Из-за зарослей туи доносился лай собак. Датские доги, сторожевые псы. Каждый житель лабиринта купил себе персонального Минотавра. Все сидят по домам, но слушают сарафанное радио. Манеглизцы говорят с манеглизцами. Новость о смерти Василе Драгонмана разнесли по деревне почтальон и булочник. Какой-то журналист уже выложил статью на grand-havre.com , разместив снимок обгоревших останков и мотоцикла на мысе де ла Эв. Три фразы и десяток вопросительных знаков. Мы знаем, кого убили, знаем, где убили. Остается понять, почему убили и кто это сделал.
Малон беззвучно дышал, уткнувшись в грудь Аманды. Наверное, заснул. Она свернула на улицу Шопена. До их дома в конце тупика оставалось метров семьдесят, не больше. Аманда срезала через пустую стоянку, не замедлив шага, не повернув головы в сторону окна Девот Дюмонтель. Визгливый лай собаки за спиной вонзался в мозг, как звонок будильника, который некому заткнуть.
Василе Драгонман. Сгорел заживо. Хорошая новость, что и говорить.
Живой он был для них опасен…
Но что, если мертвый он стал еще опаснее?
39
Агент Бурден стоял неподвижно, как вековая приморская сосна, привычная к порывам ветра. Время поджимало, но он не решался повысить голос.
- Телефон, майор!
Марианна смотрела на мыс де ла Эв, мысленно отмечая каждую деталь открывающейся панорамы.
Василе Драгонман приехал сюда не случайно.
Нужно приказать экспертам все тут прочесать. Они будут ворчать, но это неважно. Психолог точно что-то искал.
Она попыталась мысленно представить себе карту, которую ей показывал Василе, но не смогла вспомнить отмеченные им места, черточки, стрелки и разноцветные кружки. Зато его слова - каждое слово - отпечатались в мозгу навсегда.
Я продвинулся в определении места. Все, что соответствует описанию прежнего дома Малона, я объеду за один день.
Им придется начать расследование с нуля, отталкиваясь от заметок Василе, рассказов Малона, историй Гути. Утром Марианна послала Ж. Б. в манеглизскую школу, чтобы он побеседовал с директрисой. Лейтенант сделал кислую мину - он всю ночь провел на месте происшествия, - но начальница не оставила ему выбора. Ничего, не развалится, крюк всего-то в десять километров.
- Майор…
Наконец-то обернулась!
- Вам звонят… - Бурден протянул трубку. - Срочный вызов.
- Марианна? Вы что там, обалдели?! - Дед вопил как потерпевший. - Ларошель позвонил!
- Хирург?
- Ты знаешь другого Ларошеля? Тимо Солер только что с ним связался. Сказал, что теряет сознание, что рана снова открылась, что он не может шевельнуться. Назначил встречу.
- Проклятье! Где?
- Не падай в обморок, милая, - у него в убежище! На улице де ла Бель-Этуаль, в самом сердце квартала де Неж.
Марианна на мгновение закрыла глаза, подставив лицо ветру, но у ветра было другое, более важное дело - он спешил развеять пепел человека, которого она не успела полюбить.
- Мы едем, Дед. Бросаем все и мчимся. Отправь туда пять машин и десять агентов.
40
Маленькая стрелка на 11, большая - на 10
Все существа на кровати Малона были мертвы. Десяток муравьев, черный скарабей в красную крапушку, три божьи коровки и еще одно насекомое побольше, названия которого он не знал. Мальчик подобрал букашек в коридоре, под галошницей, пока Мама-да вешала на крючок свое пальто, и спрятал их в карман. Накануне она плохо подмела пол, и теперь насекомые лежали на одеяле с Вуди, Баззом Лайтером и Пиль-Пуалем, вытянувшись в линию, как корабли космических монстров, летящие между звездами.
Они мертвы.
Как Гути.
Его любимец сидел с открытыми глазами, привалясь к подушке, словно решил отдохнуть.
Он больше никогда не заговорит. Василе - обманщик. Все обманщики. Взрослым нельзя верить. Никому, кроме мамы.
Малон взглянул на календарь, посчитал планеты.
Одна, вторая, третья, четвертая, пятая…
Луна, Марс, Меркурий, Юпитер, Венера…
Сегодня.
День любви.
Гути больше не разговаривает. Значит, сегодня вечером он снова сам будет рассказывать историю. Очень тихо, спрятавшись под одеялом. Он знает ее наизусть - как и шесть остальных. Поэтому все будет хорошо.
Малон вдруг понял, что не заметил, как перестал плакать. Взрослых рядом нет, так что слез его все равно никто не увидит.
Мама-да внизу, на кухне. Он один в своей комнате. Малон повернулся к Гути, и ему в голову пришла замечательная мысль: сегодня можно рассказать другу любую историю, какую захочется! И не ждать ночи.
Мальчик посмотрел на календарь. Космическая ракета стояла на зеленой планете, не самой его любимой. Он предпочитал те, где случались потасовки и нужна была храбрость, чтобы защищать маму от людоедов и чудовищ…
Он перевел взгляд на кровать, усеянную крошечными муравьями, божьими коровками, похожими на конфетки-драже. А вот скарабей с двумя оторванными лапками.
Звездное воинство, годное только для помойки!
Малон наклонился к розовому ушку Гути. Он хотел рассказать ему свою любимую историю - о главаре людоедов с татуировкой в виде черепа на шее и блестящей серебряной серьгой в ухе. Его легко было узнать, а вот сбежать от него никто не сумел бы.
- Слушай внимательно, Гути, - прошептал он. - В лесу жил один людоед, который…
Малон замолчал. Не потому, что забыл слова. Ему помешал нос. Нос не желал продолжать, нос учуял запах, перебивший мысли об истории, людоедах и маме.
Запах шел из кухни, заполняя собой все вокруг. Ни о чем другом малыш думать не мог. Как вкусно пахнет! И есть ужасно хочется. Может, спуститься вниз, приласкаться к Маме-да и стащить кусочек?
Малон взглядом попросил прощения у Гути, но плюшевый зверек не ответил. Он всегда был неразговорчив, а теперь, без сердца, и вовсе онемел.
Молчание - тоже ответ, но как его понять?
Он может пойти на кухню и поесть пирога с Мамой-да или должен остаться и продолжить рассказ?
41
Механик, лежавший под машиной, пообещал, что мой "рено твинго" будет готов сегодня вечером. Ха-ха… Он выглядел искренне расстроенным, этот придурок.
Желание убить
Я выбила домкрат.
Не нравится: 1263
Нравится: 329
www.jelanie-ubit.com
Агент Кабраль гнал как сумасшедший. На сей раз Марианна пристегнулась, потому что Кабраль наотрез отказался стартовать, бросив красноречивый взгляд на ее замазанный тональным кремом и все еще свернутый на сторону нос.
- Ладно, ладно, сейчас. Поехали!
Все четыре полосы авеню Фош были заняты машинами. Марианна любила Гавр - в том числе за широкие перпендикулярные улицы в центре города, хотя сравнение с Америкой приходило на ум только во время погонь в даунтауне, между улицей Расина и улицей Ришелье, когда можно было поиграть в Старски и Хатча.
Сирена воет, как гиена.
Звонок Энджи. Разговаривать было не с руки, но она все-таки ответила.
- Марианна? Я случайно прочла один блог на сайте Гавра. С жутким заголовком: "Мотоцикл сгорел на мысе де ла Эв". - Энджи замолчала, пытаясь успокоиться. - Там написано… школьный психолог. Господи, это он? Твой… тот, что занимался мальчиком?.. Фантазером?
"Рено меган" на полной скорости пересек трамвайные пути. Стоявшие на остановке лицеисты провожали машину изумленно-восторженными взглядами, снимали на телефоны.
Энджи о ней тревожится. Не самый удобный момент для разговора, но реакция подруги понятна: накануне она полвечера расписывала достоинства Василе Драгонмана, а он в этот момент находился в пяти километрах от кафе и… горел заживо.
Воплощенный ужас! Сейчас она слишком возбуждена, но скоро отойдет, и тогда…
Нельзя останавливаться на бегу.
Нужно сосредоточиться на деле.
Поймать Тимо Солера.
- Есть новости? - встревоженно спросила Энджи. - Вы уверены, что… это он?
- Пока нет. Спасибо, что волнуешься за меня, но я правда занята.
Кабраль свернул на улицу Брендо. От Мон-Гайара спускался трамвай маршрута А, навстречу ему, с пляжа, ехал другой, маршрута В. С другого конца Парижской улицы выползал серый контейнеровоз высотой в пять этажей, как будто один из бетонных домов вдруг взял и решил покинуть город.
Энджи продолжала что-то говорить, и Марианна прикрыла правое ухо ладонью, пытаясь разобрать слова.
- Позвонишь, когда что-нибудь узнаешь?
Ее голос дрожал, и у Марианны на секунду возникло странное ощущение, что в румынского психолога влюблена именно Анжелика.
Если не в него самого, то в его призрак.
Они въехали на улицу Зигфрида, с которой можно было попасть в портовую зону.
"Через пятьсот метров переезжайте мост, потом поверните налево. Вы на месте", - голосом исполнительницы госпела произнес навигатор.
Все, хватит, она должна сама направлять Кабраля. Сирену и эту тетку придется выключить, чтобы не переполошить Тимо Солера.
Нужно забыть об Энджи. Забыть о психологе. Сейчас важно одно - четко провести задержание опасного преступника.
- Поговорим вечером, детка. Пока…
42
Маленькая стрелка на 12, большая - на 2
Аманда ставила на стол последнюю тарелку, когда хлопнула входная дверь.
Успела.
Еда готова. Телевизор включен. Она достала бутылку Chateau Faugères и приоткрыла дверцу плиты, чтобы карамельный аромат пирога из ириса "Карамбар" перебил запах жарящейся ножки. Малону очень нравится, когда в доме пахнет его любимым лакомством.
Ее сын - нежный, умный, трепетный ребенок. Аманда давно поняла, что обоняние - самое важное, наряду с осязанием, чувство, но большинство мужчин довольствуется зрением и вкусом.
Ее маленький мальчик не способен съесть целый пирог, но он обожает нюхать его, сосать, грызть корочку - если не дуется на свою маму и не капризничает, как сегодня. Любит помогать ей растапливать ирис в кастрюле с маслом и сахаром.
Аманда перевернула мясо. Проклятье, снова чуть-чуть передержала. Придется покорно слушать кулинарные советы Димитри - вдобавок к комментариям по поводу актуальных событий.
Она удивилась, увидев улыбку на лице мужа. Он не поцеловал ее, только приобнял за талию.
- Слышала новость? В деревне все об этом говорят. Чертов психолог сгорел!
Аманда отстранилась и знаком велела ему говорить тише.
Димитри выдвинул стул, сел, налил себе вина и бросил взгляд на плиту, как будто почувствовал запах "Карамбара". На плите тушилось овощное рагу. Как-то раз, за ужином, он все время цеплялся к ней из-за опавшего суфле, а сейчас промолчал.
Это почти комплимент…
Димитри понизил голос:
- Можем успокоиться. Он больше не будет нас доставать…
Аманда пожала плечами и выключила газ:
- Полиция заведет дело. Он проводил с Малоном много времени.
- Полдня в неделю. Этот румын встречался еще с двадцатью мальчишками. И у каждого свои тараканы в голове…
Аманда промолчала, надела огнеупорную варежку и достала из духовки пирог, представив, как его аромат плывет вдоль лестницы, проникает под дверь комнаты Малона. Он поймет безмолвное приглашение. Все остальное значения не имеет.
Мальчик должен навсегда запомнить этот запах. И вкус других замечательных штук.
Только матери способны научить маленьких мужчин чувствительности. Если кумиром мальчика становится отец, он будет любить футбол, тачки, дрель и… станет таким же придурком. Поколения придурков! Предназначение матерей - противостоять проклятию.
Она посыпала пирог разноцветными шоколадными лепестками. Необходимое излишество. Незначительная деталь? Конечно! Но те, кто в детстве ел красивые пироги, потом живут во дворцах, а остальные их охраняют.
- Известно, что произошло? - спросила она. - Говорят, он разбился на мотоцикле на мысе де ла Эв…
Димитри залпом допил вино и ухмыльнулся:
- Пусть говорят… Было скользко, он свалился, мотоцикл упал на него, горючего был полный бак, все вылилось - пых! Не повезло… Кто знает, может, этот придурочный решил покурить, пока ждал помощи? - Он расхохотался.
Аманда напряженно размышляла. Вчера муж был дома весь вечер, хотя наверх поднялся позже нее. После одиннадцати закончились "Интимные признания", и он выключил телевизор. Разве мог Димитри находиться в это же самое время на мысе де ла Эв?
Она мысленно прикинула расстояние от Верхнего Манеглиза до побережья. Терраса находится километрах в десяти - можно обернуться туда и обратно за полчаса. А Димитри целый час лежал один на диване перед ящиком.
Семейный адвокат у нее в голове продолжал приводить аргументы в пользу подозреваемого. Димитри не мог выйти из дома и завести машину - она бы услышала и как он отъезжал, и как вернулся… Так ведь? Так, да не так! Что, если ее муж специально прибавил звук, вышел на цыпочках, а машину заранее поставил подальше? Адвокат, исчерпав все доводы, уцепился за последний: Димитри - не убийца.
- Что ты пытаешься сказать? - запинающимся голосом спросила Аманда. - Что это не ава…
В дверь постучали.
Полицейские? Так скоро?
Или снова кто-то из школы?
Димитри, нимало не обеспокоившись, пошел открывать. От входной двери потянуло холодом.
- А, это ты… Очень вовремя. Входи!
Он весело заржал.
Когда-то, в самом начале совместной жизни, именно манера смеяться примирила Аманду с недостатками мужа. Чувство юмора у него напрочь отсутствовало, и смеялся он по любому поводу, потому и не разочаровывался ни в людях, ни в жизни.
Аманда вышла в коридор и сразу заметила, что дверь в комнату Малона приоткрыта.
Волшебная сила "Карамбара"…
В это мгновение она любила весь мир. Запах пирога, свою кухню, своего малыша, который сначала раскапризничался, а теперь успокоился и вот-вот спустится вниз и уткнется лицом в юбку матери. Ее радовало, что к мужу зашел поговорить друг и нужно поставить на стол еще одну тарелку, а потом подать аперитив.
Таким она представляла себе счастье. Если бы только можно было остановить время!
* * *
Малон стоял на площадке второго этажа.
Как же хочется есть! Вот бы начать с десерта…
Он услышал голоса и смех и понял, что к Па-ди кто-то пришел. Это хорошо. После еды они надолго засядут в гостиной, а Малон наберет себе печенюшек и соленой соломки из мисочек, останется на кухне один, будет есть и смотреть мультики. Когда они обедали втроем, Па-ди заставлял Маму-да смотреть вместе с ним новости, и это было совсем неинтересно.
Малон сделал шаг, еще один и оказался у перил.
В руках он сжимал Гути. Онемевшего. Теперь даже "тсс" можно не говорить.
Мама-да подняла глаза, увидела сына и улыбнулась.
Димитри взял из рук мужчины плащ и шарф и повернулся к вешалке.
Малон прикусил губу. Он узнал гостя.
Не человека. Не его лицо. Кое-что другое.
Блестящую серьгу в ухе. Татуировку-череп на шее.
Никаких сомнений.
Это был людоед. Тот самый. Из леса.
43
Он храпит уже десять часов.
Желание убить
Больше не храпит. Лежит на боку. Ноги у него холодноваты. На подушке - следы слюны и крови.
Не нравится: 336
Нравится: 341
www.jelanie-ubit.com
Кровавая баня.
Именно это - в прямом смысле слова - увидела Марианна Огресс в ванной с облупившимися стенами. Сидячая ванна - такие устанавливали в 1960-х - краны проржавели, уплотнитель порос плесенью, на дне лужа крови в два пальца глубиной. Сток забит всякой дрянью, вот ничего и не стекает, тут им повезло.
Картина ясная: раненого человека дотащили до ванной, усадили, вымыли и вытерли, хотя делать это в древнем фаянсовом корыте метровой высоты ох как непросто.
Тимо Солер жил здесь.
Теперь они были совершенно уверены, что кто-то ему помог. Принять душ. Одеться.
Скрыться до того, как нагрянет полиция.
Скоро Марианна получит подтверждение: десять агентов обыскивают квартиру F2 на шестом этаже дома по улице Бель-Этуаль. Тимо и его сообщник сбежали второпях. Как будто вышли ненадолго и вот-вот вернутся, купив хлеб и газету. В изножье кровати валяется скомканная одежда, в раковине грязная посуда, на столе чашки. Радио не выключено, по коридору разбросана обувь.
Хозяева вот-вот вернутся.
"Как же, вернутся, будь они неладны!" Солер снова ускользнул. Они опять потерпели неудачу, хотя на этот раз майору Огресс вроде бы не в чем себя упрекнуть.
Агенты подбирались к квартире со всеми возможными предосторожностями, но ее обитатель исчез прежде, чем первая полицейская машина въехала на территорию квартала де Неж.
Почему, черт возьми? Тимо позвонил Ларошелю меньше часа назад. По словам хирурга, преступник невыносимо страдал, но отказывался не только приехать в больницу, но даже выйти из дома. "Он прикован к постели!" - гордо пояснил доктор, словно сам шваркнул его молотком по голове. Солер назвал Ларошелю адрес, сказал, что заплатит много, очень много! - за "помощь на дому". Так зачем же он сбежал как подорванный ровно через пятнадцать минут, хотя ни одного полицейского поблизости не наблюдалось?
Эксперты в комбинезонах и перчатках раскладывали на кровати пропитанную кровью одежду. Брюки, трусы, футболка - все было пунцового цвета.
Может, врач выдал себя по телефону и Тимо что-то почуял?
Странно…
Марианна обвела взглядом квартиру. Тряпки на вешалке, носки на батарее, стопка газет под журнальным столиком в гостиной… Что-то смущало ее во всей этой обстановке, нечто сама-не-знаю-что не сходилось. Все вместе эти отдельные незначительные детали заставляли взглянуть под другим углом на побег Солера и на то, как он ухитрился спрятаться и продержаться много месяцев.
Майор была уверена, что все у нее перед глазами, просто она не может ухватить главное, тот единственный элемент, который бы все прояснил.