- Пришлите Элпа, второго отпустите.
В реальной жизни он выглядел еще страннее, чем на фото.
- Вам приходилось вчера вечером ехать от бара "Ансельмо" до ресторана "Мэзон Бланш"? - спросил Барчесс.
- "Мэзон Бланш", "Мэзон Бланш"… - задумчиво повторил таксист. - Я много раз ездил вчера то туда, то сюда, но "Мэзон Бланш"… - Но, видимо, память у него все же работала, и он вспомнил: - "Мэзон Бланш"!.. Шестьдесят пять центов за поездку. Да! Вчера вечером я вез туда кого-то.
- Поглядите сюда. Вы узнаете кого-либо?
Его взгляд скользнул по лицу Гендерсона и задержался на нем.
- Это он, не так ли?
- Вопрос вам задал я.
- Да, это был он, - уверенно ответил шофер.
- Один или с кем-нибудь еще?
Он задумался на мгновение и покачал головой.
- Нет, я не помню, чтобы с ним- был кто-нибудь еще. Полагаю, он был один.
Гендерсон рванулся вперед. Ему казалось, что все сговорились убить его.
- Вы должны были видеть! Она села раньше меня и вышла раньше, как это обычно делают женщины…
- Спокойно…
- Женщина? - агрессивно переспросил шофер. - Я вас помню, я вас хорошо запомнил, потому что из-за вас я получил вмятину на крыле…
- Да, да, - быстро сказал Гендерсон, - и, видимо, поэтому не заметили, как села она, потому что смотрели в другую сторону. Но я уверен, что когда мы сидели в машине…
- Когда вы сидели в машине, я не поворачивался к вам, я смотрел на дорогу! И я не видел, чтобы она выходила из машины!
- Мы еще зажгли свет, - умоляющим тоном сказал Гендерсон. - Вы же этого не могли не видеть, и, кроме того, в зеркале должны были видеть…
- Все, теперь я уверен, - быстро сказал шофер, - Теперь я положительно уверен. Я работаю уже восемь лет. Если вы говорите, что зажгли свет, значит, вы там были один. Я еще не видел, чтобы парочка в такси зажигала свет. Наоборот, всем нужна темнота. Если в машине горит свет, можете смело держать пари, что пассажир сидит там один.
Гендерсон едва мог говорить. У него перехватило дыхание.
- Как же вы можете помнить мое лицо и не помнить ее? - тихо произнес он,
- Вы сами не помните ее, - ответил Барчесс раньше, чем таксист успел открыть рот. - Вы утверждаете, что провели с ней шесть часов, а он - меньше двадцати минут, да еще сидел к вам спиной. - Он повернулся к Элпу: - Так что же вы можете сказать в заключение?
- Я скажу вот что. Когда я вчера вечером вез этого человека, в машине с ним никого не было.
В "Мэзон Бланш" они приехали перед открытием, и им пришлось пройти в ресторан через кухню.
- Вы когда-нибудь видели этого человека? - резко спросил Барчесс метрдотеля.
- Конечно, - так же уверенно ответил тот.
- Когда вы в последний раз видели его?
- Вчера вечером.
- Где он сидел? Метрдотель указал столик:
- Вот здесь.
- Да? Продолжайте.
- Что продолжать?
- Кто с ним был?
- Никто.
Ответ потряс Гендерсона, как удар по голове.
- Вы же видели, как она вошла в зал минуту или две спустя и присоединилась ко мне! Вы же видели, что она все время сидела здесь! Вы должны были видеть ее! Вы же подходили к нам и спросили; "Вы всем довольны, мсьё?"
- Да, это входит в мои обязанности. Я делал то же самое, что, прошу прощения, у каждого столика, Вас я запомнил потому, что у вас было расстроенное лицо, также помню, что рядом с вами было два свободных геста. Вы сами только что процитировали мои слова, если я сказал "мсье", как это подтвердили вы, это значит, что с вами никого не было. Когда джентльмен сидит за столом с леди, я обращаюсь к ним со словами мсье" и "мадам".
У Гендерсона закружилась голова, перед глазами поплыли черные круги. Метрдотель повернулся к Барчессу.
- Ну, раз возникли сомнения, я могу показать вам список заказанных мест. Вы сами убедитесь.
- Что ж, это не повредит, - кивнул Барчесс, хотя по его виду было ясно, что он считает это лишним.
Метрдотель пересек зал, подошел к большому буферу, открыл ящик, достал из него что-то и вскоре вернулся обратно.
- Вот, пожалуйста.
Это было несколько листов бумаги с фамилиями, метрдотель помог Барчессу найти лист, в котором значилась фамилия Гендерсона. На листе было всего девять или десять фамилий. Середина столбца выглядела так:
Стол 18 - Роджер Эшли, четверо. (Вычеркнуто).
Стол 5 -мисс Рэйбер, шестеро. (Вычеркнуто).
Стол 24 - Скотт Гендерсон, двое. (Не вычеркнуто).
Кроме того, рядом с последней записью стояла в скобках цифра один: (1).
Метрдотель объяснил:
- Здесь все видно. Когда заказ исполнен, то есть все клиенты явились, заказ зачеркивается целиком. Если не все клиенты явились и заказ не был выполнен полностью, соответствующая строчка не зачеркивается, но рядом в скобках указывается, сколько клиентов присутствовало.
Я сам придумал эту систему, и мне удобно по ней следить за клиентами, не задавая лишних вопросов. Так что вы видите, что мистер Гендерсон заказал места для двоих, но явился один.
Гендерсон опустил голову на руки.
- Кто обслуживал стол, за которым сидел мистер Гендерсон? - неожиданно спросил Барчесс, и Гендерсон удивленно поднял голову. Он совсем забыл, что уж официант то должен был запомнить ее.
Метрдотель порылся в своих записях.
- Дмитрий Малов.
Гендерсон с надеждой посмотрел на Барчесса. Метрдотель ушел за официантом. - : Это вы обслуживали вчера стол 24? - спросил Барчесс, когда к ним подошел официант.
- О, конечно, - воскликнул официант и улыбнулся. Он явно не думал, что случилось что-то непредвиденное. - Добрый вечер! Здравствуйте! - обратился он к Гендерсону. - Вы снова хотите поужинать у нас?
- Нет, нет, - сухо сказал Барчесс. - Так это вы вчера обслуживали стол 24? - повторил он вопрос. - Сколько человек сидело за столом?
Официант удивленно посмотрел на него.
- Он один.
- Без леди?
- Без леди. У него что-нибудь пропало? Гендерсон тяжело вздохнул и снова опустил голову.
- Да, пропало, - мрачно отозвался Барчесс. Официант почувствовал, что сказал что-то не то, но он явно не понимал, что происходит.
- Вы придвинули ей стул, - сказал Гендерсон. - Вы открыли меню и вручили ей. Я же всё это видел своими глазами! Почему же вы говорите, что не видели ее?
Официант заговорил теперь с явным восточным акцентом и начал жестикулировать:
- Да, я придвигаю стулья дамам. Но не для воздуха же! Зачем бы я стал двигать стул, если леди с вами не было?
- Говорите с нами, а не с ним, он арестован, - сказал Барчесс.
- Он оставил мне на чай полторы ставки. Как же с ним могла быть дама? Вы думаете, я стал бы сегодня разговаривать с ним, если бы он вчера был не один и при этом оставил мне полторы ставки? Вы думаете, я забыл? - Глаза его загорелись. - Я помню все, что делается в течение двух недель. Ха!
- О каких полутора ставках вы говорите? - с веселым любопытством осведомился Барчесс.
- Речь идет о тридцати центах. Ставка за одного - тридцать, за двоих, - шестьдесят центов. Он дал мне сорок пять центов, вот я и говорю о полутора ставках.
- А вы не могли получить эти сорок пять центов за двоих?
- Никогда! - обиженно воскликнул официант. - Я бы: делал так… - Он швырнул воображаемый поднос на стол, скрестил руки на груди и презрительно уставился на Гендерсона. - Я бы сказал ему: "Сэр, я благодарю вас. Большое спасибо, сэр. Очень большое спасибо, сэр. Вы уверены, что можете расстаться со своими деньгами?" Если бы он был с дамой, ему стало бы стыдно.
- Верно, - согласился Барчесс. - Итак, сколько вы: ему дали, Гендерсон?
- Столько, сколько говорит он, - безнадежно пролепетал тот.
- Еще одно, - сказал Барчесс. - Я бы хотел проглядеть счета за обеды. Вы сохранили их?
- Они у управляющего. Попросите у него.
Управляющий принес счета. В пачке без труда отыскали счета стола 24, среди которых был и его счет. "Общий обед -2,25. Официанту -0,45". Поперек счета стоял красный штемпель: "Оплачено. 20 мая". Другой счет стола 24 был выписан всего за один чай, и, кроме того, он был дневным -0,75, а следующий - за обед для четверых- перед самым закрытием ресторана.
Они помогли ему сесть в машину. Он был потрясен едва передвигал ноги. Окружающее казалось ему нереальным.
- Они лгут. Они убивают меня. Но почему? Что я им сделал?
- Вы знаете, что мне это напоминает? - спросил один из сидящих рядом детективов. - Есть такие детские картинки. Чем дольше на них смотришь, тем больше деталей картинки пропадает.
Гендерсон опустил голову и ничего не ответил.
До них доносились музыка, смех, аплодисменты. Управляющий сидел у телефона. Бизнес шел хорошо, и он был доволен.
- Не может быть никакого сомнения, что заплачено было за два места, - сказал он. - Все, что я могу вам сказать: с этим человеком никого не видели. - Он неожиданно забеспокоился: - Он очень бледен. Увезите его, пожалуйста, побыстрее отсюда! Я не хочу никаких неприятностей во время представления!
Они открыли дверь. Гендерсон чуть не упал им на руки.
"Чича, чича, бум, бум!
Чича, чича, бум, бум", донеслось до них.
- Не могу больше оставаться здесь, - Гендерсон упал на сиденье.
- Почему вы не хотите признаться, что с вами - не было никакой женщины? - спросил Барчесс. - Неужели вы не понимаете, как это упростит дело?
- Вы же знаете, что потребуете у меня дальнейших признаний в том, чего я не делал, - дрожащим голосом пробормотал Гендерсон. - Рассудок начинает покидать меня. Я ни в чем теперь не могу быть уверен. Я даже начинаю сомневаться - на самом ли деле меня зовут Скотт Гендерсон. - Он помолчал. - Она была со мной в течение шести часов! Я прикасался к ее руке… Я разговаривал с ней… Я слышал шелест ее одежды… Слова, которые она произносила… Запах духов… Стук ее ложки о тарелку… Она сидела рядом со мной в такси… - Он ударил кулаком по своему колену. - Она была, была, была! - Он почти кричал. - А теперь вы пытаетесь убедить меня, что ее не было! - Он долго молчал. - Я боюсь. Отвезите меня обратно в камеру. Пожалуйста. Я хочу чувствовать вокруг себя реальный мир, твердые стены.
- Он дрожит, - заметил один из детективов.
- Ему надо выпить, - сказал Барчесс. - Остановитесь на минутку, надо принести ему немного виски.
Гендерсон выпил виски и закрыл глаза.
- Отвезите меня быстрее назад. Быстрее, Быстрее. Назад.
- Он чокнулся, - усмехнулся один из детективов.
- С тобой случилось бы то же самое, если бы ты провел вечер с призраком.
Остальной путь они ехали молча.
- Вам лучше выспаться, Гендерсон, - сказал Барчесс на прощание. - И вам нужен хороший адвокат.
Глава 5
Девяносто первый день перед казнью
- …Вы слышали, как он пытался утверждать, что познакомился в баре "Ансельмо" с некоей женщиной, и это случилось в десять минут седьмого. Другими словами, одну минуту и сорок пять секунд спустя после зафиксированного полицией времени смерти несчастной жертвы. Очень умно. Вы немедленно заметили, леди и джентльмены, присяжные, что, если он был в баре "Ансельмо" на Пятидесятой улице в десять минут седьмого, то он не мог бы находиться в собственной квартире в момент убийства. Никакие усилия не смогли бы перенести его в этот бар из квартиры так быстро. Ни две ноги, ни четыре колеса, ни крылья, ни пропеллер, Да, я сказал, что это очень умно. Но… Недостаточно умно.
Очень удачно, что- он встретил эту женщину именно ту ночь, а не в какую-нибудь другую в течение всего да. Может быть, это - предчувствие, что она понадобится ему именно в эту ночь? Странное, предчувствие, не правда ли? Вы слышали слова обвиняемого, когда на мой вопрос он ответил, что раньше ему не приходилось меть дело с незнакомыми женщинами. Что он не занимался такими делами в течение всей своей жизни. Ни разу, запомните это! Это его слова, а не мои. Вы сами их слышали, леди и джентльмены. Такая мысль никогда раньше и не приходила ему в голову. Это не было его привычкой, это чуждо его натуре. В ту единственную ночь, однако, он нарушил свои привычки и хочет, чтобы мы в это поверили. Вполне удобное совпадение? Только…
Пожатие плеч и долгая пауза.
- …где эта женщина? Мы все жаждем увидеть ее! Почему нам ее не показывают? Что этому мешает? Предъявят ли ее суду?
Он ткнул пальцем в одного из присяжных.
- Вы видели ее? - В другого. - А вы? - В третьего. - А вы? - Беспомощно развел руками. - Кто-нибудь из вас видел ее? Занимала ли она свидетельское место? Нет, нет и нет, леди и джентльмены! Потому…
Снова долгая пауза.
- Потому, что этой женщины нет. Никогда не было. Нам не могут предъявить человека, который никогда не существовал. Они не могут вдохнуть жизнь в вымысел, в плод воображения, в то, что существует лишь на словах. Только Господь Бог может создать взрослую женщину и вдохнуть в нее жизнь. И даже ему надо для этого восемнадцать лет, а не две недели.
По залу пронесся смех.
- Этот человек борется за свою жизнь. Если бы женщина существовала, как вы думаете: они позаботились бы о том, чтобы доставить ее сюда? Конечно, ее бы сюда доставили, можете держать пари. Если бы…
Драматическая пауза…
- …эта женщина существовала. Давайте забудем о себе. Мы все собрались здесь, в заде суда, из разных мест. Давайте предоставим слово тем, кто был здесь, в этих самых местах, в то же самое время, когда, по его утверждению, он был с ней. Их должны были бы видеть, если бы они были вдвоем. Видели ли их? Его видели, да. Каждый так или иначе сумел вспомнить его, Скотта Гендерсона. Его они видели, а ее - нет. Вам не кажется странной эта слепота на один глаз, леди и джентльмены? Мне кажется, когда люди ходят парой, возможны два варианта; либо их никто не видел и не запомнил, либо, вспоминая одного, тут же вспоминают другого. Как может человечество видеть одного человека и не заметить другого, который находится рядом с первым? Это противоречит законам физики. Я не могу этого понять. Меня это ставит в тупик.
Он пожал плечами.
- Я могу сделать предположение: возможно, ее кожа обладает особым свойством пропускать свет и поэтому все смотрели сквозь нее…
Генеральный прокурор засмеялся.
- Или, возможно, ее случайно не было с ним. В этом нет ничего особенного, и поэтому ее никто не видел.
Он пожал плечами.
- Зачем продолжать в таком духе? Будем серьезными. Судят человека. Я не хочу, чтобы из этого дела устраивали фарс. Оставим гипотезы и теории и вернемся к фактам. Не будем говорить о призраках и чудесах; вместо этого давайте поговорим о женщине, чье существование никогда не вызывало сомнений. Многие видели ее при жизни и многие видели ее после смерти/ Она не была призраком. Она была убита. У полиции есть фотографии, подтверждающие это. Это - первый факт. Все мы видим этого человека, который опустил голову… О, теперь он поднимает ее, чтобы дерзко посмотреть на меня. Его судят здесь. Это - второй факт.
Он продолжал театрально:
- Я люблю факты гораздо больше, чем самый очаровательный вымысел. Вы тоже, леди и джентльмены? С фактами проще иметь дело.
- А третий факт? Вот третий факт. Он убил ее. Да, это точный и несомненный факт, как и первые два Каждая деталь этого факта уже доказана здесь, в этом зале суда. Мы, в отличие от защиты, не просим вас верить в призраки, духи, в галлюцинации! - Он повысил голос. - У нас есть документы, показания, данные под присягой, доказательства, подтверждающие каждое наше слово!
Пауза. Затем он спокойно продолжал:
- Вы уже познакомились с обстоятельствами, предшествовавшими убийству. Сам обвиняемый не отрицает их точности. Вы слышали, как он это подтвердил. Под давлением, неохотно, но все же подтвердил. Об этом не было сказано ни одного фальшивого слова. Вы слышали, как вчера я задавал ему вопросы, вы слышали их и его ответы. Я кратко напомню вам.
Скотт Гендерсон полюбил другую женщину. Он не сразу признался в этом. Девушка, которую он полюбил, не присутствует на суде. Вы заметили, что ее имя не фигурировало здесь, ее не вызывали для дачи показаний, ее никоим образом не задели здесь в связи с этим жестоким и непростительным убийством. Почему? Потому, что она не заслуживает того, чтобы быть здесь. Она не имеет никакого отношения к этому делу. Это не наша задача- доказывать здесь ее невиновность, и мы не будем оскорблять ее подозрением. Это преступление - дело рук одного человека, вот этого человека, который сейчас находится перед вами. Он виноват, а не она. Она безупречна. Ее личность известна нам и защите. Полиция и обвинение проверили возможность ее участия в этом деле, и все мы пришли к заключению, что она в данном деле соучастницей не является. С этим согласна и защита. Не раскрывая ее личности, в дальнейшем я буду просто называть ее "Девушка".
Отлично! Он был уже опасно влюблен в нее, в эту Девушку, когда решился сказать ей, что женат. Да, я сказал "опасно", - с точки зрения его жены. Девушка не согласилась бы с этим определением. Она была - и есть - порядочным человеком. Каждый из тех, кто разговаривал с ней, поверил ей. Я тоже, леди и джентльмены! Она - несчастный человек, который ошибся в своем выборе. Как я уже говорил, этого слова она бы не приняла. Она не хотела никому причинять вреда. А он хотел, чтобы и волки были сыты, и овцы целы.
Он пошел к жене и попросил у нее развода. Она отказалась. Почему? Потому, что для нее брак был священен. Не просто некий обряд, не просто каприз. Странная жена, не так ли?
Девушка узнала об этом, но настаивала на том, что им нужно расстаться. Он же не мог сделать этого и потому оказался в трудном положении.
Он решил подождать и повторить все сначала. И если первый разговор с женой вы можете назвать хладнокровным, то как вы назовете его второй разговор с женой? Он утверждает, что питал надежду уговорить ее, как уговаривают торговцы, продавая свой товар. Это дает вам, леди и джентльмены, представление о его характере, это показывает вам, что он за человек. Скандальный брак, разрушенный дом, ненужная жена - вот что ценно для него. И он отправляется вечером развлекаться!
Он купил два билета в театр, заказал столик в ресторане. Затем вернулся домой и сообщил ей об этом. Она не могла понять его внезапной активности. Она ошибочно подумала о возможном примирении. Она села перед зеркалом и стала приводить себя в порядок.
Несколько минут спустя он вернулся в комнату и нашел ее на том же месте. Она сидела перед зеркалом неподвижно. Теперь она слишком хорошо поняла его цель. Она сказала, что не пойдет с ним. Она сказала, что ценит свой дом выше, чем место в театре и за столиком ресторана. Другими словами, не давая ему времени уговорить ее, жена вторично отказала ему в разводе. Для него это было слишком…