* * *
Ехать ко Льву Романовичу Людмиле всё же пришлось. Выздоровление сценариста оказалось мнимым, к обеду у него опять подскочила температура, о чём он и сообщил им по телефону извиняющимся больным голосом. Она пыталась договориться с Лидушей, чтобы та съездила, но барышня сегодня была явно не в духе - попросила её не трогать, своих дел полно. Нина, которая вызвалась помочь, могла попасть на Багратионовскую только вечером, а сценарий привезти только завтра. А Княгиня требовала, чтобы сценарий до завтра уже прочитали. По всему выходило, что ехать надо было Людмиле. И тут она вспомнила, что от "Ленинки" до "Багратионовской" ходит троллейбус. От их офиса до библиотеки двадцать минут ходу, значит, до сценариста можно добраться по верху и не придётся спускаться в метро! Вот здорово, тогда она к трём часам как раз и поедет.
Пока они обсуждали маршрут, Лидуша успела убежать по своим неотложным делам, Миша - сходить за сэндвичами в палатку неподалёку и вернуться. И теперь, сообразив в конце-концов, как добраться до сценариста, пообедав и закончив расшифровку одного из интервью, Людмила ехала к сценаристу, разглядывала в окно троллейбуса проплывающие мимо дома и понимала, что страх перед метро дал ей повод не спеша рассмотреть летнюю столицу.
Столица, не смотря на пекло, (а может быть, и благодаря ему) была хороша. Большинство москвичей подались за город, гости столицы предпочитали в летний зной гостить где-нибудь ещё, и поэтому полупустой троллейбус шустро мчал по свободному Кутузовскому, и в отсутствии всегдашней людской и автомобильной толчеи город выглядел разомлевшим и томным. Даже рекламные растяжки поперек проспекта, зазывающие на фестиваль в Лужниках, попадались не очень часто. Впереди показалась Поклонная гора и краешек цветочных часов. Стрелок отсюда было не разглядеть, и Людмила взглянула на свои. Половина третьего. Прежде чем троллейбус свернул к Филям, Людмила успела увидеть фонтаны, пускавшие каскады пенистых струй. И тут ей вдруг так захотелось постоять в их прохладе - она даже почувствовала мелкие брызги на лице - что, подчиняясь спонтанному порыву, она выскочила из троллейбуса и перебралась на другую сторону Кутузовского проспекта, к Поклонной горе.
Возле парапетов прямоугольных бассейнов, отделанных полированным серым камнем, было прохладно и свежо. Людмила постояла под мелкими брызгами, посмотрела, как на них играет радуга, и почувствовала тихое счастье. У счастья был вкус мороженного, и она вспомнила, почему - вот так же в детстве отец как-то водил её в городской парк, и там били фонтаны в прямоугольном бассейне, только не с мраморной отделкой, а с серой бетонной. И маленькая Людочка бегала по бортику и ловила брызги, а потом они шли с отцом в кафе, и он покупал ей шарики пломбира.
В летнем кафе под зонтиками пломбира не было - предлагались только брикетики и рожки мороженного "Нэстле". Людмила купила один, откусила - нет, не то. То мороженное, из детства, было вкуснее. Пусть без этих вот карамельно-ягодных изысков, но оно как-то очень основательно таяло на языке, давая полную гамму восхитительных ощущений. А это, сегодняшнее, оставалось во рту излишней сладостью и досадой, будто тебе под видом чего-то давно знакомого и любимого подсунули имитацию, суррогат.
"Кажется, ты стареешь", - усмехнулась Людмила, наблюдая, с каким энтузиазмом поедает своё эскимо мальчишка лет десяти-двеннадцати. Мальчишку вкус мороженного вполне устраивал. Он сидел, вытянув ноги в роликовых коньках, и жмурился от удовольствия - отдыхал.
Подростки на роликах попадались часто - судя по всему, они облюбовали дорожки парка и превратили их в роллердром. Людмила подумала, что надо как-то перекрутиться и всё-таки купить Соньке на день рождения ролики - дочка просит их с прошлого лета, а Аркадий никак денег не даёт. А со своей зарплаты у Людмилы тоже накопить не получается - хочется ведь хорошие ролики взять, а не дешёвую дрянь, которая развалится в первый же заезд.
Она встала и пошла по дорожке, наблюдая, как мчатся, обгоняя друг друга, голоногие подростки в наколенниках, коротких перчатках, кое-кто - в касках, похожих на половинки дынек, с рюкзачками за спиной. И тут она поняла, почему Сонька просит ролики - летать хочет. Так, как эти дети, которые скользят в свободном полёте, едва касаясь асфальта колёсиками.
- Осторожно! - крикнули за спиной.
Людмила оглянулась - девушка в розовой футболке обгоняла пожилую женщину с малышом лет четырёх, видимо, бабушку с внуком - сделала ещё шаг, и тут земля ушла из-под ног, и она упала, больно стукаясь своими многострадальными коленями.
- Что с вами? Вы в порядке, не ушиблись? - девушка на роликах спрыгнула со ступеньки и склонилась над Людмилой, протягивая ей руку. Острота боли ушла, сменившись тупым нытьём, и до Людмилы дошло, что случилось - дорожка спустилась вниз ступенькой-уступом, а она не заметила. И рухнула. И, кажется, подвернула ногу.
- Носитесь тут, как оглашённые! - сварливо прокомментировала происшествие подошедшая к ним бабушка с внуком. - А тут, между прочим, люди гуляют. И дети. Мало вам свои руки-ноги ломать, вы ещё людей с ног сбиваете!
- Не ругайте девушку, я сама виновата, - поморщилась Людмила. - Под ноги надо было смотреть. Помогите, пожалуйста, я поднимусь.
Девушка подала руку, Людмила встала и попыталась наступить на левую ногу. Та отозвалась острой болью.
- Вот беда, я ногу подвернула, - констатировала она. Всё. Съездила за сценарием. Как теперь до дому добираться? Придётся звонить Аркадию.
- Помогите мне, пожалуйста, до скамейки добраться, - попросила она уже двоих подростков - к девушке подъехал её приятель в черной майке с зелёным рисунком. Ребята отвели её к скамейке, Людмила села и достала мобильник, собираясь звонить. И тут телефон пикнул, приняв "эсэмэску".
"Уехал из города, буду послезавтра, перезвоню" - писал ей муж. Да что ж это такое! Неприятности на неё так и сыплются, а муж, как назло, зачастил в свои поездки, дома почти не живёт! И что же ей теперь делать?
Телефон, словно откликаясь на её отчаяние, разразился трелью. Звонил Игорь, и от его "Сидите там, я скоро" Людмила почувствовала такое облегчение, словно камень сняли с души.
- Сдаётся мне, у вас просто талант попадать в передряги, - сказал ей Игорь час спустя. Он припарковал машину возле автобусной остановки, недалеко от места, где сидела Людмила. Только идти нужно было под горку, и травмированная нога отчаянно сопротивлялась тому, чтобы на неё наступали. Игорь уже поставил предварительный диагноз, взглянув на распухшую щиколотку: растяжение. И теперь Людмила прыгала на одной ножке, опираясь на руку спутника. Благо обувь, босоножки на танкетке, позволяла.
- Сейчас отвезу вас в травмпункт, пусть повязку наложат давящую.
- Ой, нет! - остановилась Людмила. - Сначала ко Льву Романычу, он меня уже заждался, я сценарий должна забрать!
- Слушайте, да наплюйте вы на сценарий! Вам с такой ногой дома надо сидеть, а не работать. Поехали к врачу.
- Игорь, пожалуйста, мне очень надо, - попросила Людмила, и в голосе её звучало такое отчаяние (срывается дело!) и такое раскаяние (из-за её легкомыслия!), что Игорь сдался.
- Ладно. Где живёт ваш Лев Романович?
- Тут недалеко, на Багратионовской! - обрадовалась Людмила.
Но повязку он ей всё-таки наложил, прямо в машине. Распотрошил аптечку, нашёл бинт, из кармана достал носовой платок, смочил его из бутылки "Бонаквы". И, присев перед Людмилой на корточки, туго обмотал распухшую щиколотку сырым компрессом, а сверху всё зафиксировал бинтами. Пока доехали до улицы Барклая, ноге стало намного лучше, и к подъезду, где жил Лев Романыч, Людмила уже не прыгала, а ковыляла.
На звонок домофона никто не отозвался. На телефонный звонок - тоже.
- Ушёл ваш Лев Романыч, - констатировал Игорь. - Поехали к врачу.
- Нет, он не мог уйти, он с температурой, - встревожилась Людмила. В голове уже возникла картина, как сценарист мечется в бреду, не в силах отозваться. - А вдруг у него диабетический приступ и ему требуется помощь? Игорь, нам нужно к нему подняться!
Захаров собрался возразить, но тут дверь запищала, открываясь изнутри, из подъезда вышел мальчишка с собакой, и Людмила решительно ковыльнула в раскрытую дверь.
- У вас что, есть ключ от его квартиры? - спросил Игорь, пока они поднимались в лифте на восьмой этаж.
- Нет, - удивилась Людмила.
- А как вы тогда собираетесь туда попасть, если ваш сценарист при смерти?
Людмила замолчала озадаченно, а потом шагнула в открывшуюся дверцу лифта - как-нибудь. Ключи им и не понадобились - дверь квартиры Льва Романовича была приоткрыта.
- Лев Романович! Лев Романович, это Людмила, вы дома? - крикнула она, переступая порог. Квартира отозвалась тишиной, и ей стало страшно.
- Люда, пошли отсюда, - негромко сказал Игорь.
- Нет, я посмотрю. Может быть, ему плохо, - справилась со страхом Людмила, шагнула на больную ногу и ойкнула - забыла про своё увечье.
- Ладно, стойте здесь, я сам посмотрю, - отстранил её Игорь и прошёл по коридору в комнату. В комнате ничком возле кровати лежал грузный мужчина, и кровь из его головы заливала бумаги, исписанные мелким убористым почерком.
"Только трупа мне и не хватало!" - разозлился Игорь, наклоняясь пощупать пульс. То, что дело пованивает чем-то подобным, он ощутил, когда Людмила только взялась за ручку открытой двери. Был бы один - рванул бы прочь, не задумываясь. Но удрать и бросить тут эту одноногую дурынду он не мог.
- Он… умер? - ахнула, доковылявшая таки до комнаты, "дурында".
- Живой, - нащупал, наконец, биение жилки на шее Игорь. - И очень горячий. Скорую вызывай. И милицию.
Скорая приехала быстро, но ещё до появления врачей сценарист начал подавать признаки жизни - застонал слабо и повернул набок голову. Врачи вошли в квартиру вместе с милицией, и парень в штатском, зачем-то показавший Игорю удостоверение оперативника, терпеливо ждал, пока врачи сделают свою работу, чтобы заняться своей. Рана сценариста оказалась не опасной, но обширной, отчего и вылилось такое ужасающее количество крови. Ему обработали затылок и аккуратно переложили на носилки - температура, диабет, плюс возможное сотрясение мозга, надо везти в больницу. Со слов Людмилы записали данные больного, попросили обязательно найти документы, чтобы оформить его в больнице. И тут сценарист застонал активнее и открыл глаза.
- Лев Романыч, как вы нас всех напугали! - обрадовалась Людмила. - Квартира открыта, вы весь в крови!
- Зачем вы это сделали? - он с трудом сфокусировал на Людмиле мутноватый взгляд.
- Врачей вызвала и милицию? Ну, потому что думала, что вы уже умерли, - объяснила Людмила. - И очень испугалась.
- Зачем, - сценарист не слушал, а словно пытался что-то разглядеть в её лице - зачем вы стукнули меня по голове?
В наступившей паузе стало слышно, как в ванной капает вода, и как гоняют мяч мальчишки на улице.
Глава 6
"Этого ещё не хватало!" - думал Игорь, по-быстрому соображая, могла ли Людмила успеть шарахнуть по башке бедолагу-сценариста и добраться до Поклонной горы, чтобы обеспечить себе алиби.
- Лев Романыч, вы о чём? - Людмила даже шагнула к носилкам, забывшись, и тут же охнула, наступив на больную ногу, и ухватилась за Игоря, чтобы не упасть. - Он бредит? - спросила она уже у парня-фельдшера, одетого в бирюзовую униформу.
- Всё может быть, в больнице разберёмся, - дипломатично пожал плечами тот и взглянул на Игоря. - Носилки до машины донести поможете?
Тащить увесистого сценариста, который опять потерял сознание, не очень-то хотелось, но отказываться тоже было неловко. Тем более, что Игорю тут же стало стыдно за свои мысли насчёт Людмилы - какое, к чертям, алиби? Видно же, что она - овца-овцой, куда ей такие рокировки просчитывать. И растяжение заработала самое натуральное, вон, всю щиколотку раздуло. Скорее всего, этот её Лев Романыч и в самом деле бредит - температура, да удар по башке любого до помутнения рассудка доведут. Интересно, кто же его всё же тюкнул? И зачем? Украли, что ли, чего? Или тюкнувший дверью ошибся? Позвонил, шандарахнул, потом видит - ошибочка вышла, ну и пошёл себе дальше по адресу. Надо спросить, может, ещё кого-нибудь в доме так же отоварили…
Мысли роились в его голове, пока он спускался вместе с фельдшером на лифте вниз, - хорошо, грузовой лифт, широкий, всех вместил - пока помогал загрузить носилки в задние двери машины "скорой помощи".
- Спасибо, - кивнул фельдшер, собираясь влезать на место рядом с водителем.
- Слушай, чуть не забыл, - спохватился Игорь, - куда его повезёте?
- В шестьдесят четвёртую больницу. Да, кстати, обязательно отыщите паспорт и полис вашего больного, а то в больнице могут быть сложности.
- Разберёмся, - кивнул Игорь и поспешил обратно в квартиру.
Картина в комнате его насторожила. Людмила, совершенно бледная, сидела в кресле с прямой спиной, как школьница на экзамене. Один из милиционеров что-то писал, видимо, протокол составлял. А второй сидел напротив Людмилы и будто бы наслаждался напряжением, которое струной вибрировало между ними.
- Люд, ты не знаешь, где у Льва Романовича документы хранятся? Их в больницу надо отвезти. Или родственникам его позвонить, что ли, - быстро сказал Игорь, и напряжение лопнуло.
- У него дочь в Питере живёт, у Ольги Николаевны есть её координаты, я свяжусь, - она словно очнулась от какого-то транса, и даже краска проступила на скулах неровными пятнами.
- Людмила Михайловна, вы не ответили на мой вопрос, - оперативник взглянул на Игоря с явной досадой - помешал.
- А что здесь происходит? - Игорь встал за спинкой кресла и положил руку Людмиле на плечо, успокаивая.
- Я спрашиваю, может ли кто-нибудь подтвердить, что сегодня, в пятнадцать часов пятнадцать минут вы находились вне этой квартиры? - повторил оперативник, цепко вглядываясь в её лицо, словно пытаясь не упустить малейшие нюансы его выражения.
- Ну, я могу, - Игорь чувствовал, как сначала напряглось, а потом расслабилось плечо под его ладонью.
- То есть, вы утверждаете, что видели в указанное время гражданку Богатову где-то вне этой квартиры? - теперь дознаватель поднял глаза на Игоря, и тот подумал, что есть в этом взгляде что-то удавье.
- Не видел. Я ей звонил, и она попросила приехать, потому что сильно подвернула ногу.
- Значит, прямого алиби у гражданки Богатовой нет, - кивнул оперативник с видом "что и требовалось доказать".
- Алиби, может, и нет, а растяжение связок есть. Люд, размотай повязку, покажи человеку.
Людмила поспешно кивнула и стала распутывать узел на щиколотке. Платок сполз, открыв изрядную опухоль.
- До машины на одной ножке допрыгала. Я хотел её в травмпункт отвезти, да она сюда рвалась, сценарий этот свой забрать, - продолжал дружелюбно объяснять Игорь, наблюдая, как скучнеет лицо дознавателя. Тому уже стало ясно, что растяжение самое настоящее, и доказать, что Людмила сначала завалила сценариста, а потом по-быстрому сбежала на Поклонную гору, организовала себе травму и как ни в чём не бывало вернулась на место преступления будет не так просто, как хотелось бы. Одно дело взять дамочку на испуг, чтобы чистосердечно призналась. Другое - продираться через медицинские заключения и пусть косвенные, но всё-таки свидетельские показания.
- Ребята, наверное, смогут время подтвердить, - вспомнила Людмила. - Парень с девушкой, которые помогли мне до скамейки добраться. Они там, наверное, каждый день на роликах катаются. Они видели, как я упала.
- Ладно, будем разбираться, - окончательно сдался милиционер. - Пожалуйста, постарайтесь в ближайшие две-три недели не уезжать из города, у следствия могут появиться к вам вопросы.
- Хорошо, - кивнула Людмила, а парень, похлопав по карманам, вытащил пачку сигарет и досадливо смял - пустая.
- Угощайтесь, - Игорь протянул свои, тот выудил одну сигарету, кивнул благодарно и пошёл курить на кухню. Игорь - за ним.
- Эх, сейчас бы за город, с удочкой посидеть, - сказал оперативник, мечтательно выпуская дым. - Пол-отделения в отпуске, ишачу тут за себя и за того парня.
- Да, работа у вас - не позавидуешь, - согласился Игорь, открывая форточку. - Разборки криминальные, и вообще…
- Вот-вот, вообще - это именно то самое. С дерьмом всяким валандаюсь. То козёл один повадился у девчонок в метро мобильники вырывать. Они же, дуры беспечные, "Нокии" свои навороченные повытаскивают, мне зарплаты столько не платят, сколько эти их трубки стоят, сидят, в "крестики-нолики" играют. А он присматривается. На ближайшей станции дождётся, пока "Осторожно, двери закрываются", рванёт трубку из рук и - на выход. Пока эти девицы до следующей станции доберутся, пока в милицию заявят… Вчера успел от Парковой до Парка победы в восемь трубок урожай собрать, пока мы его возле станции перехватили. По статье за грабёж пойдёт. Или, вот, бытовуха на прошлой неделе подвалила. Бабуся с дедусей, божьи одуванчики, муж с женой по семьдесят лет. Чего-то там не поделили, приревновала она его к соседке, что ли, ну, и шарахнула скалкой по спине. У деда - трещина в позвонке и паралич. И что теперь с его бабкой делать - никому не ясно. Если сажать, то кто будет за ним, неподвижным, ухаживать? Так что дежурит пока в больнице возле своего деда под подписку о невыезде. С ложки его кормит и судно подкладывает. Такая вот у людей любовь!
Милиционер сделал паузу на затяжку и продолжил небрежно, между прочим.
- А эта-то, Людмила, что со своим Львом Романычем не поделила - ума не приложу.
- Да не было её здесь, понимаешь? Не было, - сказал Игорь.
- Уверен? - тоже перешёл на "ты" оперативник.
- Уверен. Не тот у неё характер, чтобы башку старику проломить, на Поклонку сбежать и устроить себе растяжение связок. Бредит сценарист, померещилось ему.
- Ему, может, и мерещится, - согласился милиционер. - Только ведь нам на ноль-два в полчетвёртого звонок был, что, мол, здесь, по такому-то адресу, в квартире лежит убитый мужчина.
- И что?
- Да вот, думаю, может гражданка Богатова гражданина Розенберга по головушке всё-таки тюкнула, решила, что насмерть, с перепугу вызвала милицию, удрала куда подальше, с перепугу же ногу себе подвернула и решила, что теперь можно и тебя позвать для алиби, и вернуться, посмотреть, совсем старичка прикокнула, или дышит ещё. Как версия, ничего так?
- Ничего, только мимо, - кивнул Игорь. - Она мне не звонила - я сам ей позвонил. И ногу уже к тому времени она подвернула. Тебе очень долго придётся доказывать, что нападала она.
- Недолго, - прищурился оперативник. - До тех пор, пока Лев этот Борисыч оклемается и сможет дать внятные показания. Устроим ему очную ставку, вот тогда и поглядим.
- Поглядим, - кивнул Игорь, понимая, что теперь ему придётся из-под земли добывать подростков, которые видели Людмилу на Поклонной горе.
Милиция ушла, а Игорь с Людмилой остались неожиданными хозяевами чужой квартиры. Он отыскал бинты в аптечке в ванной комнате, смочил их и заново перемотал ей ногу, упрятав опухшую щиколотку под слоями тугой повязки.
- Спасибо, - Людмила осторожно пошевелила ногой. - Вторая встреча с милицией за два дня. И во второй раз вы меня выручаете.
- Да ладно, ничего особенного, - принял Игорь возврат к вежливому "вы". - Вот если бы они всерьёз собрались вас в кутузку упечь, пришлось бы вызывать на помощь вашего мужа-адвоката.