Возле подъезда Варвары они немного поспорили, подниматься Игорю, или оставаться в машине. Людмиле было неловко показывать Игоря Варваре, сестра мужа, всё-таки. Игорь же настаивал, что без него Людмила не сможет ничего выяснить - слишком волнуется, а тут нужна беспристрастность.
Варвара оказалась дома. На звонок домофона откликнулась, услышав голос Людмилы не удивилась, но изумлённо приподняла бровь, увидев, что та пришла к ней с чужим мужчиной.
- Проходите. Люда, ты вовремя, я тебя ждала.
- Да? А это Игорь, мой коллега.
- Варвара, очень приятно. Проходите, Игорь.
Они прошли за хозяйкой в большую комнату. Комната поражала своей светлой пустотой: бежевый пушистый ковёр на полу, зеленоватые обои, золотистые портьеры на окнах. В углу - низкий столик в китайском стиле и красно-золотые подушки вместо стульев. В другом углу - стеллаж с книгами, вазочками и статуэтками, стол с компьютером.
- Садитесь к столу, - показала на пуфы Варвара. Чаю вам заварить зелёного?
- Да, можно.
Людмила дохромала до места и аккуратно присела на подушку, поджимая ноги. Игорь опустился на своё место легко, сложив ноги калачиком.
- Люда, что у тебя с ногой? - Варвара, стоя на коленях, сервировала стол, выставляя маленькие стеклянные чашечки и такой же чайник.
- Подвернула вчера, теперь, вот, хромаю.
- Давай, посмотрю, - потянулась она к ноге.
- Нет, не надо, - убрала ногу Людмила. - Доктор велел неделю не тревожить.
- Хорошо, не буду, - Варвара лёгким движением поднялась на ноги. - Пойду, кипятку принесу.
- Слушай, по-моему, мы будем выглядеть как два идиота, если сейчас начнём приставать к Варваре со своим дурацким допросом, - шепнула Людмила. - Ну какая из неё преступница?
- Она тебя ждала, - напомнил Игорь. - Зачем?
- Не знаю…
Варвара тем временем вернулась в комнату. В одной руке она несла чайник с кипятком, во второй - баночку с зелёными чайными шариками.
- Варь, ты сказала, что ждала меня, - напомнила Людмила. - Почему?
- Потому что мне много надо тебе сказать и за многое извиниться, - сказала золовка, опускаясь на колени и расставляя на салфетке принесённое.
- Что? Извиниться? Так это всё-таки сделала ты!
Глава 10
Людмила, наверное, вскочила бы на ноги, если бы сидела на нормальном стуле. Но встать с низкой подушки с больной ногой было не так-то просто, поэтому она, дёрнувшись поначалу, тут же села обратно, обхватила колени руками и уставилась на Варвару, вложив в этот взгляд всё то, что не получилось выразить телом.
- Что - я? - невозмутимо переспросила Варвара.
- Льва Романыча по голове стукнула!
- Ну что ты! Люд, ты пока не шуми, ладно? Зелёный чай требует спокойствия.
Варвара достала один из шариков, бросила его в стеклянный чайник, залила кипятком. Шарик медленно закружился, выпуская зелёные лепестки.
- Этот чай называется "Букет невесты". Внутри - цветы жасмина и лилии. Очень вкусный чай, и очень красиво раскрывается. Давайте понаблюдаем.
- Варвара, ты не ответила на мой вопрос, - подобралась Людмила. Она что, время тянет этим своим чайным шоу? Глаза им отводит? Может, у неё там, в чайнике, вообще какой-нибудь яд?
- Я не поняла, о чём ты меня спросила. Кто такой Лев Романыч? - отвела взгляд от чайного шарика Варвара.
- Наш сценарист.
- А почему я должна была стукать его по голове?
- Это мы и хотели выяснить, - вмешался Игорь. - Скажите, Варвара, а где вы были вчера в три часа дня?
- Медитировала, - легко улыбнулась Варвара.
- Здесь?
- Нет, за городом. И мне открылось, что меня держит и что мешает дальнейшему духовному росту. И поэтому я ждала тебя, Люда.
Варвара держалась так безмятежно, что Людмила поняла - золовка её не при чём. Она и сама вдруг успокоилась и принялась наблюдать, как раскрывается в кипятке чайный шарик. Он уже почти превратился в лохматый, похожий на хризантему, цветок. Листья в середине пока оставались сомкнутыми.
- Варь, а какая связь между мной и твоим духовным ростом?
- Я должна попросить у тебя прощение. Прости меня, Люда.
- А за что?
- За мою гордыню и моё к тебе отношение.
Бутон в чайнике раскрылся полностью и выпустил несколько мелких жёлтых цветочков. Настой приобрёл приятный жёлто-зелёный оттенок. Варвара разлила его по чашечкам, снова залила бутон кипятком и продолжала:
- Знаешь, я ведь всегда считала тебя глупой клушей, которая позволяет себя использовать. Я презирала тебя за то, что ты стала тенью Аркадия, что ты терпишь его дурной характер, потакаешь его бзикам. Меня раздражала эта твоя готовность раствориться и уйти в тень. Я считала, что ты - пример того, какой не должна быть свободная, ищущая, развивающаяся личность. Такой личностью я считала себя, - Варвара сделала глоток чая. Людмила тоже. Чай тонко пах лепестками. - Прости меня за эти мысли.
- Варь, ну что ты, о чём речь, - сказала Людмила, чувствуя, что слова Варвары её ничуть не задели. "Клуша… Наверное, клуша и есть, действительно ведь, приспособилась к истерикам Аркадия. Другая бы, наверное, в ответ тоже истерики закатывала. Хотя смысла нет с ним ругаться. Если не реагировать, он быстрее успокаивается".
- Знаешь, я на последних медитациях очень чётко поняла одну вещь. Я не тебя презирала - я маму презирала, - продолжала Варвара.
- Варь, да что ты такое говоришь! - поставила чашку на стол Людмила.
- Да, правда. Я вдруг поняла, что ты чем-то похожа на нашу маму. Спокойствием своим, умением ладить с людьми. Она всегда удивительным образом умела гасить конфликты. И, наверное, только с таким характером, как у неё, можно было прожить с нашим отцом. Жаль, что Аркашка перенял энергетику отца, а не мамы. Иногда мне даже кажется, что отец, когда умер, частично в Аркашку переселился. Кажется, эти приступы крикливости у него как раз после смерти отца стали появляться…
- Варь, ты меня пугаешь… У меня от твоих сравнений просто мороз по коже!
- Значит, душа узнала правду, откликнулась, - улыбнулась Варвара. - В общем, я поняла, что презирала маму, а значит - и себя тоже. И никакого настоящего духовного роста у меня не было, а было желание убежать от себя. И любить я никого не хотела по-настоящему, мужчину в свою жизнь не впускала из страха, что он подчинит меня и сделает своей тенью.
Варвара посмотрела на Игоря, который уже ёрзал от неловкости. Тема разговора его напрягала.
- Дамы, вы не будете возражать, если я выйду покурить? - спросил он, улучив момент.
- Да, можно на балконе, - кивнула Варвара в сторону портьер. Игорь поднялся и скрылся за золотистыми занавесями.
- А теперь, Варя? Теперь ты так не думаешь? - продолжала Людмила.
- А теперь я поняла, что жизни надо доверять. Что она пошлёт мне именно того мужчину, который станет моим учителем. И что стремление к духовности на фоне презрения материальных задач - на самом деле страх и бегство. Понимаешь? Страх и бегство, а вовсе никакое не совершенствование.
- Понимаю, - на всякий случай согласилась Людмила, хотя не очень-то и поняла. Но почувствовала. Та Варвара, что сидела напротив, напоминала прежнюю Варвару не более, чем свежий цветок напоминает своего собрата из гербария. С неё будто пыль стёрли, как со старого витража, и оказалось, что стёклышки, чей цвет раньше едва угадывался, способны заиграть яркими солнечными красками. - Ты влюбилась, да?
- Это заметно? - Варвара посмотрела на неё сияющим взглядом.
- Ты расцвела. Кто он?
- Его зовут Дмитрий. Он вёл наш семинар. У нас с ним кармическая связь.
"Надеюсь, от этой связи у меня со временем появятся племянники" - улыбнулась своим мыслям Людмила. А вслух сказала.
- Я рада за тебя.
- А я - за тебя. Очень хороший мужчина. Твой.
- Ты о ком? - смутилась Людмила.
- Об Игоре. Это твой мужчина.
- Варя, ну что ты такое говоришь. Он просто мой друг, он мне помогает. Аркадий, как всегда, уехал по делам, а на меня куча неприятностей навалилась, и если бы не Игорь, не знаю, как бы я с ними справилась.
- Люд, а ты никогда не думала, зачем в твоей жизни появился Аркадий?
- Что значит - зачем? Странный разговор у нас с тобой получается…
- Подумай, пойми и отпусти его. Я вижу, что уже пора.
- Что пора? Идти пора? - выглянул с балкона Игорь. - Люд, может быть, и вправду поедем уже? А то скоро пробки начнутся - не протолкнёмся.
- Да, да, пойдём, - Людмила переменила позу и ойкнула, потревожив больную ногу.
- Давай, я всё-таки посмотрю, - опять предложила Варвара. - Я отсорожно.
- Посмотри, - решилась Людмила.
Варвара аккуратно потрогала щиколотку под повязкой, потом положила ладони, зажав между ними травмированное место, и затихла с закрытыми глазами. По ноге пошло тепло и покалывания. Потом Людмила почувствовала, как будто между ладонями Варвары завертелся шар, потом в середине ступни появилось какое-то тянущее ощущение, как будто изнутри вытекала тягучая жидкость. Почему-то увиделось, что - чёрная.
- Ф-фу, - Варвара выдохнула, открывая глаза и встряхивая кистями. - Ничего так тебя приложил кто-то. Ты ни с кем в последнее время не ругалась?
- Нет. - В ноге продолжалось покалывание, но уже с ментоловым холодком. Варвара тем временем поднялась, поставила на столик плоскую красную свечку.
- Игорь, вы не могли бы поджечь? Спасибо. Люд, кто-то из твоего близкого окружения очень зол на тебя. Так зол, что от души смерти пожелал. Правда, на тебе грязь не очень-то держится, но по щиколотку ты в землю провалилась.
- Варвара, вы сейчас говорите, как моя тётушка, которая решила, что на Людмилу порчу навели, - хмыкнул Игорь. - Хватит уже Людмилу пугать, с неё достаточно и вчерашнего происшествия.
- А что было вчера?
- А вчера кто-то, похожий на Людмилу, стукнул по голове одного уважаемого человека, а потом вызвал милицию, подгадав так, чтобы все подумали на неё. Мы решили, что это могли сделать вы.
- Игорь, перестань, пожалуйста. Это не Варвара. Пожалуйста, дай мне руку.
Игорь протянул руку, помогая Людмиле встать с подушки.
- Варенька, спасибо тебе за чай. Я очень рада, что в твоей жизни наступили хорошие перемены. Извини, что мы на тебя подумали.
- Да ну, глупости, - улыбнулась Варвара. - Я потом, попозже, посмотрю, может быть, пойму, кому ты дорожку перебежала. Игорь, рада знакомству. Заходите с Людой ко мне при случае. Я вас как-нибудь с Димой познакомлю. Мне кажется, мы сможем дружить.
До лифта, а потом до машины Людмила дошла, прихрамывая совсем чуть-чуть. Варварины процедуры, как ни странно помогли. Щиколотка уже не отзывалась на каждый шаг резким уколом, а лишь ныла тихонечко, напоминая, что её всё-таки пока стоит поберечь.
- Надо же, мне всегда казалось, что Варвара меня презирает. И, оказывается, я была права, - сказала Людмила, когда они уселись в машину. - Удивительные с ней случились превращения, просто удивительные. Совсем другой человек.
- А тебе не кажется, что она нам просто заморочила голову? - спросил Игорь задумчиво. - Устроила отвлекающий манёвр с чаепитием, напустила туману с этим своим прощением, просветлением и прочим сглазом.
- Зачем ей это?
- Поняла, что мы её вычислили, вот и стала выкручиваться.
- Нет, Игорь, нет, - покачала головой Людмила. - Она была предельно искренней, я это почувствовала. Она просто сияла вся, фальшивый человек так сиять не сможет. Нет, это не Варвара мною притворялась. И потом, подумай, откуда бы она узнала, что я собираюсь в этот день и в это время ко Льву Романычу, что я одета именно в такую блузку? Не сидела же она в засаде и не следила же за мной, чтобы всё узнать. Нет, это не она.
- Тогда кто-то с работы.
- Ага, бритый Миша в парике.
- Тогда остаётся только два варианта, - спокойно заключил Игорь. - Либо это всё-таки была ты…
- Игорь!
- Либо за тобой действительно следили и знали каждый твой шаг.
- Да кто мог следить? Кому я вообще интересна!
- Люд, а ты не думала о том, что у твоего мужа может быть любовница? Может быть, ты интересна ей?
Так, всё-таки он сказал это. Игорь посмотрел на Людмилу, наблюдая реакцию: глаза растерянные, взгляд вовнутрь, губы шевелятся, будто она что-то повторяет.
- Игорь, а другие версии есть? - она вынырнула из воспоминаний.
- Эта последняя.
- Тогда мы опять в тупике.
- Да почему же!
- Аркадий не может завести любовницу. Он уже второй год лечится от импотенции.
Игорь хмыкнул и закашлялся, в зародыше задавив вопрос: "А как же ты?" Понял, что было бы пошлым задавать его здесь и сейчас, а потом слушать, как Людмила подбирает слова, отвечая. Он почему-то был уверен, что она ответит. И совсем не хотел услышать - что.
Мысли о том, как Людмила могла удовлетворять свои сексуальные потребности, злили Захарова и вызывали досаду. Как будто он нарисовал светлый образ лёгкими красками, а тот вдруг ожил и попросился в туалет. Он понимал всю глупость своего состояния, и ничего не мог с ним поделать, и поэтому пауза, повисшая в салоне, к концу пути сделалась совсем густой и тяжёлой.
- У меня тоже нет любовника, - сказала Людмила, когда они уже подъезжали к посёлку.
- Это твоё личное дело.
- Да, но я чувствую, что ты хочешь меня об этом спросить. У меня нет любовника, и я уже второй год обхожусь без секса. И знаешь, это совсем несложно. Наоборот - легко.
- Рад за тебя, - кивнул Игорь и притормозил у раскрытой калитки. - Приехали.
Людмила выскользнула из машины и заторопилась на веранду к компьютеру, досадуя на себя за вдруг прорвавшуюся откровенность. И чего это вдруг на неё накатило? Пауза эта дурацкая, что ли, так подействовала? Ну висел ведь вопрос в воздухе, точно ведь, висел! Или слова Варварины так в голове засели, что Игорь - её мужчина? И что он, этот мужчина, теперь про неё подумает? Что засиделась баба в девках, раз первому встречному об этом хвалится? Хотя, какой он первый встречный! Он - друг. Он - хороший человек. Он… Ладно, хватит об этом.
В доме пахло жареным - Анна Николаевна стряпала на кухоньке, выходившей на веранду.
- Приехали? - она приветственно махнула лопаткой. - Очень вовремя, я оладьи почти пожарила. Кабачковые.
- А я, обалдуй, забыл в магазин заехать! Хотел ведь! Придётся возвращаться. Анна Николаевна, скажите, что купить.
- Игорёк, может быть, не надо? В следующий раз купишь. У меня ещё полкурицы осталось, и банка тушёнки есть…
- Анна Николаевна, что такое банка тушёнки нашим прожорливым организмам? На один укус! Я поехал, говорите, что брать.
- Мяса возьми, яиц, макароны кончились. И гречки ещё, и сахару килограммов пять. Да, и мука на исходе. Кажется, всё.
- Ладно, и сам ещё посмотрю, чего захочется. Дамы, я откланиваюсь, оладьи без меня все не съедать.
Когда Игорь скрылся за дверью, Анна Николаевна спросила, вытирая руки полотенцем.
- Вы что, поссорились, что ли?
- Нет, - мотнула головой Людмила, - с чего вы так решили?
- Да нервный он какой-то, неспокойный… Тебе положить оладушков, или Игоря подождёшь?
- Положите, а то я очень есть хочу. А Игорь нервничает, потому что мы никак не можем понять, кому надо было мною прикидываться и бить Льва Романыча. И главное - зачем.
- Так, девушки, сами, значит, едите, а мужиков голодом держите? - весело попенял вошедший на веранду Семён Савельич.
- Ой, подержишь тебя голодом, как же! - махнула на него полотенцем жена. - Мой руки и садись, если невтерпёж. Или Игоря дождись, он в супермаркет за продуктами поехал.
- Дождусь, ладно уж. О чём речь-то у вас?
- Да Люда гадает, кому вчера понадобилась этого дядечку по голове бить и на неё сваливать. И главное - зачем.
- Вот! - Савельич поднял тёмный от травы палец. - Это главный вопрос: зачем? Ответишь на него, сразу все ясно станет.
- Легко сказать - ответишь, - вздохнула Людмила, отламывая вилкой румяный бок зелёной оладьи. - Второй день головы ломаем, все варианты перебрали, даже к сестре Аркадия съездили - вдруг она? Чуть было хорошего человека зря не обидели.
- И что?
- И ничего. Наверное, всё-таки это кто-то случайный был, а у Льва Романыча от температуры и диабета в голове всё спуталось. Он ведь меня ждал, вот и придумал потом, что дождался. И теперь ему кажется, что так всё и было.
- Может быть, так. А может быть и не так, - заметил Савельич. - Мать, кинь-ка мне оладушек, так пахнет вкусно. Я потом с Игорёшкой ещё разик перекушу. Вы всё-таки подумайте, как бы развивались события, если бы вы были одна, без Игоря?
- Ну… Я бы ничего не смогла доказать… Меня бы наверняка забрали в милицию… И я там просидела бы несколько дней, пока бы не появился Аркадий и не вызволил меня под какую-нибудь подписку о невыезде…
- Вот вам и ответ на вопрос "Зачем?" - теперь старик поднял вверх вилку. - Затем, чтобы на несколько дней упечь вас в милицию.
- Зачем? - оторопела Людмила.
- А это уже второй вопрос. Думайте.
Думать об этом у Людмилы не получалось - слишком абсурдной была ситуация. Кому и зачем надо было упекать её в тюрьму? Нет в этом ни смысла, ни логики. Да и в покушении на сценариста нет ни смысла, ни логики. Хотя… Хотя, может быть, ему за его собственные грехи вломили? А он сознаваться не хочет, покрывает кого-то, и на неё всё сваливает? "Так, всё, хватит, остановись, - приказала себе Людмила - сначала Варвару подозревала, теперь милейшего Льва Романовича. Так ты, милочка, всех своих знакомых в подозреваемые занесёшь. Нет уж, пусть с этим милиция разбирается". И она, чувствуя некоторую вину перед сценаристом за свои плохие мысли, унесла ноутбук в мансарду - нога вполне позволила взобраться по лестнице - и с головой погрузилась в работу.
Игорь успокоился только возле прилавка с рыбой. Стоял, разглядывал форель, засыпанную крошеным льдом, и чувствовал, как отпускает волнение и перестаёт стучать в висках кровь. Тоже мне, последний девственник Московии! Надо же было довести себя до такого состояния, что бы малейший намёк - да что там намёк, тень намёка - вызвали такую бурю. Хм, гормональную. Игорь потрогал форель за твёрдый холодный хвост, попросил продавца взвесить, а потом бросил рыбину поверх остальных покупок. Их в тележке уже высилась изрядная горка - конфеты, кофе, вино, консервные банки. Надо же, нахватал, пока метался меж стеллажей. Он поворошил товар, трезвым взглядом оценивая, что брать, а что оставить. Так, корнишоны эти микроскопические - обратно, у Анны Николаевны огурцы всё равно вкуснее. А эту фасоль в банке он с какого будуна прихватил? На полку её. И мацони зачем-то взял. Кого хотел удивить этим этническим кефиром? Нет уж, обойдёмся простой ряженкой. А вот конфеты пусть будут - Игорь покрутил сине-золотистую коробочку. Шоколадные, с вишнёвым ликёром, Анна Николаевна любит такие, почему бы не порадовать… женщин.