Нельсон был немало смущён и раздражён её словами. Она подумала, что он мог бы что-нибудь сказать в оправдание себя и своих подчинённых, но у него просто не было шанса. К ним подошёл Портер, громко бросив утреннюю газету на стол.
"Я думаю, все злятся на тебя из-за этого ", – сказал он.
Все опустили глаза на газету. Макензи замерла от неожиданности, а Нельсон негромко выругался.
Заголовок на первой полосе гласил: "УБИЙЦА, ПРЕВРАЩАЮЩИЙ ЖЕРТВ В ПУГАЛО, ВСЁ ЕЩЁ НА СВОБОДЕ". Ниже шёл подзаголовок: "Новая жертва загнала полицию в тупик".
На фотографии под заголовком была изображена садящаяся в машину Макензи. Снимок был сделан вчера, когда они с Портером уезжали с поля. Фотограф запечатлел левую часть её лица. Справедливости ради нужно отметить, что снимок был удачным, и она была на нём красивой. Хотела Макензи этого или нет, но её фотография под заголовком говорила всем о том, что она стала лицом этого расследования.
"Это нечестно", – сказала она, и ей самой не понравилось, как прозвучали её слова.
"Ребята думают, что так ты хочешь выдвинуться, – объяснил Портер. – Они думают, что ты решила раскрыть это дело только ради популярности".
" Ты тоже так думаешь?" – спросил его Нельсон.
Портер сделал шаг назад и тяжело вздохнул: "Лично я так не думаю. За последние несколько дней я много узнал о Уайт. Она хочет, чтобы этот убийца был пойман во что бы то ни стало".
"Тогда почему ты её не защищаешь? – спросил Нельсон. – Поговори со всеми, пока мы ждём опознание последней жертвы и результаты анализа дерева со столбов".
Словно ребёнок, пойманный на лжи, Портер опустил голову и проговорил: "Да, сэр". А потом вышел из комнаты, не оглядываясь.
Нельсон снова посмотрел на газету, а потом на Макензи: "Я думаю, что ты должна обратить всё в свою пользу. Если репортёры хотят, чтобы у расследования было красивое женское лицо, пусть так и будет. Ты только выиграешь от этого, когда поймаешь этого ублюдка".
"Да, сэр".
"Агент Эллингтон, вам что-нибудь от меня нужно?" – спросил Нельсон.
"Только помощь вашего лучшего следователя".
Нельсон широко улыбнулся и указал в сторону Макензи: "Вы как раз на неё смотрите".
"Тогда, думаю, на этом всё".
Нельсон вышел из конференц-зала, оставив Эллингтона и Макензи одних. Макензи убирала свой компьютер и блокнот с записями, пока Эллингтон изучающе осматривал помещение. Очевидно, он чувствовал себя здесь чужим и не был уверен, что делает всё верно. Макензи тоже немного чувствовала себя здесь чужой. Она была рада, что все ушли. Ей нравилось быть наедине с ним; ей казалось, что она нашла друга, который смотрел на неё, как на равную.
"Значит, – сказал Эллингтон, – они третируют тебя, потому что ты молода, и ты женщина?"
Макензи пожала плечами.
"Так всё выглядит. Я видела, как здесь обращаются с новичками – новичками-мужчинами. Первое время над ними подшучивают, но никто не разговаривает с ними с таким снисхождением, как разговаривают со мной. Я молода, амбициозна и, если верить разговорам, не дурна собой. Что-то в этом наборе характеристик выводит местных мужчин из себя. Им проще списать меня со счетов, как заносчивую выскочку, чем признать, что женщина, которой нет ещё и тридцати, работает лучше их".
"Печально", – сказал он.
"В последние несколько дней отношение немного изменилось, – добавила Макензи. – В частности, Портер стал относиться ко мне лучше".
"Давай закроем это дело, и все последуют его примеру, – сказал Эллингтон. – Ты можешь попросить, чтобы все фотографии с обоих мест преступления принесли к тебе в кабинет?"
"Конечно, – сказала она. – Встретимся там через десять минут".
"Договорились".
Именно в эту минуту Макензи поняла, что Джаред Эллингтон нравился ей немного больше, чем ей самой хотелось бы. Работать с ним следующие пару дней будет интересно и нелегко – и это никак не связано с раскрытием дела об убийствах.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Макензи вернулась домой около семи часов вечера, понимая, что её в любую минуту могут снова вызвать на работу. Сейчас они работали по нескольким направлениям и изучали целый ряд зацепок, которые требовали её внимания. Она чувствовала, что вымоталась. Она толком не спала с того самого дня, когда случилось первое убийство, и понимала, что если не отдохнёт, то это отрицательно скажется на работе.
Войдя в дверь, она увидела Зака. Он сидел на диване с приставкой в руках. На журнальном столике перед ним стояла бутылка пива, две пустые стояли на полу. Макензи знала, что сегодня у него был выходной, и, видимо, он провёл его, не выходя из дома. В её глазах Зак выглядел безответственным ребёнком. Но не ребёнка, а зрелого мужчину она хотела увидеть, возвратившись домой после такого тяжёлого рабочего дня, как сегодня.
"Привет, малыш", – сказал Зак, не отрывая глаз от экрана телевизора.
"Привет", – сухо ответила Макензи, отправившись на кухню. Увидев пиво на столике в гостиной, ей и самой захотелось выпить. Но, вымотанная и взбудораженная, она решила, что лучше попить чай с мятой.
Дожидаясь, когда закипит чайник, Макензи сходила в спальню и переоделась. Она так и не успела поужинать и вдруг поняла, что в доме почти не было еды. Она уже давно не ходила за покупками и отлично понимала, что Зак даже не догадался сходить за ними сам.
Переодевшись в спортивные шорты и футболку, она вернулась в кухню под манящий свист чайника. Заваривая чайный пакетик кипятком, она услышала приглушённую стрельбу из гостиной – Зак играл в шутер. С любопытством ожидая, что он ей ответит, Макензи с трудом сдерживала разочарование.
"Что у нас на ужин?" – спросила она.
"Я ещё не ел, – ответил Зак, не сводя глаз с экрана. – Что ты хотела приготовить?"
Макензи злобно уставилась на его затылок и вдруг подумала о том, что в эту минуту мог делать Эллингтон. Она сомневалась, чтобы он играл в видеоигры, как какой-то инфантильный неудачник. Она подождала несколько секунд, давая злобе утихнуть, а потом вошла в гостиную.
"Я не собиралась ничего готовить. Чем ты весь день занимался?"
Она услышала его вздох даже через грохот взрывов на экране. Зак нажал на паузу и наконец посмотрел на Макензи: " И что, чёрт возьми, должен значить этот вопрос?"
"Это просто вопрос, – ответила она. – Я спросила, что ты сегодня делал. Если бы ты не играл в свою тупую игру, то смог бы приготовить ужин или, по крайней мере, заказать пиццу или что-то в этом духе".
"Прости, – громко и с сарказмом ответил он. – Откуда мне знать, когда ты решишь явиться домой? Ты никогда не обсуждаешь со мной свой график".
"Мог бы позвонить и спросить", – отрезала Макензи.
"А на черта оно мне? – спросил Зак, бросив приставку и поднимаясь с дивана. – Если я звоню тебе на работу, то звонок сразу переадресовывается на голосовую почту, и ты никогда мне не перезваниваешь".
"Это потому что я работаю , Зак", – сказала Макензи.
"Я тоже работаю, – ответил он. – Рву зад на чёртовой фабрике. Ты даже не представляешь, как много я работаю".
"Представляю, – сказала она. – Но вот скажи мне: когда ты в последний раз видел, чтобы я вот так валялась на диване? Я прихожу домой и собираю за тобой грязную одежду или мою за тобой посуду. И знаешь что, Зак? Я тоже много работаю. Я чертовски много работаю и день за днём вижу такое дерьмо, от которого тебя бы давно разорвало на куски. Я не хочу возвращаться домой к мальчишке, который играет в видеоигры и спрашивает, что я приготовлю ему на ужин".
" Ты считаешь меня мальчишкой?" – почти кричал Зак.
Макензи не планировала доводить разговор до ссоры, но её уже было не избежать. Она несколько месяцев хотела сказать ему эти слова, и сейчас, когда это произошло, она почувствовала облегчение.
"Иногда ты ведёшь себя именно так", – сказала она.
"Какая же ты стерва".
Макензи покачала головой и сделала шаг назад. "У тебя есть три секунды, чтобы взять свои слова обратно", – сказала она.
"Да иди ты к чёрту", – ответил Зак, обходя диван и направляясь к ней. Ей казалось, что он хочет ударить, но он понимал, что лучше этого не делать. Зак знал, что она легко положит его на лопатки; он нередко спокойно заявлял об этом, высказываясь о том, что ему не нравилось в их отношениях.
"Что ты сказал?" – спросила Макензи, даже желая, чтобы он вышел из себя и попытался её ударить. Помимо этого желания в её мозгу мелькнула ещё одна мысль: их отношениям пришёл конец.
"Ты меня слышала, – ответил Зак. – Ты со мной несчастна, и я тоже несчастен. И так мы живём уже довольно давно, Макензи. По правде говоря, мне это надоело. Мне надоело, что я для тебя стою на втором месте, потому что я знаю , что никогда не смогу стать для тебя важнее работы".
Она ничего не ответила, не желая ещё больше его провоцировать. Если ей повезёт, то ссора скоро закончится, а с ней наконец закончатся и их отношения, без драк и утомительных скандалов.
Она просто сказала: "Ты прав. Я несчастна. Сейчас у меня нет времени на отношения, а ещё нет времени на ссоры".
"Ну, тогда прости, что потратил твоё время", – тихо ответил Зак. Он взял бутылку пива, залпом допил её и раздражённо поставил на стол. Бутылка с силой ударилась о столешницу, и Макензи показалась, что стекло сейчас треснет.
"Я думаю, тебе лучше уйти", – сказала она. Она смотрела ему в глаза, выдерживая тяжёлый взгляд и давая понять, что её решение не обсуждается. Раньше у них тоже были ссоры, когда он был близок к тому, чтобы собрать вещи и уйти. Время пришло. На этот раз она не примет извинений и не согласится ни на примирительный секс, ни на манипулятивные разговоры о том, как они нужны друг другу.
Наконец Зак отвёл взгляд. Он выглядел взбешённым. Он прошёл почти вплотную к Макензи, выходя из гостиной и направившись в спальню. Макензи слушала, как он собирает вещи, стоя в кухне и лениво помешивая чай.
" Вот какой я стала , – подумала она. – Одинокой, холодной и безразличной ".
Она нахмурилась, зная, что к этому всё и шло. Когда-то её наставник предупреждал: если она поставит себе целью достижение чего-то в полиции, в её занятой, безумной жизни не останется места на здоровые отношения.
Через несколько минут до неё стало доноситься тихое бормотание Зака. Под аккомпанемент открывающихся и закрывающихся ящиков в спальне, она услышала такие слова, как "грёбаная сука" , "помешанная на работе" и "хренов бездушный робот" .
Это были обидные слова (она не могла притворяться, будто они её не ранили), но она решила на них не реагировать. Вместо того чтобы слушать бормотание Зака, она начала разгребать созданный им за день беспорядок. Она выкинула пустые бутылки из-под пива, вымыла несколько грязных тарелок и кинула в корзину пару грязных носков, пока тот, кто создал весь этот бардак – тот, кого она когда-то любила – продолжал поносить её последними словами в другой комнате.
*
Зак ушёл в 8:30, а уже через час Макензи легла спать. Она проверила почту, прочитав несколько отчётов, посланных офицерами на имя Нельсона. В них не было ничего, что требовало бы её немедленного внимания. Довольная тем, что может насладиться несколькими часами безмятежного сна, Макензи выключила прикроватную лампу и закрыла глаза.
Она провела рукой по той половине кровати, на которой когда-то спал Зак. Просто так, чтобы убедиться, что его там нет. Её не пугала пустая постель, потому что Зак часто не спал рядом из-за ночных смен. Сейчас, когда она знала, что он больше не будет здесь спать, кровать казалась Макензи даже больше, чем раньше. Растянувшись на всю её длину, она задалась вопросом о том, когда же всё-таки разлюбила Зака. Она знала, что это произошло как минимум месяц назад. Но тогда она ничего не сказала, надеясь, что то, что когда-то связывало их, может снова возродиться.
А всё стало только хуже. Она часто думала о том, что Зак тоже чувствовал, что она постепенно отдаляется, и её чувства к нему тускнеют. Но Зак был не из тех, кто придаёт значение подобным предчувствиям. Он всеми силами избегал ссоры, и, пусть Макензи было неприятно об этом думать, так и продолжал бы эту невыносимую игру в любовь только потому, что боялся перемен и был слишком ленив, чтобы съехать.
Пока Макензи размышляла обо всём этом, зазвонил телефон. " Супер , – подумала она. – Вот и выспалась ".
Она включила ночник, ожидая увидеть на дисплее номер Нельсона или Портера. А может, это звонит Зак, чтобы умолять её взять его обратно? На дисплее высветился незнакомый номер.
"Алло", – ответила Макензи, стараясь звучать бодро.
"Привет, детектив Уайт, – сказал мужской голос. – Это Джаред Эллингтон".
"О, привет".
"Я звоню не слишком поздно?"
"Нет, – сказала она. – Что случилось? Ты что-нибудь узнал?"
"Боюсь, что нет. Мне сегодня сказали, что результаты анализа дерева будут готовы только завтра утром".
"Ну, по крайней мере, мы знаем, с чего начнётся день", – сказала Макензи.
"Точно. Послушай, я тут подумал: может, встретимся за завтраком? – сказал Эллингтон. – Я хотел бы обсудить с тобой детали дела. Я хочу убедиться, что мы на одной волне и не упускаем ни одной, даже самой незначительной зацепки".
"Конечно, – сказала она. – В какое время тебе…"
Она вдруг замолчала, взглянув на дверь спальни.
На долю секунды ей показалось, что там кто-то есть. Она снова услышала ненавистный скрип половицы. На этот раз к нему добавился звук шаркающих ног. Она медленно встала с кровати, не выпуская телефон из рук.
"Уайт, ты ещё здесь?" – спросил Эллингтон.
"Да, я здесь, – сказала она. – Прости. Я спрашивала, в какое время ты хочешь встретиться".
"Как тебе семь утра в закусочной "У Кэрол"? Ты знаешь это место?"
"Знаю, – ответила Макензи, подходя к двери. Выглянув из неё, она увидела только тени и тёмные, расплывчатые силуэты. – Семь утра мне подходит".
"Отлично, – сказал Эллингтон. – Тогда до встречи".
Макензи почти не слушала его, выходя из спальни в небольшой коридор, ведущий в кухню. Всё же ей удалось выдавить из себя "отлично" прежде, чем закончить разговор.
Она включила свет в коридоре, осветив заодно кухню и немного гостиную. Как и несколько ночей назад, здесь никого не было. Просто, чтобы убедиться в этом, Макензи вошла в комнату и включила свет.
Конечно, в гостиной было пусто. Здесь негде было спрятаться, и единственное, чего здесь не хватало, это приставки Xbox, которую Зак забрал с собой. Макензи ещё разок оглядела комнату, совсем не радуясь тому, что её было так просто напугать. Она даже наступила на скрипучую половицу, вслушиваясь в звук и сравнивая его с тем, что слышала из спальни.
Она проверила, заперта ли входная дверь, а потом вернулась в кровать. Она в последний раз оглянулась прежде, чем выключить свет и вернуться ко сну. Пока свет ещё горел, она достала пистолет из прикроватной тумбочки и положила его сверху, рядом.
Она посмотрела на пистолет во мраке тёмной комнаты, понимая, что он ей не понадобится, но чувствуя себя спокойнее, зная, что он рядом, в поле зрения.
Что с ней происходит?
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
"Папа, папа, это я. Проснись".
Макензи вошла в спальню и съёжилась, увидев мёртвого отца.
"Папа, что произошло?"
В комнате была сестра, она стояла по другую сторону кровати, с разочарованием глядя на отца.
"Стеф, что случилось?" – спросила Макензи.
"Он тебя звал, но ты не пришла. Это твоя вина".
"Нет!"
Макензи прошла вперёд и, понимая, что это было безумием, забралась на кровать и прижалась к отцу. Она знала, что скоро его кожа станет холодной и бледной.
В холодном поту Макензи резко открыла глаза. Ночной кошмар разбудил её в 3:12 утра. Она села в постели, тяжело дыша и, сама того не желая, начала плакать.
Она скучала по отцу до боли в груди.
Она продолжала сидеть и плакать.
Она знала, что теперь у неё уйдут часы на то, чтобы уснуть, если ей это вообще удастся.
Как ни странно, ей вдруг очень захотелось поскорее продолжить работу над делом. Работая, она почти не чувствовала душевную боль.