Пул мельком повернулся к Мартине.
- Привет, Кэйт! - бросил он.
- Кэйт? Почему Кэйт? - насторожилась мисс Гамильтон.
- Вокруг нее заварилось столько свар, как будто она Кэйт, подруга Генриха Пятого! - усмехнулся Пул. - За работу, Кэйт! Что вы там застыли словно статуя?
- И впрямь, крошка, пора за дело, - заметила Элен и подставила Мартине плечи. Девушка набросила на мисс Гамильтон платье и нагнулась застегнуть его. Адам Пул решил порезвиться и сопровождал эту процедуру собственным "озвучиванием", то шепча про себя сдавленные проклятия как бы от имени Мартины, то вскрикивая тоненьким голоском и жалуясь, что застежка защемила кожу, - как бы от имени мисс Гамильтон. Все это было настолько потешно и притом так легко, с лету, исполнено, что Мартине стоило огромного труда не прыснуть от смеха. Трясущимися пальцами она еле-еле справилась с застежками, но тут уж захохотала сама Элен.
- Послушай, Адам, с каких это пор ты стал комедиантом при моей гримерной?
- Бог с тобой, я просто пытаюсь скрасить тебе неприятный момент вползания в платье, которое никак не желает сходиться в талии…
Мисс Гамильтон не успела оскорбиться, как в коридоре закричали:
- Последний акт, пожалуйста! Последний акт, актеры приглашаются на сцену!..
- Я готова, пошли, Адам, - только и сказала мисс Гамильтон, и они оба вышли.
Мартина осталась одна, собрала необходимые веши и направилась в маленькую гримерную у самой сцены. Здесь она снова могла слышать голоса актеров.
* * *
Последний выход Беннингтона заканчивался самоубийством его героя - уже после ухода того со сцены. Джейко обеспечивал шумовой эффект револьверного выстрела и теперь, стоя за кулисами, ревниво наблюдал за тем, чтобы грохот прозвучал именно в нужный момент и достаточно убедительно. Все прошло гладко, раздался громкий хлопок, и Мартина, сидевшая за тоненькой перегородкой, ощутила запах пороховой гари.
Где-то рядом явно стоял и сам Беннингтон. Мартина слышала его бормотание.
- О черт, это меня просто выводит из себя, прошипел Бен. - Дай сигарету. Джейко!
Последовала пауза. Чиркнула спичка, и Беннингтон добавил:
- Пойдем-ка ко мне в комнату, вмажем по рюмахе…
- Спасибо, старик, только давай не сейчас, - прошептал в ответ Джейко. - Занавес опускают через пять минут.
- Подумаешь… Наш Великий Актер и наш Знаменитый Драматург произнесут заключительное слово и без меня… Как у меня получилось на сей раз, Джейко?
- Неужели актеру можно сказать, как он играл, без употребления самых лестных фраз? Брось, Бен, что я могу тебе сказать? Ты всегда был умен и хорош на сцене, и сегодня - как всегда. Только мне показалось, что ты играешь не очень ровно…
Мартина услышала, как Бен хмыкнул:
- Ничего, мне еще завтра предстоит работенка! Поберегу силы для премьеры…
За перегородкой раздался чей-то глубокий вздох, очевидно Джейко, потому что Беннингтон произнес:
- Да ладно тебе кукситься! Все нормально. Малышка вполне справилась…
Джейко промолчал, и Беннингтон повторил:
- Ты не согласен?
- Ну почему же, почему же, - вяло запротестовал Джейко.
На сцене близилась развязка. Голоса Элен Гамильтон и Адама Пула звучали все напряженнее, все более страстно. За кулисами прошел мальчик-рассыльный, выкликая: "Будьте готовы дать занавес! Будьте готовы дать занавес!"
Мартина встала со стула. Стул отчаянно скрипнул. За перегородкой возникла краткая пауза.
- Мне плевать, если она меня слышит! - громко сказал Беннингтон. - Погоди, Джейко. Побудь здесь. Я же спросил тебя, что ты думаешь об игре Гаи. У нее все в порядке, не так ли?
- Да-да. Извини, мне надо идти.
- Нет уж, погоди. Если никто за нее не вступится, а этот болван Знаменитый Драматург снова станет цепляться к малышке, я сам возьмусь за дело и покажу ему, где раки зимуют!
- Ты только усугубишь всю склоку, причем перед самой премьерой. Лучше этого не делать.
- Я не могу стоять и смотреть, как ее обижают! Нет уж! А ты - я понимаю, кстати, что именно ты приютил эту загадочную особочку…
- Пока, Бен! Я пошел, извини.
- Погоди. У тебя времени навалом.
Мартина поняла, что Беннингтон загородил проход Джейко.
- Я говорю об этой чертовой костюмерше-актриске! - прошипел Бен. - О нашей Мисс Икс…
- Ты оригинален в выборе прозвищ, дорогой Бен.
- Называй ее как хочешь! Но кто же она? Кто? Как будто наш Адам снова стал маленьким и притом превратился в девочку!
- Спокойнее, Бен, спокойнее.
- Я сам спрошу Адама, мне начхать! Да и не только об этом! У меня к нему вообще масса вопросов! Ты думаешь, мне нравится мое идиотское положение?
- Тише, Бен, они гам подходят к самой развязке, дан послушать! Уже кончается.
- Нет, ты меня послушай! Как ты думаешь, какого черта я хлещу как сапожник? Не догадываешься? А что бы ты стал делать на моем месте? Пить яблочный сок и вышивать крестиком?
- Подумай немножко над этим - только молча, - ответил Джейко.
Прозвенел звонок.
- Все, занавес! - облегченно вздохнул Джейко.
Занавес опустился с громким свистящим шелестом. По коридору загрохотали шаги.
- Всем спасибо, - прокричал на сцене ассистент.
Адам Пул добавил:
- И все сегодня хорошо! Сейчас сюда спустится Джон. Я тебя подожду, Элли…
Мисс Гамильтон вошла в маленькую гримерную. Мартина быстро стянула с нее влажное платье и накинула шлафрок.
- Я приведу себя в порядок там, в моей комнате, - сказала мисс Гамильтон. - Ты заберешь с собой остальное барахло, хорошо, Мартина?
Девушка собрала вещи и вышла вслед за хозяйкой.
* * *
Адам Пул, в элегантном темном костюме, стоял на сцене спиной к занавесу. Пятеро других актеров, занятых в спектакле, расселись кто где в расслабленных позах, но на лицах у них застыло напряженное внимание. Джейко и ассистент Клем Смит, стоявшие в уголке, достали блокноты с ручками. Мартина держала зеркало перед мисс Гамильтон. Та промурлыкала:
- Адам, милый, ты не против, если я продолжу? Я слушаю тебя внимательно, но мне хотелось бы закончить с лицом… - и спокойно продолжила снимать грим.
В этот момент на сцену ворвался Джон Резерфорд. Как обычно, его появление предварялось страшным топотом, хлопаньем дверей и неразборчивыми проклятиями. Он был растрепан, взлохмачен, небрит, на плечах болталось пальто… В руке он держал смятую пачку листков.
- Сожгите меня в адской сере! - пророкотал он. - Искупайте меня в жидком огне, если я еще раз вытерплю вашу так называемую костюмированную репетицию! Господи боже, что я такого сделал, за что мне такие муки!..
- Погоди, Джон, жидкий огонь для тебя еще не успели подогреть! - с усмешкой прервал его Адам Пул. - Присядь покамест вместе с нами, поговорим спокойно… Где наш самый прочный стул со стальной арматурой для Джона?
- Альф! Стул для доктора! - заорал Клем Смит.
Мальчишка-рассыльный притащил, отдуваясь, солидное седалище, которое выдержало бы и средних размеров носорога. Джон Резерфорд грузно плюхнулся в кресло и достал свою табакерку.
- Ну, так что с вами происходит, ребятки? - спросил он грозно.
- Джон, я намереваюсь сам разобраться со своей труппой. Если что-нибудь в моих словах не будет в точности совпадать с твоим собственным мнением, прошу тебя не топать ногами, не бить цветочные горшки и вообще помолчать до тех пор, пока я не закончу, ладно? - холодно попросил Адам Пул.
- Давай к делу, пустомеля! - рявкнул Резерфорд, отфыркиваясь.
- Именно делом я и пытаюсь заняться.
- Неужели? Я не расслышал… Ну тогда валяй, жми на них, дружище!
Наконец все успокоились и Джейко передал Пулу листки с замечаниями. Пул стал быстро просматривать их.
- Ничего существенного, - бормотал он, - вплоть до… вплоть до… вплоть до момента, когда Перри выходит на сцену…
Пул говорил ровным, спокойным голосом, иногда кто-то из актеров с ним не соглашался, иногда вставлял фразу Клем, но в целом обсуждение репетиции шло довольно мирно. По поводу сцен, в которых был занят сам Пул, слово брал Джейко. И Мартина подумала с некоторым удивлением, что еще одна ипостась Джейко - помощник главного режиссера, и его авторитет практически равен авторитету Пула. А ведь Джейко всегда вел себя подчеркнуто скромно.
Держа зеркало перед мисс Гамильтон, Мартина видела лица всех актеров. Элен время от времени поворачивалась к Пулу, когда шла речь о ее игре. За мисс Гамильтон сидел Дорси, задумчиво попыхивая трубкой. Он бросал беспокойные взгляды на Гаю Гейнсфорд. В дальнем кресле нахохлился Перри Персифаль, который выглядел недовольным. Беннингтон расхаживал посреди сцены с полотенцем в руках. Проходя мимо мисс Гамильтон, он вдруг перегнулся через ее плечо, взял пальцем грим из ее ящичка и мазнул себе по щеке. Его супруга сделала неприязненную гримасу, словно к ней в тарелку залезли грязной рукой… Беннингтон оценил гримасу жены и неожиданно вытер свой измазанный гримом палец о ее уже чистую шею…
Мартина пыталась не глядеть на Гаю Гейнсфорд, но не в силах была удержаться. Мисс Гейнсфорд расположилась на софе и казалась вполне спокойной, однако глаза ее бегали, а пальцы безостановочно терзали складки платья…
Беннингтон посмотрел на Гаю, вытер грим со своей щеки и подсел рядом. Он взял руку Гаи в свою и нежно пожал ее. Потом Беннингтон с открытой враждебностью посмотрел на Мартину. Девушка отвела глаза. Боковым зрением она успела заметить, что Пул каким-то образом тоже заметил этот быстрый обмен взглядами и сразу же помрачнел. Да, подумала Мартина, дело становится для нее все хуже…
Она, видимо, инстинктивно сжалась от этой мысли, и мисс Гамильтон сразу же недовольно протянула руку к покачнувшемуся зеркалу.
Пул закончил разбор первого действия и повернулся наконец к Резерфорду, который сидел с выражением крайнего неудовольствия на лице.
- У тебя есть что прибавить, Джон? - спросил Пул.
- Ну, если не считать того, что весь этот разбор я считаю просто формальностью, а также моих уже высказанных ранее возражений, - тут он кинул нехороший взгляд на Перри Персифаля, - мне нечего сказать. Поберегу силы для дальнейших актов.
- Тогда переходим ко второму действию, - спокойно объявил Пул.
Мартина почувствовала, что, помимо Беннингтона, на нее уставился Резерфорд. От его тяжелого немигающего взгляда девушка ощутила нечто вроде гипнотического оцепенения, которое испытывают птицы под взглядом удава. Мрачный взор Резерфорда поверг ее в панику. Казалось, все актеры тоже почувствовали сгущение атмосферы… Неожиданно когда Пул проработал примерно половину второго акта - Резерфорд воскликнул:
- Эй! Постой! Одну минутку! - и полез за собственными заметками.
Он развернул мятый листок, выудил из кармана очки и, подняв ладонь, стал свистящим астматическим шепотом бурчать себе под нос что-то из своих записей. Все молчали. Напряжение росло. Но Резерфорд, презрительно скривившись, сложил свой листок и милостиво позволил продолжать.
Адам Пул прокашлялся и стал разбирать дальше. Дойдя до сцены, где участвовал он сам с Гаей Гейнсфорд, Пул не высказал никаких замечаний, указав лишь на небольшую неточность в выборе позиции актеров… Мисс Гамильтон закончила со своим гримом, припудрила лицо и дружелюбно улыбнулась Мартине. Та кивнула, отложила зеркало, закрыла коробку с макияжным набором и направилась к выходу.
И тут она услышала грохот падающего стула. Джон Резерфорд вскочил и заорал как сумасшедший:
- Э, куда?! Задержите эту девчонку! Куда она пошла?!
Мартина, чувствуя, что еще немного, и она пропала, шла к дверям. На нее обернулись любопытные лица, смотрели удивленные глаза, но главными для нее были глаза Пула…
- Ничего-ничего… Не обращайте внимания. Идите домой, мисс Тарн, - сказал Адам мягко.
- Нет! Что за черт! Ты не смеешь ее отпускать! - гремел Резерфорд.
- Еще как смею. Кэйт, идите скорее домой… Доброй вам ночи…
Как только Мартина вышла из зала, там сразу же загремел многоголосый спор.
Глава 5
Перед премьерой
Начиная с полудня и до половины седьмого в день премьеры никто из основных исполнителей в театре не появлялся. "Вулкан", предоставленный сам себе, полнился изнутри смутными предчувствиями. Театр ждал. В зрительном зале ряды кресел, с которых уже сдернули защитные чехлы, тупо смотрели в сторону сцены, словно солдаты на плацу в ожидании парада. Занавес прикрывал изощренные декорации Джейко. На сцене царил сумрак. Шеренги юпитеров, повернутых своими черными жерлами под причудливыми углами, обещали фантастическое освещение… Все тут ждало своего времени, своего звездного часа.
В здании веяло атмосферой таинственного, духом случайного. Того, что станет реальностью только вечером. Это чувствовал и мальчик-рассыльный, время от времени пробирающийся к дверям гримерных и подсовывающий под них пришедшие телеграммы. И девочка от цветочника, принесшая корзинку цветов… И настройщик рояля… И уж конечно, Мартина Тарн, которая как раз заканчивала гладить туалеты мисс Гамильтон.
А вот в кассах все кипело - стучали штампы, которые ставили на билеты, стрекотали пишущие машинки, безостановочно звонили телефоны. В черных пластиковых коробках, рядками расставленных вдоль стоек, уже торчали плотные кипы программок.
С двух часов дня простые смертные, не имеющие обыкновения бронировать, места в партере и ложах по телефону, стали выстраиваться в очереди перед кассами.
* * *
В два часа дня, после массажа, Элен Гамильтон прилегла подремать и расслабиться. Ей позвонил муж и с опасным вызовом в голосе сообщил, что он намерен обедать у себя в клубе, после чего приедет домой отдохнуть перед вечерним представлением.
Но мисс Гамильтон сегодня не имела права напрягаться и стала погружаться в дремоту, целенаправленно и умело расслабляя мускул за мускулом. Однако на сей раз ее безупречный самоконтроль не сработал. Элен боялась, что проспит приход мужа. Бог ты мой, в каком состоянии он приедет из клуба после обеда?.. Она пыталась рассчитать количество спиртного, которое он может влить в себя сейчас, перед самой премьерой, и никак не могла угадать… Одним словом, в три часа дня примадонна все еще не спала и была полна тревожных предчувствий.
Мисс Гамильтон не смогла отвлечь себя даже долгим перебиранием самых приятнейших романтических воспоминаний. Обычно это мыслительное упражнение вырабатывало у нее достаточно жизненной энергии, чтобы уснуть спокойно, хоть это и смешно звучит. Она всегда старалась соблюдать в своих сердечных делах тщательность и осторожность. Ей до сих пор удавалось удержать свои влюбленности на стадии простого увлечения - не более.
Мужчины появлялись, исчезали и не доставляли ей особых хлопот - вот и все дела. Но вот с Адамом… С Адамом все получилось немного иначе. Он был на несколько лет моложе Элен, и интрижка с ним в какой-то момент перестала быть просто интрижкой. В конце концов именно эта связь и привела к тому, что она перестала жить с Беном как жена с мужем… И Бен сразу стал врагом. До того он словно ничего не замечал, а тут как взбесился. Элен припомнила все последние репетиции, превратившиеся в сущую пытку, и ее передернуло. Весь этот сезон Бен со всеми ссорился и страшно ревновал. А тут еще доктор со своими безумствами. И еще эта дурочка Гая Гейнсфорд, напрочь лишенная умения играть на сцене, которую Бен сперва чуть ли не силком (нарочно, что ли?) впихнул в состав исполнителей и которую доктор теперь нагло пытался выпихнуть оттуда. И наконец, о боже, эта несчастная Мартина Тарн…
Ох, это было самое больное место. В другой ситуации, говорила себе мисс Гамильтон, она бы только приветствовала появление в театре свежего человека. Даже интересно - этакий женский антипод Адама. В принципе Элен симпатизировала Мартине, отчего же нет? Но ей в душу закрадывались разные сомнения… Со стороны Адама уж слишком наивно было поверить в глупые россказни этой девчонки, дескать, она старалась держаться подальше от "Вулкана" из гордости, чтобы не использовать свои родственные связи… Нет, уж слишком это простое объяснение, размышляла Элен, беспокойно ворочаясь в постели. А самое худшее - новенькая окончательно раздергала и без того неспокойные нервы у всей труппы… Зачем Адам пригласил Мартину втихомолку, вместо того чтобы чин чинарём представить ее своей родственницей и тем самым обозначить ее место? А теперь место странной девчонки оставалось неясным, и эта неясность тревожила Элен…
Мисс Гамильтон вспомнила И вчерашнюю репетицию, после которой Резерфорд потребовал, чтобы уже на этом этапе Мартина начала готовиться к исполнению роли. Причем как потребовал… Гая неискренне умоляла Адама освободить ее от роли. Бен орал, что, если Гая Гейнсфорд выйдет из состава, он выйдет вслед за ней, а Адам… Конечно, он поступил вполне правильно. Адам очень точно разыграл приступ бешенства и тем самым утихомирил их обоих. Потом, сразу успокоившись, коротко сообщил об обстоятельствах появления Мартины в театре и ледяным голосом добавил, что, как бы то ни было, никаких изменений в составе исполнителей не будет - и овцы целы и волки сыты, - и гордо удалился в сопровождении Джейко.
Но зато после ухода Адама скандал разгорелся с новой силой. Бен, уже не контролируя себя, стал кидаться на Перри Персифаля (насчет его дерьмовой техники исполнения), на Резерфорда (по поводу его дерьмовой пьесы), на свою племянницу (по поводу ее дерьмовой мягкосердечности и податливости) и, наконец, неожиданно, на Дорси (из-за того, что тот вступился за Гаю).
На это Перри Персифаль отреагировал неуместными нападками на доктора Резерфорда и его пьесу, которые удивили всех, включая и самого Перри. А племянница Бена, естественно, закатила добротную истерику по всем правилам женского искусства, которую, впрочем, самым грубым образом пресек Резерфорд…
В общем, вечеринки, как обычно накануне премьеры, не получилось. Дорси проявил свои доселе никому не известные рыцарские качества и вызвался проводить Гаю Гейнсфорд до дому. Персифаль выбежал просто в ярости, сопровождаемый язвительными замечаниями Резерфорда, отчасти позаимствованными у Шекспира… Бен с Резерфордом, оставшись один на один, ссорились до хрипоты, затем устали и вместе взяли такси - по домам…
Наутро Бен сказал Элен, что выбит из колеи.
Господи, подумала мисс Гамильтон в отчаянии, хоть бы он не пришел сегодня домой…
И в эту самую минуту по лестнице загрохотали неровные шаги Бена. Элен надеялась, что муж сразу пройдет к себе и рухнет на кровать, но шаги задержались в холле, и после странного звука, который мог быть и стуком в дверь, Бен ввалился к ней в спальню. Вместе с ним ввалился густой запах бренди. Боже мой, вот уже год каждый день происходит одно и то же…
Бен на нетвердых ногах подошел к самой кровати и присел на корточки. Элен стало страшновато.
- Привет. - Бен икнул.
- Да, Бен… Что случилось? Я отдыхаю.
- Я подумал, что тебе может быть интересно. Джон больше не станет цепляться к Гае.
- Это прекрасно.
- Я его утихомирил. Я понял, как на него надавить.
- Выходит, он все же не так плох - наш старик?..
- Он получил известия из-за рубежа. Отзывы, так сказать. Насчет его пьесы.
- А перевели правильно?
- Нормально! - Он улыбался злой, неприятной улыбкой. - А ты неплохо выглядишь, птичка.
- Я отдыхаю. Почему бы и тебе не отдохнуть?