- Я заплачу вам по тысяче за каждую, но лишь в том случае, если продадите мне все, что у вас есть.
- Но, месье, - возразил владелец лавки. - Вы предложили две тысячи. И должны заплатить столько за каждую.
- По тысяче, - повторил Эмиль и что-то записал на листке бумаги. - Можете найти меня в "Auberge du Palmier". Я пробуду здесь всего несколько дней.
- Месье, - сказал торговец с обиженным видом. - Я не специалист по нумизматике, вы, конечно, да. Но у меня есть книги. - Он указал на ряд потрепанных каталогов. - Я знаю, что таких монет очень, очень мало. Эта монета весьма редкая и стоит больше тысячи долларов.
- Теперь уже нет, - сказал Эмиль. На лице продавца появилось недоуменное выражение. - Подумайте об этом, - мягко добавил Эмиль.
- Терпеть не могу, когда меня обдирают, - сказал он мне, когда мы отошли. - Особенно дилетанты.
- Однако, насколько я понимаю, этот торговец более интересен вам, чем предыдущий, - заметила я.
- Немного, - ответил Эмиль. - Теперь давайте попытаемся найти те столы, которые нужны вам.
* * *
Мой опыт путешествия с группой, пусть и ограниченный, говорит, что в каждом туре наступает время, когда члены группы начинают чувствовать себя старыми друзьями. Психологи, видимо, назвали бы это связью. Может быть, причина заключается просто в том, что люди находится вдали от дома и настоящих друзей, может, это взаимное притяжение соотечественников в совершенно иной - и, возможно, поэтому угрожающей - части мира. Какой бы эта причина ни была, они начинают рассказывать друг другу о себе такие вещи, которыми ни за что не поделились бы дома с более-менее случайными знакомыми. Я видела, что в моей группе это происходит. Но, встревоженная своими подозрениями и травмированная ужасными происшествиями накануне, я не хотела сближаться с кем-либо из этих людей, и доверие их было скорее гнетущим, чем приятным. И после происшествия с погружением мне начало мучительно казаться, что над моей головой вспыхивает неоновое объявление, видимое всем, кроме меня, и гласящее "Врач принимает".
Первым обратился за легким лечением Клифф Филдинг.
- Лара, можно попросить вас о небольшом одолжении, - чуть ли не шепотом спросил он. - Я был бы признателен вам за совет, какой подарок купить дочери. Нору, сами понимаете, спрашивать не хочу, а вы хорошо знаете, что покупать здесь.
- Буду рада помочь, - ответила я, откладывая писанину, которой занималась за столиком возле плавательного бассейна. - Вы имеете в виду что-то конкретное?
- Нет, но что-нибудь особенное. Такое, что не нельзя купить дома. Сколько это будет стоить, неважно.
- Ладно, расскажите мне о своей дочери.
- Джерри живет одна, с мужем развелась. Она зубной врач. Пошла по следам отца, - сказал он с гордостью.
- У нее есть какие-то увлечения?
Я не могла так с ходу придумать, какой подарок сделать зубному врачу.
- Да, - ответил Клифф. - Джерри любит искусство. Принимает активное участие в спектаклях любительского театра. У них превосходные постановки для детей. Помогает расписывать декорации, делает макияж и даже рассаживает детей на представлении.
- Как выглядит ее дом?
- Что вы имеете в виду?
- Традиционная у нее мебель или современная? Коллекционирует ли она что-нибудь особенное?
- Не знаю, как охарактеризовать ее мебель, - ответил он. - Своего рода смесь. У нее столовый гарнитур из дерева с кожаной обивкой, она купила его, когда ездила в Мексику. Он ей нравится. Есть африканские скульптуры, кроме того, ей нравятся инуитские. Плохой я вам помощник, так ведь?
- Ничего подобного. У меня есть несколько предложений. Прежде всего, большинству женщин нравятся местные серебряные украшения, особенно с берберскими бусами. Если вашей дочери нравится искусство африканцев и инуитов, должны понравиться и они. Видели вы ожерелье у Честити?
- Да, вряд ли кто мог его не заметить. Она демонстрирует его всем. Развита не по годам, так ведь?
Я постаралась не улыбнуться. Потом мне пришла блестящая мысль, та, которую я ждала с самого приезда.
- Если вы действительно хотите что-то по-настоящему особенное, предлагаю купить куклу. Не солдатиков, которые висят здесь во всем магазинах подарков. Знаете, что я имею в виду? Сделанных из дерева, с раскрашенными лицами, зачастую с длинными подкрученными вверх усами, в сапогах, со щитами и металлическими мечами. Те, что выставлены в магазинах для туристов, большей частью очень грубо сделаны. Но если сможем найти одну из старых марионеток, которых использовали здесь во французском кукольном театре шестьдесят-восемьдесят лет назад, будет просто чудесно. Они красивы и поистине необычны. Правда, недешевы.
Кроме того, они прекрасно подойдут для дома моей клиентки-кинозвезды в Роздейле, это тот самый предмет искусства, который создаст колорит. Почему я не подумала об этом раньше? Мне не терпелось отправиться на их поиски.
- Цена не имеет значения, - сказал Клифф. - Похоже, это в самый раз. Превосходно совпадает с ее любовью к театру. Как полагаете, сможете найти для меня такую?
- Постараюсь. Я знаю здесь нескольких торговцев, спрошу у них. Думаю, можно было б купить хотя бы одну-две для моего магазина. Найду, что смогу, вы посмотрите. Если увидите такую, что вам понравится, она ваша. Если нет, я уже купила несколько очень привлекательных ювелирных украшений, которые могут послужить нам резервом.
- Кукла будет очень большой? - неуверенно спросил Клифф.
- Вы имеете в виду - тяжелой? Не очень.
- Нет, большой. Объемистым свертком.
"Господи, - подумала я. - Он не только не хочет, чтобы Нора покупала подарок для его дочери, он не хочет, чтобы она знала, что подарок купил он сам".
- Послушайте, - сказала я, - если найду куклу, которая вам понравится, может, ее упаковать и отправить с другими вещами в мой магазин? Она придет туда примерно через неделю после моего возвращения. Можете купить открытку, сделать надпись для дочери, отдать ее мне, а когда вернусь, отправлю ее с курьером. Если хотите, заверну в подарочную обертку.
- Вы будете не против? - спросил он с облегчением.
- Сделаю это с удовольствием.
Он засиял, быстро вынул бумажник и протянул мне деньги.
- Не надо, Клифф, - сказала я. - Посмотрим, что смогу найти, и если вам понравится, сочтемся.
- Я оплачу и курьера, но может это быть нашим маленьким секретом? - спросил он.
- Конечно, - ответила я. - Теперь идите за открыткой. В продаже есть красивые, с фотографиями или зарисовками Таберды. Это будет в самый раз. Дайте Джерри представление, где приобретен подарок.
- Спасибо, - сказал он. - Только не подумайте, что я делаю это втайне. Нора - замечательная женщина. Не знаю, известно ли это вам, но она ухаживала за моей женой, Анни, когда та умирала от рака. Не знаю, что бы мы без нее делали. А потом, когда после смерти Анни у меня случился сердечный приступ, ухаживала и за мной. Я не хочу казаться неблагодарным. Это путешествие, в сущности, небольшая благодарность за все, что она сделала. Ей давно хотелось поехать в Тунис. Я понял это по обрывкам ее разговоров, и устроил ей маленький сюрприз. Она была замечательной. Только дело в том, что Нора и Джерри совершенно не ладят. Знаете, после смерти Анни они поссорились. Не знаю, в чем тут дело, но они не разговаривают. Я не видел Джерри несколько месяцев и разговаривал с ней реже, чем хотелось бы. Хочу послать ей что-нибудь совершенно особенное. Но только, чтобы Нора не знала о подарке, это чистая правда. У нее есть четкие представления о том, что хорошо для меня, что нет, и уверен, она права. Думаю, она считает, что Джерри расстраивает меня, такое действительно случается.
- Не беспокойтесь, Клифф, - сказала я. - Это останется между нами. Мы найдем для вашей дочери что-нибудь совершенно превосходное.
- Иногда мне кажется, что лучше жить одному, - продолжал Филдинг. - О Господи, опять неблагодарность. Спасибо, - еще раз сказал он. - Это поистине замечательно.
- Что замечательно? - спросила Нора Уинслоу, неожиданно подходя к нам. Клифф замер, молча раскрывая и закрывая рот.
- Этот вид, - ответила я, указывая на город и берег под ним. - Сегодня воздух как будто особенно чистый, правда? Я говорила Клиффу, что, кажется, нашла лучшее место для отдыха.
- Видимо, да, - сказала Нора, глядя в ту сторону.
- Клифф говорил, вам давно хотелось побывать в Тунисе, - сказала я. - Надеюсь, вы увидели все, что хотели.
Нора поглядела на Клиффа, потом на меня с несколько встревоженным выражением, словно испуганная мыслью, что мы разговаривали о ней.
- Да, спасибо, - сказала она. - Теперь, Клифф, тебе нужно отдохнуть. Пошли.
- Да, Нора, - ответил он. - Ты, как всегда, права.
Я смотрела, как они медленно удаляются, Нора бережно держала его под руку. Клифф не оглядывался, однако Нора обернулась ко мне и остановилась, дав Клиффу пройти вперед.
- Здесь очень красиво, красивее, чем я думала, - сказала она. - Жаль, не могу наслаждаться этим.
Я наблюдала, как они уходят, и думала, что за извращенное чувство долга заставляет ее ежеминутно находиться рядом с Клиффом, и какое извращенное чувство преданности удерживает его с ней? Это было одно из самых печальных замечаний, какие мне только приходилось слышать.
* * *
На очереди к врачу был Брайерс. Я пошла в больницу навестить его. Брайерс сидел в койке, медсестра заверила меня, что завтра утром он сможет выписаться. Однако эта весть не приободрила его. Он молча сидел, пока я тараторила на всевозможные нейтральные темы, какие могла придумать. В конце концов я решила, что пора оставить его в покое.
- Не уходите, пожалуйста, Лара, - сказал он, когда я объявила о своем намерении. - Понимаю, сегодня я не блестящий собеседник, но мне приятно ваше общество. Меня приводит в ужас необходимость звонить родителям Рона. Знаю, я должен, но думать об этом тяжело.
- Может, вам отложить разговор с ними на несколько дней? - сказала я. - Я сообщила в посольство, они связались с мистером и миссис Тодд. Тело его отправят домой завтра утром.
- Они приедут сюда? - спросил Брайерс.
- Не думаю. Насколько я понимаю, у отца Рона рассеянный склероз, путешествовать ему будет трудно. Посольство помогает семье в организации похорон.
- Мне уже приходилось это делать, - сказал Брайерс. - Когда тот молодой человек, Марк…
- Я знаю, Брайерс. Вы мне рассказывали. Не нужно вспоминать снова.
- Сегодня я много об этом думал, - заговорил он. - Пожалуй, из-за этого развалился мой брак. Тогда так не казалось. Через несколько недель после того случая я вылетел домой, позвонил отцу Марка и вновь принялся за преподавание. Однако несколько месяцев спустя, когда я вновь отправился бы в Тунис на все лето продолжать поиски, если б не ссора с Питером, я вышел из себя. До сегодняшнего дня я не приписывал этого тому лету. Понимаю, глупо, но мне до этой минуты просто не приходило в голову, что причиной смерти Марка была ужасная случайность. Я много пил, отвратительно вел себя с женой и сыновьями, ссорился с коллегами и даже с завкафедрой, что очень глупо, если хочешь продвинуться в научном мире. В конце концов Эмили, это моя жена, велела мне убираться. Коллеги посоветовали взять отпуск, иначе меня могли выгнать и из университета. Это откровение потрясло меня. Как вы уже наверняка поняли, я не особенно склонен к самоанализу.
- Вы производите впечатление нормального человека, - сказала я, пытаясь слегка смягчить разговор.
Брайерс чуть заметно улыбнулся.
- Мне кажется, вы с Эмили поладили бы.
- Вы уже это говорили. Может, вам позвонить ей?
- Она же выгнала меня.
- Вы как будто не пьете чрезмерно, по крайней мере, насколько видела я, и не производите впечатления тяжелого человека, если проблема заключалась в этом.
- Я старался исправиться, - сказал Брайерс. - Но что касается нашего брака, то, думаю, уже слишком поздно. - Он немного помолчал. - Хочу задать вам один вопрос и буду искренне признателен за честный ответ. Не кажется вам, что я превращаюсь во второго Питера Гровса? Я стал настолько одержимым поисками этого жалкого затонувшего судна, что рискую жизнями людей, разрушаю свой брак, гублю все возможности, какие есть у меня на работе? Прошу вас, скажите правду.
- Брайерс, я не очень хорошо знаю вас, но так не думаю. В конце концов, эти баллоны умышленно перезаправили, разве не так? Полицейские сейчас разговаривают с Гровсом. Вы же не посылали Рона под воду при опасных условиях. Вы пошли на погружение с ним. Стоит ли затонувшее судно, каким бы ни было древним, человеческой жизни? Нет, не стоит. Но это уже совершенно иной вопрос.
- Должен я был понять после пожара на "Сюзанне", что неизбежно должно произойти нечто подобное?
- Насколько я понимаю, это зависит от того, считаете ли вы, что Питер Гровс из мести перезаправил баллоны, и, прошу прощенья за свои слова, подожгли вы судно Питера или организовали его поджог и тем самым обострили конфликт или нет.
- К этому пожару я не имею никакого отношения, хотя Питер наверняка думает иначе. Что касается перезаправки баллонов, я не думаю, что он мог это сделать. Питер рисковал бы убить свою дочь, разве не так? Хоть они и отдалились друг от друга, он не стал бы делать того, что могло грозить смертью его дочери.
У меня возникла жуткая мысль.
- Сэнди просила вчера не посылать ее под воду?
- Нет. Мы тянули жребии. А что? О, понимаю, к чему вы клоните. Сэнди я полностью доверяю.
- Ладно, я просто спросила.
- Вернемся к вашему первому вопросу: я не считаю Питера способным на такой ужасный поступок, но, честно говоря, никто другой не приходит на ум.
* * *
Следующим моим пациентом была Марлен.
- Моя дочь! - воскликнула она. - Честити просто невозможна. Совершенно меня не слушает. Как она себя ведет! Зажигает спички, чтобы обжечь себе пальцы, и все прочее. После того как ушел ее отец, с ней стало очень трудно. И она докучает Эмилю, повсюду следует за ним. Сейчас пошла в город посмотреть, что он делает. Бедняга сильно смущается из-за этого. Я просто стараюсь наладить свою жизнь.
- В том ли дело, что Эмиль смущается, или Марлен не по душе соперничество дочери?
- Во всем виноват ее отец. Взял и бросил нас. Все мужчины одинаковы, правда? Такие же мерзавцы, как он. Связался со шлюхой чуть старше Честити, у которой коэффициент интеллектуальности близок к нулю. И, поверите ли, Честити винит в этом меня.
- Думаю, такое часто происходит между матерями и дочерьми ее возраста, - ответила я. - Уверена, у нее это пройдет.
Честно говоря, я была совсем в этом не уверена. Просто не знала, что еще сказать этой женщине, раскрывающей передо мной душу.
- Почему бы вам не попытаться поговорить с ней обо всех этих вещах?
- Не могу, - ответила Марлен. - Честити не хочет разговаривать со мной. Может, вы могли бы ей что-то сказать? - спросила Марлен, немного повеселев. - Она о вас высокого мнения.
- Приятно слышать, - сказала я. - Но думаю, Марлен, что поговорить вам необходимо.
Она вздохнула.
- Попытаюсь. Может, разговор все-таки получится.
"Кто следующий?" - подумала я.
* * *
- Лара, - позвала меня Сильвия. - Мне нужно обсудить с вами одно щекотливое дело. Не зайдете ли на минутку в контору?
- С удовольствием, - ответила я. - Я с каждым часом набираюсь опыта в обсуждении щекотливых дел.
На секунду лицо Сильвии приняло недоуменное выражение. Она налила мне чашку чая и, немного поговорив о погоде, перешла к делам гостиницы.
- Лара, это непростое дело, - начала она. - Наша гостиница не похожа на большие отели, которые могут обслуживать множество немецких туристов, прилетающих каждую неделю. Мы во многом полагаемся на устные отзывы. К тому же гостиница у нас маленькая, но нам нужно много прислуги для поддержания уровня. Если лучший номер пустует несколько недель, для нас это серьезная проблема. Иногда я удивляюсь, зачем мы с Шанталь вернулись. Гостиница нам больше не принадлежит, мы только управляем ею для Хелифы. Он, конечно, к нам добр, но в такие времена у меня возникает мысль вернуться во Францию и начать все сначала. Париж очень красив, на юге Франции средиземноморский климат. Это не Северная Африка, но…
"Есть ли в атмосфере нечто, - подумала я, - заставляющее всех вокруг меня заниматься самоанализом и, хуже того, делающее их такими словоохотливыми?" Все эти люди копаются в себе, а потом считают нужным поделиться своими чувствами со мной! Признаюсь, в трудные времена я веду себя совершенно иначе. Ухожу с головой в работу и стараюсь совершенно не думать и не говорить о подобных вещах. Что, несомненно, делает меня ограниченной личностью, но, думаю, это предпочтительнее слюнявой болтовни.
- Сильвия, вас беспокоит что-то конкретное, в чем я могу помочь? - спросила я наконец.
Она протянула мне листок бумаги с длинным перечнем телефонных номеров и сумм оплаты.
- Счет мадам Эллингем за телефонные переговоры, - сказала она, - и я не знаю, кто его оплатит. Знаете, здесь ставки за межконтинентальные переговоры очень высокие.
- Пожалуй, Сильвия, оплачу его я. Сколько там?
- Хорошо, раз вы его оплатите, я, разумеется, не стану добавлять приплату за пользование телефоном гостиницы, но сумма все равно получается значительной. Несколько сот долларов.
- Господи! - произнесла я. - Она разговаривала и пила джин в одно и то же время?
- Нет, - ответила Сильвия. - Звонила обычно она во второй половине дня, когда возвращалась с той или иной экскурсии. Но, как видите, делала много звонков и притом подолгу разговаривала. Потом пила.
- Ладно, - вздохнула я. - Припишите это к моему счету. Можно мне взять этот перечень в виде расписки? Я попытаюсь получить эти деньги с ее наследства. Мне дома это будет проще, чем вам.
- Да, конечно, - ответила Сильвия. - Только я сделаю копию для наших отчетов. И спасибо, Лара. Мы вам очень признательны.
- А Рик Рейнолдс? Его счет за переговоры тоже, должно быть, очень внушителен. Раз уж мы занялись этим, можно заодно уладить дело и с ним.
- Он не делал никаких звонков, - сказала Сильвия.
- Шутите. Рик постоянно убегал к себе в комнату позвонить в свою контору, справиться о положении на фондовой бирже. По крайней мере, нам он говорил так.
- Если и звонил, то не по нашему телефону. Не было ни единого межконтинентального звонка, ни даже местного.
Меня это озадачило.
- Да, тут звонили и вам, пока вас не было, - сказала Сильвия. - Я чуть не забыла. Он сказал, что дело срочное. Звонил некий мистер Лу… Лу…
- Лучка, - сказала я. - Спасибо. Я позвоню ему.
Идя к себе в комнату, я обратила внимание, что Роб звонил по служебному телефону.