Цонев явно нарывался на комплимент, ибо выглядел он для своих пятидесяти пяти лет вполне пристойно. А пробивающаяся в его пышной шевелюре седина не только не старила его, но прибавляло импозантности. В годы девяностые Валерий Георгиевич грешил криминалом, однако правоохранителям в руки так и не дался. Впрочем, он довольно быстро осознал, что времена лихих наездов и наскоков закончились, и легко переориентировался на легальный бизнес. Тем обиднее ему было осознавать, что его место, едва ли не главного авторитета в городе заняли какие-то отморозки, не имеющие ни малейшего представления о воровских понятиях.
– Это Юрлов вас направил по следу Чистюли, Феликс Васильевич? – спросил Цонев, подсаживаясь ко мне в машину.
– А как вы догадались?
– Хитер Павел Эдуардович, – засмеялся мой пассажир. – И умеет разбираться в людях.
– Так это он попросил вас купить ожерелье?! – дошло, наконец, до меня. – Наверняка решил загладить вину перед Машкой, которую заподозрил в неверности.
– Попали в самую точку, Феликс Васильевич, – усмехнулся Цонев. – Мария узнала, что он наводил справки по поводу своего отпрыска и, будучи женщиной щепетильной, обиделась на мужа. Павел Эдуардович вину охотно признал и поспешил ее загладить. И надо сказать, что дар обиженной Марии он собирался сделать поистине царский. А я оказался без вины виноватым, Феликс Васильевич. Впрочем, о постигшей меня неудаче вы, вероятно, уже знаете.
– Значит, ожерелье купили вы, Валерий Георгиевич?
– Увы, да. Но на деньги Юрлова и, естественно, по его прямому указанию. Хотя мне пришлось изрядно поторговаться. Начальная цена лота оказалась до смешного малой. Видимо, человек, выставивший его на аукцион, просто не знал, каким сокровищем обладает. Это ведь семнадцатый век. Я, думаю, ожерелье стоит дороже того миллиона, который я выложил.
– У вас был соперник?
– Соперников поначалу было много, но все они быстро отпали. Упорство проявила только одна эффектная блондинка, с редким именем Ираида, она торговалась очень долго и была страшно огорчена своим поражением.
– Откуда вы знаете ее имя? – заинтересовался я.
– Я счел нужным извиниться перед дамой, – усмехнулся Цонев. – Но Ираида Викторовна моих извинений не приняла.
– О ее муже, генерале Молчанове, вы ничего не слышали?
Улыбка медленно сошла с загорелого лица Цонева. Он явно что-то знал о таинственном генерале, но не спешил делиться со мной информацией. С трудом мне удалось выяснить у него, что фургон должна была сопровождать машина ПМГ, но милиционеры почему-то в аэропорт не приехали, хотя их услуги были проплачены вперед щедрым нанимателем.
– А чем они оправдывали свое опоздание? – спросил я.
– Поломкой, – поморщился Цонев. – Конечно, я заподозрил, что утечка информации произошла именно отсюда, но, сами понимаете, ссориться с правоохранителями мне как-то не с руки.
– Четыре человека погибли, – напомнил я Валерию Георгиевичу.
– Я помню. Но поймите меня правильно, Феликс Васильевич, одно дело Певцов с его отморозками и совсем другое – генерал Молчанов с обученными профессионалами.
– Он по какому ведомству проходит – ФСБ или МВД?
– МВД. Не скажу, что он царь и бог в старушке Москве, но связи у него обширные. Я бы не советовал вам с ним связываться, Феликс Васильевич.
– Спасибо за предупреждение, Валерий Георгиевич, но Бог не выдаст – свинья не съест.
– В таком случае, я искренне желаю вам успеха.
Цонев отнюдь не был робким человеком, еще менее его можно заподозрить в такой похвальной слабости как всепрощение. У него хватило и смелости и ресурсов, чтобы жестоко посчитаться с бандой Певцова, но бизнес научил его трезво оценивать ситуацию. Молчанов оказался ему не по зубам. Зато меня очень заинтересовал человек, который, не моргнув глазом пошел на кровавое преступление только для того, чтобы исполнить прихоть своей жены, возмечтавшей о красивой безделушке. Я не исключаю, что Молчанов выходил на Цонева через посредников, пытаясь выторговать у него ожерелье, но Валерий Георгиевич не был свободен в действиях, ибо у ценной вещицы уже появился новый хозяин – Юрлов. А Павел Эдуардович человек упрямый и к тому же далеко не бедный. Скорее всего, он с порога отвергал любые даже самые выгодные предложения. Словом, нашла коса на камень – Ираида против Марии. Обе дамы, надо полагать, были уже в курсе спора своих мужей и отступать не собирались.
– Теперь понятно, почему Ильин наотрез отказался сотрудничать с тобой, Феликс, – сказал Колотов, притаившийся на заднем сидении и за время моего разговора с Цоневым, не проронивший ни слова. – Василий Валентинович решил, что Эрнест Шульц работает на генерала Молчанова.
Кажется, Вячеслав попал в самую точку. Письмо Шульца пришло сразу же после того как ожерелье было продано на аукционе. Потом – нападение на фургон. Наверняка Ильин навел справки, хотя бы через того же Кружилина, кто и что в нем перевозил. Именно поэтому он сразу же пресек попытку Пузыревского выдать кровавое ограбление за некий наезд на упрямого провинциала, не желающего уступать свой бизнес напористым столичным бонзам. Людмила слышала, как он орал на лукавого Антона Сергеевича, пытавшегося повесить чужое преступления на ни в чем не повинного человека. Финансист свою вину признал и, во искупление грехов, пообещал Ильину разрешить самую сложную для того проблему. Степанков, видимо, окончательно слетел с катушек, а возможно был перекуплен врагами Ильина.
– Скажи, Наталья, Ираида Молчанова была знакома с Ксенией Ильиной?
Кузнецова крутилась у плиты, прилагая героические усилия для того, чтобы накормить трех прожорливых мужиков ужином, а потому ответила не сразу. Я ее не торопил, старательно перемалывая пищу и пытаясь опередить двух весьма настырных конкурентов в лице гиперборея и аргонавта. Мне почему-то казалось, что самые вкусные куски Наталья подкладывает Колотову, не забывая при этом родного брата, а меня она, судя по всему, кормит по остаточному принципу. Возможно, другой более скандальный человек выразил бы по этому поводу возмущение, но я стоически перенес очевидную несправедливость, рассчитывая отомстить заговорщикам позднее, при более выгодном для меня раскладе. Хотя в поведении поварихи была, разумеется, своя логика – с Вячеславом ее связывали отношения любовные, с Константином – родственные, а со мной только деловые. У каждого, знаете ли, своя иерархия ценностей.
– Они общались, – отозвалась, наконец, Наталья, бросая мне на тарелку малюсенькую котлетку, к тому же слегка пережаренную. – Хотя подругами не были.
Тем не менее, Ираида Молчанова вполне могла видеть старинное ожерелье среди драгоценностей своей знакомой. И проникнуться к нему любовью. Причем страсть оказалось настолько сильной, что капризная женщина готова была на любое преступление, чтобы завладеть понравившейся вещицей.
– Не понимаю, к чему ты клонишь, Феликс, – нахмурилась Наталья.
– Мне с самого начало показалось странным благородство карточного партнера непутевого зятя, вернувшего Степанкову девятьсот тысяч долларов. Среди игроков такие жесты не в ходу. И, тем не менее, Пузыревский вряд ли выдумал эту странную подробность. Скорее всего, он просто пересказал нам версию, выдвинутую шкодливым зятьком. Степанков действительно вернул девятьсот тысяч долларов жене и тестю, чтобы хоть как-то загладить свою вину. Но сделать это он мог только в одном случае, если сам был продавцом ходовой вещички.
– А что это меняет в нашем раскладе? – пожал плечами Колотов.
– Многое, Вячеслав. Степанкова заставили украсть эту вещицу и выставить ее на аукцион. И сделать это мог только генерал Молчанов, обладавший эксклюзивной информацией о сексуальных похождениях зятя Ильина. Ксения, видимо, заподозрила, что ее мужа шантажировали, и решила выяснить, чем именно. Потому и наняла частного детектива Константина Кузнецова.
– Очень похоже на правду, – кивнула Наталья. – Во всяком случае, Ксения не очень удивилась, получив от Кости все эти фото и видеоматериалы.
– Аукцион закончился совсем не так, как планировали участники операции. И доблестному генералу, дабы угодить прекрасной даме, пришлось превратиться из благородного рыцаря в рыцаря-разбойника, орудующего мечом на большой дороге.
– У нас нет доказательств, – развел руками Константин, успевший, к слову, получить юридическое образование, а потому и склонный иной раз блеснуть знаниями, извлеченными из толстых учебников.
– Их нам предоставит Степанков.
– Да, – протянул Колотов. – Ты его перекормила, Наталья. Голодный Феликс Васильевич даст сто очков вперед сытому.
– А ты поставь себя на его место, Вячеслав. Степанкова втянули в очень некрасивую историю, у которой к тому же оказался кровавый финал. Его могли устранить просто из предосторожности. А Анатолий Севостьянович был слишком умным человеком, чтобы не подстраховаться. Он просто обязан был записать все подробности этой неприятной истории и сообщить о своей страховке генералу Молчанову. Этим он обезопасил себя.
– Он плохо кончил, – напомнил мне Вячеслав.
– Его убили по приказу Ильина, а отнюдь не Молчанова. Я не исключаю, что Василий Валентинович просчитал ситуацию и устранил зятя именно потому, что за его смертью неизбежно следовало разоблачение генерала.
– Но ведь этого не случилось!
– Согласен. И нам теперь предстоит вынести почему.
У Степанкова и Ксении имелась в Москве очень приличная квартира. После смерти Анатолия Севостьяновича заботы о пустующей жилплощади Ильин возложил на экономку Людмилу, которая отнеслась к поручению хозяина со свойственной ей добросовестностью. В квартиру она нас пустила по просьбе Натальи, предварительно взяв с незваных гостей слово, что обыск мы будем проводить аккуратно, дабы не доставлять и без того замотавшейся женщине больших хлопот с уборкой. Мне предосторожность Людмилы показалась поначалу забавной, однако, пораскинув мозгами, я пришел к выводу, что у экономки для подобных претензий имелись серьезные основания.
– Кто-то копался в вещах Анатолия Севостьяновича?
– Они мне тут такой кавардак устроили, что два дня пришлось трудиться не покладая рук, – вздохнула Людмила. – Я сначала подумала, что это воры, но Василий Валентинович приказал мне помалкивать, поскольку ничего ценного из квартиры не пропало, а впутывать в это дело милицию он не хотел.
В квартире имелся сейф, однако, по словам Людмилы, он почти никогда не запирался. Ксения свои драгоценности хранила у родителей, а непутевый Толя был гол как сокол. Если у него появлялись деньги, он тут же спускал их либо в рулетку, либо в карты.
– Выходит, ожерелье Степанков выкрал из дома тестя? – спросил я у разговорчивой экономки.
Людмила ответила не сразу, видимо раздумывала, стоит ли делиться с чужими людьми семейными тайнами, но потом махнула рукой:
– Ожерелье зятек украл именно из этого сейфа. Василий Валентинович считает, что Степанкову кто-то помог, поскольку у того не было ключа от сейфа да и шифра он не знал. Ксения ведь не настолько глупа, чтобы делиться своими секретами с этим прощелыгой.
Предположение Ильина мне показалось вполне логичным. Сейф находился в комнате Ксении, которая всеми силами боролась со страстишками, одолевающими ее мужа, а потому вряд ли открывала хранилище в его присутствии. Что, однако, не помешало Анатолию Севостьяновичу похитить главное ее сокровище. Я собрал вокруг железного ящика консилиум, пригласив к участию в нем аргонавта и гиперборея. Нельзя сказать, что сейф представлял собой неприступную твердыню, но вскрыть его мог только очень хороший специалист, кои даже в криминальном мире встречаются не так уж часто.
– Есть еще один вариант, – сказал Язон, осматривая забугорное чудо. – Я имею в виду специалистов фирмы, установившей сейф. Клиенты попадаются очень рассеянные – то ключи потеряют, то шифр забудут.
– Хочешь сказать, что Степанков просто обратился на эту фирму с просьбой о помощи?
– Очень даже возможный вариант, – поддержал аргонавта Вячеслав.
– Это исключено, – покачала головой Людмила. – Сейф заказала Ксения. И только по личной просьбе владелицы его могли вскрыть. Так Василию Валентиновичу объяснили на фирме. Там очень сложная процедура. Нужно писать заявление, сообщать в милицию, приглашать свидетелей.
– Значит, остается первый вариант, – пожал плечами Язон.
– Или вариант второй, но с существенной доплатой, – возразил ему Колотов.
Я в большей степени склонялся к варианту второму, по той простой причине, что он проще и безопаснее. Связь с уголовниками всегда чревата неприятностями в будущем. Исполнитель, чего доброго, начнет шантажировать нанимателя, и тому придется искать киллера, чтобы устранить недавнего подельника. Словом, большие накладные расходы.
– Ты забываешь о Молчанове, – не согласился со мной Колотов. – У него под рукой специалистов хватает.
– Нет, Вячеслав, генерал не стал бы потрошить чужие сейфы, посчитал бы это ниже своего достоинства.
– Между прочим, это самое достоинство не помешало ему организовать ограбление фургона с ювелирными изделиями, – усмехнулся Язон.
– С фургоном сложнее, – покачал я головой. – Цонев перешел ему дорогу, и Молчанов его за это наказал. Для поддержания собственного авторитета в специфических кругах.
– Значит, будем искать специалиста? – покосился на меня Костя.
– Твой выход, детектив, – согласился я. – Ищи его в окружении Ираиды Молчановой, скорее всего, именно она являлась вдохновительницей и организатором похищения ожерелья. Приходится признать, что она не такая уж дура, как о ней думают знакомые. Ксения не захотела продать ей ожерелье, и тогда эта женщина придумала комбинацию, которая позволяла ей завладеть понравившейся вещью относительно безопасным и на первый взгляд вполне законным путем.
– А как же страховка Степанкова? – напомнил мне о цели нашего прихода Колотов.
– Боюсь, что после молчановских профессионалов нам здесь делать нечего. Если запись хранилась в этой квартире, то ее уже изъяли. Анатолия Севостьяновича, между прочим, перед смертью допрашивали с пристрастием. Скорее всего, это делал Максим Иващенко. Человек опытный в подобного рода делах. Не исключаю, что ему удалось выбить из зятя Ильина массу сведений, полезных не только для Чистопалова, но и для Молчанова.
В ночной клуб мы отправились втроем, я, Наталья и Колотов. Амазонка почему-то не пожелала отпускать Вячеслава в это прибежище разгула и разврата без надлежащего присмотра. Я уже не первый год знаю Наталью Кузнецову, а потому даже не пытался с ней спорить. Если дело касается ее личных пристрастий, то она становится упрямой как мул и одолеть ее в этом случае практически невозможно. В принципе эта молодая и красивая женщина способна на любое преступление, чтобы защитить тех, кого любит. Я убедился в этом на собственном опыте, когда патлатая ведьма вообразила, что Феликс Строганов представляет угрозу для жизни и благополучия ее дорогого братца Константина. Своих Наталья защищает с упорством львицы, считая, видимо, попавших в ее лапы мужчин собственностью, не подлежащей разделу. Именно поэтому я никогда не был любовником Натальи и сейчас не завидовал Колотову, имевшему неосторожность понравиться хищнице.
– Это она, – кивнула амазонка на женщину, стоявшую у стойки бара. – Могу познакомить.
У Натальи имелись свои источники информации. За несколько лет она успела стать своею среди московского бомонда, где никто никогда никого не спрашивал, откуда у него взялись средства на роскошную жизнь. Кузнецова выдавала себя за вдову богатого папика, хотя замужем никогда не была. Что же касается денег, то мы с Веневитиновым были достаточно состоятельными людьми, чтобы содержать одного очень полезного и пронырливого агента в интересующей нас среде.
Ираида Викторовна Молчанова оказалась блондинкой довольно высокого для женщины возраста с безупречными пропорциями холеного молодого тела. Возраст ее приближался к тридцати годам, но поразительно голубые глаза ее смотрели на мир с наивностью девственницы, только что выпорхнувшей в большую светлую жизнь. Я этим глазам не поверил. К тридцати годам любая женщина, даже не блещущая умом, набирается опыта, позволяющего ей без особого труда разбираться в мужчинах. Кстати, этим они как раз и отличаются от многих представителей нашего пола, считающих, что блондинки до смертного часа сохраняют не только врожденную глупость, но и чистоту души. Не исключаю, что именно таким человеком был муж прекрасной Ираиды. Разумеется, его супруга оказалась не настолько простодушной, чтобы разубеждать бравого генерала в столь полезном для нее заблуждении.
– Скучно, – скользнула по мне томным взглядом гражданка Молчанова. – Вы любовник Натальи?
– Я бы с удовольствием им стал, но, к сожалению, место уже занято, – вздохнул я, обнимая даму за талию. – Вы прекрасно танцуете.
– Наталья достаточно богата, чтобы содержать двоих.
– По-моему, прекрасная Ираида, вы заблуждаетесь насчет моей профессии. Я очень обеспеченный человек.
– Звезда стриптиза? – вскинула бровь Молчанова.
– В моем-то возрасте! – укоризненно покачал я головой.
– Первый раз вижу красивого безупречно сложенного мужчину, который еще и богат настолько, чтобы посещать дорогие клубы. Обычно, таких как вы пускают сюда бесплатно, чтобы развлекали скучающих дам.
– Вы ставите меня в неловкое положение и заставляете оправдываться в несуществующих грехах, Ираида Викторовна. Вы до замужества, случайно, не в органах работали? У вас ухватки опытного оперативника.
Молчанова засмеялась и почти повисла у меня на плечах:
– Нахваталась от мужа, он у меня генерал милиции.
– А этот молодой человек у стойки в хорошо пошитом костюме видимо его адъютант?
– С чего вы взяли?
– Он не сводит с вас глаз. Я бы принял его за влюбленного, но вы ведь сами сказали, что в этот клуб не пускают бедных и романтически настроенных юношей.
– Вы наблюдательны, Феликс, – усмехнулась Ираида. – Это мой охранник.
– Унылый тип.
– Согласна. К сожалению, мой муж человек ревнивый. Так чем вы занимаетесь, загадочный и красивый джентльмен?
– Я ищу пропавшие сокровища.
– Боже, как романтично, – обворожительно улыбнулась блондинка, но почему-то отстранилась от своего случайного кавалера.
– Сейчас я ищу ожерелье, которое увели буквально из-под носа моей хорошей знакомой. Разумеется, она в ярости и готова заплатить любые деньги, чтобы наказать обидчиков.
– Как я ее понимаю, – вздохнула блондинка, вновь прижимаясь ко мне.
– У вас случайно нет под рукой специалиста по сейфам, Ираида Викторовна? – ласково спросил я. – Со мной приключился конфуз, я потерял ключи и никак не могу добраться до нужных мне документов.
У этой женщины оказалась очень хорошая нервная система. Казалось, мои разоблачения не произвели на нее ровно никакого впечатления. Мы еще минут пять топтались в обнимку под нежную убаюкивающую мелодию и разорвали объятия как раз в тот момент, когда прозвучал ее последний аккорд.
– Вы мне понравились, Феликс, – скользнула ладонью по моей щеке блондинка. – Надеюсь, это не последняя наша встреча.