В двенадцать часов она вошла к нему в кабинет и заявила, что приглашена на обед и что, скорее всего, не вернется до трех пополудни. Было бы преувеличением сказать, что он огорчился. Пожалуй, мистер Ридер сокрушался лишь о том, что не может сказать ей, что и у него назначено свидание, поэтому ей вовсе необязательно возвращаться ранее трех часов дня.
Ответа на его объявление не было, и он пожалел, что не присовокупил к нему свой номер телефона.
Не успела мисс Жиллет уйти, как пожаловал первый из визитеров мистера Ридера. Инспектор Гейлор желал узнать, какого результата он добился, побывав в тюрьме Брикстон.
– Я склонен согласиться с вами, – заявил он, когда мистер Ридер вкратце пересказал ему содержание своей беседы с заключенным. – Во всяком случае, у нас нет никаких улик, на которых можно было бы построить обвинительное заключение. Пистолет оказался иностранного производства, и нам удалось отследить один важный факт – когда он был продан в Бельгии, Элсби все еще сидел в тюрьме. Разумеется, его могли перепродать ему, но это маловероятно.
– Вы никогда не слышали о Синдикате Писарро? – задал вдруг неожиданный вопрос мистер Ридер.
У Гейлора была великолепная память, особенно учитывая, что он сам занимался этим делом.
– Охотники за сокровищами, – улыбнулся инспектор. – Странно, что вы вспомнили о Писарро. Я как раз пытался отыскать хоть какие-нибудь следы человека по имени Гельпин, который был одним из самых крупных его акционеров и таким же невероятным простофилей. Он нужен мне, чтобы разузнать кое-какие подробности о его бывшем помощнике, но я не смог его найти, что довольно странно, поскольку он весьма состоятелен.
– Умер? – предположил мистер Ридер.
Но Гейлор лишь покачал головой.
– Нет, думаю, что он где-то за границей. Во всяком случае, из центральных графств Англии он уехал два года назад.
Мистер Ридер поджал губы и окинул инспектора печальным взглядом.
– Уехал из центральных графств два года назад… – повторил он. – Бог ты мой! Причем уехал с аккредитивом в кармане, вне всякого сомнения. А сколько вообще участников было в Синдикате Писарро?
Гейлор с подозрением уставился на него.
– С чего это вдруг такой интерес? Или кто-нибудь еще из членов Синдиката отправился на жительство за границу?
– Двое, насколько мне известно. – В кабинете воцарилась мертвая тишина, которую мистер Ридер наконец нарушил. – Одним из них был молодой человек по имени Сифилд.
Гейлор кивнул.
– Знакомое имя. А вторым?
– А второго звали Ральф, – ответил мистер Ридер.
Из ящика он вынул краткий отчет, подготовленный сегодня утром, и молча протянул его инспектору. Гейлор читал очень медленно, в чем, впрочем, не было ничего удивительного, поскольку почерк у мистера Ридера был отвратительный и неразборчивый.
Закончив, старший инспектор потянулся к телефону.
– Мне стало известно, что Гельпин держал свои деньги в Шотландско-Мидландском банке в Бирмингеме. Вы не возражаете, если я позвоню им?
Уже через пять минут он разговаривал с банком. Мистеру Ридеру были слышны лишь его вопросы и односложные ответы.
Наконец Гейлор положил трубку на рычаг.
– Аккредитив, – коротко бросил он, – обналиченный в Париже, Будапеште и Мадриде. С тех пор банк получил три чека на внушительные суммы. Они были обналичены в иностранных городах, и к ним прилагались письма от мистера Гельпина. Управляющий банком утверждает, что Гельпин любит путешествовать, посему происходящее его ничуть не встревожило; кроме того, сальдо банковского счета у него по-прежнему очень хорошее. Правда, он сказал одну вещь, которая может иметь – а может и не иметь – большое значение: уезжая, Гельпин сообщил, что намеревается побывать в Монтре.
Мистер Ридер сразу же вспомнил небольшую карту на стене комнаты Литноффа с неровным красным треугольником на ней.
Тут ему пришлось встать из-за стола, чтобы подойти к двери приемной и принять каблограмму от посыльного компании "Вестерн Юнион". Подойдя к окну, он открыл ее и прочел печатный текст. Она была подписана Мэрфи, главой Нью-Йоркского отделения сыскной полиции.
… банда Писарро разгромлена десять лет назад. Сам Писарро отбывает пожизненный срок в "Синг-Синге". Последний раз его правую руку, Кеннеди, видели в Калифорнии двенадцать лет назад. Считается, что он завязал с прошлым и встал на путь исправления. О новых предприятиях Писарро здесь ничего не известно .
Гейлор перечитал каблограмму и вернул ее Ридеру.
– Так вы полагаете, это проделки Писарро?
– Есть у меня такое неприятное подозрение, – ответил мистер Ридер.
Его преподобие доктор Ингам прибыл в два часа, в тот самый момент, когда мистер Ридер поедал одну из двух больших булочек, которые неизменно покупал по пути в свою контору и которые столь же неизменно заменяли ему обед.
Судя по быстрому и нервному стуку, клирик пребывал в крайне возбужденном состоянии.
– Дорогой мой, произошло нечто удивительное… Нашелся мистер Ральф!
Пожалуй, мистеру Ридеру следовало бы испытать прилив радости и облегчения, вместо этого он явно огорчился.
– Новости и в самом деле приятные, – сказал он, – даже очень приятные.
Священнослужитель порылся во внутреннем кармане пальто и выудил оттуда каблограмму.
– Сегодня утром я нанес визит мисс Ральф, и во время моего пребывания в гостинице пришла вот эта каблограмма. Естественно, молодая леди вне себя от радости. Должен признаться, и у меня на душе стало гораздо спокойнее.
Мистер Ридер взял у него из рук каблограмму. Она была отправлена с берлинского вокзала и адресована Джоан Ральф, гостиница "Хеймаркет".
… пробуду в Германии еще месяц. Пиши мне в гостиницу "Мариенбад Мюнхен" с пометкой "до востребования". С любовью, папа .
– Замечательно, – сказал мистер Ридер.
– Я тоже так думаю. Я попросил у молодой леди разрешения взять эту каблограмму, чтобы показать ее вам.
– Замечательно, – вновь повторил мистер Ридер.
– Действительно, – согласился доктор Ингам. – Но не все так гладко. Его могли срочным образом вызвать в Германию, так что у него не было времени связаться с дочерью…
– Я имею в виду совсем не это, – сказал мистер Ридер. – Когда я говорю, что это замечательно, то думаю о том, как странно и примечательно, что он телеграфировал ей в гостиницу, в которой она до того ни разу не останавливалась.
У доктора Ингама отвисла челюсть.
– Боже милостивый! – ахнул он, побледнев как смерть. Судя по всему, только сейчас он сообразил, что может означать каблограмма. – Мне и в голову не пришло… Она ни разу не останавливалась там до того… вы уверены?
Мистер Ридер кивнул.
– Она мимоходом упомянула об этом вчера вечером, уже собираясь уходить, – полагаю, она сообщила вам, что нанесла мне визит? Нет, обычно она останавливается в гостинице, которой покровительствует ее отец. А "Хеймаркет" она выбрала потому, что оттуда недалеко до конторы мистера Ральфа. Во всяком случае, было бы куда естественнее с его стороны послать каблограмму в Бишопс-Стортфорд.
– Это очень странно, – после долгой паузы произнес клирик.
– Действительно, странно, – подтвердил мистер Ридер. – Происходящее очень напоминает… преступление. Самым определенным образом.
И он надолго умолк, сосредоточенно наблюдая за капельками дождя, стекающими по оконному стеклу в его кабинете.
– Дело действительно запутанное, – нарушил наконец молчание доктор Ингам. – Признаюсь вам, я встревожен. Взять, к примеру, этого рыжеволосого молодого человека…
– Мисс Ральф рассказала вам об этом?
– Нет, мне рассказала об этом мисс Жиллет, ваша очаровательная секретарь. Она прибыла в гостиницу вместе со своим братом…
– Своим молодым человеком, – поправил священника мистер Ридер и закашлялся.
– В самом деле? Она его не представила.
– Она никогда не делает того, что должна, – с горечью заметил мистер Ридер.
Он развернулся в своем вращающемся кресле, словно заставляя себе оторваться от созерцания извилистых дождевых дорожек на стекле.
– Рыжеволосый молодой человек тоже весьма примечателен. Я даже беспокоюсь о нем в некотором смысле. Он сейчас на грани жизни и смерти. Всего через несколько лет он сможет наслаждаться семейным уютом в обществе рыжеволосой супруги и… э-э-э… рыжеволосых детишек. И погибнуть в расцвете лет, причем только потому, что его отец заболел, а он оценил бриллиантовую брошку или фермуар ниже номинальной стоимости, было бы крайне несправедливо.
Клирик с недоумением уставился на него.
– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду. Погибнуть в расцвете лет… Неужели вы хотите сказать, что этому молодому человеку грозит опасность?
– Еще какая! – ответствовал мистер Ридер.
Некоторое время они сидели в молчании, печально глядя друг на друга.
– Я в полной растерянности, – признался наконец доктор Ингам. – У меня возникло ощущение, будто из реального мира я перенесся в какой-то ужасный кошмар. Мистер Ридер, – подался он вперед, – я обсуждал этот вопрос со своей супругой – женщиной необычайной проницательности и острого ума. У нее есть одно предположение, которое, признаюсь откровенно, представляется мне совершенно невероятным. Мне бы и в голову не пришло упоминать о нем, если бы не сомнения, которые вы высказали относительно этой каблограммы из Берлина. А ведь я уже было уверовал, что она рассеяла завесу тайны. И только давеча я сказал ей: "Дорогая, если ты поведаешь свою теорию мистеру Ридеру, он сочтет, что ты читаешь детективные романы!" Она у меня слабого здоровья и практически не покидает дома. Вы не сочтете, что я требую слишком многого, если я приглашу вас провести с нами уик-энд?
Мистер Ридер заколебался.
– Вообще-то, я редко выезжаю за город, – сказал он, – но в чем же заключается теория вашей дорогой супруги?
Доктор улыбнулся.
– Полагаю, должен извиниться перед вами уже за то, что посмел обратиться к вам с подобным предложением. Много лет назад, будучи в Америке, я стал жертвой мошенников. Сумма была незначительная, но для меня это стало хорошим уроком. Уже тогда я, благодаря доброте и милосердию своего отца, ощущал себя вполне независимым человеком, но алчность, сокрытая в каждом из нас, заставила меня забыть о собственных принципах и сомнениях и вложить деньги в нелепую схему быстрого обогащения – нечто вроде охоты за сокровищами, организованной негодяем по имени Писарро!
Мистер Ридер понимающе кивнул, но от комментариев воздержался.
– И вот моей дорогой супруге пришла в голову идея, что за исчезновением мистера Ральфа скрывается некий дьявольский замысел….
Мистер Ридер воздел указательный палец, что можно было счесть предупреждением, на самом деле он просто показывал, что хочет кое-что сказать.
– На субботу у меня не запланировано никаких особенных дел, – сообщил он. – Я могу злоупотребить вашим гостеприимством? Со всем уважением должен заметить, что ваша супруга – очень умная женщина, и я бы хотел встретиться с ней.
Доктор Ингам пообещал прислать автомобиль к Дуврскому экспрессу. Предложенный им план вполне устраивал мистера Ридера, который не преминул заметить:
– Я должен вернуться к вечеру, поскольку ночевать привык исключительно в собственной постели.
Доктор Ингам вполне понимал и разделял его предубеждение насчет чужих постелей, и у него нашлось альтернативное предложение: а что, если мистер Ридер весь путь проделает на автомобиле?
– Это займет немного больше времени, но дорога очень хорошая, и я мог бы сам заехать за вами в Брокли, тем более что это по пути.
И вновь мистер Ридер не стал возражать.
Остаток дня мистер Ридер напрасно прождал известий от рыжеволосого молодца, но таковых не было, и вскоре в контору вернулась мисс Жиллет, что случилось где-то в районе пяти часов. Нельзя сказать, что и сам он бездельничал: помощник, к услугам которого он иногда прибегал, явился по срочному вызову и провел несколько весьма плодотворных часов, роясь в картотеке в Сомерсет-Хаус.
Так что к моменту возвращения мисс Жиллет мистер Ридер располагал полным списком англичан, ставших жертвователями и учредителями Синдиката Писарро, и, не считая трех исключений, разослал им телеграммы по последним известным адресам. Правда, мистеру Ральфу, исчезнувшему Сифилду и мистеру Гельпину он ничего посылать не стал.
Мисс Жиллет принесла ему кое-какие новости: весь день после обеда она совещалась со своим женихом и Джоан Ральф, и они пришли к заключению, что дело нечисто. Едва ли стоило созывать для этого совещание, подумал мистер Ридер, но сумел избежать неприятностей, оставив свое мнение при себе.
Он ушел из конторы в шесть часов и забрел в Скотленд-Ярд, где прямиком направился в кабинет Гейлора.
– Я мог бы сэкономить вам время и деньги, – заявил Гейлор, когда Ридер рассказал ему о телеграммах, которые разослал. – Мы уже связались с местной полицией, и они наводят для нас справки. Мы нашли двух подписчиков, но люди они бедные, так что вряд ли серьезно пострадали. Кроме того, я взглянул и на карту в квартире этого Шмидта, после чего связался по телефону с полицией Монтре. Они говорят, что на участке, обведенном красной линией, находится заброшенная ферма, которой владеет какой-то русский. Начальник тамошней полиции был очень любезен и отправил парочку своих людей взглянуть на нее, для чего им пришлось карабкаться на гору над Глионом. И те сообщили, что там никого нет, что здание почти полностью разрушено и что там много лет никто не живет. Одно время там был смотритель, но потом от его услуг отказались. Пресловутым русским, разумеется, оказался Литнофф. Очевидно, он бывал там раз или два, но никогда подолгу не задерживался. Чертовски запутанное дело, доложу я вам.
– Для меня оно столь же ясное, как вода в горном ручье, – заговорил вдруг высоким стилем мистер Ридер, – но в этом, как и всегда, повинен мой криминальный склад ума.
Тем же вечером, около девяти часов, после скудного ужина, он вернулся к себе в контору. Ответных каблограмм еще не было. Его ждало лишь письмо от бывшего клиента, к которому прилагался чек.
Мелкий моросящий дождик перешел в настоящий ливень. Он барабанил по макинтошу мистера Ридера и водопадами срывался с краев его невзрачной, потрепанной шляпы, пока сыщик рысцой пробирался к ближайшей остановке автобуса, который должен был доставить его домой.
Ночь была не из тех, когда человека тянет на свежий воздух. Но мистер Ридер снова заметил зеваку в желтом прорезиненном плаще, топтавшегося на углу Брокли-роуд. Еще один полуночник лениво расхаживал перед его домом. На звук шагов мистера Ридера этот человек обернулся и направился к нему.
– Огоньку не найдется, приятель? – грубовато осведомился он простуженным хриплым голосом, который не вязался с его респектабельным нарядом, поскольку на нем было синее шерстяное пальто полувоенного покроя, перехваченное на талии поясом.
Наконечник зонта мистера Ридера уперся ему в живот чуть повыше пряжки этого самого пояса.
– Огонька у меня не найдется. И даже если бы у меня были спички, я не такой идиот, чтобы совать руки в карманы, дабы отдать их вам, – учтиво ответил мистер Ридер. – А теперь, если вы будете так любезны и отойдете в сторону, то избавите себя от массы неприятностей.
– Я, кажется, обратился к вам вполне вежливо, разве нет? – прорычал незнакомец.
– Ваша вежливость меня не забавляет, – ответствовал мистер Ридер.
Внезапно он выбросил руку вперед, схватил мужчину за плечо, демонстрируя силу, наличие в нем которой никто бы не заподозрил, и отшвырнул его на проезжую часть. Пройдя через небольшую металлическую калитку, он с лязгом закрыл ее за собой.
– И можете передать от меня Кеннеди, что он зря тратит время.
– Не понимаю, о чем вы толкуете, – огрызнулся мужчина.
Мистер Ридер не стал вступать с ним в препирательства. Поднявшись по ступеням, он вставил ключ в замок и вошел в дом. Задержавшись в коридоре лишь для того, чтобы снять мокрый дождевик и галоши, он поднялся к себе в комнату, где царила кромешная темнота. Он не стал зажигать свет, но, подойдя к окну, отодвинул тяжелую портьеру и выглянул наружу.
Мужчина в синем пальто по-прежнему стоял перед домом, но теперь к нему присоединился бездельник в желтом прорезиненном дождевике и они о чем-то оживленно говорили.
Мистер Ридер обладал своеобразным чувством юмора, которое иногда полагал проклятием, а не благословением. Он пошел в спальню и взял с полки в шкафу небольшой пневматический пистолет, переломив который, вложил в ствол пульку. Учитывая расстояние, отделявшее его от надоедливых наблюдателей, выстрел из воздушного пистолета будет неопасным, зато очень болезненным. Осторожно приподняв оконную раму, он тщательно прицелился и мягко нажал на курок. До него донесся вопль мужчины в желтом дождевике.
– Какая муха тебя укусила? – пожелал узнать тип в синем пальто.
– Что-то ужалило меня.
Он держался рукой за шею и крутил головой от боли.
Мистер Ридер вновь переломил пистолет, вложил в дуло пульку и прицелился еще тщательнее.
– Послушай… – начал было мужчина в синем пальто с поясом, но больше ничего сказать не успел. Шляпа слетела у него с головы, и, подняв глаза, он с изумлением увидел высунувшегося из окна мистера Ридера.
– Уходите, – негромко сказал тот.
Ответа он не слышал, потому что тут же опустил окно. Сквернословия он не терпел в принципе. Но, выглянув наружу несколько минут спустя, он отметил, что оба мужчины исчезли.
Было уже одиннадцать часов, когда он наконец улегся в постель. Сон его никак нельзя было назвать чутким, иначе он наверняка бы услышал, как в окно ударил первый камешек. Второй разбудил его, в чем не было ничего удивительного: он оказался намного тяжелее, и стекло со звоном разлетелось вдребезги.
Мистер Ридер встал с постели, осторожно подошел к окну и выглянул. Внизу никого не было видно. Распахнув створки, он внимательно огляделся: улица была пуста. Нигде не было ни души. Но когда глаза привыкли к темноте, мистер Ридер вдруг заметил тень, двигавшуюся на фоне лаврового куста, который украшал садик перед его домом.
На сей раз мистер Ридер вооружился не пневматическим пистолетом, а положил в карман халата тяжелый браунинг. Бесшумно сойдя по лестнице, он отпер дверь, отворил ее и направил в сад луч мощного фонаря. Глазам его предстало не синее пальто или желтый дождевик, а промокший насквозь и перепачканный с ног до головы юноша, к тому же еще и без шляпы.
Из темноты донесся умоляющий голос:
– Это мистер Ридер? Ради всего святого, погасите фонарь!