На стене возле телевизора висел телефон. Он уже направился к нему, когда она тихо сказала:
- А ты знаешь здешний адрес? Если нет, каким образом вызовешь "скорую"?
Он хлопнул себя по лбу:
- Ты права.
- К тому же, телефон не работает, - пробормотала она.
Он уставился на нее:
- Ты уже пробовала звонить?
Она отрицательно покачала головой, и в тот же миг ее лицо исказилось, точно в нее воткнули иголку.
- Откуда же ты знаешь, что не работает?
- Так просто подумала…
Он снял трубку и приложил к уху. Послышались гудки - подключен.
Только он хотел сказать, что связь есть, как вдруг почувствовал легкое головокружение, и в его сознание ворвалась еще одна картина. Телефонная трубка падает на пол. Кто-то поднимает ее и говорит: "Провод перерезан".
- Телефон не работает, - повторила она.
Смотрит на него, но взгляд рассеянный.
Он повесил трубку назад.
- Ты в порядке?
Она по-прежнему безучастно смотрела в его сторону. Он подошел, оперся на край кровати и заглянул ей в глаза:
- Ты в порядке?
Звук его голоса привел ее в чувство, взор прояснился. От удивления она откинулась назад и тотчас скривилась от боли.
- Ты помнишь, что ты сейчас сказала?
- Я? Я что-то сказала?
Какие красивые у нее глаза! И взгляд такой ясный… Широко раскрытые, они смотрели прямо на него.
- Как все странно! И чем дальше, тем больше! Нам явно без врача не обойтись.
Он отошел от кровати.
- Но мне не настолько плохо, - сказала она, - я могу потерпеть.
- Что ты тогда предлагаешь?
- Для начала было бы неплохо убрать разбитую вазу, пока ты не наступил на осколки и не поранился.
- Согласен, - сказал он, взглянув через плечо на разбросанные по полу осколки. - В ванной, кажется, есть тряпка, так что после можно вытереть пол. Что дальше?
- Если собираешься выйти на улицу и просить помощи, надо хотя бы переодеться.
Он вспомнил, что все еще в пижаме.
- Принято.
Сколько, однако, в женщинах здравого смысла! - подумал он и принялся собирать осколки.
4
Через десять минут он, натянув футболку и надев полотняные штаны, занялся поиском обуви.
Одежда нашлась в шкафу. Выбор небольшой - майки да брюки. Слева висели аккуратно подобранные мужские вещи, справа - женские. Он просмотрел женские вещи - только блузки и юбки. Но на дне шкафа стояли две узкие коробки, открыв которые, он обнаружил нижнее белье и носки.
Лишь одна странность. Вся одежда была совершенно новой.
Но он решил пока что не забивать себе этим голову и, выбрав подходящие вещи, переоделся, загородившись дверцей. Пижаму сложил и сунул в шкаф.
В прихожей имелся небольшой встроенный ящик для обуви. Открыв дверцу, он обнаружил пару опять же новеньких кроссовок и пару туфель из мягкой белой кожи на низком каблуке. Он вынул кроссовки и поставил у входа. Почувствовал запах новой резины.
Когда он возвратился в комнату, она, свернувшись, лежала под одеялом.
- Все еще мерзнешь?
- Ужасно.
Он чувствовал, что уже начал потеть, так стало жарко в квартире, а она дрожала от холода.
- Может быть, есть еще чем накрыться…
Окинул глазами комнату. Над шкафом виднелась еще одна дверца. Не там ли постельные принадлежности? Встав на цыпочки, можно дотянуться.
Открыв длинную узкую дверцу, он обнаружил одеяло, все еще запакованное в целлофан. Другого цвета, не того, которым она была сейчас накрыта.
Кроме того, справа лежал голубой плоский кейс. Он лежал плашмя, ручкой в его сторону.
Прежде всего он достал одеяло и разорвал целлофан. Накрыл ее.
- Спасибо, - прошептала она.
- Вряд ли это спасет от озноба, но все же, за неимением лучшего…
Скатав целлофан, швырнул под кровать. Поднял глаза и еще раз заглянул в ящик над шкафом.
Кейс…
Что это может быть?
- Ну как? Согрелась?
Она ответила из-под одеяла:
- Немного теплее.
- Не помнишь, был у тебя голубой кейс?
- Какой?
- Сейчас покажу.
Схватив кейс за ручку, потянул на себя. Неожиданно тяжелый. Вот это да! - удивился он и стал вынимать осторожно, но в результате чуть не уронил, опуская на пол.
- Тяжеленный. Интересно, что в нем?
Приподняв, поставил его так, чтобы ей было видно с кровати.
Ничем не примечательный гладкий кейс. Никаких наклеек, никаких бирок. Лишь марка изготовителя: "Самсонайт".
- Припоминаешь?
Она молча смотрела на него. Ответ отрицательный.
- Попробуем открыть?
- Думаешь, откроется?
- Ключа нет.
Нажал на застежки по обеим сторонам ручки, раздался щелчок и крышка открылась.
У него перехватило дыхание, он не поверил своим глазам.
- Что? Что там внутри?
Она приподнялась, и в тот же миг, вскрикнув от боли, крепко зажмурилась. В таком состоянии ей совершенно нельзя двигаться. Даже со стороны он видел, как сильно она страдает. Точно ударили по голове чулком, набитым дробью. Он обнял ее за плечи.
- Тебе лучше не двигаться.
Она медленно открыла глаза.
- Все в порядке. Боль возникает от резких движений. Я вполне могу встать с постели, не волнуйся.
Наконец и она заглянула в кейс.
Оба не могли вымолвить ни слова.
- Что это? - проговорила она дрожащим голосом.
- Забыла, как называется?
- Не шути, я другое имела в виду.
Ему тоже было не до шуток. Кейс был доверху набит деньгами.
- Как это понимать? - не отрывая глаз от кейса, она схватила его за руку. Так сильно, что впилась в нее ногтями. Но он был настолько ошеломлен, что ничего не чувствовал.
- Не знаю, - ответил он. Увы, сколько раз за последнее время он был вынужден повторять эти слова!
В кейсе были аккуратно сложенные купюры по десять тысяч иен. Три ряда вдоль, пять поперек. Деньги были в пачках, но не запечатаны, а стянуты резинкой.
- Сколько здесь?
- Хочешь посчитать? - он взглянул на нее. - Интересно?
- Интересно? Ты о чем?
- Ладно.
Он закрыл крышку кейса и распрямился. Взяв за ручку, приподнял.
- Что будешь делать?
- Не оставлять же его здесь. Положу в шкаф.
Спрятав кейс, он плотно закрыл дверцы.
- В любом случае, прежде всего надо решить с больницей. Нам обоим необходимо показаться врачу.
Она пристально посмотрела на него, сжимая в руках край одеяла.
- А это не опасно?
- Опасно?
- Такие деньжищи…
Некоторое время он думал, прикусив нижнюю губу. Затем подошел к ней и, присев, заглянул в глаза.
- Короче, ты хочешь сказать, не связано ли с этими деньгами какое-то преступление? Ограбление, похищение с требованием выкупа?
Она не ответила, но опустила глаза.
- Ты думаешь, если мы выйдем на улицу, да еще пойдем в больницу, нас могут арестовать?
Она посмотрела на него неуверенно.
- А ты этого не боишься?
Только что ее тревожили банальные вопросы благопристойности, а сейчас подозревает себя в совершении преступления! Из огня да в полымя!
- Ну ты даешь! Увидела деньги в кейсе, и сразу фантазия разыгралась!
- Но послушай. Откуда у обычных людей могут быть на руках такие деньги? Большие суммы хранят в банке.
Действительно. Ее слова полностью согласуются со здравым смыслом. Обычно люди не держат наличность дома. Или?..
- Может это лотерейный выигрыш, - несколько натужно рассмеялся он. - Вот мы и напились на радостях. Вполне похоже на правду.
Он и сам понимал, что его гипотеза противоречит всему тому, что он говорил прежде. Но он вовсе не стремился ее в чем-то убедить. Просто переливанием из пустого в порожнее ничего не добьешься, а ей срочно надо к врачу. Нет, пожалуй, ему первому необходима медицинская помощь.
Она сидела на кровати, погрузившись в свои мысли. Он погладил ее по плечу, накрытому одеялом, и поднялся.
- Ложись и ни о чем не беспокойся. Все будет хорошо. Я скоро вернусь.
Она осторожно приподняла голову.
- Слушай, мне… мне страшно.
- Страшно?
- Ты собираешься оставить меня одну с такими деньгами?
Он понял, что она имела в виду.
- Хочешь, чтобы я запер квартиру на ключ?
- Иначе я не усну.
- Хорошо. Где-нибудь наверняка есть ключ. Я поищу.
Пространства для поисков осталось не так уж много. Кухню он уже обшарил сверху донизу. Вряд ли ключ может находиться в ванной или в туалете, остается эта комната. На столе, с которого упала ваза с цветами, больше ничего не было, из мест, где может что-либо храниться, на глаза попался лишь маленький выдвижной ящик в подставке для телевизора.
Он вдруг осознал - ни у него, ни у нее нет никаких личных вещей. Попадись ему под руку, допустим, дамская сумочка, он бы, разумеется, сразу вспомнил о ее назначении.
Подставка для телевизора была из самых примитивных, с двумя отделениями - для видеомагнитофона и кассет. Но в них было пусто, только по краям мелкие опилки.
Присев, выдвинул нижний ящик.
В нем находились три предмета. Он не успел отметить, какой из предметов первым попался на глаза, в каком порядке вспомнил, как они называются. Главное - он их видел. В этом он не сомневался.
С силой задвинул ящик. От резкого толчка телевизор качнулся.
Осторожно посмотрел через плечо. Она ничего не заметила. И ничего не сказала.
Он опустился на пол. Его вновь охватила дрожь, ладони вспотели. Вытер ладонью лоб, перевел дыхание и вновь выдвинул ящик.
Ближе всего лежал ключ. Маленький ключик - он не занимал много места. Все остальное пространство в ящике занимали два других предмета.
Пистолет.
Черный, с металлическим блеском пистолет лежал немного наискосок, точно перевернутая буква "Г".
Вряд ли боевой - модель. Он даже подумал, что в таком случае дуло должно быть запаяно. Но откуда он знает? Неужели увлекался подобными вещами?
Желания брать в руки пистолет не было. Не дай бог, нажмешь ненароком на курок, и он выстрелит. Если предохранитель, да, так, кажется, это называется, на месте, бояться нечего, но он понятия не имел, где у пистолета предохранитель, как он выглядит, и каким образом узнать, что он "на месте". Вытащив ящик полностью, положил на колени. Пригнув голову, заглянул в дуло.
Не запаяно.
Значит - настоящий?
Сердце застучало в ушах. Стало трудно дышать, жара в комнате показалась невыносимой. Несмотря на это, его пробрал озноб. Словно к копчику прижалась холодная, как лед, рука. Эта рука росла, забирая из тела тепло.
Ключ и - пистолет.
Наконец, третий предмет. Тонкое полотенце. На нем лежали первые два. Всего лишь полотенце.
Однако, если глаза не обманывают, полотенце испачкано. Едва заметное, точно въевшееся бурое пятно.
Какая-то грязь. Совсем как высохшая кровь. Он вытер вспотевшую правую руку о штаны. Нельзя чтобы ладонь была липкой. Но казалось, сколько ни вытирай, суше не становится.
Прикоснувшись к пистолету, почувствовал холодок. Почудился маслянистый привкус во рту.
Главное, не притрагиваться к курку, безопаснее всего взять за ствол. Осторожно, чтобы не направить дуло ни на кровать, ни на себя. Извернувшись так, точно исполнял акробатический трюк, он наконец достал пистолет из ящика. Прежде чем положить на пол, невольно задержал дыхание. И точно торопясь снять напряжение, резко схватил полотенце.
Развернул. Неровные пятна, как абстрактная картина, на которую пожалели краску. Поднеся полотенце к носу, почувствовал неприятный запах.
- Это кровь. Да?
Он буквально подскочил. Приподнявшись на кровати, она смотрела него, мертвенно-бледная.
Почти инстинктивно он сжал колени, чтобы скрыть лежащий на полу пистолет. Но ее глаза были устремлены на полотенце и, казалось, не замечали ничего остального.
- Это было в ящике?
Он кивнул. Она нахмурилась и, придерживая рукой голову, слегка подалась вперед.
Он передал ей полотенце, и она стала его внимательно рассматривать. Поднесла к носу и скривилась.
- Воняет, это - кровь.
- Откуда ты знаешь?
- Любая женщина знает.
Она вернула ему полотенце и, сделав над собой усилие, села. При каждом движении в голове гудело, как при сильной мигрени.
- И ты все еще думаешь, что нам ничто не угрожает? - сказала она с мукой на лице. Глаза покраснели, в них блестели слезы.
Он молчал. Он колебался, следует ли раскрыть все карты.
- Прошу тебя, не ходи в больницу. Мне не так уж плохо.
- По твоему виду не скажешь.
- Во всяком случае, не сейчас, нам надо немного успокоиться. Подождем до вечера. Глядишь, за это время чего-нибудь вспомним. Хорошо?
Он положил руку на спинку кровати и посмотрел ей в глаза. Может быть, и в самом деле не стоит сейчас оставлять ее одну.
Нет, надо быть честным. Мне страшно выходить на улицу. Я не знаю, что меня там ждет.
- Будь по-твоему, - сказал он.
Убедившись, что она вновь легла, он поднял с пола пистолет. Завернул в полотенце и, немного подумав, запихнул в кровать, между матрасом и пружинами. Оставлять пистолет в ящике опасно - кто-нибудь может найти.
Ключ сунул в карман штанов.
Пройдя в кухню, прежде всего удостоверился, что ключ подходит к входной двери. В ванной сунул голову под кран и пустил холодную воду. Намокла даже майка на спине, но немного взбодрился.
Когда вытирал голову полотенцем, вновь в глаза бросились загадочные знаки на руке. На них попала вода, но они не расплылись.
"Успокойся, успокойся, - твердил он себе. - Правильно она говорит: надо немного осмотреться и со временем все разъяснится". Повесив полотенце, посмотрел в зеркало. Судя по лицу человека, глядящего из зеркала, он не слишком верил в благополучный исход.
Единственное, что он понимал: нельзя идти ни в больницу, ни в полицию.
Время - два часа двадцать семь минут. И это только начало.
5
Гостья, как и договаривались, пришла ровно в три часа.
Когда в дверь дважды позвонили, находившаяся в кухне Эцуко Сингёдзи вскочила со стула. Юкари, устроившись с ногами на соседнем стуле и сжимая в руке горсть цветных карандашей, недовольно надула щеки:
- Прямо-таки заждалась!
- Отстань!
Успешно продемонстрировав, что обижена посягательством на свои детские привилегии, Юкари быстро уложила карандаши в пенал, захлопнула книжку-раскраску и спустилась со стула. Эцуко погладила дочь по голове:
- Извини. Я понимаю, что сегодня воскресенье. Но надеюсь, это недолго.
- А обещанный ресторан?
Эцуко улыбнулась.
- Как договорились. Заметано. Пока подумай, что бы ты хотела съесть.
- Ладно.
Юкари пулей взлетела вверх по лестнице. Эцуко крикнула ей вслед:
- Если хочешь, можем прежде зайти к деду. Вместе закончите раскрашивать книжку.
Стоя наверху лестницы, Юкари обернулась.
- Конечно, можно… Но дед раскрашивает свадебное платье в коричнево-зеленый цвет!
- Ему нравятся изысканные тона.
Убедившись по стуку двери, что Юкари ушла к себе в комнату, Эцуко пошла открывать дверь.
На пороге стояла Ёсико Каибара и даже не пыталась скрыть своего раздражения. Она нарочито постукивала носками черно-белых туфель на высоких каблуках.
- Сколько можно ждать! - Ёсико поджала густо напомаженные губы. Эцуко решила не обращать внимания.
- Сами понимаете, когда в доме ребенок… Проходите.
Предложив тапки, первой прошла в гостиную. Ёсико последовала за ней, с шумом захлопнув дверь.
Едва войдя в гостиную, Ёсико начала внимательно осматриваться. Точно свекровь! - подумала Эцуко. Ей стало немного не по себе. Вспомнила, что утром, зная о предстоящем визите Ёсико, особенно тщательно убралась в доме.
В такой манере сварливой свекрови Ёсико обращалась со всеми без исключения женщинами. Получалось это непреднамеренно, но впечатление производило тягостное.
- Моя девчонка не слишком вам надоедает? - спросила Ёсико, продолжая стоять.
В первый раз она позвонила три дня назад, когда это случилось, но уже раз десять успела задать один и тот же вопрос.
Соответственно и Эцуко повторила свой ответ:
- Ваша дочь Мисао ко мне не заходит. И вообще мы с ней практически не видимся. Может, присядете?
Метнув придирчивый взгляд на софу, накрытую по-летнему холстиной, Ёсико присела. Черную сумочку из крокодиловой кожи (скорее всего, настоящей, не имитации - как говорила Мисао, мамаша на себя бабла не жалеет) положила рядом с собой, достала из нее серебряный портсигар и извлекла входящую в комплект зажигалку.
Эцуко налила холодный ячменный чай в высокий стакан, предназначенный для гостей, поставила на поднос, принесла в гостиную и села наискосок от Ёсико.
Ёсико, сделав затяжку, постучала сигаретой о край стеклянной пепельницы, стоящей на столе. При этом она ухитрилась уронить пепел на скатерть. Между прочим, Эцуко терпеть не могла курильщиков, промахивающихся мимо пепельницы.
Эцуко поставила на стол стакан с чаем и сложила руки на коленях, но Ёсико продолжала молча курить. Всем своим видом показывая, что не снизойдет до того, чтобы начать разговор.
- Мы с вами не раз имели случай говорить по телефону, но видимся впервые. Меня зовут - Эцуко Сингёдзи. С Мисао…
Ёсико резко ее оборвала:
- Я прекрасно осведомлена, в каких вы с ней отношениях. Она мне рассказывала. Но сейчас не об этом. Я хочу знать, где она.
Эцуко спокойно повторила, что она и сама понятия не имеет, где Мисао.
- У вас до сих пор нет от нее никаких известий? - спросила она.
Ёсико бросила на нее презрительный взгляд:
- Были бы, я б сейчас здесь не сидела!
Не слишком вежливый ответ, но Эцуко старалась не показывать свою неприязнь к собеседнице. Она вспомнила, как однажды Мисао заметила: "Когда говоришь с мамашей, главное сохранять хладнокровие и не возражать, иначе ее понесет - не остановишь".
- Вы сказали по телефону, что Мисао исчезла вечером девятого, в четверг. С тех пор прошло уже три дня.
Эцуко взглянула на настенный календарь с фотографиями горных растений. Именно такой всегда выбирал Тосиюки. После смерти мужа Эцуко не нашла в себе сил сменить его, специально съездила в большой магазин канцелярских товаров в центре города и купила точно такой же.
- Ваша дочь когда-нибудь надолго пропадала из дома без предупреждения?
Ёсико потушила сигарету, вдавив ее в пепельницу, и тотчас прикурила новую.
- Не было такого. Если когда и ночевала у друзей, на следующий день обязательно возвращалась домой.
Свои отлучки Мисао называла "выпусканием пара". ("Если время от времени не выпускать пар, я просто взорвусь".)
- Она не оставила записки?
- Нет.
- Когда она уходила из дому, при ней были какие-нибудь вещи? Что-нибудь вроде дорожной сумки?
Ёсико, отведя глаза, сердито фыркнула:
- Я с этой дрянью практически не общаюсь, - сказала она, метнув на Эцуко злобный взгляд, точно нарываясь на ссору. - Даже когда она дома, со мной практически не разговаривает. Дома она или нет, я узнаю лишь по тому, спустилась ли она к ужину. Откуда мне знать, что она с собой взяла!