- И зачем, по-твоему, кому-то могло понадобиться завалить такого парня, как Джерри? - осведомился Трахнутый.
- Ну, причин может быть множество. Может быть, он кому-то не заплатил или обидел не тех ребят, а может, кому-то просто не нравится, к чему идет дело, - сказал я доверительным тоном и глотнул пива из своего бокала.
- И к чему же оно идет? - спросил Трахнутый.
- К перемирию, к чему же еще?! Если хочешь знать мое мнение, никакое это не перемирие, а самая обыкновенная капитуляция. Нас предали!
Трахнутый кивнул и не торопясь закурил сигарету.
- А что ты узнал обо мне, когда занимался этим своим... вынюхиванием?
- Во-первых, приятель, я не вынюхивал - просто задал кому надо два-три вопроса. А во-вторых, я впервые узнал о твоем существовании пять минут назад. Ведь тебя не было в "Мятежном сердце" в день покушения.
- И очень жаль, что не было, - буркнул Трахнутый и потер подбородок.
Несколько секунд мы молчали. Я воспользовался паузой и глотнул еще пива.
- Значит, - продолжил Трахнутый, - ты узнал, что Джерри - старый боевик "временных", которого руководство ИРА решило либо прикончить, либо припугнуть, чтобы заставить следовать партийной линии. Так, что ли, получается?
- Что-то вроде того.
Трахнутый кивнул и коротким движением головы отбросил со лба упавшую на него прядь волос.
- А я, по-твоему, кто? - спросил он.
"Стареющий придурок, который выглядит как осветитель, сопровождающий "Грейтфул Дэд" на гастролях", - подумал я, а вслух сказал:
- Откуда мне знать?
Трахнутый откинулся на спинку стула.
- Сообразительный малый... - проговорил он вполголоса.
- Я просто читаю газеты, как все, - ответил я, оправдываясь.
- Где ты учился? - спросил он.
- Да нигде, собственно говоря. Так, кочевал с места на место. Дольше всего я проучился в классической школе в Белфасте, потом бросил.
- Чем занимался после школы?
- Работал каменщиком в Испании, потом некоторое время болтался в Лондоне.
- Значит, ты не наивный безграмотный пэдди, так, что ли? Небось читать и писать умеешь! - произнес Трахнутый с отвращением.
- Умею! - подтвердил я с негодованием, быть может, даже с чрезмерным негодованием.
- В тюрьме сидел?
- Нет.
- Никогда? - Трахнутый пристально взглянул на меня.
- Нет... То есть ты имеешь в виду настоящую тюрьму?
- Да.
- Никогда. Было у меня несколько задержаний, пару раз я даже находился под административным арестом, но я никогда не был в настоящей, долгосрочной тюрьме, - заверил я его.
- Это хорошо. Умные люди никогда не попадают за решетку, - сказал Трахнутый, и я почувствовал, что его отношение ко мне понемногу меняется в лучшую сторону. Подняв руку, он расчесал пятерней спутавшиеся седеющие космы и слегка наморщил лоб, быть может, припомнив свои собственные многочисленные отсидки в полицейских участках и тюрьмах предварительного заключения, разбросанных по всей территории Британских островов.
- Можно задать тебе вопрос? - спросил я.
- Да, - осторожно ответил он.
- Что случилось с теми двумя парнями, которые были с Джерри в Ревери-Бич? Они все еще с вами или?.. Я видел, как они палили из пушек. Наверное, легавые их забрали.
- Нет, нет, обоих выпустили под залог. Дело, впрочем, еще не закончилось. Особенно серьезное положение у Шеймаса, мы все за него переживаем. Его обвиняют в попытке убийства, хотя совершенно очевидно, что это была самооборона. Он не хочет идти на сделку, хочет защищаться до конца, и Джерри его поддерживает. Шеймас - правильный парень.
- А второй?
- Об этой крысе я и говорить не хочу. Большой Майк струсил, дезертировал. Мы ничего не слышали о нем с тех пор, как внесли за него залог. Буквально на следующий день этот подонок отбыл в неизвестном направлении. Он не оставил даже адреса, куда мы могли бы перевести то, что ему причитается. Если Большой Майк не появится и на суде, это обойдется Джерри в пятьдесят штук, а он не появится - я знаю.
- Может, не стоит относиться к нему так строго? Я вовсе не удивлен, что он испугался - переделка действительно была еще та. Он ведь здешний?
- Да. Бывший легавый из Бостона.
- Вот видишь, ему такие вещи внове, - сказал я, давая Трахнутому понять, что сам я, в отличие от Большого Майка, с младых ногтей привык к стрельбе и опасности.
- Жаль, что меня там не было! - снова сказал Трахнутый. При воспоминании о покушении на Джерри его руки непроизвольно сжались в кулаки.
- А я жалею, что я там был, - сказал я. - Правда, я помог Кит, и все же... - И я сделал из бокала большой глоток.
Трахнутый улыбнулся:
- Ты неплохо держался. Во всяком случае, для гражданского, для шпака, - сказал он, хлопая меня по плечу.
- Я просто чувствовал, что должен что-то сделать, чтобы обезопасить слабую девушку в такой напряженной ситуации, - ответил я. - Если бы не это, я бы, наверное, перетрусил еще больше вашего Майка.
Трахнутый наклонился и, взяв меня за руку, несколько раз сильно тряхнул.
- И все равно мы рады, что ты не перетрусил и сделал все как надо, - сказал он.
- Только не надо меня благодарить. Я сделал то, что обязан был сделать.
Трахнутый несколько мгновений размышлял, потом потрогал нос и небрежно собрал свои спутанные космы в "конский хвост". Стянув их резинкой, он снова посмотрел на меня.
- Ты знаешь, что это такое? - спросил Трахнутый и, закатав рукав, показал мне татуировку, изображавшую легендарного Ульстерского Пса - ирландского героя Кухулина. Правда, этот Кухулин почти не напоминал знаменитый памятник, стоящий в Дублине перед Главным почтамтом. Татуировка Трахнутого явно была сделана в тюрьме, сделана плохой иглой и самодельными чернилами, да и мастер, похоже, не отличался особыми способностями. Немного лошадиное лицо и чересчур пышные волосы делали Кухулина похожим на английскую королеву, что для Трахнутого - ярого республиканца и антимонархиста - было равносильно оскорблению.
- О чем это тебе говорит? - снова спросил Трахнутый, показывая на татуировку.
Я не смог удержаться.
- Это, случайно, не королева Елизавета? - спросил я.
- Что ты несешь, черт побери?! - мгновенно взъярился Трахнутый.
- Я - ничего. Просто это лицо немного напоминает мне ее величество - впрочем, как и любого другого члена королевской семейки. Всем известно, что царствующих особ у нас разводят словно лошадей, поэтому нет ничего удивительного в том, что все они похожи друг на друга. Постой-постой, может, это королева-мать?..
Трахнутый буквально кипел от ярости, и я испугался, что зашел слишком далеко. Отпустив мою руку, он прошипел:
- К твоему сведению, придурок, это Кухулин, герой "Похищения", Ульстерский Пес, самый знаменитый ирландец со времен Финна Маккула. Откуда ты явился, приятель? Похоже, что не из Каррикфергюса, а из какой-то глухой деревни, раз ты даже этого не знаешь!
- Извини, я не имел в виду ничего обидного. Просто я не очень силен в истории, - сказал я.
- Я вижу, - мрачно ответствовал Трахнутый и, допив пиво, снова наполнил бокал из кувшина.
- Неужели в школе вы не проходили "Похищение быка из Куальнге"? - спросил он после долгой-долгой паузы.
- К сожалению, нет, - сказал я.
- Ах да, я и забыл: ты говорил, что рано пошел работать. Наверное, тебя выгнали за то, что ты совсем не учил уроков.
- Читать и писать я умею, что еще надо? - ответил я довольно резким тоном, давая понять, что и моему терпению тоже есть предел.
Еще пару минут мы сидели молча. Трахнутый пристально смотрел на меня и качал головой. Я, напротив, сделал безразличное лицо и вплотную занялся своим пивом.
Но постепенно гнев Трахнутого остыл. Взглянув на меня, он внезапно расхохотался.
- Ты прав, дружище, татуировка хреновая! - сказал он.
Чувствуя, что напряжение между нами ослабло, я тоже позволил себе рассмеяться.
- Да нет, ничего, - сказал я.
- Хреновая! - продолжал стоять на своем Трахнутый. - Парень, который ее делал, неплохо расписывал стены, но тонкая работа оказалась ему не по плечу. Он все испортил.
- Я тоже пошутил насчет королевы. Я видел памятник на О'Коннел-стрит и сразу понял, что это Кухулин.
- Разыграл меня, значит, дерьмо несчастное? - восхитился Трахнутый, и на его лице появилась широкая привлекательная улыбка.
- Немножко, - признался я.
- Надо с тобой поосторожнее, Шон. Ты не такой простак, каким кажешься, да? Ладно, хватит об этом... Давай поговорим о чем-нибудь другом. Я и так расстраиваюсь из-за этой дурацкой татуировки.
- Ты любишь музыку? - спросил я первое, что пришло мне в голову.
- Нет. Не особенно.
- А чем ты обычно занимаешься в свободное время?
- Люблю тотализатор. А ты? - спросил Трахнутый, и я вспомнил, что он вырос возле ипподрома "Даун Ройял". Может, мне удастся завоевать его доверие, если я заговорю о скачках?
- У меня не было особенных возможностей заняться чем-то в этом роде, но время от времени я был не прочь поставить на лошадок пятерку-другую, - сказал я. - Мне нравятся скачки.
- Правда? А что тебе больше по душе - "гладкие" скачки или скачки с препятствиями?
- "Гладкие", конечно, - ответил я без колебаний. - Ведь стипль-чез - это чистая лотерея. Любой пижон может выиграть Большой национальный приз, а попробуй-ка одержать победу в Дерби или в Тройных испытаниях! Это уже настоящее искусство.
Трахнутому мой ответ явно пришелся по душе.
- Ты абсолютно прав, Шон, - с чувством сказал он. - Раньше я часто ездил на Челтнемский золотой кубок и иногда на Дерби. Однажды я даже побывал в Аскоте. Поразительно, но полиция даже не обыскивает тех, кто приезжает посмотреть на скачки. А ты говоришь - королева!.. Чем хочешь клянусь: если бы я захватил с собой чертов револьвер, я бы мог перестрелять половину британского правительства!
Он сделал небольшую паузу, дожидаясь реакции на свои слова. Я, разумеется, не колебался.
- И половина населения Земли сказала бы тебе спасибо, - сказал я, и Трахнутый снова улыбнулся. Его большие серо-голубые глаза утратили всякую холодность, и в них засветились признательность и искренняя симпатия.
- К сожалению, тогда я не мог этого сделать. У меня не было... полномочий. Честно говоря, у меня возникли кое-какие проблемы с теми типами, которые теперь задумали устроить хреново перемирие, так что в конце концов мне пришлось покинуть Страну Отцов и перебраться в Америку.
- Серьезные проблемы? - спросил я. Мне хотелось проверить, насколько Трахнутый готов доверять мне после первой встречи.
- Ну, коли ты спрашиваешь... Меня здорово подставили. С самого начала меня оклеветали!.. Я ничего не смог доказать, и мне вынесли приговор, а потом выставили из Ирландии под зад коленом и велели никогда больше не возвращаться, - с горечью проговорил он, и его лицо побледнело от гнева.
Я дал ему немного покипеть, прежде чем задал следующий вопрос. История о том, как Трахнутого "подставили", была мне хорошо известна, но я хотел знать, как много он согласен рассказать.
- Но за что? - спросил я.
- Ты слышал что-нибудь о Корки Кохрейне?
- Да. Это командир ИРА в Южном Армаге. О нем многие слышали. Сейчас он, кажется, в тюрьме.
- Ну да, мало кто не знает этого типа! Впрочем, дело не в нем. Пока он сидел, я стал встречаться с его бывшей женой. Они развелись, как ты знаешь, так что все было законно. Законно и честно. Мы даже не особенно скрывались. И вот однажды ночью меня разбудили какие-то ублюдки и отвезли домой к Корки. Там меня ждали два его брата. Эти сволочи здорово отделали меня рукоятками пистолетов якобы за то, что я изнасиловал жену Корки. Не стану сейчас распространяться о подробностях. Короче говоря, мне предложили уехать в Америку или в Англию, иначе однажды меня найдут с пулей в затылке.
- О господи!..
- Именно так все и было. Клянусь.
- И тогда ты переехал сюда и начал работать на Джерри?
- Нет, приятель, я начал работать с Джерри. Разница небольшая, но весьма существенная, - сказал Трахнутый.
- Понятно, - кивнул я.
В дальнем конце зала я заметил Джерри и Джеки, которые возвращались из туалета. Они о чем-то горячо спорили на ходу. У Джерри на лице застыло обиженное выражение; Джеки продолжал горячиться. Судя по его жестикуляции, они обсуждали какое-то спортивное событие, каратистский боевик или еще какую-то ерунду, в которой Джеки мнил себя специалистом.
- ...Поверь мне, - донесся до меня голос Джерри, - я знаю, что говорю! Солонину привозят в Ирландию из Бразилии или из Аргентины!
- Еще святой Патрик питался солониной, капустой и картофелем, - настаивал Джеки. - Именно поэтому мы едим все это в День святого Патрика!
- Это маловероятно, потому что картофель родом тоже из Южной Америки. До семнадцатого века в Ирландии он был совершенно неизвестен, - возразил Джерри, подходя к нам и усаживаясь на свое место. При этом он и Трахнутый обменялись быстрыми взглядами, смысл которых мне истолковать не удалось.
- Святой Патрик ел картофель! - упрямо пробормотал Джеки и, упав на стул, залпом допил пиво, запрокинув голову.
- А ты как думаешь, Шон? - спросил Джерри.
- О чем?
- Джеки, да благословит Господь его доброе сердце, считает, что в День святого Патрика мы едим солонину, капусту и картофель потому, что этим питался сам святой Патрик, когда совершал свои миссионерские путешествия по Изумрудному острову.
- Я не особенно разбираюсь в истории... - Я кивнул Трахнутому, и он ответным кивком подтвердил мои слова, - но, по-моему, картофель привез из Южной Америки сэр Уолтер Рэли, и это было гораздо позже, чем жил святой Патрик.
- Ты абсолютно прав, Шон. А ты, Джеки, впредь будешь знать, как со мной спорить, - сказал Джерри и повернулся к Трахнутому. - Надеюсь, твой разговор с Шоном был куда более плодотворным, чем моя беседа с этим молодым невеждой?
- Да, мы многое успели обсудить, Джерри, - подтвердил тот. - Я даже успел рассказать ему о бывшей жене Корки Кохрейна.
- Да-да, я ее помню. Она, кажется, теперь доктор наук, - сказал Джерри.
- Вовсе нет, ты все перепутал. У нее люпус. Люпус в начальной стадии, - возразил Трахнутый. - Любопытная получилась история. Знаешь, Шон, незадолго до того, как я... как мне пришлось собирать манатки, она объявила мне, что у нее люпус. Я добрый католик, Шон, в школе я даже изучал латынь, но я никогда не слышал о такой болезни - люпус. И вот я решил, что ее, черт побери, укусил оборотень. Представляешь?!
Тут Джерри и Трахнутый расхохотались. Джеки промолчал, и я подумал, что сейчас - самая подходящая возможность придать немного правдоподобия той роли, которую я играю. Ведь что ни говори, а я лихо утер нос "бойфренду", когда выступил со своим сэром Уолтером Рэли.
- Извини, Дэви, я что-то не понимаю, - сказал я.
- Люпус, люпин, волк... Ну? Понимаешь, люпус - это обыкновенная волчанка, а я перепутал ее с ликантропией, - пояснил Трахнутый.
Я с непонимающим видом уставился на него.
- Ну, теперь врубился? - спросил Трахнутый.
Я покачал головой.
- Ладно, это неважно, - сказал Трахнутый и, слегка приподняв брови, посмотрел на Джерри, как бы говоря: неплохой парень, только туповат малость.
Тут к столику вернулись Кит и Соня. С их появлением настроение сразу переменилось. Джерри сделался более общительным и разговорчивым, а Трахнутый - менее подозрительным; да и разговор крутился теперь главным образом вокруг новинок киношного репертуара.
Так мы мило болтали и пили.
Я присоединился к компании последним, поэтому теперь был мой черед угощать. Когда Джеки вылил в свой бокал остатки "Будвайзера", я отправился к бару, чтобы взять кувшин "Сэма Адамса". И, разумеется, там была она. До этого я ее не видел, но не сомневался, что она была здесь все время. Присматривала за мной. Наблюдала. На ней были черные джинсы в обтяжку, черная шелковая блузка и туфли на высоком каблуке. Она сильно накрасилась, однако даже переизбыток "штукатурки" не мог замаскировать ее незаурядную внешность. Особенно бросались в глаза ее вызывающе-рыжие волосы и ярко-алые губы, к которым она то и дело подносила стакан с джином. Небрежно облокотившись на стойку, она болтала о всякой ерунде с каким-то серфингистом, но я заметил, что с этой точки ей прекрасно видно все, что происходит в кабинете Джерри Маккагана. Не знаю, как давно она находилась в пабе, но Саймон уж точно ввел ее в курс последних событий.
Наши глаза встретились, но только на мгновение. В следующий момент она уже отвернулась. Вот она рассмеялась каким-то словам серфингиста, и ее мягкий смех разнесся по залу, словно приглушенный шум срывающейся со скал воды. Я взял пиво и вернулся к столику Джерри, чувствуя себя гораздо увереннее и спокойнее. Мой ангел-хранитель был начеку и даже на полшага опережал события, как, собственно, и полагается всякому уважающему себя доброму духу. Садясь на место, я вдруг подумал, что Джерри, Трахнутый и Джеки как-то съежились и потускнели. Они больше не казались мне такими значительными, как раньше. Они не знают, с кем имеют дело, думал я, и их болтовня о Кухулине, Уладе, Патрике и картошке представлялась мне сущей ерундой. Она была мозговым центром, хладнокровным и опасным хищником, драгоценной орхидеей среди репейников, а я... Я, в сущности, был незлым парнем, просто я побывал в аду. В самом глубоком аду. Я повидал самые мрачные места в самых темных мирах и поверг во прах людей пострашнее, чем "Сыновья". Темный Уайт, Большой Боб, Лучик... Я разделался с ними аккуратно, спокойно, профессионально, напевая про себя сладостные песни возмездия.
Нет, я нисколько их не боялся, этих тронутых фанатиков. Наоборот, это им следовало бояться меня.
Вечер подходил к концу. Я чувствовал себя спокойно и уверенно. Увы, Кит сидела между отцом и Джеки, но это было, пожалуй, единственное, что меня смущало. Разговор за столом снова зашел о новинках кино и музыки, о популярных телевизионных программах. Время от времени я тоже вставлял свое слово, но с допросом было покончено. Кажется, меня приняли за своего.
Какое-то время спустя я извинился и отправился в туалет, но вовсе не затем, чтобы успокоиться или собраться с мыслями. Джерри показался мне совершенно нормальным, да и Трахнутый не производил впечатления чудовища, нет... Просто мне нужно было отлить.