- Ну, так, как может вести себя опытный актер, если у него в брюхе добрых полпинты бренди… Он высмеивал других актеров. Играл на публику за счет других… Нес отсебятину - лишь бы вызвать к себе интерес. Я даже удивляюсь, - добавил Дорси задумчиво, - отчего Перри, или Адам, или, наконец, Джон не придушили его в первом же антракте за такие шуточки… Мерзко он себя вел, право слово.
- Так вы ударили его из-за его поведения на спектакле?
Дорси разглядывал свою руку.
- Нет, - пробормотал он. - То есть не совсем. Если бы я был уверен, что вы ей не расскажете, я бы не стал скрывать…
- Кому - ей? Мисс Гейнсфорд?
- Да! - Дорси гордо откинул назад свою седую шевелюру. - Я говорю о Гае!
- Так вы из-за нее нанесли такой выразительный синяк на физиономию мистера Беннингтона?
- Да. Он вел себя оскорбительно.
- Прошу прощения, - заметил Аллейн вежливо, - но вы должны понимать, что нам недостаточно столь краткого, пусть и весьма благородного признания. Давайте подробнее.
Дорси все еще разглядывал посиневшие костяшки на своем левом кулаке.
- Если я и пойду на это, то только лишь затем, чтобы вы наконец оставили в покое Гаю, - пробубнил он глухо. - Она здесь совершенно ни при чем. Вы так и сделаете, если узнаете, как все было, я уверен. Потому я и просил вас выслушать меня без свидетелей.
Джей Дорси поерзал в кресле и бросил недовольный взгляд на инспектора Фокса.
- Не беспокойтесь, - сказал Аллейн, подмигивая Фоксу. - Инспектор Фокс просто патологически крепко хранит тайны. Мы с этим даже боремся у нас в Скотленд-ярде. Я вот части спрашиваю его, когда он вернет мне полтора фунта стерлингов, и он всякий раз честно отвечает, что не знает… Кремень, а не человек.
- Рад узнать о честности мистера Фокса, хотя и сочувствую вам насчет полутора фунтов. - Дорси попытался улыбнуться. - Итак, как вы уже слышали, я раздобыл упаковку аспирина и принес Гае. Это было во втором антракте. Гая сидела на этой софе. Она была в ужасном состоянии. Плакала. Не знаю, дошло ли до вас, отчего она не вышла на сцену этим вечером, но…
- Нет, мы этого не знаем. Готовы выслушать всю историю целиком! - Аллейн легонько потер ладони.
Дорси начал говорить, сперва с явной неохотой, но чем дальше, тем все живее и откровеннее. Он в красках описал роль Гаи Гейнсфорд и ее самоотверженные усилия на репетициях. Тем не менее было очевидно, что - вольно или невольно - Дорси тоже признавал, мягко говоря, ограниченность таланта своей возлюбленной.
- Дело в том, что она прирожденная инженю, амплуа наивной девушки, - вздохнул Джей, - а роль была для этакого яркого женского характера… Это ее и сломило… И съемка не особо удалась. Адам пытался держать доктора подальше от нее, но ведь голосище у Резерфорда еще тот, и Гая все равно была в курсе, что он о ней думает. И еще - роль ей просто не нравилась. Гая играла свои эпизоды и была счастлива. А Бен отчего-то решил сыграть в доброго дядюшку и втянул ее в эту пьесу. Просто из тщеславия - дескать, я своих родичей не забываю. Он был очень тщеславен. А она такое хрупкое создание - вся из нервов и слез. Слишком чувствительна! И эта история довела ее до срыва… А тут еще эта мисс Мартина Тарн, возникшая из воздуха - сперва как костюмерша Элен, на следующий день уже как студийка, потом - как племянница Адама… Да к тому же еще похожая на него. Это было последней каплей для Гаи. Она была окончательно сломлена и перед самым спектаклем отказалась выходить на сцену. Она понимала, что роль все равно достанется мисс Тарн. Надо сказать, во втором акте малышка Тарн действительно здорово сыграла - просто удивительно, даже для меня. Кстати, возможно, что ее успех дополнительно раззадорил Бена. Он просто взбесился. А Гая слышала, как хвалят игру мисс Тарн, и просто зашлась в плаче. И тут я зашел к ней…
После этой тирады Дорси уронил голову в ладони и прикрыл лицо.
- Гая мне очень нравится, - неразборчиво проговорил он из своего укрытия. - И я к ней чертовски привык. Как только я вошел, она бросилась ко мне и… Ну ладно, не будем об этом… Она рыдала в моих объятиях, бедная пташка, и у меня просто сердце перевернулось. Ну, я думаю, вы люди взрослые, что тут объяснять… И тут врывается Бен. Набрасывается на нее, как ястреб. Потом начинает поносить свою жену из-за того эпизода - ну, вы понимаете, о чем я говорю… Он не кричал, но слово это - слово это он произнес свистящим шепотом… Ну, вы понимаете, то, что мог сказать Отелло Дездемоне или… Если вы, конечно, что-нибудь помните из Шекспира.
- Кое-что, - кивнул Аллейн.
- Так вот, Гая все еще прижималась ко мне, и тут он сказал то же самое о ней… Я легонько оттолкнул Гаю и от души ему врезал. Прости господи, даже приятно вспомнить… Не помню, чтобы я что-нибудь говорил при этом. Скорее всего, нечто невразумительное. Он сразу заткнулся и пошел к себе - залечивать и пудрить свою физиономию. И в последнем акте, когда мы были с ним на сцене вместе, я видел, как у него наливается синяк под глазом…
- А как он вел себя во время последнего акта?
- Ну, что касается меня, то он просто избегал смотреть в мою сторону. Или смотрел искоса. В принципе, играл он неплохо, но потом… Он сделал совершенно непростительную вещь. Перри, конечно, не самый лучший артист на белом свете, но для Бена он был почему-то как бельмо на глазу. И вот Бен попросту наступает ему на ногу, и бедняга Перри чуть не падает! Это было просто черт знает что! Вскоре Бен ушел со сцены, и я больше не видел его до того самого момента, как его вынесли под простыней… Вот и все, джентльмены.
Аллейн молчал, задумчиво глядя на Дорси. Джей Дорси прикурил с автоматическим изяществом и фацией, как актер старой школы, который и в жизни все делает красиво… Но руки его слегка дрожали… Сколько ему лет, подумал Аллейн. Пятьдесят? Пятьдесят пять? Или все шестьдесят? Значит, у него, так сказать, бабье лето, а это - непростое испытание для стареющего человека…
- Да, чертовски неприятное дело, - сказал Аллейн вслух. - У меня есть к вам еще только один вопрос. Не могли бы вы более подробно объяснить, что имел в виду Беннингтон, когда вы ударили его?
- Нет уж, здесь вы меня увольте! - заявил Дорси.
- Но он сказал это при мисс Гейнсфорд, так ведь?
- Надеюсь, вы не станете спрашивать об этом Гаю! - Дорси покраснел. - Это просто недопустимо!
- Для офицера полиции, ведущего расследование, допустимы, увы, и еще более неприятные вопросы! - заметил Аллейн холодно, думая, что мисс Гейнсфорд даст сто очков форы старому мистеру Дорси в понимании подобных щекотливых материй… - А как вы думаете, Беннингтон мог говорить об этом самом эпизоде с кем-нибудь еще?
- Ну, если учитывать его полужидкое состояние, он мог поделиться этим хоть с телеграфным столбом!
- Ну что ж, - усмехнулся Аллейн. - Мы попробуем найти и этот телеграфный столб…
- Поймите, суперинтендент, это касалось только его и его супруги. Понимаете? Больше никого…
- Однако даже из маленького эпизода может вырасти мотив для самоубийства! - поучительно поднял палец Аллейн.
Дорси быстро взглянул на суперинтендента.
- Самоубийства? Вы сказали - самоубийства? Но почему?..
- Ну, например, позор, - предположил Аллейн. - Или он просто почувствовал к себе отвращение, если протрезвел от вашего меткого удара… Ведь надо полагать, они с женой давно уже жили раздельно?
- Я чувствую, у вас талант читать между строк, - презрительно скривился Дорси.
- Нужно быть слепоглухонемым ослом, мистер Дорси, чтобы этого не понять… Во всяком случае, спасибо вам. Не думаю, что в ближайшее время мне понадобится снова вас беспокоить…
Дорси направился к двери, но там обернулся.
- Знаете, Аллейн, если вы ищете мотивы, то вы их тут найдете чуть не у каждого… Актеры уж такие люди, нервные… А Бен не был особенно приятным человеком. Даже бедняга Перри, казалось, готов был из него кишки выпустить после этих издевательств на премьерном спектакле! Так что эмоции хлещут через край, особенно в такой день!
- Это я понимаю, - кивнул Аллейн.
- Ну хорошо… Могу ли я, наконец, забрать девочку домой?
- Прошу прощения, - возразил Аллейн, - увы, нет. Пока нет.
* * *
- Ну-с, Братец Лис, что вы там поначеркали в своем блокноте? - спросил Аллейн.
Фокс живо перелистал свою записную книжку.
- Можно сказать, одни отрицательные улики. Алиби у всех молодых студийцев, которые даже не досмотрели пьесу до конца и разошлись по домам. Исключаем также двух костюмеров-мужчин, управляющего сценой Клема Смита и его ассистента, а также рабочих сцены. Все они либо следили за действием, либо занимались своей работой. По их заявлениям, сделанным независимо, их показания полностью перекрываются.
- Ну что ж, и то неплохо.
- Странно, что здесь нет женщин-костюмерш, - удивился Фокс.
- Единственной костюмершей у них была мисс Тарн, и похоже, она пробыла в этом качестве не более суток, после чего у нее явно началась "звездная болезнь"… Наверное, она и вправду актриса, потому что таких костюмерш я не встречал - это всегда какие-то чопорные, сварливые старые девы с печальным прошлым и еще менее веселым будущим… А у мисс Тарн явно есть будущее. Не думаю, что она способна была что-нибудь сделать с Беннингтоном, однако косвенно могла спровоцировать конфликт. Ведь это из-за ее появления в театре племянница Беннингтона лишилась роли. Вообще говоря, эта племянница, на мой взгляд, просто редкая кретинка. Такую не то что на сцену нельзя пускать, ей и пончики продавать хороший хозяин не даст, если, конечно, ему небезразлична судьба пончиков… А мисс Тарн мне кажется довольно приятной особой… Так что уж извините за личные пристрастия, старина, но…
- Эта ваша приятная особа - тоже племянница, только мистера Пула. Племянница или там троюродная сестра, я не совсем понял…
- Да в этом деле на каждом шагу - какие-то тайные отношения и полный туман… Вам удалось что-нибудь выудить у костюмера Беннингтона?
- Крайне мало! - вздохнул Фокс. - Похоже, покойный любил пить в одиночку и не жаловал своего костюмера… Беннингтон часто приказывал ему выйти и найти себе какое-нибудь занятие, например, прислуживать другим актерам… Правда, в этот вечер костюмеру пришлось гримировать синяк на скуле Беннингтона и держать ватку со спиртом. А потом Беннингтон его выслал. Короче говоря, последний раз костюмер заглянул в гримерную хозяина после того, как покойный вышел на сцену в третьем акте.
- Этот парень разговорчив?
- Скорее наоборот. Квёлый. А вот другой костюмер, Бобби Крингл, неплохой малый и неглупый. Только он работает с мистером Пулом.
- Вы их отпустили, Фокс?
- Да, сэр, отпустил. И рабочих сцены тоже. Как вы понимаете; мы их всегда найдем, но пока я посчитал, что они тут ни при чем. Я еще позволил уйти этому… как его… управляющему сценой… Смиту. Он все время, пока шло действие, не выпускал из рук текста пьесы. Сидел в будке суфлера… Так что с ним, я думаю, ясно. К тому же его жена ждет дома.
- Всех ждет жена, - вздохнул Аллейн. - Ну ладно - это хотя бы сокращает список подозреваемых. Отпустили - и слава Богу… Вы, я понимаю, уже осмотрели все комнаты, но все-таки, прежде чем уйти, давайте еще раз пройдемся - посмотрим, как там наши люди…
Полицейские вышли в коридор. Фокс указал большим пальцем на дверь гримерной Беннингтона.
- Там Джибсон выскребает все, что можно, - полушепотом сказал он… - Костюмер ничего не забрал, кроме пустых баночек и коробочек из-под пудры и грима…
Аллейн молча кивнул. Они не стали заходить в гримерную Беннингтона, а навестили комнату Персифаля. Там были сержанты Томпсон и Бейли. Первый был фотографом, а второй - экспертом по отпечаткам пальцев. Они уже укладывали свою аппаратуру.
- Ну, что там у вас, Бейли? - спросил Аллейн.
Бейли мрачно глянул на своего начальника.
- Отлично, сэр! - и ворчливо добавил: - Целый калейдоскоп отпечатков везде, где только может схватиться рука человеческая…
- А там, в соседней комнате?
- В гримерной покойного? Там его отпечатки на окантовке газового шланга и на кране. Следы красного грима на кончике шланга. Совпадает с гримом на губах покойного.
- Какое трогательное совпадение, - хмыкнул Аллейн. - А вы не проводили эксперимент с содержимым легких покойного?
- А как же! - вмешался инспектор Фокс. - При мне сержант Джибсон поднес спичку, а я надавил на грудь… Полыхнуло, как в цирке у фокусника. В легких у него действительно был газ.
- Ну что ж, - кивнул суперинтендент. - Все равно я не верю, что все так и было… Ладно, вы сделали все возможное… А чья гримерная там, за той стеной?
- Мистера Дорси, - подсказал сержант Томпсон.
Они зашли туда. Комната была пустовата, безлика, в ней почти не было ни вещей, ни мебели. Только многочисленные фотографии мисс Гейнсфорд.
В последней комнате по эту сторону коридора полицейские нашли электрическую швейную машинку, на столике рядом с ней валялись обрезки материала и другие следы усилий Мартины по воплощению в жизнь эскизов Джейко…
Аллейн оглядел комнатку, затем вышел и сунул голову в противоположную дверь.
- Экие малюсенькие клетушки, - заметил он.
Суперинтендент направился в комнату Гаи Гейнсфорд. Там он постоял подольше, заложив руки в карманы брюк и внимательно осматриваясь. Фокс встал рядом.
- Если не знать, в чем дело, можно решить, что несчастная хозяйка этой комнатки страдала очень модной болезнью, - вдруг заметил Аллейн. - Шизофрения. У нее расщепление личности. Поглядите, дружище. Вот тут брошено ее элегантное пальто, рядом - совершенно аляповатая шляпа, дорогущие перчатки в абсолютно дурацком стиле, поверх них - букет цветов явно от администрации театра и коробочка с орхидеями… От кого бы, вы думали?
Он перевернул карточку и посмотрел:
- Ну да. Тысяча поцелуев и добрых пожеланий от Джея. Ну так вот, по другую сторону я вижу совершенно другое пальто, обтрепанное, много раз чиненные туфли, старую беретку и кричаще-желтый свитер… Посмотрим в сумочке… Тут мы видим паспорт на имя мисс Тарн, двадцать лет… Итак, она, значит, получила работу костюмерши? И весь результат обращения за помощью к своему дальнему родственнику? Тогда почему ее не приняли сразу в студию? Притом девчонка здорово похожа на Пула, и будь я проклят, если он ею не увлечен. Да и старый Дорси говорит, что она чертовски одаренная актриса…
Аллейн полистал паспорт.
- Гм, она прибыла в Англию только семнадцать дней назад! Может ли это иметь отношение к делу? А черт его знает!.. Ладно, пошли по другим комнатам, дружище.
Комнату Пула Боб Крингл оставил в безупречном порядке. Поздравительные телеграммы приколоты к обоям ровными рядами, коробочки с гримом прикрыты полотенцем, на столике лежала пачка с аккуратно выдвинутой сигаретой. У зеркала стояла фотография Элен Гамильтон в рамке. Рядом тикали часы, а под часами нашлась карточка. Аллейн достал ее и прочел: "От Элен. Сегодня, и завтра, и всегда, да благословит тебя Бог".
- Ага, это, значит, подарок актеру от подруги в день премьеры… - пробормотал Аллейн. - А взгляните-ка, Фокс, часы-то из севрского фарфора! Не слабо! Интересно, что он ей подарил в ответ?
- Небось какую-нибудь камею или ожерелье, - предположил практичный Фокс.
- Пойдем посмотрим - это прямо за стеной…
Вся комната Элен была завалена цветами. Выделялся прекрасный букет от Пула с его карточкой.
Аллейн сказал:
- Ну да. Не совсем ожерелье, но такие цветы фунтов тридцать стоят. Скажите-ка, Фокс, почему вы не дарите мне цветы, когда мы начинаем какое-нибудь расследование - просто чтобы меня воодушевить? Ну да ладно. Тут, я вижу, цветы не самое главное… Посмотрите-ка сюда…
На столике лежало ожерелье с несколькими привешенными деревянными медальончиками, причем на каждом из медальонов вырезана была физиономия одного из актеров театра. На карточке рядом стояло только "От Дж.".
- Такое произведение искусства явно заняло немало времени для изготовления и стоит безумно дорого, - заметал Фокс. - Не сомневаюсь, что это - работа нашего иностранца, мсье Доре…
- Точно, - кивнул Аллейн. - Вот какие чудеса творит любовь… Надеюсь, мисс Гамильтон понравился этот подарок.
Аллейн взглянул на фотографию Пула.
- Приятный мужчина, нечего сказать, - проронил он. - Напоминает портреты кисти Гольбейна. Да и портрет в "оранжерее" тоже неплох. По-моему, его делал Доре. Кажется, этот француз - просто украшение театра, а, дружище Фокс? Без него тут было бы мрачновато… Он старается как может. Влюблен в приму…
- Влюблен? Вы так считаете, Аллейн?
- Еще бы я не считал, Братец Лис! - Аллейн потер нос пальцем. - Тут просто двух мнений быть не может! Ну ладно… Джибсон нашел в комнатах что-нибудь особенное?
- Да нет, всякую ерунду. Сумочки, коробочки…
- Ладно, черт с ними, пусть наши молодчики идут домой и отсыпаются, да покамест переоденутся в свою повседневную одежду. Впрочем, эта Гейнсфорд уже переоделась, все одно… А, черт, я же не успел с ней проверить показания Дорси! - Аллейн хлопнул себя полбу. - Она меня вообще пугает, эта молодая ослица…
- Мне надо поговорить с ней, сэр?
- Нет, вы лучше останьтесь и запишите все как следует. Я поговорю с мисс Гейнсфорд в "оранжерее"… Впрочем, нет, постойте. Побудьте с остальными, Фокс, а с нею пошлите Манка. Пусть он проведет девицу в "оранжерею". А остальным актерам скажите, что они могут переодеться в своих комнатах. Это даже будет нам на руку - мне не хочется, чтобы они беседовали друг с другом. Потом вы можете попытаться выведать, что такого особенного происходило с Беннингтоном в последние дни - ну, может, его что-нибудь обрадовало или взволновало…
- Похоже, его вообще было легко взволновать.