- Но я их не знаю… То есть по именам. А у вас есть фотографии?
- Сейчас будут. - он достал большой Самсунг, потыкал какие-то кнопочки, смартафон пипикнул, и с большого, повернутого ко мне экрана мне улыбнулась симпатичная смуглая девушка с ярким черным каре и огромными карими глазами.
- Ее не знаю. - уверенно ответила я. - А кто она?
- Анна Петрова. Бывшая невеста вашего супруга. А вот эту девушку знаете?
Я долго рассматривала рыжеволосую девушку с надменным выражением чуть удлиненного лица. Цвет глаз рассмотреть было сложно, но мне показалось, что они красивого бирюзового оттенка. Да, красотка. Неужели это та самая Марго, которая должна была меня заменить?
Я вопросительно подняла глаза на следователя, он утвердительно кивнул. Я снова помотала головой: нет, и ее я не видела. Мой гость поднялся с места и задумчиво походил по комнате, внимательно рассматривая обстановку. Затем повернулся ко мне:
- Лариса, интересная у вас квартира. Ничего на стенах - ни картин, ни фотографий… Не увлекаетесь?
- Нет.
- А скажите, что вы вчера вечером делали в доме по адресу Ворошиловская, 7?
Вопрос был задан так внезапно, что я растерялась и лишь таращила на следователя глаза. Что за дом? Вчера я прямо из библиотеки поехала домой. У подъезда меня ждал тот неприятный тип… кажется, его фамилия Чудинов. Он просидел у меня в гостях довольно долго, и больше я из дома не выходила. Так о чем вообще речь?
Я с излишней эмоциональностью объяснила, что маршрут вчера не меняла. И что после ухода гостя тоже не поехала куда-то на ночь глядя. Услышав фамилию вчерашнего гостя, следователь чуть заметно нахмурился.
- И в какое время у вас был гражданин Чудинов?
- Ну, приезжаю я обычно сразу после шести вечера… А сидел он не меньше часа. Может, и все два часа, я не засекала. Отыщите его, он возможно точнее вспомнит! Или мне самой его отыскать?
- Ну зачем же вам трудиться. - вздохнул следователь. - Сейчас ему позвоним.
Он снова достал Самсунг и нажал на кнопку:
- Юрий Алексеевич, это Панкратов. Да, все верно. Нет, о вашей жене пока нет сведений. У меня другой вопрос: вы вчера приезжали в гости к Ларисе Михеевой? Да, это сестра Лилии, у нее другая фамилия. Приезжали? Отлично. Скажите, в какое время это было? Около шести?… Ладно, точнее не надо. А до какого времени вы пробыли в гостях? Что? Да, я подожду. В восемь уже были дома? Спасибо, у меня больше вопросов нет. Да, да. Послушайте, вашу жену ищут. Как только появятся новые сведения, я вам сразу сообщу. Да не надо никуда приезжать! Не надо, я вам говорю! Я сам вам позвоню!
Он со злостью стукнул по смартафону и спрятал его в карман, и тут же зазвонил мой мобильный. Я со вздохом ответила на звонок:
- Слушаю. Да, узнала я вас, Юрий Алексеевич.
- Я приеду сейчас. - его голос снова звучал, словно при истерическом припадке. - Вы не можете мне помешать приехать!
- Вы так уверены, что я дома? - изумилась я.
- Если нет, я вас дождусь! - выкрикнул он и бросил трубку. Некоторое время я ошалело смотрела на свой замолкший телефон, затем повернулась к следователю:
- Как вы думаете, он сумасшедший?
- Не знаю. - он задумчиво пожал плечами. - Но его жена действительно исчезла. Ее документы остались дома, студенты в шоке, у троих она была научным руководителем. Конечно, можно предположить, что дама просто не выдержала счастливой семейной жизни и сбежала, но… - он снова покачал головой.
- Полагаете, ее похитили? - недоверчиво спросила я.
- Не думаю. - теперь он растягивал слова, словно разговаривая сам с собой. - Возможен и другой вариант… Ладно, не будем об этом. - он оборвал фразу на половине. - Лариса, а от вас-то он что хотел? Вы были знакомы с его женой? Или с ним самим?
- Я его впервые увидела вчера. - честно ответила я. - И тогда же услышала про его жену.
- Но, если я правильно понял, он был однокурсником и хорошим знакомым вашей старшей сестры? А его жена была ее лучшей подругой?
Я задумалась. Как объяснить этому чужому мне человеку, в каком аду я жила всю юность? Что старшая сестра стала моим личным кошмаром? Что я перечитывала ее дневник, чтобы выбраться из депрессии, и лишь глубже в нее погружалась? Что никогда у меня не возникало желания найти кого-то, кто знал мою сестру, или выяснить, что стало с двумя выжившими тогда студентами? Я была не права, теперь я это понимаю. Вот только не поздно ли я это поняла?
- Так все же, что от вас хотел Юрий Алексеевич?
- Дневник сестры. - выдавила я.
- Но зачем? - искренне удивился следователь. - Чем он мог помочь в поисках его жены?
Я лишь пожала плечами.
- Вы читали этот дневник? - не унимался следователь.
- Да, много раз.
- Там есть что-то интересное? Может быть, она заметила за нашим… Чудиновым какие-то странности?
- Она его пару раз всего упоминает. - вздохнула я. - Сначала как своего поклонника, а потом - как поклонника Тамары, ее подруги. И посмеивается над ним.
- Значит, дневник нам не поможет. - подытожил следователь. - Тогда забудем о нем и вернемся к нашим баранам. Так все же, Лариса. Ну признайтесь, после визита безутешного супруга вы поехали в гости? К кому?
- Я была дома. - твердо заявила я. Похоже, звонок Чудинову был лишним. Теперь этот тип приедет, а оказывается, алиби мне нужно на более позднее время. Дожила - мне требуется алиби! Ну что же мне так не ведет! И в чем меня вообще подозревают?
- То есть вы никуда из дома не выходили? - уточнил следователь. - Даже выбросить мусор?
Н-но… - от изумления я начала заикаться. - Какая разница?
- Дело в том, что вас или похожую на вас девушку вчера вечером видели в подъезде того дома, где жила Маргарита Портнова. Мои ребята сейчас опрашивают жильцов, к кому в гости приходила эта девушка. Но что-то мне подсказывает, что никто ее не признает… Внутренний голос активизировался, знаете ли… - он виновато улыбнулся. - Возможно, вы вчера все же куда-то ездили? Ну, просто поглядеть, на кого променял вас бывший муж. Вы не хотели никого убивать, только поговорить. Я даже допускаю, что вы не стали звонить в дверь, просто немного подождали на площадке и уехали. Вы же видите, я на вашей стороне. Расскажете мне правду, Лариса?
- Я говорю правду. - устало ответила я. - Я не знаю, как это доказать, но это правда.
Наверное, допрос под видом сочувственной беседы продолжался бы бесконечно, но тут в дверь позвонили. Я бросилась открывать, с некоторым злорадством подумав, что вот сейчас зануде-следователю придется туго. Он встретится на поле боя с еще более жутким занудой.
Чудинов ворвался в коридор и бросился в комнату, буквально сметя меня с дороги. Увидев в комнате следователя, он на минуту оторопел, затем торжествующе выкрикнул:
- Вот, вы мне не верили! Никто мне не поверил. А ведь я говорил, что Тамара встретила одного из нашей экспедиции! Значит, не все погибли!
- Добрый вечер, Юрий Алексеевич. - вежливо ответил следователь. - Мы сегодня еще не виделись, только по телефону раз пять беседовали.
- Да, да, вечер добрый. - скороговоркой пробормотал Чудинов. - Так вот, вы мне не верили.
- Каюсь, было дело. - кивнул следователь.
- Так вот, он жив!
- Кто?
- Дмитрий Щеглов жив! Он мне сегодня звонил! И сказал, что знает, где Тамара!
Глава 7
1987 год. Юрий Чудинов.
Он родился недоношенным, вдобавок, задыхающийся от плотно обмотанной вокруг шеи пуповиной. Пуповину размотали, крошечного младенца откачали, но неонатолог только грустно качала головой - да, дышать он начал, но есть сам не сможет, и шанс выжить у него близится к нулю. Но к удивлению врачей, он выжил, став сначала хилым ребенком, потом тощим невысоким подростком, а потом - таким же хлипким, малорослым юношей. К тому же, зрение он начал терять довольно рано, и к окончанию школы носил очки с толстыми стеклами в тонкой металлической оправе.
Родители ласково звали его Юриком, в садик из-за постоянных простуд он не ходил, а в школе с первого класса он стал сначала очкариком, а потом Чудиком. И остался им до окончания школы. Только в институте мерзкое прозвище отклеилось от него. Однокурсники просто не замечали его в упор, и потому кличек не придумывали.
Юрик начал чувствовать себя человеком-невидимкой. Ему было так тоскливо от всеобщего игнора, что он начал жалеть о школе. Если бы услышать хоть разок знакомое:
- Эй, Чудик, а учуди-ка что-нибудь!
Да, в школе его дразнили, но хотя бы замечали. А тут ему иногда казалось, что его и вовсе нет на свете, что он привидение или чей-то сон. Он даже не сразу заметил, что на параллельном курсе училась красивая светловолосая девушка, на которую в длинны институтских коридорах оборачивались абсолютно все студенты и даже некоторые преподаватели. И имя у нее было под стать - Лилия. Прекрасный белоснежный цветок на тонкой ножке.
Вечера отныне он проводил в мечтах о ней. Вот если бы на него обратила внимание такая девушка! О, тут бы его заметили даже те, кто сейчас смотрит сквозь него, словно он прозрачный! Они злились бы на него, ревновали, может, снова стали бы дразнить - но это было бы куда лучше полного равнодушия! Вот только шансов у него не было. Чем он мог привлечь внимание красотки, когда куда более привлекательные студенты роями кружились вокруг нее, словно пчелы вокруг цветка? Но Юрик не сдавался, ведь теперь у него была мечта.
Он узнал, что белокурая красотка пошла в секцию альпинизма. Юрик с детства боялся высоты, но преодолел себя и записался в эту секцию тоже. В огромном зале с высокой стенкой, покрытой небольшими выступами, он чувствовал себя совсем неуютно. Правда, оказалось, что к альпинизму у него определенные способности. Его мелкая нога прекрасно входила даже в самые неудобные скобы, а хилые руки, неспособные к драке, отлично зацеплялись за крошечные выступы, почти незаметные здоровому глазу. Его стали замечать, сам Димка Щеглов одобрительно кивал головой, наблюдая за Юриком, словно муха, быстро ползущим по высокой стенке.
В зале альпинисткой секции было не так уж много народу, и Лилия, заметив его горящие сквозь толстые стекла глаза, неотступно следящие за ней, стала выделять его из толпы поклонников, и иногда даже улыбалась при встрече. После утомительных занятий они часто шли всей толпой в общежитие к Щеглову, и там, в небольшой комнатке, сидя на старых кроватях с торчащими из матраса пружинами, горланили песни под гитару. На вкус Юрика, играл и пел Щеглов отлично, но Лиля улыбалась не только их лидеру, но и ему, скромному очкарику, обычно зажатому крупными парнями в самом углу пружинной койки. Из чувства благодарности Юрик влюбился еще сильнее, но этими приветствиями и улыбками все и ограничивалось. И тут подвернулся уникальный шанс - Лиля записалась в группу Щеглова, чтобы совершить восхождение на Гору девяти мертвецов. Юрик тоже записался в группу, стараясь не думать о трудностях похода и о том, что уже на небольшой высоте ему становится плохо. Он должен был показать себя храбрецом, чего бы это ему ни стоило.
Но уже в в начале поездки стало очевидным, что жертва была напрасной. Они полностью выкупили три купе, но места парней постоянно пустовали, поскольку вся группа сутками тусовалась у девушек. И тут выяснилось, что Лиля, никак не реагирующая на пение разбитного Димки Щеглова, затаив дыхание, слушает негромкие романсы местного щеголя Эдика, а остальные парни словно перестали для нее существовать.
Юрик, сидя на верхней полке, тщетно пытался перехватить ее взгляд, но в поезде девушка буквально не видела его в упор. И тогда с досады он впервые решился на оттаянный шаг - стал ухаживать за другой девушкой. Его избранницей стала подруга Лили Тамара Корнеева.
Она была далеко не такой красоткой, как подруга, зато в ответ на придерживаемую дверь в купе ласково улыбалась, а после того, как Юрик, отчаянно краснея, предложил принести ей в купе чай, стала явно его выделять из группы. При ближайшем рассмотрении девушка оказалась вполне миловидной, с хорошей, хоть и слегка полноватой, фигурой и правильными чертами круглого лица. Тем не менее, Тома наверняка пользовалась бы куда большим успехом, если бы ее не затмевала броская лилина красота.
Скоро Лилия заметила измену преданного поклонника, Юрик это видел. Она гневно хмурила тонкие бровки и бросала косые взгляды на парочку, когда те рядышком сидели на верхней полке, почти касаясь друг друга плечами, или когда Юрик оказывал Тамаре мелкие знаки внимания. В душе он торжествовал: так тебе и надо, цветочек ты наш, соскочил твой поклонник! Еще больше он обрадовался, когда знаки внимания ему начала оказывать и третья девушка, Зина. Правда, она была настолько некрасива, что ответить ей взаимностью он бы при всем желании не мог. Лилю он не разлюбил, зато впервые в жизни он почувствовал себя Казановой, покорителем девичьих сердец.
В таком возбужденно-торжественном состоянии он и оставался, когда они приехали в уральский город и остановился на ночлег в маленькой местной гостиничке перед походом на гору.
Душа в номерах не было, помыться можно было в отдельных кабинках на первом этаже, почти у входной двери. Но холод в гостиничке стоял собачий, раздеваться не хотелось. Девушки, с ужасом заглянув внутрь одной кабинки, от душа наотрез отказались. И со смехом заперлись в своем номере на втором этаже, велев парням их не беспокоить, дать спокойно поспать перед трудным днем. Для восьми парней выделили два крошечных номера рядом с девушками, поставив рядом с кроватями раскладушки. Лыжи выставили в узенький мрачный коридорчик. Ветхие выцветшие ковры покрывали его, словно опавшая и подгнившая листва, и практически не гасили звуки. Но грохот лыж и громкий смех не вызвали в гостиничке никакого отклика - остальные номера пустовали. Под кровати и между ними запихали мешки с теплой одеждой, палаткой и продовольствием, и места для прохода между спальными местами не оставалось совсем, но это никого не смутило, как и отсутствие телевизоров. Спать тоже никому не хотелось, и Димка Щеглов достал было гитару, сыграл пару несложных аккордов, затем небрежно бросил гитару на раскладушку и предложил сходить в город, развеяться. А может, и запастись местными согревающими напитками - чего зря время терять?
Закинув за плечи лыжи, Щеглов на цыпочках первым тихо спустился вниз, опасаясь стычки с портье, но за небольшой стойкой в холле никого не было. Похоже, древний дедок-ханси, выдавший им ключи от номеров, мирно спал где-то в недрах гостинички. Впрочем, входная дверь была заперта, но студентов это не остановило. Они распахнули окно в холле, выбросили на снег под окном лыжи, и друг за другом быстро выскочили на свежий морозный воздух. Юрик свои лыжи брать не стал. Он накинул теплую куртку и вылез на улицу вместе со всеми, но искать выпивку ему не хотелось. Он был в таком возбуждении, что всем теле и без всякого алкоголя словно пузырилось хорошее шампанское, ударяя хмельным весельем в голову. Надо же, он, Чудик-очкарик, вместе с такой классной компанией совершает опасное восхождение, и его любят сразу две девушки! И одна из них, между прочим, очень даже ничего. А Лиля… что же, она еще пожалеет, что его упустила!
Громко смеющиеся парни быстро шли вперед, слушая бесконечные прибаутки Щеглова. Юрик начал потихоньку отставать. Убедившись, что группа ушла далеко вперед, он развернулся и неторопливо пошел по приятно хрустящему снежному полю за гостиницу, в сторону тайги. Дошел до первых вековых сосен, и пошел вдоль пригорка, мечтая о своем триумфе.
Через четверть часа он устал месить ногами снег. Ходить по снежному насту оказалось нелегко, ноги проваливались, не слишком прочные сапоги полностью промокли, возбуждение слегка спало, и парня начала бить мелкая дрожь. Еще не хватало простудиться накануне самого похода, с досадой подумал он, разворачиваясь в сторону гостинички. Ничего себе, как далеко он зашел, невольно присвистнул он, увидев вдали смутные очертания белого домика. Все, пора возвращаться. Если остальные студенты еще не пришли, тем лучше. Он займет самую удобную постель, и поспит хоть немного до прихода группы. Потом ему поспать все равно не дадут. А рано утром они выйдут из тесных номеров и пойдут в гору…
От этой мысли он снова пришел в возбуждение и немного ускорил шаг, не обращая внимания на усталость и промокшие сапоги. Трехэтажный домик быстро вырастал перед глазами, словно выходя из густого тумана. Желтые навесные фонари слабо освещали его с боков, делая похожим на сказочную избушку изо льда. Небольшие окна казались черными дырами, провалами на светло-серой стене. Внезапно одно окно на втором этаже ярко осветилось изнутри, и Юрик понял, что студенты уже вернулись. Что же, значит, поспать в эту ночь не получится. Ну ничего, завтра такой день, что можно и не выспаться.
Усталость тем временем давала себя знать, и к гостиничке Юрик подошел, слегка пошатываясь. Окно, через которое группа выбралась на волю, оказалось плотно притворено, хоть и не заперто. Стучать в дверь Юрику не хотелось, неизвестно было, как к их прогулке отнесется престарелый портье. Поэтому студент уперся ногами в снежный наст и попытался сильнее надавить на деревянные рамы. Они слегка поддались, с легким скрипом раскрываясь, и до его слуха донеслись чьи-то слова:
- Там кто-то есть?
Вроде бы, ничего странного в этом вопросе не было, но Юрика поразило скрытое напряжение в незнакомом сиплом голосе и резкость тона. Он невольно замер, прислушиваясь.
- Нет там никого, все наверху. - очень тихо, почти шепотом ответил чей-то подрагивавший юношеский голосок. Чей это был голос, Юрик понять не мог. Если бы тот говорил чуть погромче!
- Так отдашь их мне? - теперь в сиплом голосе явственно послышалась угроза.
- Нашли дурака! - дрожащий голосок на секунду взвился вверх, но тут же оборвался. Прошла, наверное, минута, показавшаяся вспотевшему от напряжения Юрику бесконечностью, и юноша хрипло прошептал: - Потом скажете, что меня вовсе не видели, и что я докажу?
- Мальчишка, сопляк! - презрительно отрубил сиплый. - Тебя ж уроют прямо там, на месте. Да что там, вас всех порешат.
Не дослушав разговора, Юрик в ужасе начал отходить от слегка приотворенного окна. Теперь ему казалось, что слабо слежавшийся снег жутко скрипит под ногами, что его слышно за километр, и вот сейчас обладатель сиплого голоса выглянет в окошко, увидит его и… Что будет тогда, он не понимал, но страх охватывал его все сильнее, переходя в настоящую панику. Пятясь, он зашел за угол гостинички и замер, прислонившись спиной к стене. Через несколько минут он услышал скрип входной двери, потом она сильно хлопнула, и раздался хруст распадающегося под чьими-то тяжелыми шагами снежного наста.
Подождав еще немного, он, дрожа всем телом, вновь пробрался к спасительному окну, долго прислушивался и, наконец, распахнул створки и влез наверх. В тесном холле было темно и пусто, но это его не успокоило. Прижавшись спиной к низкой стойке, он оттирал испарину со лба и затравленно озирался. Никого… но кто же говорил со страшным чужаком! Кто из его группы не отдал что-то, имеющее большую ценность. И теперь всей группе грозит опасность. Но кто?
Он снял куртку и, держа ее в руках, тихо поднялся вверх, зашел в набитую парнями комнатку и вздрогнул от веселого окрика Щеглова: