* * *
После душа Васик протрезвел почти окончательно. Он сидел а диване, завернутый в махровый халат и стучал зубами, хотя в комнате было довольно тепло. Даше я сварила кофе; она немного успокоилась, когда выпила две чашки. Васик от кофе отказался, сказав, что смотреть не может на какую бы то ни было жидкость.
– Вообще-то он не родня был, – говорила Даша, держа в руках третью чашку кофе, – так... дальний родственник. Формальный. Я видела его-то – всего несколько раз за всю жизнь. Родители про него часто рассказывали. Он в нашей семье был... как это... паршивой овцой в стаде. Юмористическим персонажем. Пил давно, но в последнее время – все сильнее и сильнее. Когда-то стоял во главе большой корпорации, доставшейся ему по наследству, но потом скатился до вице-президента какого-то банка средней руки.
– Несчастный случай? – спросил Васик. – Или как с Василием Петровичем моим?
– Скорее всего несчастный случай, – ответила Даша, – но вариант с убийством не исключен. Семена Абрамовича нашли вчера под утро – машина сбила его сзади, когда он шел по проезжей части. Сильно пьяный был.
– Вот так совпадения, – качнула я головой, – два убийства и все убитые – бизнесмены, так сказать, средней руки. Причем – обоих вы знаете.
– Ну, последнее трудно считать совпадением, – сказала Даша, – знаешь ведь, что вся бизнес-верхушка Москвы друг с другом прекрасно знакома. А половина коммерсантов высокого полета находится друг с другом в родственных связях. Так что в том, что убитые нам знакомы, нет ничего удивительного.
– Ну да! – подал голос Васик. – Только ты забыла о том, что за нами следят. Может быть, за этими тоже следили, а потом...
– Два случая, – задумчиво проговорила я, – пункт первый: если допустить, что эти случаи связаны между собой, то напрашивается вопрос – что могло объединять Василия Петровича Донина и Семена Абрамовича Каца?
Васик и Даша посмотрели друг на друга.
– Мы уже говорили на эту тему, – сообщила Даша, – когда ты варила кофе. Выяснили, что покойники, хоть и могли быть знакомы друг с другом, но вряд ли могли состоять в каких-то более или менее близких отношениях.
– Но есть один сближающий момент, – добавил Васик, зябко кутаясь в халат.
– Да, – кивнула ему Даша, – Васик говорил, что слышал, будто у Василия Петровича какие-то проблемы были с благотворительным фондом "Лагуна Вечной Любви".
– Я разговор родителей слышал, – сказал Васик, – перед тем, как они умотали за бугор. Я точно сейчас не помню, но они говорили что-то. Будто фонд предложил фирме Василия Петровича выгодный какой-то контракт, а Василий Петрович был против этого проекта. Чего нельзя сказать о его партнерах по фирме. Без подписи Василия Петровича контракт заключить было невозможно, а подпись свою он ставить никак не хотел. Ему вроде даже угрожали.
– Семен Абрамович, – подхватила Даша, – тоже вел переговоры с благотворительным фондом "Лагуна Вечной Любви", но больше я ничего не знаю. Тоже, когда заезжала к родителям, слышала разговор.
– "Лагуна Вечной Любви", – повторила я.
– Да, – вздохнула Даша, – вот бы тебе найти президента этого фонда и пообщаться с ним. С твоими экстрасенсорными талантами, ты бы вытащила из него все сведения. Глядишь – тогда бы и прояснилась ситуация с нами. Конечно, не факт, что мы на верном пути, но все-таки... Но как добраться до этого президента?
С минуту я молчала, а потом проговорила:
– С президентом благотворительного фонда "Лагуна Вечной Любви" я встречаюсь завтра в десять часов утра.
– Как?! – в один голос воскликнули Васик и Даша.
Я начала рассказывать...
* * *
Было уже часа два ночи, когда мы закончили свои прения, так ни к чему определенному и не прийдя.
– Все, – сказала Даша, посмотрев на часы, – теперь надо срать. Как говорится, утро вечера мудреннее. Разберемся завтра на свежую голову.
Васик уже прикорнул на диване и теперь подтвердил Дашины слова громовым храпом.
– Я уже выспалась за весь день, – сказала Даша, – подремлю в кресле. А ты ложись в постель.
Мне не хотелось спорить.
– Ладно, – кивнула я, – только приму ванну.
Я скинула верхнюю одежду и прошла в ванную. Пустила воду. Вода медленно достигла краев ванной.
"Полчаса поплещусь, – раздеваясь, подумала я, – и спать. Устала безумно. А завтра мне предстоит важное дело".
Однако спокойно поплескаться в ванной мне не удалось. Только я намылилась, как через закрытую дверь и шум льющейся воды до меня долетел пронзительный Дашин крик.
"Господи, что еще случилось? – успела подумать я, выскакивая из ванной и бросаясь в комнату, где я оставила Дашу. – Неужели опять какое-то объявление по телевизору?"
Свет в комнате был выключен, очевидно, Даша уже дремала, сидя в кресле, когда случилось... Лицо у нее было совершенно белое и неподвижное. На ее коленях лежала моя куртка, а в ее руках был мобильный телефон того старика, которого избил Васик. Сам Васик – разбуженный криком – приподнявшись на локте, что-то мычал.
– Что случилось? – крикнула я, заглянув в неподвижные глаза Даши.
– Телефон зазвонил. В твоей куртке. Ну, этого старика телефон, – хрипло сообщил Васик, – Дашка вынула его, ответила на звонок. Просто сказала "алло". Потом послушала и вдруг как закричит.
– Даша! – позвала я.
Даша не говорила ни слова – держала перед собой на вытянутой руке телефон. Что она услышала там такого страшного. На мгновение я закрыла глаза, сосредотачиваясь и уловила сильное ощущение опасности, идущее прямиком от телефонной трубки.
Моментально мое сознание было защищенно только что мною созданной экстрасенсорной броней.
Только тогда я взяла трубку из холодных Дашиных пальцев. Сказала:
– Алло, – и...
* * *
И тотчас пол провалился у меня под ногами. Я полетела в черную бездну, испещренную белесыми пузырьками. Телефон куда-то исчез у меня из рук, а когда я грохнулась со всего размаха о камень, я ощутила, что хоть мой полет оказался крайне непродолжительным – я теперь погружена на самом дне черной пустоты.
Морщась от боли в содранных коленях, я поднялась на ноги. Странное потрескивание донеслось до моих ушей. Я инстинктивно отпрянула в сторону и только несколько секунд спустя поняла, что это лопаются крохотные пузырьки подсыхающей на моей коже мыльной пены.
Пустота, облепившая меня со всех сторон молчала, и в этом молчании ясно слышалось что-то угрожающее.
Опять! Опять я попала в какую-то черную дыру, где перекашиваются все привычне представления о пространстве и времени, принятые в том измерении, в котором я живу.
А теперь эта тварь... Да, та самая тварь, которая едва не загрызла меня, когда я провалилась в эту бездну в первый раз.
Непроизвольно я вскрикнула и тут же замолчала, прислушиваясь к шелестящей в моих ушах тишине. Потом я осторожно сделал два шага, вытянув вперед руки. Никакого сопротивления впереди я не встретила и поэтому быстро пошла вперед, а через минуту – побежала.
Хотя мне казалось, будто я неслась, как птица, никакого движения воздуха я не замечала. И что самое странное – я не чувствовала никакой усталости.
– Постой-ка! – сказала я самой себе и остановилась.
Тишина вокруг.
Я ущипнула себя за руку. Боль возникла не сразу, а спустя какое-то время – словно проснулась. Неясная мысль, родившаяся в моей голове, заставила меня улыбнуться.
Впрочем, рано улыбаться, нужно проверить, верно ли то, о чем я думаю...
Я закрыла глаза и попыталась представить свое тело в виде туманного облачка. Когда я осторожно открыла глаза, я увидела, что сквозь мою вытянутую руку просвечивает угольная чернота. Я попыталась положить руку себе не грудь, но рука на встретила никакого сопротивления – призрачные очертания руки мягко прошли сквозь призрачные очертания моего тела.
Позади послышался приближающийся скрежет когтей о камень – хорошо знакомый мне скрежет. Эта та самая тварь, которая напала на меня в первый раз, когда я оказалась в этом странном месте.
А теперь я не могла удержаться от того, чтобы не расхохотаться. Теперь я знала, что мне делать. Ведь вся штука была в том, что то место, куда я попала, было нереальным. А по всем законам логики – если я могу ощущать себя в этом мире, значит, я мое тело приспособилось к здешним условиям.
Я также стала нереально и неосязаема. В этом мире нет ничего материального. Есть только разум. А моя плоть – только лишь привычный контур, который сопровождает меня потому, что не еще успел – за ненадобностью полностью раствориться. А ощущения боли и повреждения – моя искалеченная рука – оттого, что, в первый раз попав в этом нематериальный мир, я все еще считала себя существом из плоти и крови – глупо и смешно. Но тогда я была слишком напугана и у меня не было времени на раздумья и эксперименты. Сейчас я представляла из себя в этом мире что-то вроде призрака наоборот.
Додумать эту, безусловно очень интересную мысль до конца, я не успела. Глухой рев прорезал пустоту рядом со мной и тяжелое тело бросилось на меня.
* * *
Васик тряс меня за плечи и что-то кричал мне в ухо. Как только я пришла в себя, я поняла, что сижу на полу в комнате, где ярко горит свет.
– Это ты включил свет? – спросила я Васика. – Да перестань меня трясти!
Он тут же отпрянул от меня.
– Очнулась, – белыми губами прошептал он, – а я уж думал...
Свет. Как и тогда – в первый раз – ярко вспыхнувшись свет вытащил меня из того нереального мира – в этот – реальный.
Я поднялась на ноги. Васик молча накинул мне на плечи плед и я закуталась в него, вспомнив, что стою совсем голой.
Васик тяжело рухнул на диван.
– Я больше не могу, – простонал он, – кто-нибудь объяснит мне, что происходит? Я так с ума сойду.
– Где телефон? – спросила я.
– Я его уничтожил, – ответил Васик, – растоптал ногами.
– Ну и дурак, – сказала я, – это дорогой аппарат, с определителем номера, можно было бы узнать, кто звонил.
– Мне это совершенно не интересно проверять, – передернув плечами, проговорил Васик, и я заметила, что лицо его как-то сразу осунулось.
– Почему? – спросила я. – Ведь это наверняка звонил тот, кто послал людей следить за нами. Этот телефон был в кармане куртки старика. А старик... То есть – Старый – самый настоящий агент. Ах да! Я ведь тебе, кажется, не рассказывала...
– Обернись, – странным голосом проговорил Васик.
– Что такое?
Я обернулась и увидела. У меня неожиданно подкосились ноги, я сделала шаг назад и опустилась на диван рядом с Васиком.
– Господи, – вырвалось у меня, – да что же это такое.
* * *
Даша сидела в кресле неподвижно. Ее лицо было бледным, как снег, и, вероятно, таким же холодным. Я ближе подошла и наклонилась над ней.
Кажется, она дышала.
– Помоги ей, – шепнул Васик.
Я попыталась сконцентрироваться, но получилось у меня плохо – сказывалась усталость. Это путешествие в мир черной бездны вымотало меня до предела.
– Даша! – окликнула я ее.
Она не ответила. Раскрытые до предела глаза смотрели куда-то мимо меня. Ее зрачки казались ледяными. Не знаю зачем, я подула ей в лицо. Потом легонько шлепнула ладонью по щеке.
Никакой реакции.
– Помоги, – снова сказал Васик, – ты же можешь...
"Чей же голос она услышала в телефонной трубке? – подумала я. – И что ей сказали, что такое с ней? Она как будто покрылась стеклянной плотью. Кажется, урони ее сейчас на пол, она разобьется".
– Перенеси ее на кровать, – попросила я Васика.
Он тотчас поднялся, осторожно взял Дашу на руки. Ее тело обмякло в руках Васика, но лицо оставалось таким же – белым и неподвижным. Немигающие глаза смотрели в одну точку.
Я прошла следом за Васиком. Он положил Дашу на постель и я попросила его выйти. Затем я долго стояла на ее постелью, пытаясь сконцентрировать остатки энергии в кончиках своих пальцев.
Когда у меня это получилось, я провела ладонью по лицу Даши, закрывая ей глаза. Веки ее опустились сразу же – и задрожали. Я снова подула ей на лицо.
Позади меня раздался шорох. Я, вздрогнув, обернулась – Васик виновато улыбнулся дрожащими губами. И кивком указал на Дашу.
Я наклонилась над ней. Лицо ее порозовело. Грудь начала вздыматься – теперь было похоже, что она просто крепко спит.
– Что с ней? – шепотом спросил Васик.
– Не знаю, – так же шепотом ответила я, – но это единственное, что я могу сделать. Будем надеяться на то, что завтра утром она проснется и ничего не будет помнить о произошедшем с ней.
Васик с сомнением покачал головой.
– Она как будто умерла, – сказал он.
Я взяла его под руку и вывела из комнаты. И плотно прикрыла дверь. Свет в комнате, где осталась Даша, я не выключала – лампочка горела не ярко.
Мы сели за стол, на котором стоял остывший кофейник, и закурили. Васика все еще потрясывало. Он облизывал губы и то и дело мотал головой.
– Поскорей бы утро, – сказал он, глянув в заоконную темень. – Утром все не так. А ночью страшно.
Глава 10
Карен Степанович был не на шутку взволнован. Когда я явилась на место встречи, опоздав, как это полагается дамам, на пять минут, он выскочил из своей машины и замахал мне руками, как будто я стояла не рядом с ним, а за несколько десятков метров.
– Ты что?! – закричал он. – Опаздываешь! Шеф ведь не будет нас ждать!
– Извини, – сказала я, – но ведь только девять часов. Пять минут десятого. Насколько я понимаю, до места добираться полчаса. Успеем.
– Успеть-то успеем, – снизил тон Карен Степанович, – но что если Иван Иванович первым придет? Что ж ему – полчаса сидеть одному?
Я пожала плечами. Вообще-то, ничего страшного в том, чтобы этот Иван Иванович посидел полчаса в одиночестве за ресторанным столиком я не видела.
Я заметила, что Карен Степанович пристально разглядывает мой наряд. Я непроизвольно расправила плечи и отставила правую ногу вперед.
– Ничего, – проговорил наконец Карен Степанович, – тебе идет такой наряд.
Он озабоченно посмотрел на свои начищенные до блеска ботинки.
– А я как выгляжу? – спросил он.
– Очень хорошо, – честно ответила я. На Карене Степановиче был явно очень дорогой костюм и шикарный галстук в мелкую-мелкую клеточку.
Мне вдруг пришло в голову, что мы с ним оба напоминали жениха и невесту, прихорашивающихся друг перед другом, собираясь в поездку за родительским благословением.
Карен Степанович открыл мне дверцу и запрыгнул в автомобиь сам.
– С богом, – сказал он, – поехали.
– А куда едем-то? – спросила я.
– Ресторан "Шанхай", – сказал Карен Степанович.
– До него двадцать минут идти, – вспомнила я, – а ты говорил вчера – полчаса.
– На всякий случай так сказал, – пояснил Карен Степанович, – лучше перестраховаться.
Я вдруг вспомнила сегодняшнее утро и все возбуждение перед встречей с Иваном Ивановичем у меня как рукой сняло.
Даша так и не проснулась. Но сон ее казался здоровым, поэтому, я не осмелилась ее будить. Я оставила Васика сидеть у ее кровати. Когда я уходила из комнаты доносились какие-то подозрительные звуки. Поручиться не могу, но мне показалось, что это Васик плакал.
* * *
Ресторан "Шанхай" оказался совсем пустым. Это объяснялось ни ранним для посетителей временем, а тем, что таинственный Иван Иванович арендовал весь ресторационный зал на час.
Заметив у дверей в зал двух дюжих детин в строгих черных костюмах, Карен Степанович затосковал.
– Ну все, – шепнул он мне, – я же говорил. Иван Иванович уже приехал. Мы заставили его ждать, а он теперь...
– Не хнычь, – строго сказала я, – ничего страшного не...
– В чем дело? – спросил Карен Степанович у преградивших ему путь охранников.
– Не велено тебя пускать, – услышал он в ответ, – только девушку.
– Как это? – воскликнул Карен Степанович. – Я же тоже пригла...
Охранники равнодушно молчали. Карен Степанович сник и отошел в сторонку.
– Удачи тебе, – уныло глядя на меня, сказал он.
– Извини, – сказала я ему.
Охранники отворили мне двери и посторонились.
Я вошла в зал.