- Да сказал бы уже сразу. Но… нафига тебе это? Тебе глаза лечить надо, операцию делать. А не по трассе гоняться. И вообще…
- Балласт не нужен?
- При чем тут "балласт - не балласт".
- То есть, ты думаешь: вот человек от скуки бесится?
- Примерно так и думаю, - сказал я жестко. - Я тебе честно скажу: если бы я жил, как ты, я бы вообще не заморачивался с этим автобусом, я бы…
- Ты бы прежде всего ничего не видел, - прервал меня Мишка, и я подумал: вот черт, опять неловко получилось.
- Я не про глаза, - сказал я. - Я про возможности.
Получилось еще хуже.
- Есть еще одна причина, - решился я. - Мы едем, чтобы… как бы тебе сказать? Подзаработать денег.
- Честным трудом?
- Свободным поиском.
- Я тоже так хочу, - вырвалось у него.
- Ты хочешь денег? Это я хочу денег. И Макс. И все. Потому что у нас их нет. Мишка, ты хороший парень, но это не твоя проблема: ты станешь адвокатом…
- Не стану…
- Да куда ты денешься. Вылечишь глаза, станешь адвокатом, или мэром Москвы, или министром иностранных дел…
- Никем я не стану.
- И хорошо еще, если мы с тобой встретимся где-нибудь вот так, как сейчас, а скорей всего, я буду читать про тебя в газетах, как про Бориса Николаевича… - я выкладывал все это, как будто забивал гвозди в крышку гроба, а сам понимал, что говорить этого не нужно, что он этого не заслужил. Но парень должен был понять, наконец: рождественская сказка закончилась. Ему лучше не привыкать к нам, а нам - к нему. Папе следовало подарить ему щенка лабрадора, а не четверых взрослых ребят, пусть и не злобных, но с дурными привычками… Он смотрел на меня во все свои несчастные глаза, а я все говорил и говорил - пока сзади не подошел Макс.
- Пит, ты чего?
Я умолк на полуслове.
- Пойдем-ка, вопрос есть, - сказал он.
Мы отошли в сторону.
- Я так понимаю, Мишка с нами хочет? - чрезвычайно спокойно спросил Макс.
- Хочет.
- Ну так и давай возьмем, - Макс пнул ногой толстую сосну. Дерево не шелохнулось. - О чем базар-то.
- Ты чего? Ты забыл, зачем мы едем?
- Какая х…йня. Едем брать кассу, - сказал он негромко. - Нам в банде пятый разве не пригодится? И папа адвокат, между прочим.
Макс, похоже, решил поиграть в Дикий Запад.
- Нет, я просто охреневаю, - я тоже заговорил криминальным свистящим шепотом. - У нас на хвосте висят какие-то уроды. Притом еще непонятно, сколько их. Вообще неизвестно, докуда мы доедем. Может, грохнут по дороге. И в это время к нам просятся пассажиры. Помнишь, корабль был такой - "челленджер"? Плохо кончил. А всё из-за туристов.
Я решил быть непреклонным.
- Пит, - сказал Макс. - Я тебя десять лет знаю. Так?
- Ну.
- Вот и не… Не надо этого. Скажи: ты не хочешь делиться?
Пораженный, я даже отступил на шаг:
- Я думал, это ты, Макс, не захочешь делиться.
- Надо дать человеку шанс, - ответил Макс фразой из какого-то фильма. - А деньги не имеют значения.
- А-а. Я все понял. Ты его в свою группу затащить хочешь.
- Ну не тебя же. У тебя слуха нет.
- Ну, ну… А вот мне интересно, что Шериф скажет? И Костик?
- Шериф не против, - сообщил Макс. - Он мне сам вчера говорил.
- Ага. За спиной все решили.
- Пит, я тебя уже просил: не надо этого.
- Если все накроется из-за него, ты что делать будешь?
- А я вот что сделаю: я его своими руками задушу.
Я усмехнулся.
Мишка, который так и сидел под деревом, смотрел в нашу сторону. Мы вернулись и встали прямо перед ним.
- Мы тут подумали и решили тебя задушить, - поведал я. - Но не сразу. А когда из-за тебя все дело накроется.
Макс положил руки Мишке на шею и легонько сжал. Охранник вдалеке прищурился.
- Живи пока, - сказал Макс. - Ты принят. До первой пьянки. А там на берег спишем.
- Я вообще-то не пью, - отвечал Мишка, неумело улыбаясь. - Вчера немного…
- А ты хоть помнишь, чего мне вчера говорил? - спросил я. - Как на жизнь жаловался?
- Смутно.
- Так я тебе напомню. Ты говорил: вот, ягуара мне отец в этот раз не купил, а поршак старый сломался… Придется теперь у парней автобус угнать. Типа вписаться пассажиром, а потом на трассе их в кювет выкинуть, одного за другим. Чтобы они там подохли в страшных судорогах.
- Нет, нет, я не мог так проколоться, "Мосад" будет очень недоволен, - засмеялся он. Что-то в его взгляде изменилось. Теперь никто бы не принял его за слепого. "Вот ведь спасли человека на свою голову", - подумал я.
Я вспомнил: вчера ночью мы сидели втроем на его обширной кровати, смотрели какое-то специальное видео, курили и разговаривали о пустяках. А потом так и уснули вповалку, не раздеваясь. Но перед этим он успел у меня спросить:
- Пит, а ты бы смог жить так, как я?
- Легко, - отвечал я, не задумываясь.
Эпизод24. - А я не собираюсь так жить, - говорила Светка. - Я все поняла: ты меня не любишь. Ты любишь только, чтобы тебе было хорошо, всегда только это, а на меня тебе всегда было наплевать…
Она еще что-то кричала в трубку, неожиданно визгливо, совсем как ее мамаша - директор школы - после того, как однажды застала нас вдвоем в физкультурном зале, - а я думал: вот все и кончилось.
Я звонил ей ночью, ее не было дома. Марьянка нипочем не хотела говорить, где она, а потом все-таки сказала. Конечно, сказала. И наутро (если два часа можно назвать утром) Светкин голос был совсем чужим, или, сказать точнее, отданным кому-то другому, и я даже знал, кому. Дальнейшее не имело смысла. "Спасибо тебе за всё", - сказал я и аккуратно положил трубку. В комнату вошел Шериф и тоже собрался кому-то звонить, а я спустился во двор. И уселся на землю, прислонившись спиной к стволу сосны. Как вчера Мишка.
Мне нужно было броситься обратно и вернуть ее? Достать из-под сиденья старый черный "наган" и грозить им собственному однокласснику? Да меня тошнило от него еще в школе. О чем можно говорить с человеком, который с шестнадцати лет знакомится по объявлениям со старыми тетками? Или рассказать Светке? Не-ет. Пусть она узнает об этом от кого-нибудь другого. От своей матери, например. Это будет особенно пикантно.
И еще я не скажу ей, что теперь я равнодушен к ее голосу. Хватило одного мгновения.
Я поднялся и посмотрел на свою футболку сзади: блин, так я и знал. Весь перепачкался смолой. А Мишка сидел, и хоть бы что. Вот ведь гадское дерево, чует хозяина.
Это был наш второй день в его особняке. Накануне мы допоздна бродили по поселку, заглядывая в бойницы в крепостных стенах и пытаясь понять, как здесь люди живут. Мы вышли на безымянную речку, попробовали искупаться - оказалось, что воды в ней едва по пояс. Мишка не был здесь ни разу. Когда стало темнеть, мы поняли, что наш проводник теряется в пространстве: он начал спотыкаться и вписываться в отдельно стоящие деревья. Нам пришлось вернуться.
В доме мы забрались в баню, хотя Мишке это было вредно. Но его отец не спешил возвращаться с работы, а охранник был вежливо послан - за чем, как вы думаете? - поэтому никто не мог испортить нам вечеринку. Вода в бассейне светилась, от нее поднимался туман, подсвеченный разноцветными прожекторами. Мы с воплями прыгали прямо в этот туман, плавали, вылезали и снова шли в пекло, где адский огонь пылал все жарче; а когда Шериф придумал плескать на камни чешским пивом, позаимствованным в баре, мы просто взвыли от восторга.
Наверно, мы что-то сделали неправильно, потому что вскоре сауна просто отрубилась: как предположил Макс, где-то на щитке вышибло автоматы. Выключилась и подсветка бассейна. Стало темно и весело, и в темноте мы услышали голос охранника:
- Пацаны, кончай развлекаться. Борис Николаевич через час вернется.
- Спасибо, что предупредил, - надменно произнес молодой хозяин. - Включи теперь свет.
- Все же прошу на выход, - сказал охранник, и свет зажегся.
Через час, когда во двор въехал "лексус", в доме уже было тихо, и даже пустые пивные бутылки больше не катались по полу и не попадались под ноги. Хозяин покачал головой, усмехнулся и прошествовал к себе в спальню. А наутро вновь уехал в свою Москву. Даже не попрощался.
А следовало бы. Потому что сейчас мы собирались покинуть этот гостеприимный кров. Мы погрузились в свежевымытый автобус, пожали руку охраннику и выехали за ворота. Мишка сопровождал нас на своем "кэннондейле", всем видом показывая, что решил прокатиться до околицы и оттуда помахать нам платочком. Не знаю, что уж там подумал охранник, глядя в свои мониторы, но за ворота он не вышел. Тогда, проехав метров триста и наверняка убравшись из зоны обзора видеокамер, мы остановились. Дверца открылась, велосипед был погружен внутрь, туда же забрался и велосипедист; уселся на заднее сиденье, получил банку пива и сделал первый - и самый главный - глоток свободы. Я поглядел на него и подумал: наверно, я уже забыл, что такое счастье.
Эпизод25. Мы выезжали на трассу с опаской. И все же нас стало пятеро. Это прибавляло бодрости. После всех событий нашего нового друга, как и следовало ожидать, пробило на откровенность. Он говорил:
- Нужно ведь не просто сбежать из дома, как вы не понимаете. Нужно собрать команду.
- Вот-вот, - оборачивался Макс. - Но главное - с собой консервы взять.
- Такого толстого фраера, упитанного, - добавлял Шериф. - Миха, почему ты не толстый?
Мишка смеялся.
- Нет, нет. Это даже не побег должен быть. Мне не объяснить. Это вроде как… захват новых территорий.
- Пришел, увидел, поимел, - Макс даже захрюкал от удовольствия.
- Conquest, - вставил я.
- Конкистадоры. Верно.
- Что будем захватывать? - спросил Костик.
- А вон, смотри.
Шериф показывал на придорожный магазинчик с криво намалеванной вывеской: "Продукты. ИЧП Джавадов". Мы притормозили.
- Продукты и ЧП, - прочитал Костик.
- Ага, Джавадов, - процедил Макс. - Захватишь их, как же.
А Шериф прищурился:
- Говна-то.
Из магазинчика вышли две девчонки. Они остановились и принялись лениво лузгать семечки, откровенно рассматривая наш автобус и всех внутри. Непреодолимая сила вытолкнула Макса из автобуса.
- Девчонки, вас подвезти? - бодро спросил он.
- Да мы сами дойдем, - сказала одна, невысокая, с хвостиком. - Тут недалеко.
- Ну вот я и говорю, недалеко. Сейчас вместе и доедем. Пива хотите?
Девицы засмеялись.
- А ты всегда так знакомишься? - спросила вторая, побольше ростом и рыженькая, почти как Макс. Да еще и с веснушками.
- Всегда спрашиваю про пиво. А знакомлюсь только с вами.
Ответ был засчитан. Девчонки заулыбались жеманно и бросили свои семечки. Я вышел из машины, и Макс представил меня своим подругам:
- Это Пит. А меня Максом зовут. Мы вообще-то издалека.
- Даже не с Москвы?
- Дальше, дальше. Вот Мишка у нас из столичных.
Мишка уже вылезал из машины, стараясь держаться как можно уверенней. "Тут глаза вообще не нужны, - цинично подумал я. - Да и смотреть особо не на что".
Услыхав про столицу, девчонки заинтересовались. Мишка вызвался проспонсировать мероприятие. Они все вместе вошли в магазин и задержались там надолго. Из автобуса выбрался Шериф.
- Ну, как? - спросил он.
- Думаю, у них все получится.
- Макса как приперло.
- Обломается. У нас там сзади велосипед стоит.
- Выбросят, - сказал Шериф.
Наконец в дверях показались хихикающие девчонки и Макс с тяжелым пакетом. Они влезли в автобус. Мишка шел последним. Куртка у него заметно оттопыривалась. В следующее мгновение за ними следом выскочил здоровый азербайджанец (ИЧП Джавадов, понял я) и с кулаками бросился на Мишку:
- Слюшай, чьмо, положь пиво назад!
Он со всей силы вломил Мишке сзади по шее, а тот выронил свою ношу и почему-то схватился за глаза. Тогда Шериф сделал шаг вперед, сжал кулаки и невозмутимо, как на тренировке, нанес удар правой. Я не успел даже сказать "стой", как частный предприниматель Джавадов уже не стоял, а лежал в придорожной пыли, обратив к небу бессмысленный взор. В дверях взвизгнула продавщица. Шериф подхватил Мишку (а заодно и упаковку пива) и втолкнул обоих в машину. Я дернул дверцу, завел мотор и дал газу, до сих пор не соображая, что происходит.
"Идиот. Идиот, - повторял я про себя. - Что ж я с ними не пошел".
Но все в автобусе смеялись. "Ну ты даешь, пацан, - говорил Макс. - Только откинулся, и сразу за старое". "Меня как будто что стукнуло, - оправдывался Мишка. - И продавщица вроде отвернулась". "Тонька отвернется, как же, дожидайся, - возражала какая-то из девчонок. - У нее даже жевачки не сп…здишь". "Ну, я же не знал", - отвечал Мишка. Девчонки приставали к Шерифу, но тот не поддерживал разговор. Он сидел один и внимательно смотрел назад, на убегавшую из-под колес дорогу.
Всемером в салоне стало тесно. И вот уже темненькая Наташка сидела на коленях у Макса, а рыжая, с веснушками, которую звали Ирой, обнимала за плечи Мишку. Шериф оставался невозмутимым. А Костик перебрался ко мне вперед.
- Не могу я с ними сидеть, - сказал он. - Ты смотри, не тряси их сильно, а то они там кончат.
Время от времени я посматривал в зеркало и только жмурился.
- Я даже не видел, как Шериф торгаша отрубил, - сказал Костик вполголоса. - Оглянуться не успел, а он уже в отключке.
- Да уж, - откликнулся я. - Это был реальный нокаут. А вот продавщица могла и номер запомнить.
- И я про это думаю, - признался Костик.
- Пит, ты бы съехал с трассы, - предложил Шериф. Он, видимо, размышлял о том же. - Догонят ведь, хреново будет.
Километра через полтора мы увидели поворот на какую-то грунтовку. Перед ним висел указатель: "Приветное". Я уже хотел ехать прямо, но Наташка встрепенулась: "Вот, вот, не проедь, это же к нам в поселок дорога! Нам же Макс обещал!" - "Вот пусть Макс и везет", - пробормотал я, но все же свернул. Приветное. Надо же. А при царе было, наверно, какое-нибудь Рассупонево. Блин, вот ведь совковая фантазия.
На грунтовке атмосфера сзади стала накаляться.
- Пит, останови где-нибудь, - сказал Макс хрипло. Потом откашлялся и кое-как продолжил: - Трясет слишком.
- Уж лучше мы выйдем, - сказал Костик.
- Пацаны, чего вы обижаетесь, - донеслось сзади. - Мы не это имели в виду.
- Дурак, что ли? - Наташка сделала вид, что сердится. - Пусть они выйдут.
Я резко нажал на тормоз. Выключил мотор и вынул ключ. "Успехов", - бросил я. Костик тоже соскочил на землю, хлопнул дверцей и отошел в сторонку. Шериф вылез вслед за нами с упаковкой пива под мышкой.
- А сам куда смотрел? - спросил у меня Шериф.
- Мимо.
- Уступил место пассажирам и инвалидам?
Я сплюнул.
- Мы со Светкой поругались, - зачем-то сказал я.
- Я слышал.
Костик тем временем вернулся из кустов.
- Вот чего я на самом деле хотел, - с усмешкой сказал он.
- И что? Получилось сразу? - спросил Шериф.
Костик пожал плечами.
- Да, мужики, - произнес я. - Надо будет запомнить село Приветное. Гостеприимные люди там живут. Я бы сказал - радушные.
- Я бы пивка попил, - сказал Костик. - Трофейного.
- Малчишка, - проговорил Шериф с сомнительным акцентом. - Гаспадын Джявадов тэбя не полубит.
- А он не в его вкусе, - я обхватил Костика за плечи, тот вырвался:
- Кто не в кого?
- Ты ни в кого, - засмеялся я, и мы слегка погонялись друг за другом по кустам. Потом Костик отобрал у Шерифа упаковку пива, с трудом разодрал толстый полиэтилен и раздал по банке.
- Точно, я тоже глотну, - сказал я. - Пусть теперь Макс за руль садится.
- А ты, значит, вместо него? - предположил Костик.
- Вот уж х…й. Первым или никаким.
Костик покивал.
Так и получилось. Через полчаса встрепанный Макс вел машину. Уставший от переживаний Михаил лежал на заднем диване, положив голову Ирке на колени. Я протянул руку и погладил Наташку по щеке, сказал: "Не плачь, замерзнешь". Врал я все. Конечно, я хотел. И даже очень. Да и они это видели. Но теперь было нельзя, они это понимали тоже.
Наконец впереди показалось Приветное. И еще кое-что.
На обочине стоял милицейский "уазик". Из него вышли сразу трое. Мешковатый деревенский сыщик, лейтенант, как-то однозначно указал нам на обочину. Макс напрягся (это было видно даже со спины) и остановил машину. Оставалась надежда, что это простая проверка. Она угасла, когда из машины показался ИЧП Джавадов. Под глазом у него был обширный синяк.
- Это они, они, - закричал ИЧП. - Вон тот меня биль. Второй вороваль. Третий рядом стаяль!
- Да у них тут и девушки-красавицы, - заинтересовался лейтенант, открыв дверь. Мне почему-то показалось, что эти девушки хорошо знакомы лично ему. Впрочем, хрен его знает, подумал я. А лейтенант начал следствие:
- Девушки тут зачем? Принуждение к вступлению? Ну-ка, живенько даем объяснения! Принуждали?
- Да на самом деле нет, - как-то принужденно отвечала Наташа.
- Да или нет? Быстро отвечать.
- Ну, принуждали, - сказала Ира.
- Не слышу. Значит, имело место насилие?
- Насилие.
- Та-ак. Изнасилование не-со-вер-шен-нолетних, - смакуя слово, произнес лейтенант. - Это хорошо. На зоне у вас будет много друзей. И по малолетке не проскочите, так ведь?
Двое маячили за его спиной, ожидая команды. Но лейтенант все что-то тянул. Он рассматривал Шерифа:
- Плюс ко всему, нанесение тяжких телесных. И кража. Остальное, как говорится, приложится. При-ло-жится. Это мы вам устроим, голубки залетные. И на зоне вас тоже приголубят. Это и к бабке не ходи.
- Моя фамилия Островский, - сказал сзади Мишка. Он уже не лежал, а сидел и напряженно вглядывался в милиционера. - Мой отец - Островский Борис Николаевич.
- А моя фамилия - Иванов. Ну и что с того? - спросил лейтенант. "Он редко смотрит телевизор, - решил я. - Оперативная работа отвлекает".
- У нас дом в Волкогонове, - уточнил Мишка.
Лейтенант сощурился на него:
- А, так значит, из молодых, да ранних. Волкогоново? Замечательное место. Сосны, речка. В Мордовии, я тебе скажу, климат чуть похуже. Бывал в Мордовии? Будешь.
- Я могу сделать звонок?
- Нет, вы только гляньте. Фильмов насмотрелся. - Тут лейтенант не удержался и все-таки выругался по-колхозному. - Есть другой вариант. Сейчас едем в отдел, сажаем вас в камеру. До выяснения. Митрохин, за руль.
Это он сказал сержанту. Сержант подвинул Макса и взялся за рычаг.
- И попробуйте только у меня пальцем шевельнуть, - приказал на прощание лейтенант, захлопнул дверцу нашего автобуса и проследовал в свой "уазик". Джавадов - за ним. Он еще что-то говорил лейтенанту на ходу, тот похлопывал его по плечу. Мы тронулись. "Уазик" конвоировал нас, идя сзади в кильватере.
- Сидеть тихо, - сказал сержант. Мы и так молчали, подавленные. Молчали и девушки. Теперь-то отчего же не помолчать, все уже сказано. Мне было противно на них смотреть. "Мне-то хоть изнасилование не пришьют, - помимо воли подумал я. - И все равно - прощай, папа. Сбились с пути истинного, не доехали".
Шериф был мрачен. Макс побледнел так, что стали видны веснушки на лице.