Беи пробормотал что-то сквозь зубы…
- Что? Что ты говоришь? - Элен привстала на постели.
- Я сказал, жаль, что Адам не появился у тебя сегодня чуть пораньше. То-то была бы потеха. Я сегодня в ударе. Все получается.
Сердце у Элен подпрыгнуло.
- Бен, пожалуйста, не надо, - попросила она.
- Тут вот еще что… Неужели вы оба настолько обалдели?! Я же все вижу насквозь! Я человек интеллигентный, но просто зверею, когда мои мозги так недооценивают! Я насчет этой девочки. Неужели ты не помнишь наших гастролей в Новой Зеландии двадцать лет назад?
- Что за чушь! - воскликнула Элен, но горло у нее перехватило.
- Ах, извини! Ну, вы с Адамом проясните это сегодня ночью. А теперь моя очередь.
- Бен, ради Бога!
- Чего ты так перепугалась? Муж я тебе или не муж? Я ведь такой покладистый, смирный, согласен даже на дневную смену… Я ведь не требую льготного вечернего времени…
Бен залез на кровать.
Какое-то время Элен пыталась убедить себя, что все это просто приснилось ей в кошмарном сне. Но Бен лег к ней наяву. Натурально - лег и стал елозить на ней… Она не могла даже закричать. Что толку?
* * *
Телефон у постели Адама Пула зазвонил в половине пятого дня. Адам поздно лег после обеда и только-только заснул. Он не сразу понял, о чем ему кричат в трубку. Но сразу узнал голос.
- Что такое? - пробурчал он недовольно. - Элли, что случилось? Я тебя не слышу!
Элен Гамильтон взяла себя в руки и стала говорить более спокойно и разборчиво. Адам наконец понял…
* * *
К шести часам вечера актеры стали подтягиваться к театру. До того все они взбадривали себя кто как мог - кто просто чаем или кофе, кто сигарами, а кто аспирином или алкоголем… Это было время "ноль" для любого актера, последние часы перед премьерой - когда нет уже ни сил, ни любви к театру, ни мыслей в голове, а нервы натянуты как струны. Гримеры и костюмеры уже собрались, между ними сновал беспокойный Джейко. Доктор Резерфорд, затянутый в вечерний костюм с бабочкой (и то и другое, впрочем, было куплено еще в то время, когда юный и худенький Джонни только-только перестал посещать студенческую столовую), явился в контору театра и устроил там такое, что всех замутило. Так что Боб Грантли стал умолять его уйти от греха подальше…
В двадцать минут седьмого к театру со стороны Карпет-стрит подкатило такси с Гаей Гейнсфорд и Дорси. Дорси сидел величаво, чуть повернув голову в сторону своей прелестной спутницы.
- Ах, так мило с вашей стороны, что вы заехали за мной, мистер Дорси! - нервно заверещала Гая, искоса поглядывая на шофера.
Дорси, благородно отведя взгляд, легонько сжал ее руку:
- Я сам ужасно нервничаю перед премьерой.
- Неужели? Впрочем, мне всегда казалось, что настоящие артисты страшно переживают…
- Ах, молодость, молодость… - добро улыбнулся Дорси и ностальгически закатил глаза.
- А в этот раз для меня вообще все складывается ужасно! - вздохнула Гая.
- Бедная малышка…
Гая придвинулась к Дорси и положила голову на его плечо.
- Милый… - прошептала она. - Я его так боюсь…
Дорси, пугливо глянув в зеркальце над головой шофера, артистически изящно обвил ее плечи рукой.
- Я не позволю обидеть тебя! - заявил он с благородной дрожью в голосе. - Автор он или не автор, но если он посмеет бросить в тебя камень…
- Да нет, - поморщилась Гая. - Я не о Резерфорде. То есть доктор со своей стороны терзает меня, но на самом деле вовсе не из-за него я оказалась в таком плачевном положении.
- Да? А из-за кого же?
- Из-за дяди Бена! - простонала мисс Гейнсфорд. Дорси удивленно наклонил голову в ее сторону, и Гая добавила: - Джей, я просто ужасно боюсь дядю Бена…
* * *
Перри Персифаль обожал приезжать в театр, когда перед кассами уже стояли очереди за последними билетами, а в фойе клубилась публика. Можно было гордо протискиваться сквозь толпу, аккуратно приподнимая шляпу: "Извините, мадам… Пардон… Спасибо…" - а за спиной у тебя начинается легкий шепоток - узнали! Твое имя звучит то там то сям… Нет, такие упражнения были просто необходимы Персифалю для поддержания самооценки на должном уровне.
На сей раз привычный стимулятор не сработал. Перри слишком сильно был озабочен своей игрой и своим положением в театре.
Бен становится просто невыносимым, подумал Перри. Он сделал все, что только может сделать один из основных актеров, чтобы изгадить игру актера второго плана. Подлец! На всех репетициях Бен его подставлял, да еще как грубо, почти не скрываясь. Перебивал его реплики. Поворачивался к нему спиной. Эти мерзкие штучки напомнили Персифалю полные унижений мучительные годы ученичества, которые он всегда старался забыть как можно прочнее…
Лишь мельком взглянув на очередь к кассам, Перри проник в театр. Его окутал теплый ароматный воздух, полный грез… Он сразу почувствовал себя дома.
Пройдя по коридору между гримерными, Перри заметил, что дверь к мисс Гамильтон приоткрыта и оттуда выбивается полоска света. Он остановился, постучал и вошел в гримерную. Мартина гладила на столе полотенца, уютно гудела газовая плита.
- Так рано, а вы уже за работой! - отметил Перри.
Мартина сдержанно поздоровалась.
- А что, Элен еще нет?
- Нет пока.
Перри явно не спешил уходить. Он походил по гримерной, зачем-то потрогал фотографии на стене, изредка посматривая на Мартину.
- Слышал, вы приехали откуда-то из Южного полушария? - спросил он наконец. - В прошлом году я чуть было не поехал туда на гастроли, но мне не понравилась труппа, и я отклонил предложение. А Адам ездил в Австралию и Новую Зеландию. Правда, очень давно. Он уже и сам не припомнит, наверное. Лет двадцать тому назад. Вас еще и на свете не было, смею заметить…
- Да, - сказала Мартина. - Меня еще не было.
Казалось, Перри страшно удовлетворен ее ответом.
- Вот-вот, - улыбнулся он. - Так, значит, вам лет девятнадцать?
"Нет уж, - подумала Мартина, - я не стану расстраиваться из-за этих дурацких намеков".
Похоже, Перри Персифаль с трудом удерживался от продолжения интересовавшей его темы. Он потрогал вазу с цветами.
- Ага, - протянул Персифаль. - Готов дать руку на отсечение, что я таких роз не выбрал бы. Я всегда покупаю у Флориана - и подешевле.
Мартине вдруг стало жаль его. Перри выглядел таким неуверенным, немолодым и усталым… Но он никак не мог уйти. Чтобы завершить беседу, Мартина сказала:
- Ну, как бы то ни было, я пожелаю вам успеха.
- А, конечно, спасибо! - откликнулся Перри. - Мне сегодня так важна поддержка… К сожалению, на сцене мне ее никто не окажет…
Персифаль вздохнул и покинул гримерную. Выйдя в коридор, он сразу же толкнулся в гримерную Пула.
- Что, старик, хозяин еще не появился? - поприветствовал он Боба Крингла.
- Как всегда, будет в последний момент, мистер Персифаль.
Перри вошел и прислонился к стене. Страшно хотелось посудачить.
- Похоже, наша новая девчонка вовсю заправляет в соседней комнате, - начал он. - Впрочем, не исключено, что она скоро пойдет на повышение, а?
- Все может быть, - кивнул Боб.
- Такое потрясающее сходство! - подзуживал Перри.
- С хозяином? - весело уточнил Боб. - Да, сэр, это точно! И притом, заметьте, чистое совпадение!
- Совпадение? - повторил Перри. - Не совсем так, Боб. Насколько я понял, они дальние родственники. В первый раз об этом открыто было сказано вчера вечером. Думаю, мистер Пул объявил об этом с дальним прицелом… Скажи, Боб, ты когда-нибудь встречал в своей жизни костюмершу, которая стала бы актрисой?
- Да что же тут особенного, сэр? - удивился Боб.
- М-да… - недовольно протянул Перри. - Но послушай, Бобби… Ты был вместе с хозяином на гастролях в Новой Зеландии, лет двадцать тому назад?
Боб Крингл поджал губы.
- Да, сэр. Тогда я был еще мальчиком. Будьте любезны, отодвиньтесь, мне нужно подойти к этому столу… Спасибо.
- Ах, пардон! - воскликнул Перри. - Ну ладно, не буду тебе мешать, старина… Я пошел. Пока!
Он помахал Бобу рукой уже из коридора.
- Успеха вам, сэр! - Боб захлопнул дверь.
Перри направился в гримерную к Дорси, постучал и сразу вошел. Тот гримировался, сидя у зеркала.
Бобби не желает впутываться, - с порога объявил Перри.
- Добрый вечер, Перри! - поздоровался Дорси. - Ты о чем?
- Господи, как будто ты не знаешь! Насчет тех самых новозеландских гастролей…
- А девчонку ты видел?
- Только что! И подробно изучил…
- И как тебе она? Мила?
Перри усмехнулся и закурил.
- Как ты и говорил, Джей, она как две капли воды похожа на Хозяина… Прямо аномалия какая-то. В природе такого просто не бывает.
- Она может работать на сцене?
- О да! - воскликнул Перри. - Еще как. Очень даже.
Дорси издал неприличный звук губами и развернулся прочь от зеркала, с любопытством глядя на Персифаля.
- Сегодня утром ее уже видели доктор и Бен. Бена она особенно расстроила. Он прямо-таки места себе не находит! - Перри усмехнулся. - Я просто не мог сдержать злорадства, наблюдая, как он корчится! Эта девчонка успела крепко засесть у него в печенках, помимо виски и бренди, конечно…
- Кстати, насчет бренди. Хочется надеяться, что сегодня вечером он будет хотя бы хорошо держаться на ногах, а то вчера он меня чуть не завалил… - передернул плечами Дорси.
- Да, кстати, теперь я выяснил, что, пока происходила драчка между Беном и доктором, несчастная Гая пряталась на заднем дворе - боялась даже в театр войти… - засмеялся Перри.
- Вот как?! - встревожился Дорси. - А малышка… то есть Гая мне об этом не говорила!
- А что тут рассусоливать? В точности повторилась та свара, что случилась после вчерашней репетиции. Адам держался молодцом, а Бен, как всегда, был на взводе и валял дурака… Но Бен все еще борется, не сдается. О-хо-хо… То ли еще будет.
- Надеюсь, с ним все будет в порядке, - повторил Дорси.
Глаза актеров встретились, и вдруг обоих охватила тревога…
- Черт меня подери. - Дорси передернуло. - Терпеть не могу нервничать перед премьерой. Потом на сцене либо мимо стула сяду, либо текст забуду…
* * *
Костюмер Кларка Беннингтона, тощий меланхоличный человек, натянул на своего хозяина сценический костюм и бесстрастно уставился в стену.
- Ты мне не понадобишься до второго акта, - сказал Беннингтон. - Пойди-ка посмотри, может, ты будешь нужен Дорси?
Костюмер вышел. Беннингтон понимал, что этот меланхолик догадывался, зачем его отослали. Все-таки странно, почему это он до сих пор не может выпить при своем костюмере? Подумаешь! А ведь все-таки не может… В конце концов тяпнуть рюмку перед премьерой - святое дело. Просто Адам из всякой мухи делает слона. При одной мысли об Адаме Пуле Беннингтон перекосился. Выпить захотелось еще сильнее. Он вытащил фляжку с бренди из кармана плаща и налил себе полный стакан.
В конечном счете, самое главное - достойно встретить завтрашнее утро, сказал себе Кларк Беннингтон. Неожиданно он вспомнил случай десятилетней давности, когда он точно так же готовился к премьере. Он махнул рюмаху, или две, или три, неважно, потом вышел на сцену, лихорадочно перебирая в уме тонкости техники, думая о Станиславском, да еще и Элен много ему подсказала… Да, были времена… Тогда он был молод, черт возьми, молод. А теперь он уже матерый актер, и ему достаточно отработанной годами техники. А Элен больше не нужна, если говорить о работе на сцене…
Беннингтон, не отрывая губ от стакана, одним духом выпил бренди и закусил кусочком грима. Отвратительно!!! Бен принялся намазывать той же дрянью свое лицо и видел в зеркале напротив, как выпирают у него скулы, как провален рот и что от крыльев носа тянутся вниз грубые старческие складки… Для этой роли, конечно, сойдет, но вообще-то он привык думать о себе как о человеке красивом. В конце концов, Элен любила его столько лет, пока на пути не попался этот чертов Адам…
Беннингтона снова перекосило.
"Я затравленный человек, - подумал он в отчаянии. - Я не могу выносить даже мысли об Адаме Пуле. Как же я с ним могу работать? Да еще выпил - теперь все чувства обострятся донельзя". И потом, ведь днем у него с Элен произошло то, чего уже давно не случалось… Лицо Элен было холодное, бесстрастное, как у рыбы, она смотрела на него, словно не видя… Так вот всегда с ним бывает - желание чего-либо заканчивается кошмаром.
В сущности, вся неделя выдалась на редкость отвратной. Со всеми ссоры - с Резерфордом и с Адамом… Черт возьми, неужели он стал жертвой какой-то изощренной интриги? Только Гая! Она всегда к нему относилась с любовью. Да и актриса она неплохая - во всяком случае, вторые роли она уж как-нибудь отыграет.
Потом Бен припомнил дурацкую сцену с Гаей и Адамом, из-за которой разгорелся сыр-бор и все его обвиняли в самых разнообразных грехах… Вероятно, Гая решила, будто он толкает ее на эту роль насильно. Может быть, отчасти так и было, однако Бен чувствовал себя оскорбленным.
"Черт побери, как же я одинок, - подумал он. - Как одинок!" Это слово "одинок" словно било ему в уши, как многократное эхо из зала, перед которым он выступал…
Фу! Бен потер виски. Слишком он себя распустил. Надо собраться, решил он. Интересно, рассказала ли Элен Адаму про то, что произошло сегодня днем. Такого ведь давно не случалось. Черт возьми, Адам будет вне себя, если узнает. Вот смех! Смех, да и только! Как это Элен будет описывать свои постанывания в руках Бена перед взбешенным Адамом… А что тут взять - муж он и есть муж, имеет право. Вот так.
Бен заметил, что отражение его лица в зеркале слегка покраснело. Пардон, но где же грим?
Нет, не следует разводить нюни! Надо попросту еще выпить. Бен плеснул еще из фляжки и опять стал накладывать грим.
Теперь он вспомнил о том, что посреди этой компании заклятых друзей есть человек, который теперь целиком находится в его власти. И ощущение тайного могущества грело Бена ничуть не меньше, чем выпитое бренди. Он расправился и ожил. Воображение его заиграло. Браво, бренди! Бен уже предвкушал свой успех…
Но стакан снова был пуст.
Ну что ж, еще один - и пора идти. Бен налил еще, выдохнул и выпил.
- Вот теперь хорошо, - сказал он, глядя в зеркало.
* * *
Гая Гейнсфорд видела в зеркале, как Джейко заканчивает ее макияж. Умение гримировать актера входило в широкий набор талантов Джейко.
Он делал это изящно и артистично, с легким массажем лица. Но сейчас, перед премьерой, нервы Гаи были на пределе, расслабиться она не могла, и легонько барабанящие по ее скулам пальцы Джейко вызывали только раздражение.
- Вы скоро закончите? - спросила она.
- Терпение, только терпение! Мы же не на поезд опаздываем, в конце концов. Вы же помните, милочка, что у Адама под скулами нанесены легкие треугольные тени. Сейчас мы сделаем такие тени и на вашей мордашке…
- Ох, бедный Джейко, - прошептала Гая. - Наверное, это такая морока - учитывать все мелочи…
- Хватит болтать, птичка! Постарайтесь не шевелить ни губами, ни ушами, ни носом! Дайте мне закончить дело.
- Нет, мне просто кажется странным, что всего через две двери отсюда сидит готовый типаж, которого вовсе не надо гримировать под Адама… Вы не чувствуете бессмысленности скоси работы? Зачем нам мое лицо…
- Я обожаю гримировать молоденьких девушек. И горжусь своим умением, между прочим.
- Но ведь вы сами ее пригрели. Джейко! Признайтесь, вам хотелось бы, чтобы роль досталась ей?
Стоя за спиной Гаи, он положил ей руки на плечи.
- Заткнитесь, s'il vous plaît, - проговорил Джейко насмешливо. - А то у меня рука пойдет криво и я вас размалюю, как индейского божка. Успокойтесь.
- Но я хочу услышать правду!
- Ну так я скажу. Да, эта маленькая чокнутая девчонка неплохо бы выглядела в вашей роли именно потому, что она чокнутая - на театре. Она свалилась как снег на голову, и, конечно, все просто ахнули - и я в том числе. Но эта девчонка вполне довольна своим местом, так что… Так что играть будете вы. А раз играете вы, то я вам желаю успеха и верю в нас. Попятно?
- Вы очень добры, Джейко, - просипела Гая.
- Ой, какой жалкий голосочек! Бросьте переживать, а лучше прочувствуйте еще раз роль, которую вам предстоит играть. Давайте думайте и поменьше дергайтесь.
- Не могу. Не могу я, - почти не разжимая губ, прошептала Гая. - Джейко, послушайте… У меня страшное предчувствие… Помните тот бал актеров? Лет пять назад?
- Что еще за глупости?
- Это не глупости, Джейко. Об этом говорили между собой рабочие сцены, а я их услышала… Ну, помните тот случай, когда в ночь бала человек был убит в гримерной у газовой плиты? Все в театре об этом знают.
- Я вам сейчас кляп вставлю в рот! - возмутился Джейко. - Что за идиотизм! Я запрещаю вам говорить чушь! Соберитесь!
- Ах, дело ведь не только в этом… Нет, я просто не могу вынести…
Руки Джейко крепко прижали плечи Гаи к спинке кресла.
- Я категорически запрещаю нам плакать! - рявкнул он. - Если вы посмеете заплакать, я сам насильно вытру весь грим с вашего лица, и выходите потом со своей некрашеной рожей на сцену!
Джейко вытер руки, бесцеремонно наклонил голову девушки вперед и принялся массировать шею.
- На свете есть много вещей, о которых следует помнить, - заметил француз, - и еще больше вещей, которые лучше поскорее забыть. Не думайте больше об этой глупышке и не воображайте, будто она вам конкурентка. Сосредоточьтесь на роли. Мы все в вас верим: и я, и Адам, и ваш дядя Беннингтон…
- Уж про дядю лучше не говорить, Джейко! Ах, если бы он меня оставил на моем прежнем месте, тогда, дне недели назад. Я бы сейчас так не мучилась… Я его видеть не хочу! Из-за него обо мне теперь никто не думает как об актрисе, а все шепчут только: "Эта бездарная племянница Бена…" Как вы думаете, легко мне слышать о себе такое? Эта роль не для меня. Я ненавижу ее. От пьесы меня просто тошнит…
- Подставить тазик? - ехидно осведомился Джейко.
- Ох, Джейко, вам бы всё шутки шутить, а я вот не знаю, что делать…
- Как что делать - играть свою роль! - Джейко встретил в зеркале взгляд Гаи и подмигнул. - Не надо так дрожать! Можно подумать, вы готовитесь изображать тонущую мышь в детском спектакле! Где ваш коронный глупый взгляд? Сделайте его, пожалуйста, и не думайте ни о чем!
Состроив грозную гримасу, Джейко зарычал хриплым басом шекспировского персонажа:
- О силы зла, придите и взгляните на это черное лицо, что пудрой белою покрыто!
Он думал развеселить Гаю, но с огорчением почувствовал, что она как будто окаменела под его руками… "Сейчас ударится в плач", - с отвращением подумал француз.
- Джейко, - простонала мисс Гейнсфорд, - зачем вы цитируете из "Макбета"?
- Да нет, я выдумал эту фразу! Какая вам разница?
- Из "Макбета"! Я узнала эти слова - они так зловещи! - и Гая по-лягушачьи скривила рот в сдавленных рыданиях…