Кинжал Челлини - Чейз Джеймс Хэдли 14 стр.


- Поговорим начистоту. Какую цель ты преследуешь?

Веда посмотрела на Макса. Возникла пауза. Атмосфера стала такой напряженной, что, казалось, в воздухе вот-вот затрещат разряды.

- Я вот что подумал: вряд ли вы захотите расстаться, - сказал он. - По-моему, вы не стремитесь к разлуке. Мисс Ракс - красивая девушка. Вы провели тут вдвоем несколько дней. Не все же время мистер Джексон строгал вешалки. Мне кажется, вы еще не успели надоесть друг другу.

- Может, хватит изъясняться намеками?

- Хорошо, только я хочу рассказать, как я это себе представляю. Полиция не считается с чувствами влюбленных и супругов: мужчин и женщин содержат в разных тюрьмах. Такие вот дела.

- Что еще расскажешь? - спросил я.

Резкие ноты в моем голосе заставили его сжать рукоятку револьвера.

- Я прочитал о том, что вы, по-видимому, взяли у Бретта двадцать пять тысяч долларов. Вот это деньги, правда?

Мы обождали, когда он перестанет улыбаться. Теперь цель его визита стала ясна, но я хотел, чтобы он сам назвал ее.

- Понимаете, моей старухе позарез нужны деньги, - заявил он. - За день она выдувает бутылку джина. Это для нее вроде как лекарство. А у меня в кармане ветер гуляет.

- Все понятно, - сказал я. - Могу подарить сотню долларов. На эту сумму ты приобретешь столько джину, что ей с ним вовек не управиться.

Он потер грязным пальцем кончик своего крючковатого носа.

- Верно, только я-то рассчитывал получить совсем иную сумму.

Он передвинулся на самый краешек стула.

- Значит, так. Вы желаете остаться вместе. Никто, кроме меня, не знает, где вы находитесь. Вот я и подумал - а вдруг им придет в голову навсегда заткнуть мне рот?

В твоих словах есть логика.

- Вот именно. - Он подавил нервный смешок. - Кто же по доброй воле захочет предстать перед судом по обвинению в убийстве? Это дело серьезное. Я знал одного парня, обвинявшегося в убийстве. Он нанял известного адвоката, и тот ухлопал на подкуп присяжных целое состояние. Суд длился шесть дней. Несмотря на все усилия защитника, парня отправили в газовую камеру. Это страшный конец. Удушье длится три минуты.

Какое-то время в хижине не было слышно иных звуков, кроме шипения и потрескивания яичницы.

- Вот я и решил - ты примешь любые условия, лишь бы избежать такого финала, - продолжил Макс.

- Назови сумму.

- Ну, думаю, двадцать пять тысяч меня устроят.

- Ты сошел с ума! - воскликнул я, подавшись вперед и уставясь на Макса. - Это все, что у нас есть. Что мы будем делать без денег?

Он снова потер нос пальцем.

- Я надежно подстраховался. Мне нечего бояться.

Он потушил окурок и зажег новую сигарету, ни на секунду не отводя от меня взгляда.

- Конечно, я не надеялся на то, что вы легко расстанетесь с деньгами; я даже решил, что вы обязательно попытаетесь прикончить меня. Поэтому, уходя из дому, я оставил записку для моей матери; в ней я указал, куда я отправился и к кому. Если я задержусь, старушка прочитает мое послание. Она хоть и алкоголичка, но далеко не дура. Она сообразит, что ей следует сделать. Поэтому вам не стоит ссориться со мной.

- Ты не даешь никаких гарантий. Допустим, я удовлетворяю твое требование. Что тебе помешает после этого заложить нас?

- Я бы так не поступил, - серьезно сказал он. - Ты пришелся мне по душе. Обманув тебя, я ничего не выиграю. Дай мне деньги, и я забуду о твоем существовании.

Я понял, какие чувства испытывает крыса в тот момент, когда дверца ловушки захлопывается.

- Нет, не забудешь. Есть еще обещанные властями тридцать тысяч. Ты не откажешься от них, Отис.

Он отвел глаза в сторону. Макс знал о премии.

- Я должен вернуться. Не скупись, Джексон. У тебя нет иного выхода.

Веда сняла сковороду с примуса. Она взяла бутылку виски, налила жидкость в бокал.

- Развести? - спросила она.

Ее голос напоминал наждачную бумагу.

- Не надо, - ответил он, глядя на меня. - Что скажешь, Джексон?

- Дай ему деньги, - сухо бросила Веда.

Я повернулся и посмотрел на нее. Она еле заметно улыбнулась мне уголками рта, затем пересекла комнату, держа в одной руке тарелку с едой, в другой - виски.

- Что ж, хорошо, - произнес я, внутренне собравшись.

Улыбка Веды была сигналом для меня. Веда подошла к столу. Макс сначала навел револьвер на нее, потом, когда я поднялся, - на меня. Веда воспользовалась этим моментом. Она плеснула виски ему в лицо, бросила тарелку и схватила его руку, в которой он держал револьвер. Раздался выстрел. Я в два прыжка подскочил к Максу и ударил его в челюсть. Голова Макса дернулась назад, он слетел со стула. Я вцепился в револьвер, но Макс уже не представлял опасности. Я посмотрел на Веду. Побледневшая девушка стояла, прижав ладони к своему левому боку; меж пальцев ее сочилась кровь.

- Веда!

- Это так, ерунда! Свяжи его!

- Дай мне взглянуть!

- Вяжи его!

Свирепое выражение ее лица потрясло меня.

- Хорошо, - сказал я и обыскал Макса. В брючном кармане у него лежал 0,25: пустой бумажник я бросил на стол. Я снял с Макса ремень и связал им его руки за спиной. Я стянул их так сильно, что выше ремня они немного вздулись. Затем я подошел к Веде. Задрав свитер, она разглядывала неглубокую длинную рану.

- Пустяки, - сказала она. - Намочи что-нибудь из одежды.

Пока я чистил и перевязывал рану, мы молчали. Я налил нам обоим виски.

- Смелости тебе не занимать, - сказал я. - Ловко воспользовалась моментом. Меня бы он не подпустил так близко.

- Ты думаешь, он и правда оставил записку для матери?

- Не знаю. Может, он блефует. Не знаю.

Мышца дернулась на ее лице.

- Это необходимо выяснить.

- Что с ним делать, Веда? Похоже, нам придется бежать отсюда.

- Не думай об этом, сейчас самое важное - записка.

- Да.

Я шагнул к Максу и встряхнул его. Он не сразу пришел в себя. Я ударил Макса сильнее, чем хотел. Наконец он застонал, через минуту открыл глаза. Когда он увидел, что я склонился над ним, его лицо стало одного цвета с грязной простыней.

- Ну, Макс, - сказал я, - ты разыграл свои карты. Теперь наш черед ходить. Где ты живешь?

- Не желаю с тобой говорить!

- Придется. Не вынуждай меня применять силу. Мы должны забрать ту твою записку. Тогда мы сможем подержать тебя тут с недельку, а потом, когда накал спадет, - отпустить.

- Ничего не скажу!

Я поднял его и начал бить. Время от времени я спрашивал Макса, где он живет; он неизменно посылал меня к черту. Я отдавал должное его мужеству и лупил Макса без удовольствия. После одного слишком сильного удара он отключился; я подул на свои костяшки и с ненавистью посмотрел на незваного гостя.

Веда стояла у стены с лицом бесстрастным и белым, как мел.

- Ты попусту тратишь время, Флойд.

Я плеснул воду ему в лицо. Он пришел в себя.

- Где ты живешь?

Я приготовился нанести очередной удар.

Макс извергнул из себя поток брани.

- Обожди! - сказала Веда.

Я посмотрел на девушку. Она схватила кочергу и сунула ее в печь.

- Мы теряем время, - сказала она, и уголки ее рта снова тронула улыбка.

Когда кочерга раскалилась докрасна, Веда вытащила ее из огня.

- Подержи его, - сказала она.

- Слушай, Веда…

- Держи его!

Я схватил Макса, он заорал. Веда медленно направилась к нам.

Макс оцепенел от ужаса. Я почувствовал, как холодеют мои внутренности.

- Я все скажу, - внезапно произнес он, и колени его подогнулись, так что фактически Макс повис на мне. Я чуть не потерял равновесие. - Не трогайте меня. Вам надо добраться до шоссе, ведущего в Алтадену. Мой дом - четвертый по левой стороне. Вы узнаете его по белым воротам. Записка лежит под подушкой.

Веда бросила кочергу и отвернулась. Я увидел, что ее трясет. Я посадил Макса на стул и поднял кочергу, которая начала прожигать дыру в деревянном полу.

- Я поеду сейчас, - сказал я.

- Хорошо.

- Будь осторожна.

- Никуда он не денется. Возвращайся скорей, Флойд.

Я коснулся ее плеча, но она отстранилась.

- Я мигом, крошка. Не подходи к нему. Не спускай с Макса глаз.

Я взял его 0,45 и сунул к себе в карман. Положил 0,25 на полку. Дойдя до двери, я обернулся. Макс сидел на стуле, глядя на Веду, а она смотрела на него.

Я открыл шкаф и вытащил оттуда две бутылки виски. Макс испустил сдавленный стон; я быстро прошел к двери, не взглянув на Отиса.

На улице было свежо и ясно. Луна только поднималась над предгорьем. Я постоял, потирая ноющие костяшки. Вспомнил выражение лица Веды. Я не сомневался - она воспользовалась бы кочергой. У меня мурашки пробежали по спине. Я быстро зашагал к "бьюику".

Через двадцать минут я уже был на шоссе, ведущем в Алтадену. Часы на приборном щитке показывали двадцать минут одиннадцатого, когда я остановился возле белых ворот. Дом нельзя было назвать роскошным, но я и не рассчитывал увидеть дворец. Луна освещала пострадавший от пожара сад, покосившиеся ворота и забор, напоминавший гигантскую пилу, у которой обломилась половина зубьев. Я испугался, как бы ворота не завалились от моего прикосновения, поэтому я обошел их и зашагал по засохшей грязи к двери. Сквозь щели закрытых ставен пробивался свет. Поднявшись по трем деревянным ступенькам, я нащупал кнопку, позвонил.

Запах пищевых отбросов, тянувшийся с помойки, ударил в нос. Я подумал о Веде, оставшейся в хижине с Максом, представил себе его насмерть перепуганное лицо. "Бьюик" стоял на дороге возле дома. Если полицейские заметят машину, они бесшумно окружат дом, а потом громко потребуют, чтобы я вышел. С этой опасностью приходилось мириться.

Я услышал чье-то шарканье, дверь открылась. В темноте ничего не было видно, но запах перегара свидетельствовал о том, что старуха где-то рядом.

- Макс дома?

- Кто его спрашивает?

Хриплые тягучие звуки вытекали из ее глотки, словно загустевшее масло из бутылки.

- Меня зовут Декстер. Вы - миссис Отис?

- Да.

- Макс говорил мне о вас. Он, кажется, ищет работу. У меня есть предложение.

- Его сейчас нет.

Я попытался разглядеть ее, но было слишком темно.

Мне показалось забавным то, что я не видел человека, которого обманывал.

- Какая жалость. Я надеялся застать Макса в такое позднее время. Когда он придет?

- Понятия не имею.

- Я бы Максу хорошо платил. Он просил дать ему знать, если освободится место. Вы разрешите мне обождать его? Следующий раз я здесь буду не скоро.

- Я ложусь спать, - проворчала она. - Я не знаю, когда он вернется.

- У меня в машине валяется пара бутылок виски. Они помогут нам скоротать время.

- Виски, говорите? - оживилась старуха. - Тогда заходите. В этом проклятом доме совсем не осталось выпивки. Макс вечно обещает принести бутылку, но не держит слова. Заходите, мистер.

- Я сбегаю за виски.

Я спустился по ступенькам, взял из машины две бутылки и возвратился назад. Миссис Отис открыла дверь гостиной; свет масляной лампы проник в коридор. В доме пахло грязью, помоями, кошками и нестиранным бельем.

Низенькая, полная, неряшливо одетая миссис Отис принялась разглядывать меня. У нее был такой же, как у Макса, крючковатый нос, но на этом сходство заканчивалось. Влажные блестящие глаза старухи не казались печальными. Прядь седых волос падала на один глаз, и старуха постоянно сдувала ее наверх. Она могла закрепить волосы заколкой, но ей, видно, нравилось сдувать их.

- Присядем, - сказал я. - Это напиток аристократов. Так написано на этикетке.

Она захихикала. Макс назвал ее алкоголичкой; он не ошибся. Она притащила пару грязных стаканов и налила себе такую порцию, которая могла оглушить и меня. Она не собиралась поддерживать светский разговор; поняв, что миссис Отис не интересует ничто, кроме выпивки, я принялся угощать ее. Я ждал, когда она отключится.

Старуха справилась с первой бутылкой и с половиной второй; я испугался, не мало ли я взял спиртного. Когда во второй бутылке осталось совсем немного жидкости, миссис Отис вдруг потеряла связь с миром. Она перестала подносить стакан ко рту. Она сидела, оцепенело уставившись на меня и сдувая волосы с глаз.

Я встал и принялся расхаживать по комнате; она не пыталась следить за мной. Я вышел в коридор и поднялся по лестнице. Наверху было три комнаты. Одну из них занимала миссис Отис. Я догадался об этом по скоплению пустых бутылок в углу.

Вторая комната, в которую я заглянул, оказалась чистой и прибранной. Увидев голубой костюм, висевший на обратной стороне двери, я понял, что здесь живет Макс. Под подушкой лежал конверт. Я присел на кровать и прочитал записку. Она была выдержана в трагических тонах. Макс сообщал, где его искать, если он не вернется. Он несколько раз повторял слова о вознаграждении, обещанном за поимку преступника, объяснял матери, как ей следует действовать. Он знал, что имеет дело с человеком, чей мозг разрушен алкоголем, и старался писать просто и ясно. Он извел шесть страниц, растолковывая матери, что ей надо сделать. Макс умолял мать не отдавать деньги Кейт (я понял, что речь идет о сестре Отиса).

Прочитав письмо, я немедленно сжег его. Потом я спустился вниз. Старуха по-прежнему сидела в кресле, ее остекленевшие глаза разглядывали противоположную стену. Если бы она не сдувала прядь волос, я бы мог подумать, что она умерла. Большая черная кошка терлась о ее ногу, принюхиваясь к незнакомому запаху виски. Она, видно, привыкла к джину. Она посмотрела на меня с укором, и я почувствовал себя негодяем.

Я забрал две пустые бутылки, обвел взглядом комнату, убедился в том, что я ничего тут не оставил, и направился к входной двери.

Сжимая в руке 0,45, я посмотрел на "бьюик". У ворот стояла девушка. Мы уставились друг на друга. Это Кейт, догадался я, и медленно спустился по ступенькам, пряча бутылки за спиной.

- Я могу вам помочь? - спросила она, когда я поравнялся с воротами.

Крючковатый нос заметно портил худую, бледную, бедно одетую девушку.

- Нет, пожалуй, - выдавил я из себя.

- Вы видели маму?

Произнеся это, Кейт вздрогнула.

- Вам нужен Макс? - добавила она.

- Да. Хотел предложить ему работу, но вот не застал. Скажите брату, что заходил Фрэнк Декстер. Макс догадается, зачем он мне понадобился.

На тропинке появилась кошка, она подошла к нам и снова укоризненно посмотрела на меня.

- Он уже второй день отсутствует, - сказала Кейт и сплела свои пальцы. - Я беспокоюсь. Ума не приложу, куда он мог деться.

- Ваша мама сказала, что он сегодня вернется, но у меня больше нет времени.

- Она… не совсем в себе. Я не думаю, что она знает, когда придет Макс. Уже два дня его нет. Наверно, пора заявить в полицию.

Я открыл дверцу машины и незаметно бросил бутылки на сиденье.

- Поступайте, как считаете нужным. Я вам не советчик. Просто хотел предложить ему работу.

Я сел за руль. Когда Кейт обнаружит, что я сделал с ее матерью, я буду уже далеко.

- Может, стоит обождать еще денек. Макс такой легкомысленный, он мог попасть в беду. Полиции ни к чему…

Ее голос внезапно оборвался.

- Вы правы, - сказал я. - Ждите. Вряд ли он поблагодарит вас за обращение в полицию.

Я завел мотор, включил скорость.

- До свидания.

Я увидел в зеркале заднего вида Кейт. Она стояла, залитая лунным светом, и провожала меня взглядом. Кошка вертелась возле ее худых ног. Я представил себе избитого Макса, сидящего в хижине под присмотром Веды. Он действительно угодил в беду. Я снова посмотрел в зеркало. Кейт шла по тропинке к дому. Мне вдруг стало жутко.

Глава четырнадцатая

Когда я загнал "бьюик" под навес, луна скрылась за густыми рваными облаками. Я прошел по сухой жесткой траве к хижине. Всю дорогу я думал о Максе. Что с ним делать? Вопрос оставался открытым. Его не следует отпускать до нашего отъезда, который мог состояться через неделю. Но продержать Макса в плену целых семь дней было бы непросто. Мне пришлось бы неотлучно находиться при нем. Надежнее всего мы обеспечили бы свою безопасность, если бы отвели его куда-нибудь в лес и прикончили выстрелом в затылок. Но я не собирался так поступать. Я вообще не собирался кого-либо убивать. Я уже взял на душу немалый грех и не собирался усугублять его. В последнее время я на многое стал смотреть иначе.

Мне надоело катиться вниз по наклонной плоскости. Я хотел обрести право на самоуважение.

Хижина погрузилась в темноту, но это меня не удивило. Я сам прибил к оконным рамам старые мешки. Я бесшумно подкрался к двери и стал слушать. Затем постучал.

- Веда?

Вдруг Максу удалось освободить руки и завладеть оружием? Не стоит ли он у порога, готовый всадить в меня пулю калибра 0.25? Наконец дверь открылась, и я увидел Веду.

- Все в порядке, - сказал я, захлопывая за собой дверь.

Макс сидел в том самом месте, где я его оставил. Кровь запеклась на его лице. Он напоминал жертву несчастного случая, доставленную в больницу и ждущую, когда доктора займутся ею. Но я не собирался нянчиться с Отисом.

- Достал? - взволнованно спросила Веда.

- Я сжег письмо. Как тут?

- Нормально.

Сдвинув шляпу на затылок и сунув руки в карманы брюк, я подошел к Максу и уставился на него.

- Все козыри были у тебя, но ты умудрился проиграть, - сказал я. - Что же с тобой делать?

Он посмотрел на меня своими заплывшими глазами. Животный страх уродовал его лицо:

- Ты ее не тронул?

- Нет. Что я, изверг? Мы с ней распили пару бутылок. Вот и все.

- Я знал, как ты станешь действовать. Слава богу, что с ней ничего не случилось. Она славная старушка.

Я скорчил гримасу, вспомнив грязь, тошнотворные запахи и гору пустых бутылок. Однако для него она все же оставалась матерью.

- Ты бы умылся. Только смотри, без фокусов. Я не хочу убивать тебя, не вынуждай меня это сделать.

Я помог ему подняться со стула, развязал ремень. Веда взяла с полки 0,25. Она боялась Макса. Он, постанывая, принялся растирать затекшие запястья; Веда не спускала с него настороженных глаз.

Смыв кровь с лица, Макс зашел вместе со мной в комнату, расположенную у наружной двери, и замер.

- Неплохо бы перекусить, - сказал я Веде. - Поедим и ляжем спать.

Я велел Максу сесть.

Он постоянно следил за Ведой. Похоже, она внушала ему больший страх, чем я.

- Придется тебе пожить у нас несколько дней, - сказал я. - Сам виноват. Ты для нас только помеха и лишний рот, но другого выхода я не вижу.

- Отпустили бы меня домой, - с трудом выговорил он. - Я буду молчать. Клянусь вам.

- Не смеши нас. Мне не до шуток.

Мы поужинали. Макс ел через силу; Веда, не отводившая своих ледяных синих глаз от Макса, который сидел напротив нее, сейчас была способна лишить аппетита кого угодно.

Время близилось к полночи, когда мы убрали тарелки. Я бросил в угол несколько мешков.

Назад Дальше