* * *
Если вы думаете, что я совершенно не устаю на своей работе, то заблуждаетесь.
Я еле волочила ноги, пока поднималась на свой этаж.
– Пенс! – взмолилась я. – Ты же видишь, что барышня норовит упасть прямо на этот ужасный холодный пол!
– Он не просто холодный, – нахально ухмыльнулся этот тип, с которым мне, похоже, придется провести всю жизнь. – Он, если ты присмотришься, еще и отвратительно грязный!
– Так почему же ты допускаешь, что женщина твоей жизни рухнет сейчас на этот гадкий пол, лицом в кучу окурков и пивных банок? – горестно вопросила я.
Он остановился и недоуменно посмотрел на меня.
Не надо было быть особенно догадливой, чтобы понять – придется тащиться самой.
– Ладно, – проворчала я и сделала еще несколько шагов. Он легко подхватил меня и дотащил до моей двери. Там даже умудрился нажать на звонок.
– Пенс, ты меня уронишь! – испугалась я.
– Вот теперь терпи, – лаконично ответил мой рыцарь.
Мама открыла дверь и застыла в ужасе.
– Господи, Саша, что с тобой?
– Я ранена, – простонала я. – Истекаю кровью, как птичка…
– Ага, – кивнул Пенс с совершенно невозмутимой физиономией. – Только она, Галина Михайловна, похоже, получила ранение в голову!
– Неправда! – горячо возразила я. – В ноги!
– Детки, – покачала мама головой. – Никакой серьезности! Сережа, поставь эту коровушку на землю, и нечего ее баловать! А то придется тебе таскать ее на своих руках до старости! Учитывая ее аппетит, она годам к сорока наберет килограммов девяносто, и тогда пиши пропало!
– Ну вот, сразу про мои недостатки, – проворчала я, спускаясь с небес на землю. – И почему нельзя немного повоображать себя маленькой воздушной принцессой?
* * *
– Господи, до чего хорошо! – счастливо выдохнула я.
Я валялась на диване, вытянув ноги и укутавшись в плед. За окном продолжал молотить сошедший с ума от ощущения весенней свободы дождь, а мне было так тепло, так спокойно и уютно!
По телевизору шел фильм про симпатичную психиаторшу, которая никак не могла найти убийцу – прямо как я, и в конце концов убийца оказался женщиной, что я уже к середине фильма начала предполагать. Мама вязала, Пенс читал программу на будущую неделю, а я отключила мысли о делах и пыталась насладиться отдыхом, памятуя о том, что завтрашний день обещает быть чересчур насыщенным, а значит, мой многострадальный организм нуждается в полноценном отдыхе.
– Ты сейчас похожа на маленького ребенка, – улыбнулся Пенс.
– Ну, конечно, – фыркнула мама. – Сейчас маленький ребеночек начнет требовать от тебя сигарету, и все сходство на этом закончится!
– Не буду я ее требовать, – сонно пробормотала я. – Ты же в комнате курить все равно не разрешаешь, а передвигать свое тело по квартире я не в состоянии…
– Что у тебя на сей раз за дело такое? – поинтересовался Пенс. – Ты раскрыла банду вампиров, и они откачали твою энергию?
– Интересная мысль, – заметила я. – Нет, просто… Очень уж оно непонятное.
– А бывают простенькие и понятные?
– Бывают, – сказала я. – Но они скучные…
– А сейчас?
– Сейчас?… Не знаю. Завтра, может быть, что-нибудь прояснится.
Они напомнили мне про работу, и обаяние вечера медленно угасало.
Человек в белом плаще, или, как стало известно, Арбузов. Его дочь. Он вполне может мстить за сломанную жизнь своего ребенка. Но тогда при чем тут Дында? Еще Каллистратова и Прохорова я могу себе представить в роли насильников, но Дынду – никак! Все-таки она женщина. Если только ее муж? Но если верить Ванцову, в прошлом году, когда Дынду-мужа убили, мой Арбузов находился далеко отсюда. В туманном Альбионе.
Впрочем, Лиза настаивает, что их двое. Что, сразу двое решили отомстить каждый за свое одним и тем же людям?
В одно и то же время им в голову пришла одна и та же мысль?
– Нет, это бред, – сказала я вслух.
Мама и Пенс не замедлили повернуть в мою сторону головы.
– Что, у нас бред? – поинтересовалась мама.
– Это я о своем, – объяснила я. – Остается уповать на завтрашний день, чтобы разобраться в этом катаклизме…
* * *
Я не слышала, как ушел Пенс и как мама, тихо выключив свет, отправилась спать.
Моя усталость была настолько сильной, что я просто провалилась в сон. Обычно я подолгу не могу заснуть, но, как назло, именно тогда, когда ночь – единственное время для размышлений, а эти размышления необходимы, я трачу это время на бездарные сны!
Сны мне снятся самые непонятные, но иногда удается уловить там крупицу истины.
Как там у старика Фрейда? Если твой мозг трудился одержимо над какой-то задачей, он может неожиданно подкинуть тебе некоторые ходы и способы ее разгадки именно во сне.
Правда, та смурь, что снилась мне сегодня, была призвана не решить дело, а еще больше запутать его, если бы мне вздумалось отнестись ко сну с серьезностью.
Судите сами – в этом сне я торчала в каком-то забубенном кафешантане, заполненном гоблинами и квадратными личностями в дорогущих галстуках, совершенно в это общество не вписываясь.
Дамы там переливались бриллиантами, а у меня не было даже самого крошечного стразика. Одета была, как всегда – джинсы мои любимые и свитер. Вся эта публика умудрилась так надышать в моем сне перегаром и сигаретным дымом, что я даже закашлялась.
Я сидела, правда, довольно удачно, в самом темном углу, но они как-то ухитрились обнаружить меня и то и дело сверлили злыми взглядами. Я им не нравилась, прямо как в жизни, ну, да я на них была не в обиде.
Вызываемые чувства были взаимными. Я от них тоже никогда не была в восторге.
Впрочем, маразм ситуации заключался в другом. На сцене, как водится в таких заведениях, исполнялся стриптиз, а вот исполняла-то его моя дорогая Дында собственной персоной!
Вышла она на сцену в строгом деловом костюме, застегнутая под самое горлышко, и встала, слегка расставив ноги и мрачно взирая в зал.
Тут вся полууголовная шушера радостно забила в ладоши, а Дында зарычала!
Представляете?
Как бешеная тигрица!
И стянула пиджак. Не просто стянула, а с каким-то энергичным выкриком, и потом зашвырнула этот пиджак в публику.
Публика тоже повела себя странно: вцепившись в этот пиджак зубами, начала рвать его на куски, напоминая стаю оголодавших койотов. Особенно усердствовали дамочки в брюликах. "Господи, какой кошмар!" – подумала я.
Дында тем временем продолжала срывать с себя одежды, делая это со странным остервенением, как языческая жрица.
И тут ее взор уперся в меня.
Она замерла и свирепо щелкнула зубами.
Публика тоже остановилась, глядя на нее со страхом и обожанием, как на фюрера.
Дында медленно подняла руку и, показав на меня пальцем, на котором невесть откуда вырос огромный коготь серебристого цвета, вопросила зычным басом:
– Не хотите позабавиться, господа?
Вся эта братия тут же развернулась в мою сторону и, плотоядно облизнувшись, двинулась ко мне.
Я перепугалась. В это время на мое плечо легла чья-то рука, и мужской голос произнес:
– Быстрее же, девочка! Нам нельзя тут оставаться!
Меня потянули назад так быстро, что фигуры Дындиных приятелей завертелись в бешеном темпе, сливаясь в одно разноцветное пятно, а потом и вовсе исчезли.
Я проснулась.
Оглушительно звенел будильник. Я протерла глаза и потянулась.
– И вот после такого сна мне придется тащиться к этой самой Дынде и общаться с ней! – горестно посетовала я, глядя в потолок. – Что за идиотская работа, ей-богу!
* * *
– Боже мой…
Тамара с трудом разлепила глаза.
Сегодняшние сны были полным собранием ее обычных ночных кошмаров.
Она встала и прошла на кухню. Утренняя свежесть заставила ее поежиться.
Дверь в комнату сына была плотно закрыта.
Тихо приоткрыв ее, она услышала храп и поняла – он спит.
Он пришел поздно и спит.
Поставив на огонь чайник, Тамара достала банку с кофе и засыпала в кофеварку несколько чайных ложек.
Она почти не спала сегодня ночью – сначала спать мешали воспоминания, потом предчувствия и страхи, а когда она наконец заснула, не замедлили явиться дурные сны.
– Господи, что же происходит? – тихо спросила она у серого неба. – Почему их убили? Кто это сделал? Неужели смерть теперь ходит за мной?
За спиной что-то глухо стукнуло.
Она вздрогнула и резко обернулась.
– Ты… – с облегчением выдохнула она. – Я думала, ты еще спишь!
Он ничего не ответил.
Подошел к кофеварке и все так же молча налил себе кофе. Весь кофе.
Ее сын не привык думать о ней. Впрочем, в этом была только ее вина. И ее мужа.
Она вздохнула.
– Что? – недовольно оглянулся он.
– Ничего, – поспешно ответила она, пытаясь устоять под шквалом презрения, которым сочился его взгляд. – Я хотела узнать…
Она уже собиралась спросить его, где он был так долго, почему пришел поздно, но…
– На твоем месте я бы не приставал с такими вопросами, – холодно ответил он.
– Я же еще не успела ни о чем спросить! – запротестовала она.
Господи, ну отчего ее голосу не хватает твердости? Она будто о чем-то упрашивает его, да нет – умоляет!
– А тебе незачем приставать ко мне с любыми вопросами, – усмехнулся он и спокойно продолжил завтракать.
– Леша! Как ты со мной разговариваешь? – тихо сказала она.
– Как ты того заслуживаешь, – бросил он, поднимаясь.
Она проводила его взглядом и вздохнула. Это была ее судьба – терпеть перепады его настроения и благодарить за то, что не всегда он отвечал ей так дерзко.
Ей было нечего ему возразить. Он был абсолютно прав – она заслуживала именно этого тона.
Дверь в его комнату хлопнула. По крайней мере, сегодня она может быть спокойна – он никуда не собирается. Хотя бы один день она может прожить, не ожидая от судьбы в лице ее ребенка новых подлостей!
Глава 10
Бр-р-р!
Ну и холодище ожидал меня на улице!
Помянув недобрым словом особу, которая по радио посулила теплую и солнечную погоду, я накинула на голову капюшон, потому что уши у меня начали замерзать, как при сорокаградусном морозе. Солнца не было и в помине, наоборот – небо плотно затянулось темно-серыми облаками и даже, похоже, намеревалось всплакнуть.
Поэтому по улице я неслась, как метеор, несмотря на то, что вышла из дома раньше обычного.
Через двадцать минут я уже влетела в офис, изрядно удивив бедную Дашку. Она застыла с раскрытым ртом, оторвавшись от покраски ногтей в какой-то траурно-черный цвет.
– И чего вы все сегодня в такую рань? – поинтересовалась она.
– Лиза тут? – ответила я вопросом.
– Господи, Саш! То вы грызетесь, как два смертельных врага, то жить друг без друга не можете! Здесь она! Тоже первым делом про тебя спрашивала! Вы сменили вражду на неразлучную дружбу?
– Ага, временное перемирие, – удовлетворила я ее праздное любопытство.
– Кстати, тебе звонила какая-то гюрза с вредным голосом, – продолжив покраску ногтей, лениво протянула Дашка. – Нет, положительно, сегодня какой-то ненормальный день! Все как с цепи сорвались! Не хватает для полного комплекта только босса и "призрака".
– И очень хорошо. А что хотела женщина, которая звонила?
– Да ничего. Сказала, что перезвонит.
Ладно. Скорее всего это Дында, а я через полчаса должна быть у нее. Немного подождет.
Я открыла дверь в наш с Лизой кабинет. Она сидела, уткнувшись в компьютер, но, заметив меня, приветливо улыбнулась.
– Привет, – бросила я. – Ну, как будем действовать?
– Подожди ты с действиями, – отмахнулась она. – Действия подождут. Куда важнее все осмыслить до конца. Поэтому я решила, что, пока ты наносишь визит Дынде, я тут пораскину мозгами.
– Мило! – возмутилась я. – Значит, я опять буду все делать одна, а лавры победителя будут предметом гордости нас двоих?
– Сашка! Да успокойся! Ты вечно начинаешь разбухать не по делу, – заявила эта нахальная особа.
Я сначала даже не смогла найти слов, чтобы выразить всю глубину охватившего меня негодования. Правда, оно было написано на моем лице, поскольку Лиза как-то испуганно уставилась на меня и пролепетала:
– Саш, ты чего?
– Я? – холодно рассмеялась я. – Я просто умираю от восторга перед твоей способностью сваливать работу на других!
– Ничего я не сваливаю! – не замедлила оскорбиться Лиза. – Если хочешь, давай отправим Ларикова, только не беснуйся!
– Нет уж! Это не Лариков, это именно ты отправишься к Арбузову и попробуешь с ним поговорить! А потом мы встретимся тут, ориентировочно через два часа, и "сверим наши песенки". И только после этого попробуем раскрутить ванцовский гарем.
– Ну, ладно, – печально согласилась Лиза, с тоской посмотрев за окно. Там, конечно, начал моросить дождь.
Так что Лизино желание заняться обдумыванием ситуации на рабочем месте, в тепле, я вполне понимала.
У меня было аналогичное желание, но – увы!
Реальность всегда жестока. И ничего с этим не поделаешь.
– Все, – решительно поднялась я. – Времени у нас не так уж много. Пора!
– Может быть, все-таки дождемся Ларчика? – робко предложила Лиза.
– Дожидайся, – передернула я плечами. – Мне лично надо торопиться. А то не ровен час – прихлопнут мою клиентку, и тогда я всю жизнь буду терзаться угрызениями совести!
Она тяжело вздохнула, вспомнив про своего убиенного клиента, и поднялась.
– Ладно, шеф. Как скажешь…
* * *
– Вы?!
Ну и выражение было у нее на лице! Словно я заявилась к ней, предварительно окрасив кожу лица в зеленый цвет!
Она отступила на шаг и, проведя ладонью по лбу, откидывая прядь волос, проговорила, глядя мимо меня:
– Но я же вам звонила!
– Да, я знаю. Даша мне передала, – сказала я. – Что-то случилось?
– Да… Нет, – как-то странно пробормотала она.
– Так да или нет?
– Господи, Саша! Я просто сама поняла, что мои опасения беспочвенны! Понимаете? Ну, зачем я буду вас мучить? Конечно, это очень хорошо, что вы пришли! Сейчас я отдам вам деньги, и мы… расстанемся.
У нее был такой расстроенный вид. И щеки горели красными пятнами, а пальцы нервно подрагивали, будто у нее начиналась лихорадка…
– Вы решили это окончательно? – поинтересовалась я.
Вот тебе, Саша, и Дындин день!
Только я увлеклась этой историей, как вот тебе – полный апсайдаун!
Придется пахать без содержания, а дело это не самое приятное на свете! Кушать-то хочется!
– Д-да… Я не вижу теперь опасности.
– Он перестал вас преследовать?
Она молчала. Ломала пальцы, как макароны. И разглядывала пол с таким вниманием, что я завидовала полу. На меня она предпочитала не смотреть.
– Или, может быть, он вам позвонил и сказал, что больше не появится пред вами, поскольку понял, что его чувство безответно?
Никакой реакции!
– Ну, хорошо.
Я сделала вид, что собираюсь уйти.
– Подождите, Саша!
Господи, неужели? Неужели эту даму еще не оставил рассудок?
– Деньги. – Она протягивала мне пачку долларов, перетянутую аптекарской резинкой.
Больше всего на свете мне хотелось гордо тряхнуть головой и, воскликнув: "Нет! Саша не продается!" – уйти.
Но, увы! Жизненные обстоятельства бывают сильнее нас. Я взяла эти баксы и сделала последнюю попытку:
– Вы знаете, что вчера убит Каллистратов?
Она вздрогнула.
На миг мне показалось, что в ее глазах мелькнул панический ужас, она обернулась на закрытую дверь комнаты, будто пыталась обнаружить там живого Каллистратова или просто искала поддержку, но это было одно мгновение!
Она сразу взяла себя в руки и, подняв на меня совершенно невинные глаза, проговорила:
– Нет… А кто это?
Ну, это уже ни в какие рамки не лезет!
Я округлила глаза.
– Как? Вы же мне сами о нем говорили!
Сказать по чести, я уже не помнила, говорила она мне о нем или нет. Но ведь в любом случае они должны были быть знакомы!
Так что…
– Ах, да… Этот мальчик из балета, – вспомнила она. Вернее, сделала вид, что вспомнила. На самом деле она прекрасно знала, кто такой этот Владик, и сейчас ей было страшно. Еще более страшно, чем когда она заявилась ко мне в первый раз.
– Да, именно так. Знакомый убитого Прохорова. И, надо думать, знакомый вашего мужа, а значит, и ваш тоже!
– Какое несчастье, – пробормотала она. – Вы расследуйте его убийство?
– Ну что вы, – покачала я головой. – Я не уполномочена расследовать убийства. На это есть милиция… Просто я боюсь за вас. Зря вы отказываетесь от моих услуг сейчас, когда мне удалось узнать, кто вас преследует.
– Мамочка, что я слышу? Тебя кто-то преследует?
Она вздрогнула, обернувшись.
Я с интересом посмотрела на того, чьи уста только что произнесли эту фразу.
Он появился из закрытой комнаты и теперь стоял на пороге, скрестив на груди руки и изучая меня отвратительным взглядом, исполненным похоти и высокомерия.