Оливер расхохотался и предложил Мардж тыквенных семечек. Она отрицательно покачала головой и стала выбираться со стоянки. Выехав на шоссе номер 405, она свернула на эстакаду, ведущую на север, и нажала на педаль акселератора. Мотор взревел, машина рванулась вперед.
- Итак, кажется, нам удалось кое-что нащупать, - подытожила она. - Харлан и Уэнди были знакомы. Более того - они встречались.
- Но ведь Уэнди осталась жива, Мардж.
- Возможно, Харлан стрелял в нее, но промахнулся.
- Ну да, а между делом уложил тринадцать человек, двое из которых к тому же сидели за тем же столом, что и Уэнди.
Оливер явно был настроен скептически.
- А что, если он как бы выпендривался перед ней? Дескать, посмотри, вот что я натворил - и все из-за тебя, - предположила Мардж
- Если Харлан хотел покуражиться перед Уэнди, почему тогда стрельбу вели два человека? Выпендриться он мог и без посторонней помощи.
- Но мы пока не уверены, что стрелявших было двое.
- Однако склоняемся именно к этому.
- Если честно, я вообще не знаю, к чему мы склоняемся, - призналась Мардж. - Мы ведь даже не можем точно сказать, что, собственно, ищем.
- Прежде чем мы приехали в фирму "Ашман и Рэйнард", я поговорил с Бертом о вдове Уолтера Скиннера. Она, между прочим, обожает "Старушки и мышьяк".
- Ты имеешь в виду фильм?
- Да, фильм.
- Мне вполне понятно, почему она его обожает. Там главные героини - две бабульки.
- Две бабульки, которые убивают людей.
- Люди, погибшие в ресторане "Эстель", были застрелены, Скотт, а не отравлены.
- И все же это наталкивает на определенные размышления. Ее старик ей изменял.
- Разве Берт сказал, что ее это бесило?
- Нет, он этого не говорил. Он сказал, что у нее в душе борются два чувства - горечь по поводу фортелей Уолтера с молодыми девицами и вполне искренняя печаль по поводу его смерти.
- Что ж, на мой взгляд, это нормально, - заметила Мардж. - Пожалуй, это единственное, что есть нормального во всем деле.
- Да, дельце и правда сложное. - Оливер бросил в рот еще несколько тыквенных семечек. - Ты есть не хочешь, Мардж? От этих бутербродиков, которыми нас угостили, только аппетит разыгрался.
- А ты знаешь, пожалуй, я бы перекусила.
- Как насчет "Дели" - ну, того заведения, где командует Оскар?
- А где это? На углу Вудли и Вентуры?
- На квартал западнее. - Оливер догрыз семечки. - Но только платишь ты. Мне теперь надо экономить - как-никак предстоит визит в "Краб и бочку".
12
Добраться до Жанин Гаррисон оказалось непросто. Декера то и дело переключали с одной линии на другую и просили подождать. Лейтенант успел переговорить с целой чередой секретарей и ассистентов, чем был немало удивлен - он не мог понять, зачем Жанин такой большой штат сотрудников, поскольку у него не было ясного представления о том, чем, собственно, она занимается. Мардж говорила, что Жанин много времени уделяет какой-то меценатской и благотворительной деятельности. Однако не только у Декера - у многих возникал вопрос, чем же она все-таки зарабатывает на жизнь.
Взяв наконец трубку, Жанин Гаррисон была очень вежлива и назначила лейтенанту встречу в своем офисе. Оказалось, что он расположен в особняке, выстроенном в псевдовикторианском стиле. Обилием витражей и свинцовыми переплетами на окнах этот особняк напоминал главное здание Гринвэйлского загородного клуба. Декер подумал даже, что оба строения, возможно, проектировал один и тот же архитектор.
Жанин Гаррисон облюбовала для себя и своих сотрудников помещение в роскошном пентхаусе. Приемная для посетителей была небольшой, но весьма шикарной - облицованные полированными ореховыми панелями стены, обитый глянцевой кожей диван с двумя кофейными или чайными столиками по обе стороны от него. На одном из столиков стояли недавно срезанные живые цветы, на другом лежали местные еженедельные газеты с фотографиями городских знаменитостей на первых полосах, а также несколько номеров "Архитектурного вестника". Секретарша лет сорока с небольшим предложила Декеру сесть и сказала, что Жанин вот-вот будет.
"Вот-вот" обернулось получасовым ожиданием, но, едва взглянув на Жанин Гаррисон, Декер подумал, что, будь он одиноким мужчиной, ему не пришло бы в голову жалеть о потерянном времени.
У Жанин было удивительно приятное овальной формы лицо с высокими скулами, отличная фигура и красивые, стройные ноги. Светлые, до плеч, волосы поблескивали и развевались, когда она шла. Широко расставленные зеленые глаза имели несколько неестественный оттенок, который им, по всей видимости, придавали контактные линзы. Грациозная, ростом около пяти футов и восьми дюймов, с тонкими лодыжками, изящными ступнями и чуть бледноватой, безукоризненной кожей, Жанин выглядела бесподобно. Лейтенанту показалось, что представшая перед ним женщина, вполне возможно, танцовщица или когда-то была таковой.
Жанин Гаррисон заглянула Декеру в глаза и, элегантно сплетя пальцы, тяжело вздохнула.
- Скажите, это будет очень невежливо, если я попрошу вас зайти еще раз через час? - спросила она.
- Вовсе нет, - сказал Декер, отводя глаза. - Что-нибудь случилось?
- Вы ведь знаете, всегда что-нибудь случается. - Она посмотрела в сторону, и на лице ее промелькнуло едва заметное озабоченное выражение. - Вы просто чудо. Итак, увидимся через час.
Чудо? - подумал Декер.
- Разумеется, - сказал он вслух.
Не говоря больше ни слова, Жанин Гаррисон повернулась и пошла прочь - очень медленно, с легким шуршанием, когда ее обтянутые колготками ноги соприкасались при ходьбе. Декер вернулся к машине, чувствуя себя заинтригованным и... смущенным.
Кто эта женщина?
Почему она так его заинтересовала?
Ему предстояло убить час. Поразмыслив, лейтенант решил, что у него достаточно времени, чтобы успеть заехать на работу.
Для Декера давно уже не было секретом, что гораздо легче и приятнее ползать под пулями, рискуя жизнью, чем общаться с бывшими женами. Он знал, что это в самом деле так, поскольку ему довелось попробовать на своей шкуре и то, и другое.
На автоответчике было пять посланий от Джен. Расположившись поудобнее за столом, лейтенант уставился на телефонный аппарат, затем снял трубку, с недовольным видом набрал номер и стал ждать ответа, болезненно морщась при каждом гудке. Услышав голос дочери, он вздохнул с облегчением Синди, как и следовало ожидать, была с ним довольно холодна, но сейчас это его не задевало - он был переполнен чувством благодарности к ней за то, что именно она сняла трубку.
- Понимаешь, звонила твоя мама, сказала, что ей надо со мной поговорить, - объяснил он.
- Ее нет дома.
- Передай ей, что я честно пытался с ней связаться, что у меня запарка и что я постараюсь пообщаться с ней завтра, так что она может больше не звонить мне на работу.
- А сколько раз она звонила?
- Пять.
- Ну, я ей устрою!
- Не вмешивайся в эти дела, Синтия. У тебя своих проблем хватает.
- Но ведь все началось из-за меня, - возразила Синди после некоторой паузы.
- Спасибо за помощь, только не надо принимать чью-либо сторону. Это еще больше осложнит всем нам жизнь. - Декер немного успокоился. - Ты очень на меня сердишься?
- Я очень тебя люблю, папа.
Голос Синтии звучал по-прежнему холодно, но чувствовалось, что она начинает оттаивать.
- Син, я хочу извиниться перед тобой, - сказал Декер. - Вчера вечером ты вела себя очень достойно. В отличие от меня.
- Ты просто был раздражен.
- Да.
- И тебя уязвило то, что я не посоветовалась с тобой, прежде чем что-то предпринимать.
- Да, немного.
- Ты сильно расстроился?
- Конечно. Я ведь не изменил своего мнения и по-прежнему не одобряю твоего решения. Но тебе в самом деле уже двадцать четыре года. Если я не в состоянии отговорить тебя, то, может, хотя бы встретимся где-нибудь на следующей неделе и вместе перекусим. Ты по крайней мере выслушаешь несколько советов старого ветерана. Напомни-ка мне еще раз, когда у тебя начинается учеба?
- Сразу после Нового года.
- Жаль, что бейсбольный сезон уже закончился, - сказал Декер. - Ты ведь живешь всего-навсего на расстоянии одного броска от кассы "Доджерз".
Синди рассмеялась.
- Пап, у меня к тебе большая просьба.
- Давай.
- Я буду очень рада выслушать все, что ты сочтешь необходимым сказать. Я уважаю тебя и как отца, и как хорошего полицейского, как профессионала. Только не надо меня опекать, ладно? Не звони в академию, не говори с моими кураторами, сержантами и преподавателями - вообще ни с кем, и не спрашивай ни у кого, как у меня дела. Я всерьез раздумывала, не взять ли мне девичью фамилию мамы, чтобы люди не знали, что мы с тобой родственники. Мне и без этого проблем хватит. Все будут сравнивать меня с тобой...
- О-о, это уже действительно серьезно.
- Если хочешь помочь советом - прекрасно, я не возражаю. Можешь дать мне столько советов, сколько твоей душе угодно - но при условии, что не забудешь о моей просьбе и выполнишь ее.
- Постараюсь, Синтия.
Повисла напряженная пауза, но при всей ее болезненности для Декера это в любом случае было в тысячу раз лучше, чем разговаривать с Джен.
- Ну что, "брэк"? - спросила дочь.
- Да мы ведь уже вышли из клинча.
- Я тебе позвоню, пап. Будь осторожен.
- Я люблю тебя, принцесса.
- Я тебя тоже. Пока.
Синтия решительно повесила трубку, а Декер еще какое-то время сидел, держа трубку в руке и слушая короткие гудки. Наконец он положил ее на рычаг и, повернувшись к компьютеру, принялся рыться в базах данных городских публичных библиотек. Ассигнования на приобретение нового оборудования в прошлом году были весьма скудными, и компьютер появился в кабинете Декера каким-то чудом. Однако это чудо сэкономило всему отделу огромное количество времени и избавило от нудной работы со всевозможными архивами. После входа в программу и введения пароля Декер получил на экране монитора полное меню и всего через несколько минут имел то, что искал: материалы старых номеров городской газеты "Уэст-Вэлли".
Набрав на клавиатуре имя и фамилию Жанин Гаррисон, лейтенант отдал ЭВМ команду на поиск. Большая часть информации была почерпнута из колонок светской хроники и материалов, посвященных благотворительным мероприятиям. В нескольких номерах десятилетней давности Декер обнаружил фотографии Рэя и Линды Гаррисон, несколько дней назад расстрелянных в ресторане. Они были весьма симпатичной парой. Светловолосая Линда с добрым взглядом и мягко очерченными губами выглядела очень молодо и казалась просто красавицей. Глядя на фото, Декер не мог поверить, что в тот момент, когда фотообъектив запечатлел Линду Гаррисон, ей было сорок три года - он дал бы ей двадцать три. Что касается внешности Рэя, то она соответствовала его возрасту. Крупный, крепкий мужчина с тронутыми сединой волосами, по-своему весьма привлекательный. Дочери обычно обожают таких отцов.
Декер продолжал просматривать колонки текста. Первое упоминание о Жанин встретилось ему в статье, посвященной приему и балу, устроенному по случаю ее "выхода в свет". Декера поразило, что люди все еще организуют подобные церемонии, да еще не где-нибудь, а в Лос-Анджелесе. Тем не менее у Жанин Гаррисон такой бал был, и она блистала на нем во всей своей красе - юная восемнадцатилетняя девушка в длинном платье с глубоким декольте, открывающим внушительный бюст, и соблазнительным разрезом до середины бедра. Такое платье могло символизировать все что угодно, только не невинность.
Декер снял очки и устало потер глаза. Чтение текста на компьютерном мониторе почему-то утомляло его больше, чем чтение обычных газет. Возможно, все дело было в том, что перед монитором приходилось сидеть в неудобной позе, не дававшей возможности расслабиться. Он снова надел очки, и глаза его заскользили по строчкам на дисплее. Жанин и ее родители устраивают благотворительный вечер в целях сбора средств для детских учреждений. Жанин и ее отец организуют благотворительный обед в местном доме престарелых.
Чем дальше, тем чаще в статьях упоминалось имя Жанин, и тем реже - ее отца. Жанин в самом деле проводила огромное множество благотворительных акций, и все они устраивались ради достижения благих, гуманных целей. В них частенько участвовали знаменитости, известные актеры - правда, не самые популярные, а в основном те, кто выпал из "обоймы" и надеялся снова вернуться на голливудский Олимп. Декер обнаружил, впрочем, что среди участников таких акций были не только слегка подзабытые "звезды", но и Стрэпп, и мэр города. На одной из фотографий он увидел Жанин, стоящую между капитаном и городским головой, - она широко улыбалась, обнажая идеальные зубы, словно выточенные из слоновой кости.
Декер еще раз потер глаза и посмотрел на часы. Шестьдесят минут пролетели незаметно, и теперь он уже опаздывал на встречу с Жанин Гаррисон. Ну и дела, подумал лейтенант. Что ж, придется сказать ей, что у него тоже случилось что-то непредвиденное. В конце концов, в жизни ведь и в самом деле постоянно что-нибудь случается.
Дэвид Гаррисон, открывший Уэбстеру дверь, был в халате, пижамных брюках и шлепанцах, так что детективу оставалось лишь гадать, разбудил он его в три часа пополудни, или же сын погибших в ресторане "Эстель" Рэя и Линды Гаррисон всегда ходил по дому в таком облачении. Уэбстер показал свой полицейский жетон, и Дэвид Гаррисон внимательно изучил его. Тем же напряженно внимательным взглядом карих глаз, больших и влажных, словно у газели, он с ног до головы оглядел и самого Уэбстера.
Детектив сразу же заметил, что глаза у Дэвида Гаррисона красные и ввалившиеся, что он бледен, тщедушен и не брился по меньшей мере сутки. Густые всклокоченные пряди сальных волос и темные тени под глазами достаточно недвусмысленно говорили о том, что вечером Дэвид, скорее всего, изрядно погулял на какой-то вечеринке.
- Разрешите войти?- спросил Уэбстер. - Хотя, конечно, мы можем поговорить и здесь, если хотите.
Дверь распахнулась во всю ширь, и Уэбстер шагнул через порог. Гаррисон продолжал молчать, детектив же принялся удивленно оглядываться вокруг.
То, что он увидел, было и в самом деле необычно. Сквозь две абсолютно прозрачные стены, скорее напоминавшие окна, открывался вид на каньоны и линию горизонта вдали. Интерьер был выдержан в холодном, жестком стиле и в ахроматических тонах - серых, белых и черных. Все остальные цвета словно отсекались стенами дома. Мраморные полы, ярко-белые стены с развешанными на них абстрактными картинами, строгие черные кожаные диваны без всяких украшений, стеклянные столики, музыкальная стереосистема на полках из черного дерева, на окнах не деревянные ставни и не матерчатые занавески, а металлические жалюзи.
- Я вас разбудил, сэр? - вежливо осведомился Уэбстер.
Гаррисон отрицательно покачал головой.
- Если бы. Кстати, зовите меня Дэйвом. Обращение "сэр" является... вернее, являлось... привилегией моего отца.
- Хорошо. - Уэбстер подошел к музыкальному центру и взглянул на стоящие на полках компакт-диски - это была в основном классическая музыка, в хорошем исполнении и на качественных носителях. Взгляд детектива пробежал по названиям.
- Интересно, - обронил он.
- Музыка - мое хобби, - равнодушно сказал Гаррисон, как человек, которому все на свете надоело.
- Я прежде всего имел в виду вот это - "Океаниды" Сибелиуса в исполнении Бернстайна, воспроизведение записи тысяча девятьсот шестьдесят второго года. У меня тоже есть эта вещь - на виниловой пластинке. И когда они умудрились сделать компакт-диск?
- Это новое издание, - ответил Гаррисон после некоторой паузы.
- Очевидно. - Уэбстер улыбнулся. - Мне стоит немалых трудов раздобывать хорошие записи. Как только заканчивается мое рабочее время, я отправляюсь на поиски. Разумеется, я знаю, куда идти и где искать. Вы не против, если мы сядем?
Гаррисон жестом указал на диван.
- Хотите выпить?
- Нет, благодарю вас.
- Надеюсь, вы не будете возражать, если я налью чего-нибудь себе?
-Это ваш дом, мистер Гаррисон, - заметил Уэбстер. - Вы делаете мне одолжение, принимая меня здесь.
- Хорошо сказано.
Гаррисон подошел к бару с зеркальными дверцами и достал оттуда высокий хрустальный стакан.
- Хотите, я поставлю компакт-диск, который вас заинтересовал?
- Буду признателен.
- Значит, решено. - Дэвид Гаррисон плеснул в стакан двойную порцию неразбавленного виски "Джонни Уокер" из бутылки с синей этикеткой. - Вы очень неплохо работаете под южанина, - заметил он. - Должно быть, это помогает вам добиваться успеха у девушек.
-Так оно и было, пока я не женился, - широко улыбнулся Уэбстер.
Дэвид Гаррисон отхлебнул из стакана изрядный глоток и поставил обещанный компакт-диск с музыкой Сибелиуса.
- А теперь вы добропорядочный семьянин и трудолюбивый, добросовестный полицейский.
- Верно.
Гаррисон нажал на кнопку "пуск", и комнату заполнили чудесные звуки. Уэбстеру захотелось прикрыть глаза и забыть обо всем, полностью погрузившись в чарующий мир, созданный великим финским композитором. Однако вместо этого он вынул свой блокнот и стал ждать, пока Гаррисон прикончит виски и сядет. Допив скотч, молодой человек снова наполнил стакан и опустился на обитый кожей, довольно неуклюжей формы стул. Халат его распахнулся, открывая глазу тощий торс с поросшей редкими волосками цыплячьей грудкой. Сев, Дэвид Гаррисон широко раздвинул ноги. Поскольку ширинка его пижамных брюк была застегнута лишь частично, Уэбстер получил возможность убедиться, что трусов на хозяине дома не было.
- Я от души сочувствую вашему горю, мистер Гаррисон, - сказал детектив.
- Можете за меня не переживать, - откликнулся Дэвид и посмотрел Уэбстеру прямо в глаза.
- Надеюсь, вы позволите мне задать вам несколько вопросов? - спросил Уэбстер.
- Можно подумать, что у меня есть какой-то выбор, - улыбнулся молодой человек. - У меня ведь его нет, не так ли?
- Всего пара вопросов, сэр.
- Все что хотите, cap.
- А вам пальца в рот не клади, - улыбнулся Уэбстер.
- Если меня подпоить, я становлюсь очень уступчивым. - Гаррисон подмигнул детективу и рассмеялся. - Что, немножко запаниковали, cap? Ладно, не волнуйтесь. Вы не в моем вкусе. - Он слегка наклонился вперед. - Я в своей жизни очень много экспериментировал, но, увы, - оказалось, что в смысле секса я весьма скучен и примитивен. Как ни странно, при всем моем богемном характере и образе жизни, я предпочитаю женщин. Очень жаль, но это факт. А в остальном я вполне достойный образчик эксцентричного чудака.
Допив вторую порцию виски, Гаррисон встал и налил себе еще.
- Вообще говоря, - добавил он немного погодя, - я всего-навсего занудный бисексуальный пьяница.
- Вы где-нибудь работаете? - спросил Уэбстер.
Гаррисон снова поднес к губам стакан.