– А ты как думаешь? По-твоему, он нормально отнесется к тому, что я укрываю человека, который хотел его убить?! Он расценит это как предательство. А предательство Ворон вряд ли прощает. Если бы он прощал предательство, то он никогда бы не был тем, кем стал сейчас.
– Так что ж теперь будет? – Мне показалось, что из багажника послышался всхлип.
– Петь, только не реви. Ты вляпался, а я должна расхлебывать… Я и сама не знаю, что будет. Не знаю…
– Тань, я тебя умоляю… Ты меня только на растерзание Ворону не отдавай. Я тебя прошу… Танечка, я так жить хочу. Ты даже не представляешь, как я хочу жить.
– Еще бы! Умереть только дурак хочет! Мы все хотим жить!
– Таня, я так хочу жить… – совершенно не слушал меня Петька. – Господи, как же я хочу жить…
– Петь, ты только не реви. Я тебя Ворону не отдам. Только через мой труп. Я сейчас из машины выйду, грудью багажник закрою, и все. Его откроют только в том случае, если меня застрелят.
Подъехав к кафе, я припарковала машину и обратила внимание на то, что Петька затаился и не произносит ни слова.
– Петь, ты меня слышишь? Ты слышишь, что я сказала? Я тебя Ворону не отдам. Я тебя обязательно к жене привезу, чего бы мне это ни стоило.
Петька по-прежнему молчал.
– Петь, ты не молчи. Ты меня, пожалуйста, не пугай. У меня в организме уже и так переизбыток адреналина. Мне его просто девать некуда. Ты мне, пожалуйста, его еще не прибавляй. Мне своего хватает, по самое горло. Петь?! А Петь?!
Трясущимися, как в лихорадке, руками я вытащила ключи, перебралась на заднее сиденье, тут же через него перекинулась и быстро стащила с Петьки плед. К счастью, Петька не умер. Он дышал, и у него четко прощупывался пульс. Он просто потерял сознание. Получается, что у меня совершенно не было времени, вернее, оно было, но оно было на исходе.
– Петь, сейчас я все решу. Я все по-быстрому решу. Вот увидишь, я все решу…
Перебравшись на водительское кресло, я быстро посмотрелась в зеркало заднего вида, поправила растрепанные волосы и вышла из машины, не забыв при этом щелкнуть сигнализацией. Один из братков пошел в кафе, а остальные встали недалеко от меня и принялись меня бесцеремонно разглядывать. Прошло несколько минут и… навстречу мне вышел Ворон. Он был заметно взволнован, очень удивлен и слегка озадачен.
– Татьяна, какими судьбами?
– Ворон, эта женщина говорит, что она твоя жена, – сказал все тот же браток, который был шустрее и подвижнее всех остальных.
– Правильно говорит. Эта женщина в самом деле моя жена, и я совсем не ожидал увидеть ее в это время и в этом месте. А что, собственно, произошло?
– Дело в том, что у твоей жены в багажнике лежит раненый человек.
– Раненый человек?!
– Тот самый, который в тебя стрелял.
Ворон моментально изменился в лице и, посмотрев на братка свирепым взглядом, спросил:
– Откуда такие подробности?
Браток тут же поведал начальству про бабульку, что несла вахту на балконе второго этажа близлежащего дома, и про результат ее бдения. Как только он закончил свой рассказ, Ворон утвердительно кивнул и произнес суровым голосом:
– Мне все понятно. Ребята, займитесь пока чем-нибудь, я со своей женой сам поговорю.
Братки тут же отошли к своим машинам и принялись делать вид, что они разговаривают о каких-то посторонних вещах, но на самом деле они, конечно же, украдкой наблюдали за нами. Ворон нервно достал сигарету, закурил, затем слегка прищурил глаза и прокашлялся.
– Ты что в этом районе делала?
– За телефоном приезжала. – Мой голос заметно дрогнул.
– Ты за телефоном уже черт знает когда приезжала.
– Совсем недавно.
– Когда я тебе звонил, ты мне сказала, что ты уже далеко.
– Мне пришлось вернуться.
– Зачем?
– У меня здесь знакомый живет, вот я к нему и заехала…
– И что?
– Что "и что"?
– Ты к нему удачно заехала?!
– Нормально. Гера, я свободная женщина и могу заезжать к мужчинам… В этом нет никакого криминала. Я пока еще не твоя жена…
– Ты уверена?
– В чем?
– В том, что ты не моя жена?
– Да, – мой голос дрогнул еще сильнее.
– Странно.
– Что тебе странно?
– Странно то, что сейчас ты мне так сказала, а несколько минут назад, когда мои ребята наставили на тебя пистолет, ты говорила совсем по-другому.
– Но ведь тогда у меня не было выхода. Это зависело от ситуации…
– У тебя был выход. Открыть двери багажника.
– Я не хотела открывать эти гребаные двери. Почему я должна пускать незнакомых людей в мою машину? Я думала, что это угонщики.
– Угонщики?!
– Ну да, которые машины угоняют.
– Мои ребята похожи на тех, кто угоняет машины?
– А почему бы и нет… Они у тебя все на одно лицо.
– И ты считаешь, что можно угнать машину средь бела дня, да еще при хозяине?
– Я не знаю.
Ворон немного помолчал и пустил мне в лицо колечко дыма. Я слегка сморщилась и отмахнулась от него рукой.
– Ну зачем в лицо-то?
– Извини. Это просто нервы. У нас с тобой не встреча, а прямо анекдот какой-то да и только, – нервно рассмеялся Ворон. – Получается, что ты держишь меня за дурака…
– Гера, я никогда не держала тебя за дурака. О чем ты говоришь?!
– О том, что ты выставляешь меня на посмешище и открыто мной пользуешься.
– Я тобой пользуюсь?!
– Вернее, не мной, а моим именем. Это что ж получается, когда у тебя какие-нибудь свои дела, ты говоришь, что ты свободная женщина, как недавно ты мне сказала, а когда ты попадаешь в неприятности, то ты сразу становишься моей женой?! Так получается или не так?!
– Не совсем так…
– Татьяна, хватит ломать комедию. Открой двери багажника и покажи, кого ты там прячешь. – В голосе Ворона зазвучали новые нотки, которых я никогда раньше не замечала. Изменилась не только его интонация, изменился его взгляд: в нем теперь сквозила такая жестокость, какой никогда не чувствовалось раньше. Та пропасть, которая появилась между нами совсем недавно, стала разрастаться с пугающей, прямо-таки чудовищной силой. Я вдруг почувствовала, что я очень боюсь этого человека… Нет, даже не боюсь, а весь он в совокупности приводит меня в дикий, ни с чем не сравнимый ужас. Мне даже не верилось, что этот человек волею судьбы встретился мне на ночном пляже, что я могла запросто на него накричать или сказать ему что-нибудь неприятное, что он вытащил меня из тюрьмы и что за нашу последнюю встречу мы попытались свить кокон дружбы, доверия и даже любви. Еще совсем недавно мне казалось, что мы два изгоя, которым было необычайно хорошо вместе и которые молча радовались тому, что они совсем не одиноки… А сейчас… Сейчас все поменялось прямо на глазах. Мы стояли друг напротив друга, смотрели друг другу в глаза и чувствовали себя самыми настоящими врагами, которые стоят по противоположные стороны баррикад.
От этой интонации и от этого чужого, недоброго, озлобленного и даже презрительного взгляда мне стало совсем нехорошо. Перед глазами у меня все поплыло…
Поплыла моя машина, кафе, улица, деревья, дома… и все, все, что было вокруг. У меня подкосились ноги, и я уже готова была рухнуть навзничь.
– Татьяна, ты что? – Ворон взял меня за руку и слегка поддержал. – Что с тобой происходит? Ты стала бледная как смерть?
– Я не знаю, что со мной происходит… Мне кажется, что что-то произошло не только со мной – что-то произошло с нами.
– Тебе плохо?
– Мне очень плохо. Гера, господи, если бы ты только знал, как мне плохо… Пожалуйста, позволь мне уехать.
– Татьяна, ты уедешь, я тебе обещаю, а ты знаешь, что слов на ветер я не бросаю.
Я как-то глупо улыбнулась, слегка приподняла голову и посмотрела своими затуманенными от слабости глазами на Ворона.
– Ты в самом деле позволяешь мне уехать?
– Конечно. Ты думаешь, я буду держать тебя силой?
– Тогда я уеду, с твоего позволения?
– Езжай. Покажи мне, что находится в твоем багажнике, и езжай.
– Но…
– Никаких "но".
Я вновь слегка пошатнулась и посмотрела на Ворона глазами, полными слез.
– Гера, я не могу.
– Почему?
– Я не могу и должна ехать, потому что еще немного, и может быть поздно.
– Ты не можешь мне показать багажник, потому что там лежит человек, который хотел меня убить? Ты прячешь в машине убийцу своего будущего мужа?!!
– Нет, – с трудом выдавила я из себя онемевшими губами.
Ворон отошел немного назад, взял меня за подбородок и посмотрел мне в глаза все тем же пронзительным, тревожным взглядом, от которого мне было хуже некуда.
– Таня, а теперь скажи мне честно. Я задал вопрос, а ты должна мне дать честный ответ.
– Ворон, человек, который лежит в багажнике моей машины, даже не слышал о тебе.
– Клянись.
– Я не буду.
– Тогда я сам открою твой багажник.
– Ты откроешь его только через мой труп.
– Ты предлагаешь мне тебя убить?
– Делай как знаешь.
– Неужели этот человек тебе так дорог? Неужели он тебе намного дороже меня и даже намного дороже себя?!
– Я несу за него определенную ответственность.
– Он твой любовник?
– Он муж моей подруги.
– И ты всегда заботишься о мужьях своих подруг подобным образом?
– Нет. Потому что у меня всего одна подруга, а у нее всего один муж.
– Таня, а может, к покушению на меня имеет отношение не только человек, лежащий в багажнике твоего автомобиля, но и ты сама?!
– Что?!
– Что слышала. По-моему, я сказал тебе вполне понятно и убедительно.
– Да как ты мог такое про меня подумать…
Неожиданно Ворон убрал руку с моего подбородка и сказал ледяным тоном:
– Уезжай.
– Что?! – не поверила я своим ушам.
– Уезжай.
– А можно?
– Уезжай.
– А ты точно ничего мне не сделаешь? – Я не обращала никакого внимания на бежавшие по щекам слезы.
– Уезжай.
– А твои ребята меня не тронут?
– Я в последний раз говорю тебе, чтобы ты убиралась отсюда!
– Хорошо… Хорошо… – закивала я и бросилась к машине.
– Только не думай, что я тебе поверил…
Последние слова, произнесенные Вороном, заставили меня остановиться и посмотреть на него испуганным и ошарашенным взглядом. Щелкнув сигнализацией, я взялась за ручку двери и как-то глупо улыбнулась.
– Можно, да?!
– Можно.
– Тогда я уезжаю?!
– Тогда уезжай.
– Я поехала… Я уже сажусь.
– Да проваливай ты на хрен отсюда, пока я не передумал!!!
Эти слова подействовали на меня моментально. Я быстро села за руль, хлопнула дверью и надавила на газ… Выехав на дорогу, я громко заревела и не переставала оглядываться назад, до последнего не веря, что Ворон меня отпустил и что за мной не будет погони. Повернув на главную трассу, я еще сильнее надавила на газ и попыталась окликнуть Петьку.
– Петь, ты очнулся?! Петь, ты очнулся или нет?! Петь, а Ворон нас отпустил! Скажи честно, ведь ты до последнего не верил, что Ворон нас отпустит?! А я и сама не верила! Я тебе честное слово даю, что я сама толком не верила! Не верила!!!
Петька по-прежнему молчал – видимо, он просто еще не пришел в себя. Я громко всхлипнула и вновь посмотрела в зеркало заднего вида.
– Петь, ты только смотри у меня, без глупостей… Не умирай. Я тебя скоро к жене привезу. Люська, конечно, сначала истерику закатит, но затем возьмет себя в руки и будет тебя лечить. А хочешь, я вообще ей не признаюсь, где именно я тебя нашла и в какие неприятности тебя угораздило попасть? Когда ты оклемаешься, придешь в себя, сам расскажешь, если посчитаешь нужным, а я в ваши дела лезть не буду.
Усилием воли я уняла дрожь в руках, мешавшую вести автомобиль. Погрузившись в самые невеселые мысли, я все время ждала, что Петька обязательно очухается и скажет мне хоть что-нибудь. Я еще никогда в жизни не вела машину так, как вела сейчас. Сейчас мне было невообразимо тяжело, и я по-прежнему была настороже. Я смотрела на дорогу и видела Ворона, эти глаза, которыми он смотрел на меня еще совсем недавно… В этих глазах было все… Ненависть, возмущение, презрение, ужас, злость и даже отвращение. Он смотрел на меня сверху вниз и хотел изо всех сил ударить, вернее, нет, не ударить, а просто убить. Ворон злился, потому что знал, что я нагло и откровенно вру. Он был уязвлен и оттого пришел в неописуемую ярость. По моим глазам он прекрасно понял, что я вру, но он увидел в них столько решимости… Он осознал, что для того, чтобы открыть мой багажник, меня нужно просто убить.
– Петь?! Петь, уже немного осталось! – крикнула я, зачем-то оглянулась назад и чуть было не влетела в стоящий с краю дороги столб.
Свернув с главной дороги в сторону загородного шоссе, я не выдержала и разревелась как маленькая девочка. Наверное, это произошло оттого, что я поняла: я потеряла Ворона. Я поняла, что потеряла его навсегда… Все, что я ощущала после этой потери, – это неумолимую жажду смерти. Я сердцем почувствовала боль, да и не только боль. Я почувствовала страх и ощутила утрату. Когда до моего дома осталось уже не так много, у меня все поплыло перед глазами, и я попыталась разогнать вязкий туман в голове.
– Не раскисай. Соберись с мыслями! – приказала я сама себе вслух. – Осталось всего ничего. Ты уже приехала. Сейчас я увижу Люську, которой не нужно ничего рассказывать, она все прочитает по моим глазам. Она перевяжет Петьку, напичкает его разными уколами, положит под капельницу и… примется за меня. А затем я брошусь к Люське на шею и поведаю душераздирающую историю о том, как благодаря выходке ее нерадивого мужа я потеряла Ворона; и неважно, любила я его или нет, главное, что я не хотела его потерять. Не хотела! Люська, как всегда, скажет, что я веду себя как размазня, что мне необходимо взять себя в руки и что с моими способностями недалеко то время, когда криминальные авторитеты вроде Ворона будут падать у моих ног и сами собой в штабеля укладываться!
Во рту у меня очень сильно пересохло, а лицо раскраснелось. Я еще раз приказала себе собраться с последними силами, взять себя в руки и прекратить ныть!
– Прекратить!!! – крикнула я сама себе и смахнула совершенно не слушавшиеся меня слезы. – Прекратить!!! – Мой подбородок гордо приподнялся, и я с вызовом посмотрела на себя в зеркало. – Я сильная, умная, хитрая, красивая, взрослая женщина! И если Бог создал меня женщиной и дал мне полное право ею быть, то я должна с гордостью принять это право и быть НАСТОЯЩЕЙ ЖЕНЩИНОЙ до самого конца. Слезы и лапки кверху никогда никому не помогали. Они только заводят в тупик. Я всегда находила выход из самого, казалось бы, безвыходного положения, найду и на этот раз. Потому что я ЖЕНЩИНА! Сейчас я соберу все свое мужество, всю свою волю, которая у меня ого-го какая, подъеду к своему дому, изображу на лице улыбку и, для того чтобы не шокировать чересчур эмоциональную Люську, совершенно спокойным голосом скажу ей, что ее муж случайно влип в историю и ему очень сильно нужно помочь.
Подъехав к дому, я припарковалась и заглушила мотор. Затем выскочила из машины и рывком распахнула дверь.
– Люська, срочно сюда!!! Люська! У меня в машине раненый! Помоги мне перетащить его в дом! Люська!
Забежав в дом, я буквально влетела в комнату, где лежал Сергей, но его там не оказалось, впрочем, так же, как и Люськи.
– Чертовщина какая-то… Неужели он уже встал?! Люська!!!
За считанные секунды я обежалавесь дом. Забиралась по лестнице, падала, скатывалась вниз, ударялась, вскрикивала, уже практически не сдерживала рыдания, влетала во все комнаты, но никого не находила. Через некоторое время я поняла, что дом пуст.
– Как же так? Что произошло? Куда они подевались? Сергей же еще был плох. Он даже не мог вставать.
Еще раз окинув взглядом весь дом, я застонала, схватилась за голову, пошатнулась от нахлынувшего головокружения, стиснула зубы и, держась за стенку, пошла в ту комнату, где еще совсем недавно лежал Сергей. Подойдя к кровати, я посмотрела на лежащий на ней листок бумаги и сразу поняла, что это записка. Она лежала среди разбросанных пустых шприцев и валяющихся на полу капельниц. Все было перевернуто вверх дном и напоминало следы какой-то непонятной, незримой борьбы. Взяв листок в руки, я стала вчитываться в нетвердые пляшущие строчки:
"Если ты хочешь увидеть свою подругу живой и невредимой, то ничего не предпринимай, жди, когда я выйду на связь и сообщу, что тебе делать дальше. И знай, что у меня не бывает предупреждений. Я говорю всего один раз".
Прочитав записку, я слегка вздрогнула и уронила ее на пол.
– Бог мой. Бедная Люська… Это я во всем виновата… Я ее не уберегла и оставила наедине с этим чудовищем. Никогда нельзя выхаживать врага, потому что как только ему станет лучше, он тут же сунет тебе нож в спину. Но сейчас… Сейчас я подумала о Петьке и о том, что его надо вытащить из машины. Только что я могу для него сделать, как лечить? Ведь я не врач и даже не медсестра… Я могу вызвать частного врача… Точно, могу вызвать частного врача… Хорошо ему заплачу, и он будет выхаживать Петьку. Господи, а как же с Люськой-то быть? Пока никак… Если Сергей написал эту записку, значит, пока он ничего не сделает, потому что Люська его козырь, ну а дальше будет видно.
Сейчас я должна подумать о Петьке. Бросившись к машине, я открыла багажник, увидела, что Петька по-прежнему лежит без сознания, скинула с него плед и потащила его к себе в дом. Тащить на себе здорового мужика работенка не из легких, но все же я с ней справилась. Перетащив Петьку в дом, я положила его на кровать, потерла изрядно вспотевшую спину и тут же обратила внимание на то, что он уже не бледный, а какой-то сине-желтый и вдобавок очень холодный…
Дрожащими руками я попыталась нащупать у Петьки пульс и с ужасом поняла, что пульса нет. Нет…
– Петька! Петр, черт тебя побери!!! Петр!!! – Я стала лупить его по щекам, но это оказалось бесполезным занятием. Только теперь я окончательно убедилась в том, что Петька мертв…
Глава 18
Я не знаю, сколько времени я просидела в комнате для гостей с бутылкой виски и сломанной плиткой горького шоколада. Но на улице уже было темно. Темно было не только на улице. Темно было и в моем доме, потому что я не включала свет. И конечно же, темно было у меня на душе. В моем доме никого не было. Никого, кроме меня и мертвого Петьки, который лежал на том же самом месте, где еще совсем недавно лежал раненый Сергей. Опомнившись, что уже ночь, я, заметно пошатываясь, доплелась до настольной лампы, быстро ее включила и села обратно на пол, поджав под себя колени. Как только темнота немного рассеялась, я оглядела огромную, уютно обставленную гостиную, вспомнила то прекрасное время, когда мы с Вадимом ездили по магазинам и с удовольствием выбирали мебель. Мы выбрали самую изящную мебель и наши последние вечера перед поездкой в свадебное путешествие проводили именно в этой комнате на мягких, пушистых коврах. Вадим любил растопить камин, сесть напротив меня и пожирать меня глазами. Со дня его смерти я не растопила этот камин ни разу. Ни единого раза… И в этой комнате уже не было так тепло и уютно, как раньше.