На этот раз я уловила движение его руки, и вовремя убрала голову из-под удара. Незнакомец рухнул на одно колено рядом со мной. Я изо всех сил ударила его ногами в живот, распрямляя их, как пружину. Он отлетел метра на три, послышался звук, будто лопнул арбуз. Я вскочила на ноги. Мой мучитель лежал на спине, раскинув руки, видимо, он стукнулся обо что-то головой. Я схватила сумку Николая. Он говорил про эфир. В сумке отыскался пузырёк и сложенная в несколько слоев марля. Я обильно намочила её и прижала к открытому рту и носу садиста. Он задергался и чуть не сбросил меня. За спиной застонал Николай. Паника охватила меня, но тут незнакомец затих. Я обернулась к Николаю. Его рука дрогнула, пальцы шевельнулись. Бросилась к нему и прижала марлю к его лицу. Долгие секунды или минуты я не могла заставить себя убрать руки от его рта.
Если я его нечаянно убью, то останусь ещё и виноватой. Только эта мысль заставила меня отнять кусок жутко воняющей марли, от бледного лица сына бабы Зои. Меня затошнило, перед глазами замельтешили чёрные мушки. Только бы не потерять сознание! Я крепко связала обоих мужчин веревками. Толстяка теми, что была связана прежде сама, а для Николая, к моей огромной радости, веревка отыскалась в сумке. Для верности соединила мужчинам связанные за спиной руки и ноги вместе. Получились два живых колеса. Я поглядела на лежащих без сознания мужчин и нервно захихикала. Для верности соединила веревкой руки своих мучителей так, чтобы они лежали спиной к спине. Толстяка пришлось подкатить к Николаю. Руки у меня ходили ходуном, но я испытывала злорадное удовлетворение. Кровь с головы Николая продолжала сочиться, вероятно, толстяк пробил ему голову.
"Надеюсь, не сдохнет, пока я позову полицию", – отстраненно подумала я.
За полчаса в этом кошмаре из девушки я превратилась в кровожадного зверя. Мне показалось, что даже ушибленная голова меньше болит.
Теперь нужно поспешить в участок. Я оглядела маечку и трикотажные шорты. Или добраться к дому бабы Поли и позвонить оттуда.
Идти босиком по лесу опасно, сообразила я. Осмотрела обувь поверженных противников. У представителя мафиози размер вроде поменьше.
– Придется тебе поделиться обувью. Поверь, мне это неприятно, – заявила я бесчувственному телу.
В носки туфель я напихала травы. Ничего, как-нибудь выйду на дорогу. Сделала несколько шагов от поляны, к горлу подкатил сильнейший приступ тошноты, меня вырвало зеленью. Я вытерла рот краем маечки и, шатаясь, побрела наугад. Метров через восемьсот обнаружила машину Николая. В салоне нашла бутылку с водой. Пить побоялась, вымыла лицо и руки. Значит дорога рядом, наверно, он свернул с неё, чтобы спрятать автомобиль.
Я вышла из лесу на дорогу.
Ругаясь, почем зря, мне навстречу шли Илья и Кеша.
– Слава богу, ты жива! – Иннокентий кинулся осматривать меня. – Что с рукой? Ну и видок! Пахнет от тебя чем-то знакомым. Диэтиловый спирт, – заявил он уверенно.
– Один неприятный тип отрезал кусочек кожи, – пожаловалась я и злорадно добавила: – но я ему отомстила. А как вы оказались в лесу?
– Следили за мафиози и всё-таки упустили его, – ответил Илья.
Я возмутилась:
– Так вы наблюдали за толстяком. И не знали, что сын бабы Зои убивает девушек?
– Догадывались. Но раз он добрался до тебя, значит, наши пинкертоны упустили Николая. Вчера он уехал в Апшеронск, и там, скорее всего, сыщики его потеряли. Егор Петрович подозревал Николая и Лешего, но доказательств не было. За ними следили. Кстати, это Кеша наблюдал за домом Полины Андреевны после трёх утра. Он лоханулся и не увидел, как сынок Зои Ивановны тебя умыкнул.
Иннокентий заметил:
– Из-за вшивой шавки соседей к подворью бабы Поли близко не подойти, да и обзор деревья закрывают, но я глаз со двора и входа в дом не спускал. Мы проверили, усадьба обнесена забором из железного профиля. Сетка только со стороны огорода бабы Зои. Кроме как через главный вход со двора Полины Андреевны не выйти. Кто же знал, что Николай давным-давно соорудил неприметную калиточку в заборе и заботливо посадил дикий виноград. Через неё он, вероятно, и вынес тебя огородами к машине на другую сторону улицы.
– Эту калиточку, скрытую виноградом, я обнаружила на второй день приезда в Вереево, – не преминула я подложить язык. – Тоже мне наблюдатели.
– Много болтаем, договорим по дороге. Показывай путь к своим обидчикам, – прервал Илья нашу беседу. – Я по телефону вызвал опергруппу. – Пока они приедут, мы уже будем на месте.
– Одну секунду.
Я присела на обочину грунтовой дороги, сняла туфли и расправила скомкавшуюся траву. Огромная для моих ног обувь мешала нормально передвигаться.
Иннокентий грустно улыбнулся:
– Чарли Чаплин в шортиках. Ты уж прости, Настя, что не досмотрел, ты могла погибнуть из-за моей оплошности.
– Ничего. Всё обошлось. Тем более, что вы меня предупреждали.
Ветерок обдувал лицо. Мне немного стало лучше. В кустах боярышника тоненько свистнула жёлтая птичка. На вершине дуба закаркали вороны. Лес наполнился звуками. Я осознала, что из-за стресса до этого не слышала ничего, и только сейчас звуки вернулись снова. Принюхалась… и поняла: запахи тоже вернулись.
Я опустила голову, маечку "украшали" пятна от крови, зелени травы и грязи. Да, видок у меня не очень. Короткие трикотажные шорты выглядели не лучше. Илья молча показал большой палец.
– Не заморачивайся, рассказывай.
Иннокентий, слушая о моих приключениях в лесу, шумно вздыхал, чувствуя себя виноватым, и решил хоть немного оправдаться:
– Но у меня все-таки сработала интуиция, я предложил Илье разбудить бабу Полю и осмотреть твою комнату. В постели тебя не оказалось, трава возле дома стоптана, словно кто-то регулярно лазал через окно. Полина Андреевна заявила, что ты могла уйти на базу "Серая сова". Кажется, старушка считает тебя аморальной девушкой, – съехидничал Кеша. – Участковый поехал на базу, проверить, вдруг ты находишься там. Мы с Ильей, на всякий случай, отправились в лес к "Чертову урочищу". Дело в том, что там уже целую неделю, дежурят оперативники. Решили мало ли… ребята могли упустить маньяка.
– Значит, Николай обвел оперов вокруг пальца и вернулся в Вереево. – Я вздрогнула, вспоминая его спокойное лицо и жуткие пустые глаза.
Иннокентий смутился:
– Получается так. Судя по тому, куда ты ведешь нас, на этот раз он и место убийства поменял. Отсюда ведь до урочища далековато.
Илья всё время поторапливал меня.
– Нужно спешить, вдруг ты плохо их связала, и они смогут освободиться.
– Никогда, – уверенно заявила я, шаркая ботинками толстяка.
Славин покосился на меня.
– Настя, поверь, мы знаем, на что способен человек в критической ситуации.
Я нахмурилась, вспоминая Николая.
– Знаю.
Илья хлопнул Иннокентия по плечу.
– Она-таки сделала тебя, коллега. Говоришь, Николай убивал девушек, пытаясь вернуть душу возлюбленной.
– Сначала следил за девушками. По-моему, он особо не выбирал жертву, утаскивал в лес ту, что в нужный ему момент проживала в доме Полины Андреевны, – размышляла я.
– Что от тебя хотел толстяк? – Илья на ходу пытался заглянуть мне в глаза. Не заметил толстой сухой ветки, зацепился за неё ногой и неловко упал. Послышался звук рвущейся материи. Перегудов чертыхнулся. Поднялся на ноги. Мы увидели, что брюки на колене у него разодраны.
– Вот свинство. – Он отряхнул ладони. – Так что хотел от тебя толстяк?
Скрывать смысла не было, всё равно узнают, а вот изобразить недоумение я постаралась.
– Представляешь, он не верил, что моя сестра умерла!
Иннокентий издал странный хрюкающий звук.
– Говоришь, не верил, а почему?
Я испугалась, неужели он догадывается о чем-то:
– Откуда мне знать. – Я прихлопнула комара на предплечье.
Илья снял рубашку и протянул мне. Я с благодарностью взяла её. Тонкая рубашка с коротким рукавом скрыла фривольную ночную одежду и словно защитила меня, сделав уверенней. Послышался треск мотоцикла. Мы дружно оглянулись, но ничего не увидели. Минут через пять показался Матвей на "Ямахе". Он ухитрялся ехать, лавируя между деревьев.
– Ага, узнал, что ты пропала. Значит, наши уже побывали на базе.
Я промолчала, досадуя: опять предстану перед его глазами чучелом. Но тут же оборвала свою мысль. Чуть не погибла, а переживаю за всякую ерунду. Матвей догнал нас, остановил мотоцикл, прислонил его к дереву.
– Жива. Слава богу! Я тебя сам убью, опять в лес одна отправилась. – Он схватил меня за плечи и притянул к себе. – Как узнал, что тебя ищут, чуть с ума не сошел.
– А почему ты поехал этим путем? – глядя на Матвея с подозрением, спросил Иннокентий.
– По наитию, – не отпуская меня, ответил Ангел. – Да успокойтесь вы, – Матвей посмотрел на моих спутников и пояснил: – С дороги случайно заприметил широкую полосу примятой травы. А далее двинулся по вашим следам. Посмотрите, как вы двигались. Только городские ходят по лесу, как стадо кабанов.
Перегудов со Славиным обернулись. Действительно, мы протоптали дорожку, но Ангел перегибает палку, называя нас стадом, дорожка еле видна.
Я сдавленно пискнула:
– Отпусти, раздавишь.
– Матвей, извини, но мы спешим. Настя двух мужиков в лесу связала, один из них Вереевский маньяк, – сообщил Илья.
– Я же просил… – начал Ангел, выпуская меня из объятий.
– На этот раз я не виновата. Николай опоил меня снотворным и увез в лес.
– Потом поговорите, – прервал Илья мои объяснения. – Вдруг они освободятся от веревок.
Матвей быстро оглядел меня, увидел повязку на руке, нахмурился.
– Я с вами.
Мне пришлось повторить свой рассказ. Когда я подошла к эпизоду со скальпелем, Ангел был уже бледный, как стена.
– Задушу своими руками, – процедил он сквозь зубы.
Иннокентий сердито прервал Матвея.
– Сядешь в тюрьму, и некому будет её защищать. Она же со своим любопытством обязательно куда-нибудь снова влезет.
Я вела мужчин по оставленным меткам в лесу. Выбираясь на дорогу наугад, я ломала ветки.
– Насть, ты водишь нас зигзагами, – сообщил Матвей.
– А по-другому я не найду место, где оставила маньяков.
Наконец, мы попали на маленькую полянку. При виде нас толстяк разразился руганью.
– Отвяжите хотя бы ноги от рук, терпения больше нет.
Николай бледный до синевы молча сверкал глазами в мою сторону.
– Молодец, Настя, так и вправду невозможно развязаться, – похвалил меня Илья. – Но как, как ты справилась с двумя мужиками. Не понимаю.
Иннокентий посмотрел на меня с уважением.
– Голову Николаю проломил он, – Я кивнула на толстяка. – А этого я оттолкнула ногами, мне кажется, он ударился обо что-то башкой.
Илья заметил кровь и подошел ближе.
– Он приложился головой о пенек. У него наверняка тоже голова пробита.
– А потом я обоих эфиром угостила. У Николая в сумке нашла. Он сам мне об этом сказал.
Мы с Ангелом смотрели, как Иннокентий с Ильей распутывают мои узлы и одевают на преступников наручники. Матвей держал меня за руку, словно я была маленькой девочкой и шепотом выговаривал:
– Никогда ещё так не переживал. Ты меня седым раньше времени сделаешь. Ужасно хочется запереть тебя в комнате и никуда не выпускать.
Я отогнала комара, противно зудящего перед лицом, и тихо сказала:
– Теперь незачем меня запирать, маньяк пойман.
***
После приезда следственной бригады меня отпустили домой. Матвей коротким путём вывел меня к дороге и по пути говорил, говорил. На мой прямой вопрос, что связывало его с дочерью Полины Андреевны. Он ответил:
– Ничего.
Я остановилась и посмотрела на Матвея. От честного ответа Ангела зависели наши отношения. И он это, наверно, понял – почувствовал сердцем: сейчас не время скрытничать.
– После окончания института Физической культуры я вернулся в Вереево. С Олегом мы дружили со школы. Я нашёл его на конюшне, чудом сохранившейся после развала лесхоза. В стойлах находилось с десяток лошадей. Леспромхоз к тому времени почил в бозе, участки для вырубки леса выкупили частники. Здания столовой и конторы начали разрушаться. Бывшие работники теперь ишачили на новых хозяев. Меня поразило запустение на прежде ухоженной территории. Ты видела: какое там красивое место. Мы поговорили. Как я понял, лесхоз давно преобразовался в ЗАО, и от ранее большого предприятия осталась только контора в Вереево и несколько гектаров леса. Громов получал копейки от этого ЗАО, его лошадки возили дрова и сено для сельчан. Надеюсь, ты заметила: ни газа, ни центрального водоснабжения в селе нет. Я мечтал организовать своё дело, связанное с туризмом. Идея вырисовывалась только в общих чертах. А тут была готовая площадка для турбазы. Если подремонтировать здания, навести на территории порядок, можно уже на следующий сезон принимать туристов. Я рассказал Олегу, он чуть не заплакал. Оказывается, его драгоценные лошади должны были пойти под нож. Конюшню и лошадей собирались ликвидировать. Видите ли, их содержание убыточно для новых хозяев. Впервые видел слёзы у своего друга. Громов с детства любил и ухаживал за лошадьми. Он и на ветеринара выучился, чтобы лечить их. В общем, нам удалось взять кредит, немного помогли друзья. Мы выкупили здания, лошадей и участок леса. Не буду утомлять тебя рассказом, только скажу: через три года нам удалось не только отдать кредит, но и выстроить новые домики. Сейчас "Серая сова" стабильно приносит прибыль. Нам сильно повезло, что в самом начале не пришлось тянуть свет и воду на базу. Электричество провели ещё в советское время, а воду качают скважины. Там водоносный слой близко.
Мне было интересно слушать Ангела, но я хотела узнать о Светлане, а он начал рассказ издалека. Пришлось терпеливо внимать его словам. Мне подумалось: вряд ли Матвей разговорчив, поэтому пусть выговорится.
– Тяжело вспоминать историю с дочерью Полины Андреевны. – Ангел катил мотоцикл, капли пота блестели у него на лице. Он остановился отдохнуть, теперь береза послужила опорой для "Ямахи". Матвей сломал ветку у орешника и стал сбивать головки васильков, растущих на полянке.
Я с возмущением забрала у него ветку. Как ребенок, тянет время.
– Я тебя слушаю.
– Мы с Олегом решили немного отдохнуть от забот, половить рыбу, искупаться. На пляж пришли две девушки. Мы познакомились с ними – это была Светлана с подругой. – Он замолчал.
Сердце сжалось от переживания и ревности. Пришлось напомнить о себе.
– Дальше. – Я вдруг испугалась и захотела ему сказать: – Ничего не говори, не надо.
Матвей посмотрел мне в глаза, улыбка тронула его губы.
– Ты такая беззащитная в этом наряде. Настя, я пытаюсь припомнить тот день. В нём не было ничего необычного. Мы поиграли в волейбол, поболтали. Оказалось, мы учились в одной школе, только девчонки старше нас на три года. Я и думать забыл об этой встрече. А вот Светлана нет, она стала буквально преследовать меня. Оказалась очень навязчивой девушкой. Я не выдержал и прямо объяснил ей: женитьба в мои планы не входит, тем более на ней. Последовавшие за этим разговором события надолго отравили мне жизнь. Светлана покончила с собой, а меня обвинили в жестоком обращении с ней. Я чувствовал свою вину. Почему не заметил её подавленного состояния? Не было у нас никаких отношений. Ничего я ей не обещал и не давал никакого повода. Поверь мне. – Матвей взял меня за руку. – Мы спокойно поговорили. Она обозвала меня козлом, но это обычное дело у женщин, обиженных отказом, – хмыкнул он. – Понимаешь, ничего не предвещало трагического финала. Не замечал я с её стороны особой страсти. – Ангел посмотрел на меня и глухо сказал: – Какое-то время после её гибели я панически боялся женщин. Думал никогда вас не пойму, вы для меня существа с другой планеты. Понадобилось два года, чтобы я перестал шарахаться от слабого пола, – произнёс он насмешливо. – Наш бизнес пошел на лад и стал приносить доход. Не скрою, появились и желающие на роль жён или любовниц.
– О-о-о я видела ваши развлечения с подружками на речке, – вырвалось у меня.
– Следила? – поинтересовался Ангел и, заметив мое вспыхнувшее лицо, вздохнул: – Но до конца не досмотрела. Мы обещали девушкам только купание у реки и всё.
– С выпивкой и музыкой, – съехидничала я.
– Да. – Не стал отпираться Матвей. – Но тебя ведь не это интересует? Так вот ничего не было. Иначе Соня с Элей вели бы себя иначе. Поверь, я научился лёгкому не обременительному флирту с клиентками и виртуозно лавирую на грани фола. Не даю им переходить к прямым действиям. Раздаю авансы нескольким дамам сразу, – улыбнулся он.
"Еще бы, – подумала я, рассердившись, – Сообразил, как получать удовольствие от этого флирта. Сталкивал девушек лбами и наблюдал за их кознями друг другу".
– Ежик, ты ревнуешь? – Ангел обнял меня за плечи. – Зря. Когда ты, как чёртик, выскочила из дольмена и посмотрела на меня с презрением, я почувствовал себя альфонсом, игрушкой у богатых девиц. Ещё никто так не злил меня. Пигалица с ямочкой на подбородке задирала передо мной нос.
– Я этого не делала.
– Жаль, ты не можешь видеть себя со стороны. Таким жгучим презрением полыхало из твоих глаз. Даже обидно.
Я засмеялась:
– Можно подумать, ты испугался.
– Нет, но рассердился это точно. Второй раз я увидел тебя у полицейского участка с бутылкой в руке. Рядом с тобой сидел мужичок бомжеватого вида. Ты пила прямо из горла! И опять смотрела на меня с вызовом и не отводила глаз. Да я твой взгляд чувствовал спиной. Он прожёг мне лопатки. Я не одёрнул туристов. Сам находился в шоке. Алкоголичка? Только вид у тебя был странный, как у человека, попавшего в беду. Я заметил и бледное лицо и что-то ещё, боль, мука… Когда мы вернулись в село, я сразу пошел к Александру Васильевичу. Фамилия у тебя не менее странная, чем у меня и совершенно тебе не подходит. Ты подвижная, как ртуть и буквально искришь. Участковый рассказал, что ты приходила опознавать сестру, а это нешуточное потрясение. Девушку нашли в жутком состоянии. Что за бомж сидел с тобой на скамеечке, он не знал. Василич тревожился: ты сознательно сделала себя приманкой для маньяка.
– Я бы так не сказала. Не то чтобы сознательно, немножко спровоцировала.
– Немножко? Да ты подставила себя. Он же клюнул на тебя. Ты могла погибнуть. Настя, горе мое, никогда больше так не рискуй. У меня сердце заболело, как у старика, при одной только мысли, что не увижу тебя больше. – Матвей погладил меня по щеке и легонько поцеловал.
Я ойкнула. Губы саднило. Прокусила их до крови, когда пыталась при виде Николая, сдержать крик ужаса.
– Извини. Когда я узнал, что ты остановилась на квартире Полины Андреевны, похолодел от предчувствия. У меня до сих пор в ушах звучат её крики: "Ты погубил мою дочь".
Маньяк почему-то невзлюбил квартиранток бабы Поли. Мне даже приходило в голову, что старая карга сама убивает девушек: мстит за дочь. Заманивает в лес и убивает. Теперь-то я знаю – это делал жених Светланы. У него наверно крыша поехала после её смерти.
– Нет, Матвей. Не после смерти у него поехала крыша – раньше. Он столкнул её с обрыва, не хотел, чтобы она его бросила.
– Значит, Светлана не покончила с собой? И я не виноват в её смерти, – обрадовался Ангел.
– Не виноват, – подтвердила я и поинтересовалась: – Ты пожалел меня? – Я сглотнула комок в горле. – Серую мышку.