"И перси, полные томленьем…" - пронеслась в голове полузабытая пушкинская строка.
- Вот бумаги. - Маргарита протянула адвокату договор и перевела взгляд на гостя.
Голос девушки вывел Ройтмана из оцепенения. Он взглянул на Дубинина и с удовлетворением отметил, что клиент буквально ошалел. Он завороженно смотрел на Маргариту и совершенно бессмысленно улыбался, препротивно оттопырив нижнюю губу. Даже рюмку он забыл опрокинуть.
- Вы знаете что? - сказал Натан Яковлевич. - Ужасно много дел. Можно сказать, по горло. Вы не обидитесь, если я попрошу нашу практикантку ознакомить вас с условиями договора?
- А?! - Дубинин взглянул на Ройтмана. - Чего - не обижусь? Да нет, конечно, не обижусь! Занимайтесь делами… Какие пустяки! С удовольствием ознакомлюсь с вашей… то есть с договором.
- Ну и прекрасно! Места, правда, у нас немного…
- Ничего. Мы в приемной, - многообещающе произнес Дубинин, ободренный улыбкой девушки.
Они ушли, а Ройтман уселся за стол и улыбнулся своим мыслям. Стопроцентное попадание! Даже и нечего беспокоиться за исход махинации, то есть операции. Он ей еще руку и сердце в придачу предложит!
И жену будет умолять о разводе на любых условиях! Но какая фемина, с ума сойти!
От мыслей его отвлек приход Дубинина. Он вошел без стука, молча сгреб со столика коньяк и рюмки и, не глядя на хозяина, вышел.
"Надо было убрать, - с горечью подумал Натан Яковлевич. - Однако девочка знает свое дело. Пожалуй, надо вызывать конвой".
Он набрал номер телефона фотографа, услугами которого пользовался в подобных случаях.
- Алло, Мишенька, у меня сейчас в конторе сидит человек, которого мы ждали.
- Через десять минут буду.
- Давай, дорогой, обнимаю.
Ройтман повесил трубку и посмотрел на часы, отметил время и направился к двери. Взявшись за ручку, несколько раз подергал, прежде чем открыть.
Маргарита и Дубинин сидели на диване поодаль друг от друга, бумаги рассыпались по полу. "Играем школьный роман", - отметил про себя Ройтман.
- Как проходит ознакомление? - елейно улыбнулся он Дубинину.
- Хорошо, - недовольно пробурчал тот.
- Маргариточка, минут через десять можете быть свободны. Я сам закрою двери.
- Хорошо, Натан Абрамович.
"Вот дура! Отчество запомнить не может", - подумал Ройтман и с беспокойством посмотрел на гостя, но тот, кажется, ничего не заметил.
Через пятнадцать минут Натан Яковлевич вышел в опустевшую приемную, запер кабинет и прошел к маленькой комнатке. Свет здесь не горел, а за окнами почти стемнело. На диване глыбой возвышался дремлющий шофер. Ройтман растолкал его. Еще через мгновение адвокат садился в машину.
На улице было не так темно, как казалось при взгляде из окна. Натан Яковлевич положил портфель себе на колени, пальцы нащупали внутри прямоугольник видеокассеты.
Кто же все-таки мог организовать такой грубый "наезд" на Варганова? Судя по масштабу, люди, обладающие весьма большими возможностями. Тогда почему все так топорно сделано? Значит, подброшенные деньги только часть игры, затеянной против чиновника. И кто ведет эту игру? Теневые алкогольные короли? В этом бизнесе крутятся сумасшедшие деньги, возможности этих людей практически безграничны. А он играет против них! Натан Яковлевич внезапно понял, что будет сражаться не с государством, а с силой, намного превосходящей его и даже подчинившей себе его аппарат.
Кто знает, что стало причиной этих мрачных мыслей? Наверное, быстро густеющий за окном сумрак зимнего вечера. Ройтман поежился и по непонятной причине оглянулся. За "Волгой" следовал черный джип "БМВ". Натан Яковлевич поспешно отвернулся. Досчитал до десяти, с тоской глядя на затылок своего водителя, и осторожно посмотрел через плечо. Черная машина придвинулась.
Водитель беспокойно заерзал, бросая взгляд в зеркало заднего вида. Ройтман понял, что и он заметил преследователей. "Волга" сделала резкий поворот, "БМВ" с небольшой задержкой повторил маневр и пристроился в хвост машине адвоката.
Натан Яковлевич съежился на заднем сиденье, ни жив ни мертв от страха. Громила налег на руль всем телом и прибавил газу. Джип не отставал. Более того, он начал медленно, будто издеваясь, обгонять "Волгу". Поравнялся с ней и некоторое время шел бок о бок. Ройтман тупо уставился на черные, бликующие в свете уличных фонарей стекла машины. Ему казалось, что из-за них его кто-то разглядывает.
Водитель с утробным урчанием отклонился в сторону и шарил рукой внутри бардачка.
"Пистолет! У него там пистолет! Неужели все так плохо?" - пронеслось в голове Ройтмана.
Джип между тем обошел "Волгу" и свернул в переулок справа, слегка подрезав дорогу.
Натан Яковлевич облегченно вздохнул. Водитель выпрямился и вытер рукой пот со лба.
- Поглумились над нами, козлы! - беззлобно процедил он через плечо, посмотрев на бледного, как полотно, шефа.
Натан Яковлевич натянуто улыбнулся и положил под язык таблетку валидола.
Скоро машина затормозила возле дома, где жил Ройтман.
- Проводи меня до дверей. - Ройтман поставил ногу на тротуар.
- Рабочий день кончился. - Водитель постучал пальцем по циферблату часов.
- Хорошо, я доплачу тебе, - попросил Натан Яковлевич, проклиная свою скупость и установленный им же самим нормированный рабочий день.
- За час.
- Тут дела на три минуты! - возмутился адвокат.
Водитель пожал квадратными плечами. Ройтман с тоской посмотрел на погрузившийся в темноту двор.
- Ладно, идет.
Они вошли в подъезд. Грузовой лифт, безнадежно распахнув двери, замер на первом этаже. Значит, придется ехать на родной седьмой этаж в маленькой кабине вместе с этой белковой массой.
Может, отпустить его, от греха подальше? Лучше быть застреленным, чем раздавленным! Ройтман покосился на могучего спутника, телеса которого, вспучиваясь, перекручивали швы пиджака и стрелки на брюках и, казалось, раздирали одежду на части. Хотя деньги теперь все равно придется платить. Пусть отрабатывает.
В лифт поместились только с третьей попытки, протиснувшись в кабину, как выразился водитель, "бутербродиком". После этого в течение пары минут совместными усилиями нашаривали кнопки. Наконец тронулись. Натан Яковлевич стоял, распластавшись по стене, как кошерный цыпленок табака, кощунственно придавленный свиным бифштексом. Никогда еще путь наверх не казался ему таким долгим, а открывшиеся двери лифта напоминали врата рая.
Потирая размозженную грудную клетку, Натан Яковлевич простился с водителем у дверей своей квартиры и нажал на звонок. На площадку выходили три двери, но две из них, хоть и сохранили дерматиновую обивку и даже звонки на косяках, уже давно были замурованы изнутри. Все три квартиры Натан Яковлевич купил и соединил в одну. А двери сохранил по той же причине, по которой прятал новый двигатель в старом корпусе машины.
Двойные двери открыла жена Циля - высокая, на голову выше Натана Яковлевича, женщина с копной крашенных в медный цвет волос.
- Здравствуй, милая, - упавшим голосом произнес Ройтман.
- Натан, ты плохо выглядишь, - пророкотала та густым басом.
Она чмокнула мужа в лоб и подхватила его портфель.
- Отнести в кабинет? - спросила Циля как обычно.
- Да, золотце.
- Надевай тапки. Будешь ужинать? И что, ты не можешь себе позволить купить нормальный чемодан? Зачем позориться с этим старым крокодилом, который помнит наше египетское бегство?
Натан Яковлевич через силу улыбнулся бородатой семейной шутке. Черный джип не давал ему покоя. Зря он ввязался в эту историю с Варгановым… Хотя, с другой стороны, человек занимает такой пост, дело имеет такой резонанс, что, может быть, стоит рискнуть. В этих раздумьях Ройтман проследовал в роскошную ванную, размером с комнату в средней московской квартире. Намыливая руки, Натан Яковлевич покосился на белье, развешанное над огромной голубой ванной в форме ракушки, с золочеными краниками. В дверь просунулась женская рука.
- Натик, возьми чистое полотенце.
- Циля, ласточка, а что, сушилка в машине сломалась?
- Сломалась? - Жена вошла в ванную. - Почему?
Натан Яковлевич, вытирая руки, кивнул на развешанное белье.
- Так оно же там не сохнет! Я не доверяю этим машинам. Белье должно сохнуть на веревке! Иди к столу!
Ройтман подошел к ванне. В дорогой, аристократичной ванне-джакузи пузырились замоченные кальсоны тестя. Натан Яковлевич глубоко и скорбно вздохнул.
В столовой за большим, овальной формы, столом сидели тесть и теща Ройтмана - Берг Иудович и Мария Моисеевна, а также племянник Ефим из Торжка, третий год собиравшийся перебраться в общежитие университета, где учился на юридическом факультете.
- Добрый вечер! - Натан Яковлевич сел во главе стола.
- А что, в этом доме не принято здороваться со старшими? - громко сказал Берг Иудович.
- Он здоровался, папа! - вступила Циля.
- Не кричи на отца! - Мария Моисеевна приподнялась с места.
Племянник Ефим наблюдал эту сцену с видом человека, пережидающего поток машин возле светофора.
Натан Яковлевич успокаивающе положил ладонь на руку жены.
- Здравствуйте, Берг Иудович, - старательно артикулируя и глядя тестю прямо в лицо, произнес Натан Яковлевич.
- И не надо делать мне эти лица! - распалялся старик. - Я ем свой хлеб! Я военный ветеран! Я дошел до Вены!
- Жалко, ты там не остался, - одними губами прошептал Ефим, подмигнув Ройтману.
- Да, и горжусь этим, - Берг Иудович, конечно, пропустил шутку племянника. - А ты воров защищаешь!
Натан Яковлевич возвел очи горе и, сложив руки на животе, решил переждать и перемолчать скандал.
У старика был тяжелый нрав, отягощенный глухотой и уверенностью, что именно на его "баснословную" пенсию в две с половиной тысячи рублей и существует вся семья. Переубедить Берга Иудовича было невозможно по причине все той же глухоты. Он натурально пропускал слова оппонента мимо ушей. Впрочем, то, что ему было не надо, он всегда слышал…
Неожиданно в дверь позвонили. Циля поднялась, и пошла открывать, а Берг Иудович вещал рублеными фразами, сопровождая их мерными ударами кулаком по столу, отчего фарфоровая посуда и столовое серебро жалобно звенели.
Задумавшись, Ройтман следил за вилкой, которая, подпрыгивая от стариковских ударов, медленно сползала к краю.
- Добрый вечер! - раздался гортанный голос за спиной Натана Яковлевича.
Вилка со звоном упала на пол, а старик почему-то замолчал.
Ройтман обернулся. На пороге стоял высокий человек с белыми бровями и ресницами на красном, костистом лице. За его спиной маячило испуганное лицо соседки сверху, которую держал под локоть плотный молодой человек, жующий жвачку.
- Меня зовут Геннадий Борисович Пирожков, - представился альбинос. - Мы попросили эту достойную женщину… - он кивнул на соседку, - помочь нам попасть к вам в гости, уважаемый Натан Яковлевич.
Ройтман сидел неподвижно. Внутри у него все замерло от страха. Автоматически он отметил странный акцент, присутствовавший в речи гостя.
- На улице скверная погода, - продолжил визитер. - Мне не хочется оставлять своих людей там. Пусть они побудут в тепле, под вашим гостеприимным кровом.
Ройтман кивнул и проглотил слюну.
- Вы пока кушайте. - Пирожков улыбнулся. - А я вас в кабинете подожду.
Он развернулся и направился в сторону кабинета Ройтмана. Натан Яковлевич отметил, что гость слишком хорошо ориентируется в его огромной квартире. Молодой человек с жвачкой подтолкнул соседку, и она вошла в комнату. Сам он уселся на стул у двери в столовую, второй спутник Пирожкова устроился в прихожей.
- Может, присоединитесь? - пискнул Ройтман, делая робкий приглашающий жест к столу.
- Не-а, - покачал головой молодчик.
- Это из милиции? - прокричал дед. - Очень хорошо! Допрыгался, юрист! Берг Иудович всегда говорил: бросай это дело…
- Ну ты даешь, старик! - хохотнул бандит.
Ройтман со злобой уставился на деда. Он помешал ложкой молочный суп и принялся через силу есть. Это давало возможность обдумать сложившееся положение.
Пирожков Геннадий Борисович… Где-то он уже слышал это имя. Нет, напрямую их пути никогда не пересекались - это точно, он бы запомнил. Значит, тут что-то другое. Скорее всего, визит связан с делом Варганова. Теперь он вспомнил! Фамилия гостя упоминалась в связи с делом о подпольных заводах гидролизного спирта на Северном Кавказе. Автор статьи называл Пирожкова "кавказским водочным князьком". Вот откуда характерный гортанный акцент! Стало понятно, кто организатор травли Варганова.
Ройтман оглядел домочадцев. Только дед был спокоен. Лица остальных были напряжены. Фима, склонясь над тарелкой, косил глазом на бандита у дверей.
"Жалеет, что в общагу не съехал, - злорадно подумал Натан Яковлевич. - А с тем журналистом, автором статьи о Пирожкове, по-моему, лихо разделались, потом об этом много писали в газетах…"
Одно оставалось непонятным для Ройтмана и одновременно тревожило и успокаивало его: зачем такой человек, как Пирожков, лично пришел к нему на квартиру?
Геннадий Борисович сидел в кресле за столом в кабинете Ройтмана и листал Уголовный кодекс, перебирая страницы крепкими пальцами, покрытыми белыми волосами.
Пирожкову было под пятьдесят. Он родился и вырос в Ингушетии. Так случилось, что в детстве он общался только с ингушами и впитал все кавказские обычаи, что называется, с молоком матери. Ему приходилось много драться, потому что он был русский и природа наградила его такой странной и смешной внешностью, а родители - фамилией, над которой потешались даже учителя. Он научился жестоко расправляться с обидчиками. Сверстников он бил, его остервенение в драках и поразительная жестокость вызывали опасливое уважение с их стороны. Дружбу парней постарше он старался заслужить каким-нибудь дерзким поступком.
Однажды, во время урока физкультуры, он крепко сцепился с учителем, который нагло обжимал одноклассниц, обучая их прыжкам и кувыркам. Учитель был известный в районе борец. Он вспылил и ударил Пирожкова по лицу, обозвав красномордым. Гена, недолго думая, ответил, и не ладонью, как учитель, а нанес полновесный хук справа. Не ожидавший от мальчишки такой прыти, учитель попал в больницу со сломанной челюстью. Слава разнеслась с чудовищной скоростью. Приятно чувствовать страх и уважение стольких людей. Но каково было девятикласснику Гене ждать выхода учителя из больницы! О том, что расправы не избежать, говорили многие. Но вот однажды учитель появился в школе. Пирожков шел навстречу ему, во рту у мальчика пересохло, а сердце словно лежало на куске льда. Учитель прошел мимо, не поднимая глаз. С тех пор Гена не боялся в городе никого.
Становясь старше, Пирожков открывал для себя новые способы воздействия на окружающих. Воля и ум научили его манипулировать людьми, играя на их эмоциях. Ему нравилось вызывать страх. Власть пугала людей. А ее давали деньги. Деньги он умел делать большие и роль официального политика и богача предпочитал роли серого и могущественного кардинала.
Варганов покусился на его богатство и власть - и ответит за это. Геннадий Борисович отыскивал в Уголовном кодексе статью, по которой будет выдвинуто следующее обвинение уважаемому Виталию Викторовичу. Он проведет его по всем кругам ада, и либо тот сделается совсем ручным, либо…
В кабинет вошел Ройтман. Он задержался у входа на секунду, а затем направился к креслу у стены.
- А что это вы без стука, любезный? - улыбнулся Пирожков.
Ройтман ошалело посмотрел на него, крутанулся на месте и двинулся к выходу. У двери он обернулся, нерешительно посмотрел на гостя. А тот, по-прежнему улыбаясь, махнул рукой: мол, давай выходи.
Натан Яковлевич вышел, постучал и снова вошел. Геннадий Борисович указал ему на стул по другую сторону стола. Ройтман сел, уставившись в пол. Пирожков с удовольствием смотрел на этого дрожащего от страха субъекта.
"Надо чаще лично заниматься такими вещами. Очень стимулирует", - подумал Геннадий Борисович, продлевая тягостное для адвоката молчание.
- Ну что скажете в свое оправдание, Ройтман? - без всякого вступления начал Пирожков.
- В оправдание чего? - удивленно произнес Ройтман.
- Бросьте. Я же не зря представился и дал вам время подумать. У вас репутация умного человека. Должны понять, по какому делу я к вам пришел.
Ройтман пожал плечами. Его очень пугал этот краснолицый человек с горбатым, очевидно, переломанным носом и гортанным, глухим голосом. Однако, несмотря на страх, Натан Яковлевич понял, что излишнюю осведомленность проявлять не следует.
- Вы занялись не тем делом, Ройтман. Это вам не девочку под Дубинина подкладывать.
Ройтман быстро взглянул на Пирожкова и снова уставился в пол.
- Видите? - любуясь произведенным эффектом, сказал Пирожков. - Я многое о вас знаю. А если будет надо, то узнаю вообще все. Вы мне верите?
Ройтману ничего не оставалось, как согласно кивнуть. Впрочем, он действительно не только верил, но и знал, что количество информации всегда прямо пропорционально количеству вложенных денег. Мало денег - мало информации, много денег - много информации. У Пирожкова денег хватало.
- Буду предельно откровенен. Это я организовал "наезд" на Варганова. - Пирожков показал Ройтману книжицу Уголовного кодекса. - Выберите любую статью, наугад. Хоть изнасилование несовершеннолетних, и Варганов будет по ней обвинен. Он, конечно, оправдается, хотя это зависит от того, как поставить дело. Но сам факт обвинения уже многое значит. А они будут выдвигаться одно за другим. До тех пор, пока ваш клиент не поймет, что со мной ссориться не следует.
- Для чего вы это говорите мне? - запротестовал Ройтман. - Почему вам не рассказать это самому Варганову? Я просто выполняю свою работу…
- Понимаю, - кивнул Пирожков.
- Что же вы хотите от меня? - недоумевал адвокат..
- Я хочу, чтобы вы отказались от ведения дела.
- Зачем? - пожал плечами Ройтман. - Он наймет другого адвоката. И все…
- Другому придется копать заново. И потом, это мое желание. Я так хочу. И точка.
Ройтман услышал в голосе визитера такие нотки, которые заставили его покрыться холодным потом. А Пирожков, глядя на скорчившегося на стуле адвоката, наслаждался произведенным эффектом.
- Варганов занимает пост, сравнимый по значимости с министерским. И я могу доставить ему столько хлопот, что он будет с ностальгией вспоминать то время, когда не занимал это место… А теперь представьте, что я могу сделать с вами, уважаемый. - Геннадий Борисович наклонился вперед. - Вот хоть прямо здесь и сейчас. Не отходя, как говорится, от Кассы.
В прихожей послышался какой-то шум. Громкий голос Берга Иудовича разносил по квартире проклятия.
- Что такое? - И без того красное лицо Пирожкова стало просто пунцовым от прилившей крови, глаза бешено блестели. - Я надеюсь, ты не просил домашних вызывать милицию. Это ничего не даст. Я буду считать, что мы не договорились, и тогда…
Акцент в его речи усилился. Гласные угрожающе глохли, а шипящие переходили в какое-то подобие свиста.
- Да ничего я никому не говорил! - крикнул Ройтман.
В кабинет вбежал один из молодчиков. В руке он держал пистолет, в котором Натан Яковлевич с ужасом узнал трофейный вальтер тестя.
- В чем дело? - раздраженно спросил Пирожков.