- У полковника Вронского Андрея Петровича, - ответил старик.
- А ты хоть раз его видел? - спросил Николай.
- Вот чего не довелось, так не довелось. Врать не буду. Мы с ним через связных связь держали.
- А связных то помнишь? - усмехнулся Кузьма.
- Этих всех помню.
- Ну, - напирал на старика Кузьма.
Старик внимательно посмотрел на собеседника, достал из кармана грязную тряпицу, развернул её и извлёк из неё нечто похожее на очки. Линзы отдельно, а оправа отдельно. Приспособив всё это каким-то образом на носу, дед ещё раз посмотрел на Кузьму.
- Свят, свят, свят! - вдруг закричал он. - Узнал, люди добрые, ей богу, узнал!
Дед обнял Кузьму и расцеловал его, будто это был его родной сын.
- Грех, ох, какой грех не выпить за это! - кричал дед.
Собственно никто не был против. Сначала выпили за деда, который нашёл Кузьму, потом за Кузьму, который нашёл деда, а потом ещё за что-то.
- Архип, а командира, значит, никогда не видел? - снова спросил Кузьма.
- Нет, не видал.
Кузьма подошёл к деду, взял его за руку и подвёл к Андрею Петровичу.
- Ну, смотри, дед. Вот твой командир.
В первое мгновение Кузьма даже пожалел, что сделал это. Ему показалось, что старый человек не выдержит такого стресса. Архип и вправду сначала как-то присел и стал глотать ртом воздух, но потом взял себя в руки, выпрямился и подошёл вплотную к командиру.
- Ваше благородие! Ваше высокоблагородие! Позвольте я поцелую вас?
Архип достал из кармана грязную тряпицу, похожую на ту в которой были завёрнуты очки, развернул её и достал Георгиевский крест.
- А ведь мы с тобой, ваше благородие, ещё в первую мировую вместе воевали. Ты, поди, и не помнишь меня?
Андрей Петрович отрицательно помотал головой. В одно мгновение в голове командира прошла вся его жизнь. Оба глаза стали наполняться влагой. Капля набухла и, не выдержав своего веса, сорвалась и покатилась по щеке. Командир обнял старика и расцеловал.
Всё, что было до этого можно назвать увертюрой к празднику, сам праздник начался после того, как самый старый и самый уважаемый житель деревни трижды расцеловал своего командира. Тут уж никто не жалел ни самогона ни закуски. Колхозники, большинство которых во время войны перекочевало в партизанский отряд, наперебой рассказывали молодёжи про их легендарных родителей. Естественно, что каждый рассказчик старался преподнести свою историю, как можно ярче. Естественно, что для полноты рассказа необходимо было немного прибавить или приукрасить. Естественно, что к концу рассказов, сыновья уже не могли узнать своих собственных родителей. Но если рассказчики замечали в лицах ребят недоверие или не дай бог усмешку, они размашисто крестились, призывали в свидетелей святых, а то и самого всевышнего и заново начинали рассказывать свою историю ещё больше приукрашивая её. Так что ребята быстро поняли: надо кивать головой в такт рассказчика и ни в коем случае не улыбаться.
Ни в этот день, ни на следующий, ни даже на третий, путешественники так и не пошли к пещере. На Руси, а в деревнях особенно, традиции чтут свято. Встреча дорогих гостей это целая процедура - как ни крути, а три дня вынь да полож. К третьему дню деревенские стали вспоминать про свои дела и потихоньку расходиться, не забыв при этом обязательно выпить "на посошок". Стол разобрали на доски и спрятали в сарай. Только дед Архип никак не мог отойти от своего командира, с которым воевал ещё в первую мировую.
- А может быть, с нами пойдёшь? - спросил Андрей Петрович, - тут не далеко.
- Нет, - твёрдо ответил Архип. - Отряд ведь потому и выжил, что никто не знал, где скрывается командир.
- Война давно кончилась.
- Почём ты знаешь? Ты же не всевышний чтобы знать, что началось, а что кончилось. Ступайте с Богом!
Архип перекрестил путешественников, повернулся и поплёлся домой, оставляя на земле борозду от своей прямой, как стрела, ноги.
Дорога до места назначения заняла времени немного. Очертания знакомой горы бывшие партизаны заметили давно. Они всматривались в знакомый пейзаж, но никак не могли отыскать главного ориентира - дерева, того исполина ради которого они сюда приехали.
- Его нет, - печально сказал Василий, остановившись на поляне, возле болота.
- Ничто не вечно, - прокомментировал Кузьма.
- Оно сделало своё дело, - добавил командир.
Николай подошёл к ребятам и стал пальцем показывать в сторону горы.
- Вон там торчало огромное корневище, которое закрывало вход в пещеру.
- Значит, мы не пойдём туда? - расстроились мальчишки.
- Почему не пойдём? Обязательно пойдём, - успокоил их командир. - Надо только подход к пещере проверить. Со временем тропа могла измениться.
Проверка подхода заняла очень много времени. Как и предполагал командир, кочки, которые использовали партизаны в качестве тропы, исчезли. Пришлось со слегой в руках обследовать каждый сантиметр болотного грунты.
- Ну, слава богу! Всё! - Василий и Николай вытерли пот со лба. - Можно идти.
Путешественники благополучно переправились через болото и остановились. Увы, исчезло не только дерево, но и камень, который закрывал вход в пещеру.
- Его тоже нет, - развёл руками Кузьма.
- Не могли же его унести?! Здесь же кругом болото! Да и кому он нуден? - рассуждал вслух Николай.
- Никто его не уносил, его просто завалило землёй, - предположил командир.
- Василий, у тебя же память феноменальная! - с надеждой посмотрел на товарища Кузьма.
Василий долго во что-то всматривался, вычислял, уходил куда-то, потом снова возвращался и наконец, ткнув пальцем в куст, у которого стояли путешественники сказал:
- Тут.
- Но здесь же кусты! - удивились ребята.
- Тут, - ещё раз подтвердил Василий. - Камень завалило землёй, а кусты выросли.
- А этот камушек не завалило! - послышался радостный голос Николая. - Просто мхом немного оброс. А ну-ка, Саня, сдвинь его, там сюрприз должен быть.
Саша подошёл к отцу и быстро перевернул камень.
- Там нет ничего.
- А ты песочек покапай.
Саша покапал немного и вдруг наткнулся на что-то твёрдое.
- Тяни! - скомандовал Николай.
Саша потянул и вытащил завёрнутый в тряпку автомат с круглым диском.
- ППШ, - объяснил Николай. - Как хорошо сохранился. Как будто только вчера положил.
- Так он стрелять может? - с восторгом спросили ребята.
- Если патроны не отсырели - может. Что ему будет? Самая надёжная техника времён второй мировой войны. А ну-ка дай-ка сюда.
Николай забрал из рук сына автомат, осмотрел его, передёрнул затвор и выстрелил.
- Вот это да! - ахнули мальчишки.
Однако восторг от военной игрушки резко сменился разочарованием от того, что эта игрушка оказалась в руках дяди Коли. Николай заметил это.
- Копай ещё. Там и для вас кое-что найдётся.
Саша копнул ещё несколько раз и извлёк кинжал.
- Ничего себе! Со свастикой!
- Без лопаты нам вход в пещеру не отрыть, - рассуждал Кузьма.
- А зачем её отрывать? Это всё равно, что могилу вскрыть, - говорил командир. - Постоим, помянем дни наши боевые, да и пойдём.
Услышав слово "помянем", Маша посмотрела на мальчишек и крикнула:
- Разводите костёр, обедать будем.
- Отставить! - остановил ребят Николай. - Костёр отменяется.
Он подошёл к мальчишкам и показал пальцем на гору.
- Там столько взрывчатки, что не только от нас - от всей горы ничего не останется. На той стороне костёр будем жечь, - партизан показал на полянку, которая была за болотом.
- А что с автоматом делать будем? - спросила Даша. - Огнестрельное оружие, сами понимаете.
- Сдавать в милицию жалко, - сказал Кузьма.
- Ничего мы сдавать не будем, - ответил Николай. - Я боёк сточу, а ствол просверлю, вот и нет никакого огнестрельного оружия.
- А патроны?
- Из гильз порох высыплю, а пулю на место вставлю.
Глава 15
Если в стране водятся денежные знаки, значит, есть люди, у которых их очень много. Эта формула претендующая, как минимум на открытие и запатентованная в знаменитом "Золотом телёнке" Ильфом и Петровым, к сожалению, стала известна не только учёным и литераторам, но и людям, мягко говоря, не отягощенным интеллектом.
Ведь люди, отягощённые интеллектом, потому и не воруют, что отягощены тем, что считают, будто нельзя построить счастья на несчастье другого. А ещё они знают знаменитые десять заповедей из библии, где написано: "не укради", и естественно отягощаются этим. Другое дело человек не отягощённый, то есть свободный от догм и предрассудков. Нет, не такой свободный, как скажем художник или писатель, а ещё свободнее. И если этот свободный человек находит ещё одного свободного человека, милиционера к примеру, или охранника, который в нужный момент может прикрыть или отмазать, то этот свободный человек сразу становиться несвободным, ибо попадает в зависимость к своему новому знакомому. Тот в свою очередь сам начинает зависеть от недавно свободного человека. Таким образом, появляется группа людей зависимых друг от друга, или как они сами это называют - повязанных. Именно такая группа возникла на карьере, где добывают никель. На том самом, который во время войны был превращён немцами в лагерь военнопленных и который партизаны взорвали вместе с его временными хозяевами.
Сейчас в мирное время взрывать карьер, конечно, никто не собирался, но деньги, которые привозили туда в дни авансов и получек, делали почти свободных людей совсем несвободными. Когда инкассаторы в сопровождении охранников несли из автомобиля свои мешки в кассу, темнело в глазах и становилось худо. Сознание того, что вот сейчас этот мешок, который может осчастливить человека на всю жизнь, вскроют и разделят на малюсенькие кучки, которые иначе, как крохи и назвать-то нельзя, просто убивало. Чтобы не умереть от этой вопиющей несправедливости, следовало залить горе водкой - другого выхода не было. Благо сделать это было не трудно. Во время получки или аванса карьер на время прекращал свою работу. Рабочие, получив свои гроши, делили деньги на две части: одну, которую необходимо было принести домой и отдать жене, они прятали в кармане, а другую сдавали бугру, который посылал молодого за водкой. И тут уж как угодно, но работать было совершенно невозможно, ибо, как говорили рабочие: деньги жгли ляжку, а трубы горели.
В одной грязной и тёмной коморке на перевёрнутых ящиках вокруг штабеля досок, выполняющего роль стола, сидели три человека: один в рабочей спецовке, сбитых сапогах и грязных штанах, другой тоже в спецовке, но в синих галифе с красным кантом и до блеска начищенных сапогах, одежда третьего никак не отражала принадлежность её хозяина, и только лицо, полностью свободное от интеллекта, могло объяснить пребывание в этой компании.
- Ты бы хоть в форме сюда не ходил, - говорил, тот, что был в сбитых сапогах.
- Я спецовку сверху накинул.
- А это что? - рабочий показал на галифе.
- Что же мне голому ходить?
- Косой, - перебил рабочего тот, что был совсем свободный, - что ты привязался к человеку? Лучше бы водки налил!
Косой откупорил бутылку и стал разливать водку по стаканам.
- Если бы мне кто-нибудь сказал, что я с легавым повязан буду - ни за что бы не поверил!
- Если бы мне деньги не нужны были, я бы с вами даже гадить рядом не сел.
- Так кому же деньги не нужны? - засмеялся Косой, - может быть тебе, Серый?
Серый улыбнулся и посмотрел на милиционера.
- Вашим комсомольцам не нужны. Вон они на своих субботниках за бесплатно горб ломают.
- Вы меня бросьте легавым называть, - попросил милиционер.
- А как же тебя называть? Имя своё ты не говоришь, а кликухи за тобой не водится.
- А давай мы тебя спаниелем будем звать, коли легавым не нравится, - предложил Серый.
- Милиционер зло посмотрел на Серого и с силой ударил кулаком по доскам.
- Ну, ладно, ладно, не надо нервничать. Человек просто пошутил.
- Дурацкая шутка.
- А что ты хотел, здесь ведь не академики собрались. Хочешь, мы тебя Старшим будем звать?
Милиционер молча кивнул головой.
- Значит за знакомство! - поднял стакан Серый.
После того, как бутылка опустела, настроение поправилось, и ссориться уже никому не хотелось. Косой убрал всё со стола, проверил хорошо ли закрыта дверь в коморку и внимательно посмотрел на своих товарищей.
- А теперь поговорим о деле. Деньги привозят девятого и тридцатого числа.
- Тридцатого не пойдёт. Я дежурить буду девятого, - сказал милиционер.
- Девятого лучше, - подтвердил Серый. В день Победы они получку не перенесут. У инкассаторов недокомплект. По инструкции положено, чтобы один инкассатор шёл впереди кассира, второй сзади, а третий оставался в машине…
Серый взял лист бумаги и нарисовал карандашом схему.
- Они попросили, чтобы мы дали им одного человека, - Серый показал пальцем на схему, где изображался инкассатор, сидящий в машине. - Это буду я. Если ты Косой будешь стоять вот здесь, Серый поставил галочку на схеме, то у тебя будет секунд пять чтобы захлопнуть за инкассатором дверь, когда он войдёт в управление. Я убираю водителя в машине, а тебе остаётся второй инкассатор и сам кассир.
- Инкассатор будет вооружён? - спросил Косой.
- Конечно. У него пистолет "ТТ". По инструкции положено кобуру держать расстёгнутой, а патрон должен быть загнан в патронник. Но они этого не делают.
- Почему? - спросил милиционер.
- В прошлом году один инкассатор себе ногу нечаянно прострелил.
- В таком случае можно считать, что инкассатор не вооружён, - сказал Косой.
- А у тебя какое оружие? - спросил милиционер Серого.
- Наган. В ВОХРе другого не бывает.
- Итак, давайте ещё раз, - перехватил инициативу милиционер. - Первый инкассатор отсекается дверью, второго ты убираешь, забираешь деньги и прыгаешь в машину, - Старший взглянул на Косого. - Серый к этому времени нейтрализует водителя и пересаживается на его место. Когда первый инкассатор отопрёт дверь, машины уже не будет.
- Всё точно! - довольно потёр руки Серый.
- Это только первая часть, - прервал его Косой. - Дальше начинается погоня. Ты Серый гонишь к болоту, там бросаем машину и уходим к горе по нашей тропе. Помнишь её? - посмотрел он недоверчиво на Серого.
- Обижаешь, начальник. Пять раз с тобой по ней ходили.
- Я к тому, что ты ходил в спокойной обстановке, а тут погоня будет. Не успеешь глазом моргнуть, как утопнешь. Что у нас с погоней?
- Когда они позвонят в милицию, - начал докладывать Старший, - вызов примет дежурный. Он передаст информацию опергруппе, то есть мне. Я приезжаю на место происшествия, узнаю, что вы уехали в неизвестном направлении и вызываю помощь. Главное затянуть время так, чтобы вы успели зайти на тропу.
- Лихо придумано! - одобрил Серый.
- Это ещё не всё, - прервал его милиционер. - Когда мы подъедем к болоту, вы должны быть уже у горы. В болото никто не полезет - оно считается непроходимым. Нам остаётся дождаться, когда вы закричите, что тонете и спокойно уехать в отделение. Больше искать вас никто не будет, а деньги просто спишут, как уничтоженные. Вот теперь всё.
У рабочих "трубы горели" обычно после того, как выдадут аванс или получку, но сегодня был день особенный. Основная масса работников карьера была участниками войны и естественно, что трубы в день Победы загорелись ещё с утра. Рабочие болтались возле управы и ждали, когда начнут выдавать зарплату. Но в таком важном деле, как перевозка крупной суммы денег, не могло быть никаких сбоев и изменений даже в такой неординарный день. Чёрный директорский "ЗиМ" с кассиром подъехал в точно назначенное время. Из машины вышел инкассатор.
- А ну, разойдись! Чего столпились? - кричал инженер, - отойдите от двери, не мешайте работать!
Рабочие нехотя посторонились и освободили проход. Лишь один человек остался стоять у дверей управления и глазами полными ужаса разглядывать инкассатора. Внимание рабочего привлекла кобура. Инкассатор открыл её, взялся рукой за рукоятку пистолета и взвёл курок. На лбу рабочего выступили капельки пота. За инкассатором вышла кассир с двумя мешками, а за ней второй инкассатор. У рабочего отлегло от сердца: второй инкассатор шёл за кассиром, даже не расстегнув кобуры. Когда первый инкассатор скрылся в дверях, рабочий с силой толкнул дверь, которая тотчас захлопнулась на замок. Второй инкассатор потянулся к кобуре, но не успел даже открыть её. Раздался выстрел и инкассатор упал, как подкошенный. Женщина - кассир выронила мешки с деньгами и упала в обморок. От дверей управления метнулась фигура, подхватила мешки и прыгнула в ЗиМ. Машина рванулась с места и скрылась.
Когда выломали дверь управления и из неё выскочил оставшийся инкассатор. Машины уже не было.
Самым проворным оказался инженер. В то время, как остальные даже не успели сообразить, что произошло, он умудрился добежать до кабинета директора и доложить о случившемся. Директор вышел из помещения и осмотрел место происшествия.
- В милицию сообщили?
- Так точно, товарищ директор, - отрапортовал инженер.
В это время кассирша пришла в себя и попыталась встать. Директор помог ей подняться и подошёл к инкассатору.
- А скорую вызвали, - спросил он у инженера.
Тот кивнул головой. Директор увидел бордовое пятно на лбу лежащего на земле инкассатора и махнул рукой.
- Всё равно им надо зафиксировать смерть.
Майора милиции, который вместе с опергруппой приехал сразу же после скорой, больше всего заинтересовал замок на дверях управления.
- А для чего здесь поставлен французский замок? - спрашивал он у директора.
- Здесь вообще никакого замка не было.
- Товарищ майор, - вмешался лейтенант, - да чёрт с ним, с замком. Надо погоню организовать.
- Не беспокойтесь лейтенант, я уже вызвал подкрепление.
Лейтенант немного успокоился.
- Вы хотите сказать, что этот замок только сегодня повесили? - опять спросил майор директора.
- Откуда я знаю, когда его повесили! Я этот замок вижу в первый раз.
- Товарищ майор, - опять взвыл лейтенант, - уйдут же!
- Да, вы правы, лейтенант, с этим замком мы действительно потеряем уйму времени.
Майор строго посмотрел на директора и скорее приказал, чем попросил:
- А вы обеспечьте неприкосновенность места происшествия. Мы сюда ещё вернёмся.
Оперативники сели в машину и уехали.
Газик так трясло на просёлочной дороге, что милиционеры прыгали в машине, как мячики.
- Ты бы потише гнал, - ворчал майор на водителя, - убьёмся же!
- Они к болоту поехали, товарищ майор, - кричал лейтенант, - смотрите, вон их следы!
"Вот кто действительно легавый" - подумал про своего помощника майор.
- Товарищ майор, смотрите, они машину бросили! - крикнул лейтенант.
"Откуда ты такой активный взялся?" - злился в мыслях на лейтенанта майор.
- Вот она, вот! - указывал лейтенант на директорский "ЗиМ".