- Пулемет. И скелет партизана, - проговорил Шериф и ступил на лестницу. Она заскрипела, но выдержала. - А тут ничего, нормально, залазьте, - донеслось сверху через некоторое время.
Мы по очереди поднялись на чердак. Дощатый пол был довольно чистым, через слуховое окно с сохранившимся стеклом виднелось багровое заходящее солнце. Никаких вещей, конечно, здесь не было.
Шериф прошелся по чердаку вдоль и поперек. Ощупал и зачем-то простучал кирпичную печную трубу, когда-то обмазанную известкой. С трудом открыл дверцу, за которой обнаружилось отверстие для прочистки - вьюшка, или как там она называется. Из отверстия посыпалась сажа.
- Что это там? - спросил он вдруг. Засучил рукав и просунул руку внутрь. И вытащил что-то завернутое в черную, заскорузлую, когда-то промасленную тряпку. Тряпка развернулась, и в руках у Шерифа оказался тронутый ржавчиной пистолет.
Макс уронил фонарь.
- Наган, - сказал Шериф.
Из тряпки высыпалось несколько позеленевших патронов. Костик, присев, собрал их с пола и протянул нам.
- Ничего себе зашли, - сказал Макс. - Это был типа сейф. А что же тут в других домах?
- Тут в лесах до сих пор люди роются, - объяснил я. - Это же Костяной Бор. Здесь целая армия в болоте потонула.
- Костян, в честь тебя бор, - сказал Макс.
- Целая армия? - переспросил Шериф. - Немецкая?
- Да сейчас тебе, - сказал я. - Советская. А генерал в плен сдался.
- Врешь ты, - не поверил Шериф. - Генерал бы застрелился. Или свои бы застрелили.
- Пистолета под рукой не оказалось. Один был на всех, и тот в избе спрятанный - только сейчас нашелся.
- У генерала "ТТ" должен быть, - серьезно сказал Шериф.
- Да я так просто пошутил, а ты и не догнал, - уступил я.
- Шутить не надо. Люди воевали. А сейчас…
Шериф сплюнул.
- Костяной Бор, - пробормотал Костик. - А деревня - Старое Колено. Ужас какой.
- Ладно, что не старый череп, - сказал Шериф.
- Пошли вниз, - предложил Макс. - Еще в других местах посмотрим.
- Какой козел в печку наган засунул, - пробормотал Шериф.
- Ну… там все-таки сухо, - предположил я. - Может, надеялся скоро забрать?
Шериф ничего не ответил.
Мы спустились по скрипучей лестнице и вышли, плотно прикрыв за собой дверь. Костик остался стоять на крыльце.
- Почему же так тихо? - спросил он.
- Мертвая земля, - тоже тихо сказал я. - Сюда не скоро люди вернутся.
Макс обошел избу сбоку и толкнул дверь в сарай. Она подалась и со скрипом отворилась. Странно: сарай не выглядел таким уж покинутым. Здесь пахло керосином и еще чем-то очень знакомым, напомнившим мне военные сборы. И действительно, у стены стояла ржавая железная канистра, на полках - какие-то бутылки, а поодаль, в темноте, - несколько деревянных ящиков армейского образца.
Поддев монтировкой пробку, плотно приржавевшую к горлышку канистры, Макс нагнулся и понюхал:
- Бензин. Наверно, для той копейки.
- Заберем? - спросил я.
- Да ну его. Там меньше половины. Только карбюратор загадим.
Шериф прошел в глубину сарая и попробовал открыть ящик. У него не вышло. "Дай-ка", - попросил он монтировку, прицелился, приналег - и откинул крышку.
- Ох…еть, - сказал он. - Видали такое?
Макс посветил фонариком. В ящике, засыпанном потемневшей стружкой, лежало что-то черное и ржавое, похожее на широкую трубу с приделанными к ней ножками и рогульками.
- Миномет, что ли? - спросил Макс.
Я, приглядевшись, вспомнил картинку из какого-то недавно изданного альбома:
- Немецкий. Называется - легкий гранатомет. Несильно и проржавел, сволочь.
- "Ляйхте-гранатверфер", - перевёл Костик. - А где к нему гранатен?
- Слава богу, нету. И прицел отломан. У него сбоку должен быть.
- Надо взять для комплекта, - предложил Макс. - Это же антиквариат, он денег стоит. Не зря его тут складируют.
- Не надо брать, - хмуро сказал Шериф. - Не советую.
- Нахрена он нам в дороге? - спросил я.
- Хорошо. Как насчет вывезти и перепрятать?
Что поделаешь, Макс всегда был азартным. И к тому же любил технику.
- Ты его подними сперва, - сказал Шериф.
Они вдвоем приподняли ящик за ручки. Чуть не уронили другой, в котором что-то тяжело перевалилось. Макс отдернул руку, ящик упал Шерифу на кроссовку, и Шериф произнес на родном языке несколько знакомых мне слов.
- Сам тащи, - сказал Шериф.
- Ну извини, - огорчился Макс. - Просто я кисть потянул. Тяжелый, сука.
Он пнул ящик ногой. Я сказал:
- Ты бы это… не пинал их зря. Тут вон кто-то уже потаскал ящички. Еще до нас. Видел, там, в пруду?
- Ну а что? Просто ржавое железо, - ответил Макс с досадой. И открыл второй ящик.
- Пошли-ка отсюда, - сказал он сразу после этого.
В ящике лежала большая круглая мина.
Мы поскорее выбрались из опасного сарая и перевели дух. Собственно, ничего страшного и не произошло. Автобус стоял там, где мы его оставили. Ну да, вокруг по-прежнему было тихо и тоскливо, багровое солнце почти скрылось за лесом, тени сгустились. И деревья, и дома, и заросли иван-чая потеряли природный цвет и казались теперь какими-то марсианскими, красно-бурыми. А так - ничего особенного.
- Чего делать-то будем? - спросил Костик.
Мы с Максом молчали.
- Скоро спать пора. А сейчас траву соберем, заварим, - ответил Шериф, как ни в чем не бывало. - Я тут на соседнем дворе видел. Беспонтовая, но сойдет, если уметь. А пистолет спрячем куда-нибудь.
Эпизод13.
Everybody needs someone to live by,
Everybody needs someone… - печально повторял чей-то голос, жалуясь на неизбывное свое одиночество. Смысл остальных слов я не мог понять:
Rage on omnipotent.
Пока совсем не стемнело, Шериф собрал недозрелый урожай и как-то очень быстро произвел из подручных средств мерзкое на вкус варево, которое и предложил нам. Загадочную, медленную, нервно пульсирующую музыку выбрал Костик. Вдобавок он зажег большую свечу, прилепив ее прямо к пластику стола.
Полчаса спустя автобус стал значительно просторнее. Разговоры смолкли. Мы смотрели на пламя, и в темных стеклах отражались измененные лица.
Отраженный в стекле Макс был похож на юного Курта Кобэйна, еще не вступившего в свою нирвану. На лицо Костика упала тень, и оно стало непривычно серьезным и взрослым.
Меня охватила странная тоска и жалость. Возможно, всему виной был голос неизвестного английского интроверта, все еще цеплявшегося за соломинки собственных изломанных строчек:
Take my freedom, Lord,
take my freedom
for giving me
a sacred love.
Костик чуть слышно повторял слова, как молитву.
Я подумал о том, что вера в бога лежит в нас слишком глубоко. Чтобы отыскать в себе эту веру, нужна английская поэзия, русский рок или хорошая порция дури - а чаще всё вместе. Но надо спешить. Пока тебе шестнадцать, тебе есть, о чем у него спрашивать. Ты вырастаешь, и вопросов остается все меньше. А потом вера кончается. А за ней и жизнь.
Тут я перевел взгляд на Шерифа и вздрогнул. Шериф, не отрываясь, глядел на пламя свечи. Он выглядел очень необычно.
Огонь как будто перенес его на несколько веков назад, в дикую башкирскую степь, где горят костры, а в табунах грызутся и храпят жеребцы. Здесь нет места жалости. Степная конница Юлаева разбита; взмыленная лошадь вынесла из боя юного стрелка: Раиль-мерген ранен в грудь царскими солдатами. Он не хочет умирать, он хочет вернуться и отомстить. Зачем его положили в железную повозку?
Я провел рукой по глазам. Шериф сидел, не двигаясь, и лицо его тоже было неподвижным.
Прижавшись лбом к холодному стеклу, я разглядел сквозь сумрак темные силуэты брошенных домов. Вокруг по-прежнему не было видно ни огонька. Телеграфный столб без проводов торчал между деревьев, как кладбищенский крест.
Это было очень поэтично:
Чей-то клад ища,
дошел до кладбища.
Рифма показалась мне необычайно интересной. Я тихо засмеялся, поискал, чем бы записать, но карандаша под рукой не нашлось. Тогда мне захотелось прочитать стихи вслух.
Но Костик и Макс полулежали на диванах и не слышали меня. С последними звуками музыки жизнь как будто покинула их. Шериф по-прежнему глядел в огонь. Никто не произносил ни слова.
Мои сомнения вернулись. Цель оставалась далекой и неясной. Да и что это за цель? Понятно, что любой восемнадцатилетний парень в радиусе тысячи километров дорого бы дал, чтобы только оказаться на моем месте: узнать, где спрятаны деньги, найти их и потратить свою долю, особо не беспокоясь. А я все думал о том, смогу ли я вдруг получить богатство, хлопнуть дверью и выйти из автобуса, оставив друзей с их пивом, травой и нехитрым щенячьим счастьем. Я-то стал взрослым. Мой разум был как никогда холоден. Деньги - это предательство? Нет. Я уже был в этой жизни бедным и никому не нужным. Удовольствие ниже среднего.
Магнитола дотянула кассету до упора и со щелчком выключилась. Костик открыл глаза и слабо улыбнулся.
И тут я понял, что оставить их я не смогу. И молчать дальше у меня все равно не получится.
- Давайте поедем по трассе… на юг, - проговорил я и не узнал свой голос.
- Когда угодно, - отозвался Костик.
- Куда угодно, - как эхо, повторил Макс.
- Нет, я о другом хотел сказать, - продолжал я. Мне казалось, что голос не звучит в воздухе, а только резонирует в висках. - Вы меня слышите? Правда, слышите?
- Говори, Пит, мы слышим, - без тени удивления произнес Шериф. - Говори.
- Вы еще не знаете. Только Костик знает… про письмо.
- Да, я помню, письмо на хотмэйле…
- Это было письмо от отца. Он спрятал очень много денег… Со своего бизнеса… Я знаю, где…
- Вот ведь тебя торкнуло. И не отпускает, - сказал Шериф.
- Я не хочу, чтобы это был базар по траве… Вы понимаете? Это было настоящее письмо, я его не придумал…
- Да, я тоже видел…
- Правда?
- Неделю назад…
- А потом он написал ответ. И там говорилось, что надо добраться до города Волгореченска… Там позвонить в телефон… Это на юге. Восемьсот километров.
- Восемьсот километров… Херня, в общем-то…
- И где-то там будут спрятаны деньги. Он сказал: место надо держать в секрете…
- Ну так и держи… Чего ты нам рассказываешь? Мы люди ненадежные, мы травой балуемся…
- Таких не берут в космонавты…
- А круто, наверно, курнуть прямо в корабле. В невесомости.
- Ха-ха…
- Что вы тут херней маетесь? Дайте послушать. Блин, ну почему никто серьезных вещей не догоняет?
- И тогда, он сказал, мы сможем на эти деньги новое дело открыть… Там же дохрена тысяч долларов… Сотни тысяч…
- Да это понятно. Если человек магазины держал…
- Погоди, погоди (это сказал Макс). Я не верю. Чтобы кто-то мог такие деньги просто так отдать. Даже если отец.
- Он обещал.
- Да, странно (сказал Шериф). И все-таки: зачем ты это нам рассказываешь?
- Мы найдем эти деньги. Там часть моя. Мы эту часть поделим вместе.
- Почему он сам-то не возьмется?
- Его здесь встретят и грохнут. Уже дали понять.
- Друзья, что ли?
- Они. Да много еще кто.
- Так, минуточку (это сказал Костик). А милиция тебя охраняет, что ли?
- Как-то слишком охраняет… Так охраняет, что еле вырвались…
- Ты чего, Костик, заболел? (сказал Макс). Кого это когда менты охраняли? Вот в морду ни за что - это да, это они могут…
- Я просто п-п… это… предполагаю…
- Менты сами в курсе (это сказал Шериф). Чего тут непонятного?
- Ладно менты. На почте и то письма вскрывают. У них, типа, везде свои люди.
- Мы вот тут сидим, а за нами со спутника смотрят…
- Достал ты уже со своим космосом…
- Нет, я все-таки не пойму (сказал Макс). Это что, все правда?
- Макс, это сотни. Тысяч. Баксов.
- Пит, и мы честно в доле?
- Я же сказал. Кто не хочет, может отказаться. Одна просьба: не п…здеть об этом. Узнают - мне плохо будет. Просто убьют, и всё.
- Мы на самом деле не из говорливых (сказал Шериф).
- Понимаешь, всё как-то неожиданно… Хотмэйл, письмо, деньги…
- Почему? Я догадывался (это сказал Костик).
- Ты, Костик, вообще самый первый все просёк.
- Даже не знаю (сказал Макс неожиданно серьезно). Восемнадцать лет чего-то ждем… А кому и за всю жизнь ничего не посветит.
- Блин, что-то у меня все равно в голове все путается (сказал Костик).
- Это потому что базар по траве… Вот ненавижу, когда такой базар. Давайте утром все решим…
И действительно, было уже совсем темно. Свеча догорала и чадила. Макс включил свой фонарик и кое-как переполз на переднее сиденье.
Костик тронул меня за плечо:
- Нет, Пит, ты не сомневайся… Мы с тобой поедем… Все равно ведь уже собрались…
- Я и не сомневаюсь…
- Автобус Максу купим собственный… Компьютерную студию откроем. Будем музыку записывать.
- Погодите, погодите… Какую студию, какой автобус… - Макс обернулся к нам. - Дотуда еще доехать надо. А вот у вас где-то хавчик был. Никто не помнит, где?
- Наверно, здесь… Ай, это пистолет…
- Спрячь поглубже, - сердито сказал Шериф.
- Не видно ни хрена… - Костик полез было под сиденье. - Ага, вот.
- И пиво давай.
Некоторое время все молча жевали колбасу с хлебом.
- Да, - сказал вдруг Макс. - Хотелось бы выпить за первый день на свободе. Оторвались все-таки, разве нет?
Мы посмеялись с набитыми ртами. Потом с хрустом сдвинули банки с пивом, да так сильно, что брызги полетели в разные стороны.
- Этот фонтан - праздничный салют, - провозгласил Костик, с удовольствием глотнув. - Фейерверк.
- Фейерверк, - повторил Макс. - Это круто.
- В Волгореченске я был, - произнес тут Шериф. - Хороший город.
- Посмотрим, - сказал я.
- На берегу Волги. Сам небольшой. А воздуха много. Уже степи вокруг начинаются.
- Степи - это экстремально, - сказал Макс.
- Да ничего экстремального. Просто хорошо.
- Погодите-ка. Я сейчас. Мне срочно, - сказал Макс. И выскочил, хлопнув дверцей. Было видно, как он включил фонарик, огляделся и пошел куда-то за ближайший дом.
- Во как пиво резко действует, - усмехнулся Костик.
- А то. Быстро залил - быстро отлил.
- Главное - было бы чем фонарь держать.
Так мы переговаривались, закусывая пиво колбасой, и выпили еще почти по банке, и совсем забыли про Макса, когда внезапно сзади что-то тяжело и мощно грохнуло, ближняя изба затрещала, - похоже, у нее наполовину сорвало крышу: на воздух взлетели доски, какие-то обломки и куски железа. Они падали совсем рядом с нами. Взрывы и треск продолжались. Тут же мы увидели огонь. Языки пламени вырвались из-за угла, они уже поднимались выше крыши, уже лизали крыльцо и заколоченные окна.
Я дернул ручку двери, выскочил и побежал прямо к дому. Шериф - следом. Фейерверк, подумал я. Мне хотелось убить Макса прямо сейчас, вот только уцелел он или нет? И тут Макс выскочил из-за угла, ошалевший от восторга, гребаный пироман. Он что-то вопил, но мы схватили его за воротник и потащили к машине. Шериф одним рывком открыл дверцу и принялся вталкивать Макса внутрь, а я влез на водительское кресло, нащупал ключ в замке и завел мотор. Тут снова раздался грохот, - наверно, взорвался еще один ящик, - обломок доски ударил прямо по крыше, как будто кто-то врезал по железу бейсбольной битой, а следующий пригрел Шерифа прямо по шее. Он только охнул, поскорее заскочил в автобус и захлопнул дверь. Я рванул машину вперед, на ходу включая фары. Мы выбрались на дорогу, и я затормозил и оглянулся.
- Шериф?
- Все в порядке.
- Макс, ты чего, совсем плохой? - заорал я тогда. Макс не ответил. Он обхватил голову руками и как будто что-то шептал. "Теперь сам на измену подсел", - подумал я. Мне же, наоборот, уже не было страшно. Просто теперь я совершенно ясно понимал, что наше путешествие не будет легким.
А позади уже половина дома была охвачена огнем. Взрывы, кажется, прекратились. Теперь там просто горело, пламя раздувал ветер, и искры летели высоко в темное небо. Сейчас и на соседние дома перекинется, понял я. Тогда п…дец всей деревне. Вот тебе и первый день, оторвались.
- Шериф, извини, - услышал я охрипший голос Макса. - Пит, ты тоже. Я не хотел.
Тут Костик сказал очень спокойно, как бы ни к кому не обращаясь:
- А если бы вас всех убило, а я один остался?
Несколько мгновений мы молча глядели друг на друга. Потом Шериф потер шею и сказал:
- Вопрос не в тему. Надо убираться отсюда.
Вскоре мы уже неслись по пустому шоссе, напряженно вглядываясь в плотную стену мрака: фары выхватывали из темноты неровный край асфальтовой ленты и полоску обочины. Пару раз в световое пятно попадала какая-то мелкая ночная нечисть и шарахалась от автобуса - кто в канаву, а кто и под колеса.
Шериф уселся у задней двери и, не отрываясь, смотрел назад.
Иногда мы пролетали мимо стоянок дальнобойщиков. В кабинах некоторых грузовиков горел свет, там, видимо, пили водку и слушали свою дальнобойную музыку, а может, занимались еще чем-нибудь полезным; но к людям нас пока не тянуло.
Так совершенно неожиданно началось наше долгое путешествие. Оставалось надеяться, что дорога и вправду ведет на юг. Мы еле успевали читать всплывающие из темноты подсказки, хотя названия мелких населенных пунктов нам все равно ни о чем не говорили.
Между тем страшно хотелось спать. Оставив позади три или четыре темные деревни, мы въехали в довольно большой поселок (название вылетело у меня из головы), с ходу форсировали широкий бетонный мост через какую-то реку, миновали придорожное кафе, хорошо освещенный ночной магазин, почту - и свернули в тихую боковую улочку.
Там мы вырубили мотор и, не сговариваясь, улеглись - кто где сидел.
Эпизод14. Я спал сладко, как в детстве. Оказалось, кто-то ночью прикрыл меня одеялом. Когда я открыл глаза, в машине никого не было. Я приподнялся и выглянул в окно. Никого.
Я натянул джинсы и футболку, распахнул дверцу и вышел.
Солнце светило уже по-дневному ярко. Автобус стоял на поселковой улице, в тени густых деревьев. В стороне по трассе проносились автомобили.
Вдоль шоссе тянулись разноцветные деревянные домики с наличниками на окнах, в палисадниках цвела белая сирень. Поселок явно был густо заселен дачниками. Вдали поблескивала река: не жизнь, а просто рай.
По эту сторону трассы домов было немного. За деревьями виднелось белое кирпичное здание ("Почта", - понял я). В конце улицы я заметил пожилого аборигена на велосипеде. Молодняк, похоже, отсыпался после вчерашнего. Я вспомнил, что вчера мы проезжали ночное кафе - обычное место тусовки местных и особо продвинутых дачников.
Я решил пойти туда. Где еще оставалось искать пропавшую с корабля команду?
Фасад забегаловки, конечно, выходил на шоссе. Я обошел заведение с тыла и тут же увидел Макса и Костика. Они сидели за столиком под навесом и лопали мороженое.