* * *
Хотя Аллейн, безусловно, слышал каждое слово из этой мелодекламации, он сумел ничем этого не показать.
- Ну-с, так-так, - начал Аллейн. - Видите ли, я собираюсь сообщить вам не совсем, как бы это выразиться, приятные новости. Точнее, совершенно неприятные. Нам, кажется, не удастся справиться с нашей частью работы так легко и просто, как я сперва надеялся. Случай очень неоднозначный. Я понимаю, что вы все уже безумно устали, и прошу меня простить. Но, повторяю, обстоятельства дела намного сложнее, чем вам, возможно, казалось.
У Мартины похолодело в груди. Аллейн повернулся к мисс Гамильтон:
- Вы, естественно, понимаете, что мы не могли обойти вниманием и тот прискорбный случай, который произошел в этом театре несколько лет назад… Думаю, что каждый из вас также сразу же о нем вспомнил.
- Ну конечно, - согласилась Элен бесцветным голосом. - Мы тут уже говорили об этом.
Актеры притихли и посмотрели на нее с неудовольствием, но Аллейн быстро подхватил нить разговора:
- Так я и думал, видите… И мы тоже вспомнили о нем. Наверное, вы, как и мы, гадаете, не мог ли тот давний случай оказать на психику… гм!.. вашего мужа некое влияние?
- Я уверена, что оказал, - быстро ответила Элен. - Мы все так считаем.
В воздухе пронеслись нечленораздельные звуки, по которым можно было понять как то, что все согласны с мисс Гамильтон, так и то, что они абсолютно не согласны с ней… Только Резерфорд промолчал. Мартина с удивлением заметила, что его массивный подбородок опустился на грудь, а глаза прикрыты, словно он спал - он только что не храпел! Резерфорд сидел позади, за спинами актеров, и Аллейну не было его видно.
- У вас есть какие-нибудь доказательства? - спросил суперинтендент.
- Никаких особых доказательств тут быть не может, - пожала плечами Элен. - Я только знаю, что Бен много думал о том страшном случае. И ему не нравился этот театр - то есть, я имею в виду, помещение… Знаете, мистер Аллейн, актеры очень чувствительны к обстановке… Мы всегда говорим о театрах словно о живых существах… Вы понимаете, мистер Аллейн, я говорю "живых" в фигуральном смысле… Так вот, моему супругу никогда не нравилась атмосфера этого театра. И он высказывал это в таких выражениях, что я думаю, он много терзался из-за этого. У нас тут сложилось правило - не вспоминать о том печальном происшествии. Только он один часто заговаривал о нем. То есть не с нами, а с людьми, которые были причастны к тому случаю…
- Так-так, понятно, - проронил Аллейн и подождал, чтобы сержант успел записать сказанное, затем продолжил: - Кто-нибудь еще замечал у мистера Беннингтона предчувствия, суеверия или вообще опасения, связанные с этим зданием?
- О да! - воскликнула Гая с трагическими нотками в голосе, но под холодным взглядом суперинтендента несколько смутилась. - Он говорил об этом со мной, пока не увидел, как меня это расстраивает и пугает. Ведь вы должны понять, что я впервые… то есть я так чувствительна ко всему… Я просто ничего не могу с собой поделать… то есть вы можете смеяться, но для меня это было очень важно! Ведь есть вещи, о которых просто нельзя забыть ночами, когда…
- Ну так что же, - Аллейн попытался направить поток словоблудия в необходимое следствию русло, - что случилось, когда мистер Беннингтон обнаружил, что вас эти разговоры пугают? Что тогда?
- Он прекратил меня мучить. Я ведь его племянница! У нас были прекрасные отношения!
- Ага, значит, он прекратил… - Аллейн задумчиво потер висок. - Следовательно, вы - мисс Гейнсфорд, если я правильно понимаю?
- Да, но моя настоящая фамилия - Беннингтон. Я дочь его единственного брата. Мой отец был убит на войне, и дядя Кларк почувствовал, что… что я ему очень близка… А я увидела, как он одинок, как заброшен, как несчастен…
- Вам не трудно будет объяснить, почему вы решили, что он так заброшен и несчастен?
Дорси быстро вставил:
- Видите ли, я уверен, что это просто своего рода интуитивное чувство, не так ли, Гая?
- Ну, я… - неуверенно начала Гая, но тут заговорила Элен Гамильтон.
- Не думаю, что у кого-нибудь здесь возникают сомнения, отчего это мой супруг был несчастен… Именно перед вашим появлением мы откровенно обсуждали, как крепко он пил и как это разрушало его личность. Я была не в силах ему помочь, и мы больше не могли… - Элен слегка побледнела, но продолжила твердо: - Мы в действительности давно уже не жили как супруги. У нас все равно уже не было никакой семьи. Сегодня вечером он вел себя на сцене совершенно недостойно, подло и даже пошел на то, чтобы расцветить свою роль за счет достоинства других актеров… Это недопустимо в театре, он понимал это, и, возможно, сам ужаснулся после… Он был совершенно пьян сегодня, пил даже у себя в гримерной между выходами на сцену. Вероятно, он вдруг взглянул на себя со стороны и не сумел вынести этого зрелища… Я глубоко понимаю его…
- Еще бы! - воскликнула Гая Гейнсфорд злорадно. - Уж кое-кому стоило бы его понять! Во всяком случае, я всегда…
- Не сомневаюсь, что уж вы его вполне понимали, - вежливо заметил Аллейн. Гая набрала в грудь побольше воздуха, чтобы продолжить свои обвинения, но Аллейн не дал ей слова. - В любом случае сейчас, чтобы не терять времени, мне хотелось бы, чтобы вы все постарались вспомнить какие-нибудь конкретные признаки того, что мистер Беннингтон собирался с собой что-то сделать.
Мартина услышала собственный голос, который звучал, казалось, совершенно независимо от нее:
- Я полагаю, что он…
Аллейн повернулся к ней с подбадривающей улыбкой:
- Слушаю вас! Впрочем, извините, я еще не знаю вашего имени, мисс… - Он поискал глазами в программке.
- Это мисс Мартина Тарн, - быстро проговорил Адам Пул. - Она была бы у нас героиней сегодняшней премьеры, если бы не эти печальные обстоятельства… Одним словом, мисс Гейнсфорд приболела и мисс Тарн вышла ей на замену, причем решение приняла буквально за полчаса до начала спектакля… И мы все выразили бы ей благодарность, если бы только не…
- О да, вполне понятно, такие жуткие события, - кивнул Аллейн. - Итак, мисс Тарн, что же вы вспомнили?
- Он сказал мне кое-что, когда вышел со сцены в последнем акте.
- То есть ему уже не надо было возвращаться на сцену?
- Ну да.
- Что же он вам сказал?
- Я постараюсь вспомнить поточнее, - осторожно начала Мартина. - Но это не так просто - Беннингтон говорил какими-то рваными фразами, даже не заканчивая их… Он остановил меня на полпути к моей гримерной… то есть гримерной мисс Гейнсфорд, и просто заинтриговал меня… Он говорил примерно так: "Хочу сказать вам, что вы не должны думать, будто я собираюсь сделать это…" - и потом: "Вы не можете догадываться, что же я хочу…" Он говорил очень неуверенно, в расстройстве… В этот момент появился Джейко… то есть мистер Доре, и велел мне идти к себе подправить грим. А мистеру Беннингтону сказал что-то насчет его грима…
- Я заметил Кларку, что он блестит от пота, как тюлень, вылезший из воды, - вставил Джейко. - И он сразу же зашел к себе.
- Один? - спросил Аллейн.
- Ну, я только просунул к нему голову, чтобы он расслышал мои слова… Потом я сразу же пошел в гримерную к девочке…
- Мисс Тарн, вы больше ничего не запомнили из слов мистера Беннингтона?
- Боюсь, что нет. Я и сама, знаете ли, была в каком-то тумане…
- Похоже, для вас это был звездный час?
- Да, - серьезно сказала Мартина. - Мне показалось, он имеет в виду спектакль… Мне, наверное, следует объяснить. Дело в том, что я ведь вышла на замену мисс Гейнсфорд, его племянницы. И тем не менее мистер Беннингтон говорил со мной дружелюбно, и я решила, что он хочет дать мне понять, что не держит на меня зла… Но мне трудно говорить наверняка, его речь была не очень разборчивой по смыслу…
- Хорошо, - кивнул Аллейн. - А вы слышали этот разговор, мистер Доре?
- Ну конечно! - немедленно откликнулся Джейко. - Я уже шел по коридору, а Кларк говорил так громко…
- Как по-вашему, что он мог иметь в виду, когда говорил с мисс Тарн?
- Знаете, я в тот момент был страшно занят, а кроме того, просто любовался этой девочкой. Сейчас даже и не вспомнить. Если я что и подумал тогда, так только то, что он решил закатить сцену из-за того, что у его племянницы как бы отобрали роль и передали другой. У него, знаете ли, чем меньше оставалось таланта играть на сцене, тем больше появлялось таланта устраивать сцены в жизни…
- Как он вам показался, сильно расстроенным?
- О да! Еще бы! Буквально убит наповал!
- То есть просто уничтожен, так?
- Нет больше королевства, нет больше короля! - неожиданно раздался хриплый голос из-за спины Джейко. Это проснулся Резерфорд…
Аллейн сощурился и вытянул шею, пытаясь углядеть доктора в темном углу за спинами Джейко и Дорси. Наконец инспектор разглядел Резерфорда.
- Так вы считаете, что его тщеславие принимало подобные формы? - осведомился Аллейн.
- Ха! - Доктор выпрямился в своем кресле и протер глаза. - Я удивляюсь, как простым полицейским оказываются недоступны столь же простые истины… Я поражен, удивлен, разочарован и не знаю, что сказать!
Резерфорд заправил в нос понюшку табаку и откинулся на спинку кресла в сладостном предвкушении.
- Ради Бога, не обращайте на него внимания! - шепнула Элен, через силу улыбнувшись Аллейну. - Он просто старый чудак и где-то вычитал, что умные люди обязательно цитируют классиков по поводу и без повода…
- Надо сказать, мы сами поощряем в нем эти преступные наклонности, - с мрачной усмешкой вставил Джейко.
- Да, слишком уж мы ему потакаем в его необузданной и неуместной любви к классике! - поддакнул Пул.
- Плевать я хотел на ваше потакание! - ответствовал Резерфорд и оглушительно чихнул.
Перри Персифаль деликатно вздохнул, а Дорси кротко заметил:
- Может быть, продолжим, мистер Аллейн?
Суперинтендент подмигнул Джейко:
- Слушаю вас, мистер Доре.
- Я бы не стал говорить, что Бен был расстроен, - вздохнул Джейко, - но, увы, это состояние угнетенности было у бедняги уже почти постоянным… Он в последнее время бывал либо пьян вдрызг, либо в депрессии, либо одновременно и то и другое - хуже всего… Я вполне могу согласиться с мисс Гамильтон, что он сам себе стал противен… Он решил избрать самый верный путь борьбы с самим собой, не правда ли? Наверное, перед смертью он хотел заверить Мартину, что его решение никоим образом не ложится на ее совесть, вот и все. Во всяком случае, со стороны Бена это было очень мило - позаботиться перед смертью о девочке. Что же делать, если мисс Гейнсфорд провалилась, а мисс Тарн получила все лавры?
- При чем тут "провалилась"? - возразил Дорси. - Гая просто не смогла выйти на сцену!
- Надеюсь, мисс Гейнсфорд уже лучше? - деликатно заметил Аллейн, повернувшись к Гае.
- Лучше? О да… - Гая сделала жест утомленного длительным умиранием лебедя. - Да, пожалуй… Пожалуй, лучше…
И неожиданно Гая протянула руку Дорси, точно так же, как чуть раньше Элен - Адаму Пулу.
"Бог ты мой, - подумала Мартина, - да ведь у Гаи со стариком Дорси, похоже, любовь!"
Аллейн внимательно посмотрел на парочку и обернулся к труппе.
- Итак, господа, - сказал он, - могу вам сообщить некоторые предварительные итоги, которые сложились у меня в голове после нашей душевной беседы. Прежде всего ясно, что никто из вас не удивлен смертью мистера Беннингтона. Мисс Гамильтон поведала нам, что ее муж был суеверен по поводу того случая в "Юпитере". Другие говорят, что он не мог вынести позора своего скверного и недостойного выступления на сиене. Наконец, мисс Гейнсфорд считает, что Беннингтон был просто убит тем, что его племянница не появилась в нескольких мизансценах, в то время как мисс Тарн и мистер Доре, напротив, утверждают, что перед смертью Беннингтон пытался сказать, что его поступок не имеет связи с выходом на сцену мисс Тарн… Итак, вот пока единственное доказательство в пользу самоубийства, которое я имею в данный момент.
Адам Пул поднял голову. Лицо его было бледно, черная прядь спадала на лоб, и Мартине он очень напомнил "Адама" работы Микеланджело…
- Послушайте, суперинтендент, - отрывисто проговорил Пул. - Какие еще доказательства? У вас есть сам факт смерти, не так ли?
Аллейн пожевал губами, потом ответил, тщательно подбирая слова:
- Видите ли, есть некоторый временной интервал между тем моментом, когда мистер Беннингтон еще жил и говорил, и тем моментом, когда был найден мертвым. Что-то около восьми минут.
- Да, но… - вступил Перри Персифаль и как-то сразу осекся. - А, ладно, что бы там ни было, я не желаю этого знать…
- Не бойся, мой маленький, суперинтендент тебя не укусит, - зловеще сказал Резерфорд. - Что же ты замолчал, маленький Перри? Говори уж до конца!
- Да заткнись ты! - фальцетом выкрикнул Перри Персифаль, оборачиваясь. - Ах, как все тут показывали свое беспокойство! Ах, как тут все переживали! Как все хотели выставить напоказ свою честность, открытость! Прямо за живое берет! Ладно, я знаю, что доктор думает обо мне, но со своей стороны я очень сомневаюсь в его способности ставить диагноз кому бы то ни было! Пусть я голубой, пусть! Но если голубой может сочувствовать умершему, может скорбеть, может испытывать дурноту при одной мысли о самоубийстве загнанного человека, то пусть я буду голубым! Плевать мне! Это лучше, чем быть просто импотентом, неспособным на человеческие чувства, вроде нашего доктора!
Повисло тягостное молчание, слышно было только скрипение ручки сержанта, который прилежно стенографировал.
Доктор Резерфорд с некоторым трудом поднялся на ноги и посмотрел на Перри сверху вниз.
- Итак, где же ваши аргументы, мой птенчик? - сказал Резерфорд таким густым голосом, что кулисы всколыхнулись от воздушной волны. - Ежели вы человек нормальный, в чем пытаетесь нас уверить, то почему ведете себя как больная божья коровка, которая норовит спрятать свои ножки, когда ее сожмут в ладони, а стоит чуть отпустить - просыпается и стремится улететь? Почему вы так боитесь, Персифаль? Чего вы боитесь? - Он схватил Персифаля за рукав. - Это уникальный образчик, дамы и господа! Чуть раньше, всего пару часов назад, он вслух страдал от оскорбления, которое ему учинил умерший, потом от дурноты, которая постигла его при виде того же умершего, потом… Да что говорить! Я предлагаю вам взглянуть на него!
- Тихо! - прикрикнул Адам Пул. - Джон, заткнись, ради всего святого! Заткнись!
Перри вырвал свой рукав у Резерфорда и повернулся к суперинтенденту.
- Я понимаю, что вы здесь только по долгу службы, но…
- Да, мистер Аллейн, я тоже думаю, что наша мирная дискуссия приняла несколько причудливые очертания! - быстро проговорил Пул. - И мне бы хотелось ее закончить, особенно если мы все согласны, что это было самоубийство, и ничего более…
- Хотя я, например, не согласен, - спокойно сказал Аллейн.
Все заговорили разом, возбужденно.
- Вы можете возражать сколько угодно, - повторил Аллейн, чуть повышая голос. - Но я повторяю, что не имею доказательств, был ли это несчастный случаи или самоубийство.
Джейко усмехнулся. Все застыли.
- Итак, никто не хочет произнести нехорошего слова? - утвердительным тоном спросил Джейко. - Ну раз так, как всегда, озвучивать буду я. Значит, суперинтендент, вы считаете, что произошло убийство? Как погано, не правда ли?
По чистой случайности один из уставших донельзя рабочих сцены свалился во сне со стула. И прямо на шнур от занавеса. Занавес взлетел и открыл ключевую мизансцену пустому залу…
- Не хватает только аплодисментов! - сардонически заметил Джейко.
Глава 8
Интермедия
Когда Мартина оглядела всю труппу, молча сидящую на сцене, труппу, где каждый был уже до отказа полон яростью и злобой, ей вдруг стало вовсе неудивительно, что Беннингтона могли убить… Раньше трудно было даже подумать об этом. А ведь судя по всему, все так и случилось.
Долгую паузу нарушил Адам Пул:
- Надо ли понимать так, суперинтендент, что вы напрочь исключаете возможность самоубийства?
- Никоим образом! - отвечал Аллейн. - Напротив, я ищу этой версии самые ничтожные подтверждения, вы же видели… Но есть весомые аргументы в пользу того, что это могло быть и не самоубийство, понимаете? Нам следует более тщательно разобраться в деле.
- И какие у вас аргументы в пользу убийства?
- Да уж есть такие…
- И они для вас много значат?
Аллейн помолчал.
- Да, они довольно существенны.
- Ну так скажите нам! - взорвался Резерфорд.
- Достаточно сказать, что они очень весомы, - дипломатично ушел от ответа Аллейн.
- Неслабая аргументация, позвольте заметить! - Резерфорд гремел, как пустое ведро, в которое бросают картошку.
- Но, мистер Аллейн! Что еще мы можем вам рассказать?! - крикнула Элен Гамильтон. - Мы понимаем только, что Бен сделал это сам! Сам! И мы понимаем, что он сделал это оттого, что был ужасно несчастен! Пусть кто-то из нас и виноват в его несчастье, что из того? Что мы еще можем сказать?
- Знаете, я смогу вам ответить более определенно, когда мы выясним в точности, что делал каждый из вас в тот или иной момент, - с ледяным спокойствием отвечал суперинтендент. - Во всяком случае, в промежутке времени между тем, как мистер Беннингтон вышел со сцены, и тем, когда его нашли мертвым… Пока что инспектор Фокс опрашивает рабочих сцены, а я намереваюсь провести ту же процедуру с вами, господа актеры.
- Ага, я понимаю… - Элен наклонилась вперед и уперлась локтями в колени. - Вы хотите выяснить, кто из нас имел возможность убить Бена? Так?
- Да, - подтвердил Аллейн. - Поразительная догадливость… Думаю, вы согласитесь, что можно пока пропустить формальные вопросы?
- Можно.
- Тогда давайте начнем прямо с вас, мисс Гамильтон, если вы, конечно, не против.
- Я была на сцене все то время, о котором вы говорите, мистер Аллейн. Перед самым уходом Бена была сцена с Джеем Дорси, Адамом Пулом, Перри Персифалем и мною… Потом Джей и Перри выходят, а за ними - Бен. Адам и я остаемся и доигрываем до самого конца.
- Следовательно, и вы, мистер Пул, были на сцене до самого конца пьесы? - повернулся Аллейн к Пулу.
- Видите ли, тут прямо трагикомедия, - несколько натянуто улыбнулся Пул. - Дело в том, что персонаж, которого играл мистер Беннингтон, выходит со сцены и тут же стреляет в себя. За сценой звучит хлопок из пугача. А я выхожу сразу же вслед за этим, почти сразу после Персифаля и Дорси, но тотчас же возвращаюсь на сцену. Буквально через минуту-другую. Я должен был стать у левой кулисы и ждать ключевой фразы мисс Гамильтон "по делам бизнеса…" - и вслед за этим снова выйти к рампе.
- Так сколько времени вас не было на сцене?
- Может быть, мы вам просто покажем? - предложила Элен. Она встала и прошла на середину сцены, затем подняла к губам сомкнутые руки и замерла. Она стала совершенно другой женщиной…