки в карманы пальто, и вдруг ее ноги сами собой пошли быстрее и быстрее. Она почти бежала, не понимая, отчего и куда торопится. И, только взглянув вперед и увидев желтую полоску огней набережной, удивилась - что ей там нужно? Но останавливаться было поздно. Она уже неслась во всю прыть, как может нестись только человек, старающийся убежать от холода. Ветер бросил ей в лицо подмокшие выхлопные газы. "Не Париж!" - успела подумать она, пересекая дорогу и рискуя угодить под проносящиеся машины. И наконец остановилась, врезавшись грудью в бетонные перила.
Река почти замерзла. "Интересно, решится ли кто-нибудь проплыть по ней на байдарке, - она сама улыбнулась столь дикой надежде. - Хотя кого-то ведь по сюжету мне нужно встретить?"
- В городе всего одиннадцать миллионов жителей, невозможно не натолкнуться на знакомого следователя! - услыхала Алена совсем рядом и, резко повернувшись, чуть не налетела на Вадима.
- Надо же, запомнил, - она прищурилась, - а ты-то здесь что делаешь?
Он пожал плечами с самым невинным видом:
- Не хотелось сидеть дома, решил погулять. Погода ведь замечательная! - холодный ветер налетел на них, встрепав ему волосы.
- Да уж! - ежась, вскрикнула она и неожиданно легко рассмеялась.
- Что?!
- Ты следишь за мной!
- А вот и нет, - он тоже улыбнулся, - просто люблю приходить на это место.
- Даже не стану делать вид, что поверила! - скопировала она его тон.
- И зря, - он перегнулся через ограждение и уставился на темную воду. - Где-то здесь работал мой дед.
- Водолазом? - Алена последовала его примеру.
- Почему водолазом? Он был капитаном.
- Звучит гордо.
- Да, его катер назывался "Пионер".
- Ты, наверное, любил деда…
- Я его и сейчас люблю. За его здоровье врачи не опасаются, скорее опасаются за здоровье его близких.
- Очень хочу познакомиться с твоим дедом. Я уже чувствую в нем родственную душу, - усмехнулась Алена.
- Он замучает тебя байками. Особенно любит рассказывать, как познакомился с бабушкой. По его версии, она тонула, а он, передав управление матросу, мужественно бросился ее спасать. Дело было в октябре. Правда, бабушка утверждает, что сама все это подстроила, что давно приглядела красавчика в тельняшке и, когда он проходил на своем потрясающем судне, прыгнула в воду и притворилась тонущей. А потом, уже когда вытащила деда и откачала его, тут и познакомились. У нее ведь первый разряд по плаванию, а вот дед до сих пор скрывает, что без катера так толком плавать и не научился.
- Господи! У всех какие-то романтические истории… - вздохнула Алена.
- А у тебя?
- У меня?!
- Помнишь, как мы с тобой познакомились?
- Хочешь сказать, что я сначала убила свою соседку, а потом и Журавлева только для того, чтобы увидеть тебя?
- У тебя извращенное чувство юмора, - Вадим повернулся к ней и вдруг совершенно некстати расплылся в добродушной улыбке, - но этот юмор, как ни странно, мне нравится.
- Еще добавь: "Ты такая забавная" - и я столкну тебя в реку, - к своему ужасу, Алена поняла, что почему-то смутилась. Она возблагодарила судьбу за то, что сейчас темно и не видно ее полыхающих щек.
- Значит, мир? - предположил он.
- Что-то не помню, чтобы я предлагала снова дружить. - "Почему же язык-то такой неповоротливый?"
- Алена, - он взял ее за руку, - давай закопаем топор войны хотя бы на время…
- Не знаю… - неуверенно протянула она, с ужасом понимая, что начинает "трепетать" ресницами. - Я свой топор закопаю неглубоко. Нет, лучше брошу его в кусты и прикрою тряпочкой.
- Очень великодушно!
Его рука была теплой и мягкой, но Алену все равно пробивала дрожь. "Просто кошмар какой-то, - подумала она и покраснела еще больше, - как в самом плохом, как в самом пошлом бульварном чтиве. Сейчас по спине прокатится холодная волна. Ох!" - именно так и произошло.
- Замерзла? - участливо осведомился он, заглянув ей в лицо.
- А ты решил закопать топор войны на случай, если я все-таки появлюсь в театре? - она отступила от него на шаг.
- Считаешь меня циничным, расчетливым типом? - Вадим нахмурился. - Может быть, мне просто не хочется ругаться с тобой? Надоело.
- А все-таки без меня ты пропадешь, - усмехнулась она. - Ну кто тебе поможет? Лина Лисицына?
- Лина ходит очень грустная. Я вчера встретил пьяного Федорова, надо же, он был кумиром моего детства. Особенно в том фильме, помнишь, где он играл комиссара?
- Какой именно фильм? Федоров всегда играл либо комиссаров в детективах, либо царей Горохов в детских сказках. - "Не хочет говорить о Лине, или она его действительно не интересует? Но Лина не может не интересовать мужика… Почему же он не хочет о ней говорить? Уже втюрился и боится признаться?"
- Федоров сболтнул, что ходят слухи, якобы Лисицына добилась роли Офелии нечестным путем: она, мол, шантажировала главного.
- Ну и что, - хмыкнула Алена, - это весьма заурядный прием. Просто так главный не отдал бы ей роль. Маша Клязьмина в театре более авторитетна, ее считают талантливее Лины, и поет она очень хорошо, а у Лисицыной нет слуха. Так что все музыкальные номера в любом случае исполнит Маша. Лисицына будет только открывать на сцене рот.
- Чем же она припугнула режиссера?
- Даже не думай об этом. Закулисные интриги запутаны покруче тех, которые показывают зрителям со сцены.
Они медленно побрели вдоль по набережной. Вадим так и не выпустил ее ладонь из своих пальцев.
- А с гуру ты говорил?
- Он невменяемый, - Терещенко протяжно вздохнул, - бормочет про какие-то "беды великие", а начинаешь его спрашивать, поворачивается и уходит.
- Просто ты неправильно спрашиваешь, - усмехнулась она.
- Ну да, у тебя это всегда получалось лучше… Слушай, - он вдруг остановился и снова посмотрел на нее, - завтра в театре сотый спектакль "Праздник жизни". Решили, несмотря ни на что, отметить это дело, тихо, по-семейному, без лишнего шума, чтобы, так сказать, разрядить атмосферу. Давай сходим на эту вечеринку.
- Ты решил разрядить гнетущую атмосферу своим присутствием? - хохотнула она. - Ты?! Следователь, ведущий дело об убийстве Журавлева?!
- Ну а что? - с невинным видом ответил он. - Подпоим гуру, поспрашиваем его. Мне кажется, он что-то знает.
- Ничего себе законные методы. Ты же представитель власти.
- А я посижу рядом, говорить-то с ним будешь ты, - Вадим тоже улыбнулся. - У тебя, правда, хорошо получается задавать вопросы.
- Ладно, - с энтузиазмом кивнула она, - значит, ты предлагаешь сотрудничество?
- Ну… - замялся он. - В каком-то смысле…
- Не-ет! - Наконец-то настал час ее мести! - Скажи: "Я олух, я не могу раскрыть убийство в одиночку".
- Не заставляй меня унижаться.
- Тогда ничего не выйдет, - она выдернула свою ладонь из его пальцев и решительно пошла вперед. Правда, не очень быстро - чтобы дать ему время опомниться.
- Алена! - ветер донес его голос. - Ты нужна мне.
13
За час до спектакля все в театре, по определению Алены, уже "стояли на ушах". В воздухе чувствовалась веселость. Разумеется, не от предвкушения игры перед зрителями - обычно сам процесс надоедает примерно к пятидесятому выходу в одной и той же пьесе. Возбуждение будоражило от перспективы расслабиться, когда занавес опустят после последнего акта. Пришли все, даже те, кого особенно не звали - отец Гиви, например. В костюмерной тетки Таи, по давно заведенному обычаю, устроили винно-водочный склад, который пополнялся с каждым появляющимся персонажем. Все как-то раскрепостились, даже улыбались, словно дамоклов меч ужасного убийства на время растворился в воздухе. Злился только главный режиссер. Общая расхлябанность его нервировала. Он уже успел наорать на Федорова, явившегося и на этот раз "чуть-чуть нетрезвым". Тот вальяжно принял критику и похлопал начальство по плечу.
- А что ты раскипятился? Роль я знаю до за-а-а-пятой, - он икнул и подозрительно качнулся в сторону.
- Фу! - главный замахал на него руками. - От тебя водкой прет!
- А чем ты хочешь, чтоб от меня пахло - огуречным лосьоном?! Я же интеллигентный человек! - Федоров снова икнул и гордо удалился в свою гримерную.
- Где этот хренов гуру?! - взревел главный, сверкая пунцовой лысиной.
- Последний раз я видел нашего тринадцатого апостола возле Маши Клязьминой, - язвительно заметил проходящий мимо Людомиров. - По-моему, он нахватался от Вениамина всех грехов, которых только мог, и теперь таскается по девкам.
Алена, ставшая невольной свидетельницей этой сцены, улыбнулась.
Главный покосился на нее и сквозь зубы бросил актеру:
- Прикуси язык. Мария - замечательная актриса.
- А кто спорит, - пожал плечами тот, даже не подумав смутиться. - И женщина очень соблазнительная. Я понимаю гуру: после того, как Федоров запил - он перестал быть манящим объектом для своего духовного наставника. Да и потом, отец Гиви - человек уже немолодой, пора менять ориентацию. Это я ему посоветовал!
- Что ты несешь! - гневно возмутился главный и, махнув рукой, пошел прочь.
- Людомиров! Я тебя убью! - из соседней гримерной выскочила Лина. Ее зеленый махровый халат распахнулся, обнажив роскошные длинные ноги. Волосы, еще не уложенные, веером стояли вокруг бледного, обильно зашпаклеванного пудрой лица. - Вот ты где! - глаза ее сверкнули лихорадочными искрами. - Ну какого черта?! - она подлетела к нему и сунула под нос листок бумаги.
Тот прочел и пожал плечами:
- Я ведь уже извинился! Ну, глупая шутка, чего истерики устраивать, Линочка!
Он попытался ее обнять, но она резко отпрянула от него, заверещав:
- Нашел время шутить!
- Да это же давно было. Еще до…
- Не напоминай мне об убийстве! - излишне театрально вскрикнула Лина и демонстративно зажала уши руками.
Алена быстро подошла к Людомирову и, выхватив из его рук листок, прочла вслух:
Несчастье за несчастьем, Лаэрт!
Офелия, бедняжка, утонула!
Ниже стояла подпись, вернее, слово, вырезанное из печатного текста: ГАМЛЕТ.
Она вопросительно посмотрела на актера. Тот снова пожал плечами и напустил на себя невинный вид:
- Я же предупреждал, что какое-нибудь послание может заваляться…
- Когда ты сказал об этом на собрании, я всю гримерку перерыла! - ответила Лина. - А эта лежала в верхнем ящике стола. Я не могла ее не заметить в тот раз.
- Но это же не только твоя гримерка. Спроси Машу - может быть, она где-нибудь нашла и сунула в стол.
- Господи! Зачем ей совать бумажки в мой ящик! - Лина прижала дрожащую руку ко лбу.
- А ты как думаешь? Возможно, она решила продолжить шутку? - предположил Людомиров. - Офелию-то по-прежнему репетируешь ты.
- Я сойду с ума! - с этими словами Лина запахнула халат и удалилась восвояси, не забыв громко хлопнуть дверью.
- Вот так и живем, - развел руками Людомиров. - Значит, ты собираешь информацию для статьи? Тебя ждет оглушительный успех.
Алена решила вернуться в костюмерную.
- Плохой знак, - призналась она тетке, - меня гложет нехорошее предчувствие.
- Только теперь? - усмехнулась та. - Да я поклясться могу, что сегодняшний спектакль с треском провалится. Никто же о нем не думает!
- Да я не о спектакле, я о записке.
- Вряд ли это серьезно, - отмахнулась тетка. - Скорее всего действительно Клязьмина подложила. Только она ни за что не признается. И насчет платья, кстати, я тоже на нее грешу. У нее и раньше бывали нервные срывы. Года два назад она в клочья порвала корону царицы, потом рыдала, говорила, что до смерти устала от этой роли, ну и тому подобное. Мне кажется, все знают, что костюм - ее рук дело, поэтому и не стали копаться. Все-таки, как ни крути, а главный повел себя непорядочно по отношению и к Маше, и к Илье. Как человек честный, он должен чувствовать угрызения совести.
- А что это за слух, будто бы Лина добилась роли, шантажируя главного?
- Не знаю, что у них происходило за дверями его кабинета, только просто так главный ни за что не заменил бы Клязьмину на Лисицыну. Понятно, что на него надавили, но как?
- Простите, - в проем двери просунулась маленькая головка Риты Тушиной, той самой молоденькой актрисы, с которой Алена познакомилась в день гибели Журавлева, - у меня чулок пополз, не дадите ниточку?
- Конечно, Ритуля, заходи, - ласково улыбнулась ей тетка Тая.
- Ну и кавардак же сегодня! - девушка кивнула Алене. - Все почему-то нервничают. Только Людомиров спокоен, как слон. Даже удивительно.
- Это все из-за напряжения, - тетка подала ей иголку и нитки.
- Рита, вы ведь тоже принимали участие в шутке с посланиями? - спросила ее Алена.
- Ну да. Нам казалось это веселым… до убийства, - девушка погрустнела.
- Не помните, что именно подложили Лине Лисицыной?
- Ой, я вообще никому ничего не подкладывала. Я только вырезала текст из книги.
- Из книги? Из какой?
- Уильям Шекспир. "Гамлет", - улыбнулась Рита.
- Об этом я догадываюсь. А где эта книжка?
- Понятия не имею, - Тушина пожала костлявыми плечиками, но задумалась. - Наверное, у Людомирова. А может, где-нибудь еще валяется. Знаете, об этой шуточке предпочли забыть.
- Шуточке, - недовольно буркнула тетка Тая.
- Сколько же водки! - Рита красноречиво указала на угол костюмерной, где действительно стояла целая обойма из "Смирноффа", "Столичной", "Привета" и еще каких-то марок этой гадости.
- Я думаю, что это далеко не все, - неодобрительно заметила тетка.
- Да, непременно в ларек побегут. Народу будет много, - кивнула Рита и обернулась к Алене: - А вы останетесь на банкет?
- Она останется со следователем Терещенко, - ответила за Алену родственница, - он обязан присутствовать по долгу службы. А вот Вячеслава я отсюда уведу.
- Ну тогда я спокойна, пресса и милиция, что может быть лучше! - тоненько хихикнула Рига. - Теперь у нас полный набор, даже собственный священнослужитель имеется. Хорошо бы еще врача найти.
- Все-таки нельзя забывать, что в театре произошло убийство, - наставительно заметила тетка Тая.
- Да я только за! - с искренним энтузиазмом согласилась Рита. - Теперь хоть напьемся в безопасности.
Она вышла.
- Ну, я бы еще поняла, услышав про пьянку от Федорова, но такая молоденькая, а туда же! - вознегодовала Алена, как только Рита отошла от костюмерной на приличное расстояние.
- Нет, - не согласилась тетка, - она хорошая девушка. Очень тихая, очень скромная, как тень. Третий год в театре, а ее так толком и не знают. Вращается в своем молодежном кружке. Главный ее не замечает. Эта роль в "Празднике жизни" для нее самая значительная. Остальные все - в утренних спектаклях, да и там ни одной ведущей.
- Странно, что ее вообще приняли в театральное училище с такой внешностью: низенькая, щупленькая, кожа да кости. И вообще, она какая-то никакая, действительно, тень.
- Она как-то репетировала во втором составе "Ночных забав" роль Даши, а так ее Лина играет. На мой взгляд, Рита - талантливая актриса. Жаль, что в нашем театре она пропадет. Главный таких не ценит - ему блеск подавай.
- С профессионалами не поспоришь, - фыркнула Алена.
- А когда обещал прийти твой Вадим? - сменила тему тетка Тая.
- Почему мой?! - тут же сочла долгом возмутиться племянница.
- Хорошо, хорошо, не твой, - на редкость быстро сдалась родственница. - Он ведь должен привести Вячеслава Ивановича. Ты не представляешь, он весь на нервах! - тетка сделала большие глаза.
- Вадим?
- Да нет! При чем здесь Вадим! Слава нервничает. На него так давят сверху, требуют отчета по делу. А расследование-то не движется.
- Это пока. Знаешь, как бывает. Сначала стоит, стоит, а потом в один день все и раскрывается, - заверила ее Алена, с радостным удивлением заметив, что тетку очень волнует эмоциональное состояние Горыныча.
- С профессионалами не поспоришь! - усмехнулась та.