- Какую ситуацию? - спросил Марк, протягивая Нэнси бокал.
Нэнси вовсе не была уверена в том, что ей хочется пересказывать Марку свою историю.
- А-а, разные проблемы на службе, - отмахнулась она.
У Джеймса никаких сомнений не возникло.
- Новый сержант, недавно назначенный в часть, подрывает авторитет Нэнси у ее подчиненных, - проговорил он, беря бокал. - У нее за спиной он высмеивает женщин, обзывает их проститутками или лесбиянками, вероятно, с намерением сделать жизнь Нэнси настолько невыносимой, чтобы она ушла по собственной инициативе. Он неплохой военный, прекрасно выполняет свои обязанности, пользуется популярностью у подчиненных, и Нэнси опасается, что, если она напишет на него рапорт, это бумерангом ударит по ней, даже несмотря на то, что у нее до сих пор никаких проблем подобного сорта не было. По вашему мнению, как она должна поступить?
- Написать на него рапорт, - не задумываясь ответил Марк. - Узнать, какова была средняя продолжительность его пребывания в тех подразделениях, где он служил ранее. Если обнаружится, что сержанта переводили регулярно, значит, в прошлом против него уже выдвигались подобные обвинения. Если они действительно выдвигались - и даже если не выдвигались, - следует настоять на полном дисциплинарном взыскании и ни в коем случае не заминать дело. Подобным типам чаще всего удается уйти от ответственности благодаря тому, что командирам выгоднее тихонько перевести их в другое подразделение, нежели привлекать внимание к нарушениям дисциплины в подведомственной им части. На самом деле это очень большая проблема не только для армии, но и для полиции. Я участвую в работе комитета, призванного давать рекомендации по вопросам такого рода. Первое правило: ни в коем случае не делай вид, что ничего не случилось.
Джеймс кивнул.
- Неплохой совет, полагаю, - мягко сказал он.
Нэнси улыбнулась:
- Мне кажется, вы знали, что Марк - член комитета.
Джеймс снова кивнул.
- Ну и что мне писать в рапорте? - спросила она со вздохом. - Что старый добрый сержант отпускает не совсем пристойные шуточки в разговорах с солдатами? Вы не слышали одного любимого им анекдота про шлюху, которая вступила в инженерные войска, потому что ей очень хотелось, чтобы ее как следует отымели? Или другого, про лесбиянку, постоянно совавшую палец в сточный колодец, чтобы проверить уровень смазки?
Джеймс беспомощно взглянул на Марка.
- Да, складывается впечатление, что вам несладко там приходится, - с сочувствием произнес Марк. - Если вы проявляете какой-то интерес к мужчинам, значит, вы шлюха, если не проявляете - лесбиянка.
- Совершенно верно.
- Все-таки напишите рапорт. Как бы ни рассматривать его поведение, в любом случае это разновидность сексуального унижения. Закон на вашей стороне, но он бессилен до тех пор, пока вы не начнете сами отстаивать свои права.
Нэнси и Джеймс обменялись насмешливыми взглядами.
- Полагаю, следующим, что предложит Марк, будет наложение судебного запрета на публичное рассказывание сержантами анекдотов, - с усмешкой сказала она.
Глава 14
- Куда, черт возьми, ты идешь? - прошипел Лис, хватая Вулфи за волосы и поворачивая к себе лицом.
- Никуда, - ответил мальчик.
Он передвигался тихо, как тень, но Лис оказался еще тише. Мальчишка и предположить не мог, что за деревом стоит отец, но тот мгновенно услышал шаги Вулфи. Из чащи леса доносился оглушительный рев электропилы, заглушавший все другие звуки. Каким образом Лису удалось услышать осторожное движение Вулфи? Или он все-таки колдун?
Закутавшись в шарф и капюшон, Лис пристально всматривался в открытые балконные двери Особняка. На балкон только что вышли старик и двое других людей, которых Вулфи уже видел раньше. Они смотрели в сторону Рощи, пытаясь понять, кто поднял такой шум. Женщина - теперь, когда на ней не было ни шапки, ни толстой дубленки, относительно пола не возникало никаких сомнений - сделала шаг к перилам и поднесла к глазам бинокль.
- Вон там, - сказала она, опустив бинокль и указав на голые тощие деревья, где вовсю работала группа с электропилой. Смысл ее слов Вулфи понял по движению губ.
Даже Вулфи с его превосходным зрением с трудом мог различить темные фигурки на фоне черных, стоящих почти сплошной стеной древесных стволов. Он с удивлением подумал, что женщина, должно быть, колдунья. Глаза мальчика расширились от ужаса, когда старик внимательно оглядел линию деревьев, где прятались они с Лисом. Лис скользнул за ствол дерева, протянул руку, развернул Вулфи и прижал его лицом к грубой ткани своей куртки.
- Тише, не шевелись, - процедил он сквозь зубы.
Вулфи и сам был перепуган до такой степени, что застыл как вкопанный. В кармане Лиса он почувствовал рукоять молотка. Как бы сильно ни боялся мальчик бритвы, но молотка он почему-то испугался еще больше. Вулфи никогда не видел, чтобы Лис пользовался молотком - хотя мальчик знал, что у Лиса он есть, - но по какой-то непонятной причине испытывал по отношению к нему совершенно необъяснимый страх. Иногда ему казалось, что он видел этот инструмент во сне, но что происходило в том сне, Вулфи припомнить не мог. Осторожно, так, чтобы Лис не заметил, он немного отодвинул голову от куртки отца.
Внезапно звук электропилы захлебнулся и замолк, и до Лиса с Вулфи отчетливо донеслись голоса с террасы Особняка.
- …кажется, наговорили Элеоноре Бартлетт всякой чепухи. Она, словно какую-то мантру, повторяла мне что-то о terra nullius и о теории Локка. Скорее всего она слышала все упомянутые термины от бродяг, так как ей самой они вряд ли известны. Это ведь довольно архаичные термины.
- "Ничья земля"? - спросил женский голос. - Он все еще применяется?
- Не думаю. Terra nullius - один из терминов теории собственности. Проще говоря, люди, первыми прибывшие в необитаемую местность, имеют право претендовать на владение ею от имени своего сюзерена, в прежние времена им, как правило, бывал король. Не могу представить себе, чтобы подобные юридические категории применялись к спорной земле в Великобритании в двадцать первом веке. Главными претендентами на данный участок земли являются Джеймс и Дик Уэлдон… или весь поселок на основании общественного пользования ею.
- А в чем заключается теория Локка?
- Сходный с упомянутым взгляд на принципы частной собственности. Джон Локк - философ, живший в семнадцатом столетии и систематизировавший идеи, касавшиеся проблем собственности. Индивид, оказавшийся первым в каком-либо месте, автоматически приобретал права на землю, которые впоследствии могли быть проданы. Первые американские поселенцы пользовались этим принципом и огораживали участки, совершенно игнорируя тот факт, что присваиваемая ими земля раньше принадлежала местным аборигенам. Естественно, индейцам никогда бы и в голову не пришло огораживать свою территорию.
Заговорил второй мужчина, более мягким, старческим голосом:
- Очень похоже на то, чем теперь занимаются здешние пришельцы. Захватывай все, что можешь, игнорируя установившуюся практику использования земли сообществом, рядом с этой землей проживающим. Интересно, не правда ли? В особенности если принять во внимание то, что они, по всей вероятности, считают себя кем-то вроде индейцев-кочевников, живущих в полном согласии с землей и природой, а отнюдь не агрессивными ковбоями, намеренными жестоко ее эксплуатировать.
- Но у них есть хоть какие-то основания? - спросила женщина.
- Не могу представить себе, откуда такие основания могли бы взяться, - заметил старик. - Когда Дик Уэлдон попытался огородить Рощу, Алиса дала ей официальную характеристику как местности, представляющей научный интерес, поэтому любая попытка рубить там деревья приведет сюда полицию быстрее, чем если бы они решили устроить пикник на лужайке перед моим домом. Алиса боялась, Дик сделает то, что пытались сделать его предшественники - уничтожит древнюю естественную среду обитания животных ради того, чтобы заполучить дополнительный акр пахотной земли. В пору моего детства этот лес простирался на полмили к западу. Теперь подобное кажется совершенно невероятным.
- Джеймс прав, - закивал второй мужчина. - Практически все обитатели поселка - даже дачники - могут доказать факт более длительного пользования землей, чем внезапно объявившиеся здесь захватчики. Конечно, может уйти определенное время на изгнание их отсюда, поэтому придется мириться с шумом и неудобствами… но очень скоро, полагаю, нам удастся заставить их прекратить вырубку.
- Похоже, они занимаются не вырубкой, а чем-то другим, - заметила женщина. - Насколько я вижу, они распиливают упавшие мертвые деревья… точнее, распиливали бы, если бы у них не заглохла пила. - Она помолчала. - Интересно, откуда они узнали, что эта земля чего-то стоит и что из-за нее можно по-настоящему рискнуть? Если бы спорной вдруг оказалась территория Гайд-парка… тогда, конечно, что и говорить. Но Шенстед? О нем ведь никто никогда и не слышал.
- У нас здесь бывает много дачников, отдыхающих, - не согласился старик. - Некоторые приезжают много лет подряд. Возможно, кого-то из бродяг привозили сюда еще ребенком.
Наступила более долгая пауза, которую спустя некоторое время нарушил первый мужчина:
- Элеонора Бартлетт говорила, что им известны имена всех обитателей поселка… даже мое, что заставляет предположить достаточно тщательный сбор информации или наличие источника среди местных жителей. Элеонора была как-то необычно взволнованна, поэтому не знаю наверняка, сколь многому из сказанного ею можно доверять. Но она была абсолютно убеждена, что они шпионят за поселком.
- В этом есть определенный смысл, - заметила женщина. - Нужно быть совершенным идиотом, чтобы не провести предварительную разведку местности перед вторжением в нее. А вы не замечали, Джеймс, в последнее время в поселке появлялись какие-то незнакомцы? Здешняя Роща - превосходное укрытие, в особенности возвышенность справа. Если у вас есть хороший бинокль, оттуда будет отлично видна большая часть поселка.
Понимая, что Лис полностью занят разговором в Особняке, Вулфи осторожно повернул голову так, чтобы от него не ускользнуло ни одно произнесенное там слово. Некоторые из слов были ему непонятны, но голоса нравились. Даже голос убийцы. В них было что-то от актерской манеры говорить, примерно то же, что и в голосе Лиса. Но больше всего ему нравились интонации женщины, в которых чувствовалась своеобразная мелодичность, как и у его матери.
- Знаете, Нэнси, я поступал очень глупо, - сказал старик. - Я думал, что врага гораздо ближе к моему семейству… но теперь мне думается, что вы правы. Может быть, я имею дело с теми людьми, которые зверски уничтожали лис Алисы - просто с немыслимой жестокостью. С отвратительной жестокостью: они разбивали им морды и обрывали хвосты еще у живых бедн…
По непонятной причине рядом с Вулфи возникло какое-то странное движение. Ладони отца закрыли ему уши, затем Лис схватил мальчика за ноги и взвалил на плечо. Плачущего от страха Вулфи пронесли по лесу и бросили на землю перед костром. Губы Лиса у самого лица мальчика хрипло произносили слова, которые Вулфи слышал только частично:
- Та женщина… когда… она туда приехала?.. Слышал, что они сказали? Кто такая Нэнси?
Вулфи никак не мог понять, почему так зол Лис, но глаза его расширились от ужаса, когда он увидел, как отец потянулся в карман за бритвой.
- Что, черт возьми, ты вытворяешь? - злобно крикнула Белла, отталкивая Лиса и опускаясь на колени рядом с перепуганным ребенком. - Он ведь совсем маленький. Посмотри на него, он до смерти испугался.
- Я нашел его, когда он крался к Особняку.
- Ну и что?
- Я не хочу, чтобы он нам все дело испортил.
- Боже милостивый! - прохрипела Белла. - И ты считаешь, что если до смерти его напугаешь, то добьешься своего? Иди сюда, миленький, - сказала она, беря Вулфи на руки. - Он же кожа да кости, - произнесла Белла с явным укором в голосе. - Ты его совсем не кормишь.
- Во всем виновата его мать, она нас бросила, - равнодушно произнес Лис и извлек из кармана двадцатифунтовую банкноту. - Возьми и накорми его. У меня нет времени. Пока ему хватит.
Он воткнул бумажку между рукой Беллы и телом Вулфи. Белла подозрительно посмотрела на Лиса.
- И с чего это ты вдруг разбогател?
- Не твое собачье дело. А что касается тебя, - сказал он, тыча пальцем под нос Вулфи, - смотри! Если я тебя там еще хоть раз поймаю, ты пожалеешь о том, что родился на свет.
- Я не сделал ничего плохого, - захныкал мальчик. - Я только искал маму и маленького Каба. Они ведь где-то есть, Лис. Они ведь должны где-то быть…
*
Белла прикрикнула на детей, приказав им не шалить, и поставила перед каждым тарелку со спагетти.
- Я хочу поговорить с Вулфи.
Она присела рядом, приглашая мальчугана подвинуться поближе. Дети - все они были девочки - мрачно взглянули на гостя и послушно склонились над тарелками. Одна из девочек на вид была немного постарше Вулфи, но другие две были примерно его возраста, и он чувствовал себя крайне неловко в их присутствии, понимая, насколько он грязный и худой.
- Что произошло с твоей мамой? - спросила Белла.
- Не знаю, - пробормотал он в ответ, уставившись в тарелку.
Она взяла ложку и вилку и вложила их ему в руки.
- Ну, давай ешь. Это не милостыня, Вулфи. Лис заплатил, и он разъярится, как лев, если узнает, что я не потратила деньги по назначению. Он совсем неплохой парень, - добавила она. - А тебе, Вулфи, нужно как следует подрасти. Сколько тебе лет?
- Десять.
Белла была потрясена. Ее старшей дочери было девять, а Вулфи и по росту, и по весу сильно уступал ей. В последний раз, когда она его видела прошлым летом в Бартон-Эдже, Вулфи с братом почти постоянно прятались за юбку матери. Белла предположила, что они такие робкие из-за своего возраста. Она давала Вулфи не больше шести-семи лет, а его брату - не больше трех. Да ведь и мать у них была такая же робкая. Белла так и не смогла припомнить, как ее звали, а возможно, она и вообще не знала ее имени.
Белла наблюдала, как ребенок запихивает в рот еду. Он делал это так, словно не ел несколько недель подряд.
- Каб - твой брат?
- Да.
- А сколько ему лет?
- Шесть.
Боже! Ей хотелось спросить Вулфи, взвешивали ли его когда-нибудь, но Белла побоялась напугать несчастного ребенка.
- Кто-то из вас двоих когда-нибудь ходил в школу, Вулфи? Или, может быть, кто-то учил вас дома?
Он опустил ложку и вилку и отрицательно замотал головой.
- Лис говорил, что учиться не нужно. Мама учила меня и Каба читать и писать. Иногда мы ходили в библиотеки, - ответил он после недолгого молчания. - Больше всего там мне нравились компьютеры. Мама показала мне, как работать в Интернете. И я очень много там узнал.
- А как насчет врача? Ты когда-нибудь ходил к врачу?
- Нет, - откровенно признался мальчик. - Я никогда не болел.
Интересно, есть ли у него свидетельство о рождении, подумала Белла, знают ли власти о его существовании?
- А как зовут твою маму?
- Лисиха.
- Что, у нее нет другого имени?
Мальчик ответил ей с набитым ртом:
- Как у Лиса? Проклятая?.. Я один раз спросил ее, и она сказала, что только Лиса зовут Проклятым.
- Да, что-то в этом роде. Я имела в виду фамилию. Моя фамилия Престон. Меня зовут Белла Престон. Моих девочек - Тэнни, Гэбби и Молли Престон. У твоей мамы была фамилия?
Вулфи отрицательно покачал головой.
- Ну, Лис когда-нибудь называл ее как-то по-другому, не Лисихой?
Вулфи бросил взгляд на девочек.
- Только сучкой, - ответил он и вновь постарался запихнуть в рот как можно больше макарон.
Белла улыбнулась, она не хотела, чтобы ее дети знали, в каком ужасном положении находится мальчишка. Теперь поведение Лиса заметно отличалась от того, которое он демонстрировал в Бартон-Эдже, и не только она, но и многие другие члены их группы заметили, что он явно реализует совсем не тот план захвата ничейной земли, который предложил пять месяцев назад, а какой-то другой. Тогда Лис особое внимание уделял семейным ценностям.
- Шансов у нас значительно больше, чем четырнадцать миллионов к одному, как бывает при покупке лотерейного билета, но с юридической точки зрения все абсолютно законно, - заявлял тогда Лис. - В худшем случае вы останетесь там до тех пор, пока заинтересованные стороны не начнут судебное дело против вас. Этого времени вам вполне хватит на то, чтобы ваших детей зарегистрировали в местной поликлинике и они смогли бы поучиться в настоящей школе. Подобная процедура займет никак не меньше шести месяцев, а скорее всего значительно больше. В лучшем же случае у каждого из вас будет собственный дом. Разве подобная перспектива не стоит того, чтобы ради нее по-настоящему рискнуть?
Никто, конечно, особенно не верил его посулам. По крайней мере Белла им не верила. Самое большее, на что она могла рассчитывать, - жалкое жилье в какой-нибудь Богом и людьми забытой местности, и подобное будущее устраивало ее значительно меньше, чем привычное бродяжничество. Белле хотелось безопасности и свободы для своих детей, а не разлагающего влияния грязной шпаны в каком-нибудь блошином районе, воняющем нищетой и уголовщиной. Но Лис сумел убедить многих из них хотя бы сделать попытку.
- Вы ведь ничего не теряете! - говорил он.
Белла встретилась с Лисом только еще один раз в промежуток между их первой встречей в Бартон-Эдже и формированием конвоя из автофургонов прошлой ночью. Все остальные согласования проводились по телефону и по рации. Никто из членов группы, кроме самого Лиса, не знал, где находится "ничейная земля" - им просто сказали, что она расположена где-то на юго-западе. Единственная дополнительная встреча потребовалась лишь для окончательного определения состава группы. К тому времени слухи о проекте распространились довольно широко, и возникла даже серьезная конкуренция на участие в "экспедиции". Однако Лис ограничил количество членов группы шестью автофургонами, и выбор делал он сам. Первым его условием было наличие у участников "экспедиции" детей. Белла тогда спросила его, кто дал ему право играть роль Господа Бога, и он ответил:
- Только я один знаю, куда мы едем.
Единственным логическим основанием выбора Лиса было отсутствие дружеских связей между членами группы, чтобы никто не мог угрожать его руководящему положению в ней. Белла возражала против этого. Она настаивала на том, что группа друзей, объединенных давней взаимной привязанностью, будет во всех отношениях значительно более успешной, чем сборище ничем не связанных между собой и чужих друг другу людей. Ей было просто и грубо сказано: "Либо ты принимаешь мои условия, либо уходишь". Белле ничего не оставалось, как капитулировать. Любая мечта - даже строительство такого воздушного замка, которое им предлагал Лис, - стоила того, чтобы за нее побороться.
- Лис - твой отец? - спросила она Вулфи.
- Наверное, да. Мама говорила, что отец.
У Беллы давно возникали сомнения по этому поводу. Она помнила, как мать Вулфи говорила, что мальчик очень похож на отца, но Белла не находила ни малейшего сходства между Вулфи и Лисом.
- А ты всегда с ним жил? - спросила она.
- Да, конечно, но только он часто надолго уходил.
- И куда он уходил?