– Одна из свидетелей опознала в них часы, принадлежавшие Лигси: женщина, которая живет на этой же улице и которая однажды заложила их для него в ломбарде. Это важно, потому что, скорее всего, они показывают время совершения убийства, если предположить, что часы немного отстают или спешат. Едва ли они шли точно. Мы разослали по участкам описание этого Саутерса. Оно хоть и не очень хорошее, но, вероятнее всего, его будет достаточно. У меня есть образец его почерка…
– Я могу сэкономить ваши время и силы. Вот адрес этого молодого человека.
Мистер Ридер достал из кармана блокнот, нацарапал несколько строчек и протянул его инспектору. Окинув угрюмым взглядом забрызганную кровью комнату и прочие свидетельства трагедии, он молча вышел вслед за детективом, который, вооружившись сильным фонарем, показал ему красноречивые следы, уводящие с пристани и…
– Очень интересно, – сказал мистер Ридер. – Когда обнаружите тела, я хотел бы взглянуть на них.
Он уставился на реку, которую окутывала легкая дымка, слишком слабая для того, чтобы затруднить навигацию, но достаточная, чтобы скрадывать очертания предметов, находящихся всего в каких-нибудь тридцати-сорока ярдах от них.
– Баржа, как мне представляется, стоит на якоре в Гринвиче, – обронил мистер Ридер после долгого молчания. – Я могу одолжить у вас полицейский катер?
Один из катеров подошел к шаткой пристани, и сыщик осторожно сошел в него, не выпуская из рук зонтика, который еще никто и никогда не видел раскрытым. Ночь выдалась прохладная, над рекой гулял восточный ветер, а он стоял на носу, неподвижный, словно сфинкс… Катер, разрезая волны, устремился на восток, в сторону Гринвича.
Вскоре он причалил к борту баржи, которая стояла на якоре у берега Суррея, и чей-то дрожащий голос окликнул:
– Это ты, Лигси?
Мистер Ридер вскарабкался на борт, прежде чем ответить.
– Нет, мой мальчик, – мягко проговорил он, – это не Лигси. Ты ожидал его?
Мальчишка поднял фонарь повыше, обозрел мистера Ридера и окончательно пал духом.
– Вы ведь легавый, верно? – боязливо осведомился он. – Вы закрыли Лигси?
– Я не закрывал Лигси, – отозвался мистер Ридер и ласково похлопал мальчишку по спине. – Он давно ушел?
– Около восьми, вскоре после того, как стемнело. За ним пришел хозяин.
– За ним пришел хозяин… – негромко повторил мистер Ридер. – А ты видел хозяина?
– Нет, сэр. Лигси крикнул, чтобы я сошел вниз. Он всегда прогоняет меня вниз, когда ему надо поговорить с хозяином.
Мистер Ридер извлек из кармана желтую пачку сигарет и закурил, прежде чем продолжить расспросы.
– И что было дальше?
– Лигси сошел вниз и сложил свой матросский сундучок, а мне сказал, чтобы я караулил здесь, но разрешил лечь спать. Мне стало страшно одному на борту…
Мистер Ридер уже двигался по трапу в каюту Лигси. Все его вещи исчезли: кто-то даже свернул и забрал простыни с койки, потому что матрас валялся на полу.
На маленьком подвесном столике, представлявшем собой четырехфутовую доску, подвешенную к верхней палубе, лежало письмо. Конверт не был заклеен, и мистер Ридер без колебаний развернул и прочел его. Оно было написано печатными буквами от руки – потому что, как ему сообщили, писать прописью Аттимар не умел.
… уважаемый мистер Саутерс, если подниметесь на борт, товар находится в машинном отделении. Мне приходится быть осторожным, потому что полиция следит за мной .
Расспросив мальчугана, которого звали Хоббс, сыщик узнал, что Лигси ходил вниз, к себе в каюту, где и оставил письмо. Мистер Ридер прошел на корму, обнаружил, что люк в машинное отделение не заперт, и спустился в его глубины, где стоял характерный запах масла и мазута. Очевидно, именно здесь обитал Аттимар во время своих недолгих круизов. Над головой висел сигнальный колокол, а на расстоянии вытянутой руки от рычагов размещалось удобное кресло.
Поиски были недолгими. Внутри незапертого шкафчика он обнаружил небольшую квадратную посылку, завернутую в промасленную бумагу, и одного взгляда на этикетку мистеру Ридеру хватило, чтобы понять, что находится внутри, пусть даже он и не умел читать по-голландски.
Вернувшись на палубу, он вновь принялся расспрашивать мальчугана. В том, что Аттимар увез своего штурмана с баржи, не было ничего необычного. Однажды мальчишка видел катер, и, по его словам, капитан с помощником уплыли на маленьком тендере. О мистере Саутерсе он и слыхом не слыхивал, никогда не видел его на борту, хотя чужие люди действительно поднимались на борт время от времени, но в таких случаях его неизменно отсылали вниз.
По просьбе мистера Ридера его высадили на берег в Гринвиче, и он добрался до телефона, чтобы позвонить Гейлору. Было уже два часа ночи, и за то время случилось многое.
– Мы арестовали этого Саутерса и нашли его брюки, запачканные кровью. Он признает, что был сегодня вечером в доме у Аттимара, но о том, что он там делал, рассказывает совершеннейшие небылицы. К себе он вернулся не раньше двенадцати.
– Невероятно, – пробормотал мистер Ридер, и столь снисходительное замечание вызвало вполне понятное раздражение у Гейлора.
– Вольно вам насмехаться, но я полагаю, что мы хорошо поработали, – сказал он. – У нас довольно улик, чтобы повесить его. На своих счетах Аттимар оставил множество пометок.
– Замечательно, – проговорил мистер Ридер и, судя по тому, что на другом конце бросили трубку, решил, что по какой-то таинственной причине заслужил негодование детектива.
Отправив в Скотленд-Ярд короткий рапорт и приложив к нему документы и наркотики, он отправился домой на такси. Было уже три часа ночи, когда он добрался до Брокли-роуд, но нисколько не удивился, застав свою экономку на ногах, которая и сообщила, что его ждет Анна Уэлфорд.
Девушка была смертельно бледна, но сохраняла спокойствие.
– Вы, наверное, слышали о том, что Джонни арестовали… – начала она.
Мистер Ридер кивнул.
– Да, я сообщил все необходимые сведения о том, где его можно найти, – сказал он и заметил, как краска бросилась Анне Уэлфорд в лицо, но потом вновь отхлынула.
– Я… я полагаю… вы должны были исполнить свой долг, – запинаясь, пробормотала она. – Но вы же знаете, что это неправда, мистер Ридер! Вы же знаете Джонни… он не мог… – Голос у девушки дрогнул и сорвался.
Мистер Ридер покачал головой.
– На самом деле я совсем не знаю Джонни, – проговорил он извиняющимся тоном. – Я с ним… э-э-э… едва знаком, мисс Уэлфорд. Но это вовсе не означает, будто я придерживаюсь о нем дурного мнения, поскольку многие люди, не принадлежащие к числу моих друзей, являются вполне респектабельными гражданами. Вы виделись с ним перед тем, как его арестовали?
Она кивнула.
– Непосредственно перед арестом?
– За полчаса до него. Джонни был ужасно расстроен. Он был на встрече по поводу партнерства, но у него сложилось впечатление, что его обманули, потому что ничего из этого не вышло. Он пообещал зайти ко мне, и я стала ждать… Его арестовали, когда он переходил через улицу к своему дому.
– На нем был синий или серый костюм?
– Синий, – быстро ответила она.
Мистер Ридер поднял глаза к потолку.
– Разумеется, на нем был синий костюм, в противном случае… – Он раздраженно поскреб подбородок. – Кроме того, ночь была прохладная. Я ничего не смогу сделать, пока не увижу его… э-э-э… брюки.
Анна Уэлфорд оторопело взглянула на него, во взгляде ее читался страх. Но тут мистер Ридер вдруг улыбнулся одной из своих редких улыбок и аккуратно положил руку девушке на плечо.
– На вашем месте я бы не слишком беспокоился, – сказал он, ласково глядя на нее. – У вас много друзей. Вот увидите, мистер Десбойн сделает все, чтобы помочь вашему Джонни.
Она покачала головой.
– Клайв не любит Джонни, – сказала она.
– Охотно верю, – добродушно заметил мистер Ридер. – Тем не менее, хотя пророк из меня никудышный, в лице мистера Десбойна вы найдете единственного человека, который сможет прояснить это… недоразумение.
– Но кем был тот человек, которого убили? Я никак не могу в это поверить. Кажется, его звали Аттимар, не так ли? Джонни не знал никого с таким именем. По крайней мере, мне он ничего об этом не говорил. Эта новость меня буквально растоптала, мистер Ридер. Я до сих пор не могу осознать всю тяжесть того, что произошло. Это кажется мне глупой шуткой, которую кто-то сыграл с нами. Джонни просто не мог причинить никому вреда!
– Я в этом абсолютно уверен, – успокаивающим тоном проговорил мистер Ридер, но это стало для нее слабым утешением.
Экономка мистера Ридера с самого момента его появления вела себя с загадочной скрытностью, что могло означать только одно: у нее есть для него важные известия. И только проводив девушку, он узнал, что за секрет ей не терпится сообщить.
– Тот молодой джентльмен, что приходил к вам давеча вечером, – старательно понизив голос, начала она. – Я пригласила его в приемную.
– Мистера Десбойна?
– Его самого, – она кивнула. – Он заявил, что не уйдет, пока не повидается с вами.
Через несколько секунд вошел Клайв Десбойн собственной персоной.
– Я только что узнал об аресте Саутерса. Это чудовищно! А я столько всего наговорил о нем вчера… Мистер Ридер, я готов потратить столько, сколько понадобится, чтобы вы вытащили молодого человека из этих ужасных неприятностей. Бог мой, как нелегко, должно быть, приходится сейчас Анне!
Мистер Ридер потянул себя за кончик носа и согласился, что да, история получилась неприятная.
– Причем для всех, – добавил он.
– Говорят, что этого человека, Лигси, тоже убили. Будь у меня хоть капля мозгов, я бы принес с собой записи, которые сделал после нашего с ним разговора.
– Я мог бы зайти за ними утром, – предложил мистер Ридер на удивление бодрым и оживленным голосом.
Мистер Десбойн уставился на него в немом изумлении. Складывалось впечатление, будто этот утомленный человечек с набрякшими веками и усталыми глазами вдруг получил сильнейшую душевную встряску.
– Так вы вели записи? Девять человек из десяти и не подумали бы сделать этого, – сказал мистер Ридер. – Мне казалось, я единственный, кто способен додуматься до такого.
Клайв Десбойн расхохотался.
– Наверное, глядя на меня, у вас создалось впечатление, что я невыносимый педант, – сказал он, – но это не совсем верно. – Он взглянул на часы у себя на запястье. – Уже слишком поздно приглашать вас на завтрак…
– Завтрак – мое любимое времяпрепровождение, – жизнерадостно провозгласил мистер Ридер.
Несмотря на то что простились они поздно, уже в девять часов следующим утром он стоял перед сверкающей дверью красного дерева под номером 924, Мемориал-мэншнз, Парк-лейн. Мистер Десбойн не был столь ранней пташкой, да и сомневался, что детектив сдержит свое обещание. Мистеру Ридеру пришлось обождать в холле, пока камердинер ходил к хозяину за инструкциями относительно того, как следует поступить с этим странно выглядевшим джентльменом.
Впрочем, во время его отсутствия мистер Ридер обнаружил много чего, достойного внимания, поскольку широкий холл был увешан фотографиями, дававшими некоторое представление об обширных театральных и спортивных интересах Десбойна. Особенно его заинтересовала одна из них, увеличенное фото моментального снимка с Палатой общин на заднем плане и уголком Вестминстерского моста, по которому ползли автобусы. Мистер Ридер как раз внимательно рассматривал ее, когда к нему наконец присоединился Клайв Десбойн.
– Вот вам наглядный пример дедукции, – торжествующе заявил мистер Ридер, показывая на фотографию. – Я могу сказать с точностью до недели, когда был сделан этот снимок. Видите вот эти два омнибуса с названиями двух спектаклей? К счастью, мне известно, что только на протяжении одной недели в году они шли на сцене одновременно.
– В самом деле? – осведомился Десбойн, на которого образчик дедукции явно не произвел того впечатления, на какое рассчитывал мистер Ридер.
Он пригласил гостя в столовую, и мистер Ридер обнаружил рядом со своей тарелкой три страницы, исписанные убористым почерком.
– Не знаю, сумеете ли вы прочесть их, – заметил Десбойн, – но вы поймете, что во время нашего вчерашнего разговора я упустил кое-что из виду. Как мне представляется, эти записи в целом свидетельствуют в пользу Саутерса, и я рад, что вел их. К примеру, Лигси заявил, что никогда не видел Саутерса, а всего лишь слышал его имя. Это само по себе уже любопытно.
– Чрезвычайно, – согласился мистер Ридер. – Возвращаясь к фотографии в холле… Она была сделана в мае минувшего года. Помню, как несколько лет назад, по чистой случайности, мне удалось установить дату передачи одного чека, отличную от даты его выписки, с помощью того только факта, что чекодатель забыл поставить один из своих инициалов.
Воистину удивления достойно, как оживленно мистер Ридер, никогда не отличавшийся особой болтливостью, поддерживал разговор за завтраком. По большей части, они беседовали о пустяках. Когда же Клайв Десбойн подводил его к убийству, мистер Ридер искусно переводил разговор на куда менее неприятные темы.
– Призна́юсь вам откровенно, убийство не слишком меня интересует, – заявил он. – Я не являюсь сотрудником… э-э-э… Департамента уголовного розыска. Меня пригласили лишь потому, что этот человек занимался контрабандой… в весьма крупных масштабах, как выяснилось. Очень жаль, что молодой Саутерс оказался замешан в это дело. Он показался мне славным малым, к тому же обладающим здравым взглядом на разведение кур. Вот, кстати, он как-то рассказывал мне, что был у него однажды инкубатор…
По окончании трапезы мистер Ридер попросил разрешения забрать заметки для того, чтобы изучить их, и таковое позволение было ему даровано.
Часом позже он уже снова был в доме на Шедвик-лейн.
Гейлор, с которым он договорился о встрече, еще не подъехал, и мистер Ридер решил побеседовать с двумя мужчинами, временно подрабатывающими на пристани. В обязанности одного из них входило открывать и закрывать ворота, а также направлять грузовики к местам погрузки и выгрузки. Кроме того, подобно своему товарищу, он должен был помогать при погрузке.
За все годы работы на пристани Аттимара они почти не видели. Обычно он приходил с одним из ночных или утренних приливов. Жалованье им платил Лигси.
– Здесь никогда ничего не меняется, – уныло сообщил один. – Ворота как были, так и остаются некрашеными, сколько я себя помню… а когда они открыты, мы подпираем их столетним куском рельса, чтобы они не закрылись…
Он посмотрел сначала с одной стороны, потом с другой. Столетнего обрезка рельса нигде не было видно.
– Странно, – сказал он.
Мистер Ридер согласился с ним. Кому мог понадобиться ржавый кусок старого рельса? Он осмотрел место, где тот лежал, – на земле по-прежнему оставалась продолговатая вмятина.
Немного погодя появился Гейлор, спеша показать мистеру Ридеру остальные комнаты дома: кухоньку, просторный подвал, вход в который преграждала массивная дверь, и спальню, разделенную деревянной перегородкой на две неравные части. Спальня была обставлена просто, но опрятно. Здесь были кровать и рама, туалетный столик с большим зеркалом и комод, все ящики которого оказались пустыми. Собственно говоря, личных вещей Аттимара в ней тоже не наблюдалось, если не считать старой бритвы, помазка с истрепанной щетиной и шести поношенных рубашек, застиранных почти до дыр. С потолка свисала электрическая лампочка в молочно-белом абажуре; еще одна лампочка висела над небольшим дубовым столом, в котором, как сообщил ему Гейлор, и были найдены документы, фигурирующие в деле. Но мистера Ридера заинтересовало главным образом зеркало, в частности грязная полоска, протянувшаяся слева направо по верхней его части. Само зеркало поддерживали два столбика красного дерева, к верхней части каждого была привязана тесемка.
– Очень занятно, – пробормотал Ридер, размышляя вслух.
– Напомните мне, когда можно будет смеяться, – с сарказмом заметил Гейлор. – Что вы здесь нашли занятного?
Вместо ответа мистер Ридер поднял руку и провел кончиком пальца по грязной полоске, а потом принялся расхаживать по комнате, явно высматривая что-то и будучи столь же явно разочарованным тем, что не может найти искомого.
– Нет, здесь ничего не трогали и ничего отсюда не забирали, – сказал Гейлор в ответ на его вопрос, – за исключением бумаг. Взгляните лучше вот сюда. Быть может, это покажется вам еще более забавным.
Он открыл дверь, ведущую в другую часть спальни. За ней обнаружился шкаф внушительных размеров. Пол и стены были выложены белой плиткой, как и задняя поверхность двери. Из потолка торчала большая форсунка-распылитель, а в стену были вделаны два крана.
– Как вам такая роскошь? Душевая установка – ванна! – и холодная вода. Неужели вам не смешно?
– Меня смешат только детективы в кинофильмах, – преспокойно ответствовал мистер Ридер. – Вы когда-нибудь бываете в синематографе, Гейлор?
Инспектор признался, что иногда захаживает туда.
– Мне нравятся детективы в комедиях, потому что они всегда носят с собой большие увеличительные стекла. А вам смешно на них смотреть?
– Смешно, – подтвердил мистер Гейлор, и по губам его скользнула презрительная улыбка.
– В таком случае приготовьтесь хохотать до слез, – сказал мистер Ридер и вынул из кармана такую огромную лупу, какой Гейлор в жизни не видел.
Под изумленным взором детектива Ридер опустился на колени, как это принято делать в кинофильмах, и принялся внимательно осматривать пол. Он продвигался медленно, дюйм за дюймом, время от времени наклоняясь, чтобы поднять что-то, невидимое представителю Скотленд-Ярда, и опускал в конверт, который тоже выудил из кармана.
– Пепел от сигар? – сардонически осведомился Гейлор.
– Почти, – ответил мистер Ридер.
Он продолжил поиски, а потом вдруг присел на пятки, и глаза его загорелись. В руке он держал крошечный клочок серебряной бумаги, размером не более четверти дюйма. Гейлор пригляделся повнимательнее.
– А-а, так вы искали сигарету?
Но мистер Ридер пропустил его сарказм мимо ушей. Внутри серебряной полоски обнаружился клочок прозрачной бумаги, тонкой настолько, что она казалась частью серебряной фольги. Но он очень осторожно отделил одну от другой, прикоснулся к ее поверхности и принялся изучать кончики пальцев.
– Где здесь камин? – внезапно осведомился он.
– В кухне есть очаг, больше нигде.
Мистер Ридер поспешил вниз и обследовал небольшую комнатку. В очаге виднелся пепел, но определить, что там сожгли, было уже невозможно.
– Хотел бы заметить, – сказал Гейлор, – что ваши усилия напрасны, потому что в дневнике мы нашли столько всего, что этого за глаза хватит, чтобы повесить Саутерса дважды.
– Дневник? – поднял голову мистер Ридер.
– Да, дневник Аттимара.
– Выходит, он вел дневник? – На сей раз мистер Ридер изумился по-настоящему. – Впрочем, в этом нет ничего удивительного, если подумать. – Потом он нахмурился. – Но это ведь не настоящий дневник, не так ли? Скорее всего, просто тетрадь. Она начинается… дайте подумать… скажем, недели две назад. Или три?
Гейлор изумленно воззрился на него.
– Это Мейсон вам сказал?