– Да, кажется, только мы не поехали. Нет, еще Лену Алексееву я видела в ресторане. Впрочем, она до сих пор сидит. – Я проследила Аленин взгляд. Лена сидела на открытой веранде ресторана, не спеша, потягивала из стакана апельсиновый напиток и задумчиво смотрела на море. – Если бы она ехала со всеми, давно бы сидела в автобусе, который в девять часов должен выехать из отеля, – Алена взглянула на циферблат часов и добавила: – По идее он уже отправился.
– Знала бы, что там интересно, можно было бы и поехать, – сказала я, пока не зная огорчаться или наоборот радоваться тому, что у нас появилась возможность покупаться и позагорать в свое удовольствие, не заморачиваясь на расследовании.
– Вообще-то меня Поль обещал свозить на остров Праслин, – смущенно призналась Алена. – У него есть катер. Если вы хотите, я спрошу, может, мы поместимся вшестером.
– Не надо, – отказалась я, не желая испортить Алене романтическую прогулку. – А вы сегодня собирались?
– Да, после завтрака, на целый день. Так что до вечера вы меня не ищите.
– И мы хотим! – стал канючить Санька. – Алена, спроси Поля. Может, он возьмет меня с собой?
"Очень ты ему там нужен", – мысленно ответила я Саньке, вслух же произнесла:
– Счастливой дороги, Алена. Спасибо за предложение, но мы останемся в отеле.
– Почему?! Я пойду, спрошу у мамы, – рассердился на меня Санька. – Она меня отпустит с Аленой.
– Она не отпустит. Тем более что мы собирались взять такси и покататься по побережью, посетить Викторию, – придумала я на ходу, чтобы отвлечь Саньку. – Как же мы поедем, Саня, без тебя?
– Правда? – удивилась Аня, вспоминая, был ли вчера разговор о том, чтобы прогуляться по столице Сейшел.
– Я и тетя Алина сегодня договорились о поездке. Времени не так много, надо сувениры приобрести.
К нашему столику подошел Поль. Санька взглянул на гида, но попросить взять его с собой постеснялся. Поль выглядел весьма озабоченным.
– Отправил, – доложил он Алене. – Сказал Кристиану, чтобы тот смотрел за туристами в оба. Но он такой непутевый, этот Кристиан, – покачал Поль головой. – Сколько раз его на островах забывали. Если бы он не был племянником директора туристического агентства, его давно бы выгнали. Пять лет проучится в московском Университете дружбы народов, а русский знает на "троечку", – разоткровенничался наш гид.
– Что же тогда наши туристы смогут почерпнуть от вашего Кристиана? – возмутилась я. – Деньги уплачены за экскурсию с русскоговорящим гидом!
– То, что ему надо сказать, он зубрит наизусть, а вот на вопросы он отвечает с большим трудом. Может, мне с ними поехать? – вслух задумался Поль.
– А разве, автобус с туристами еще не уехал?
– У меня мотоцикл, я могу их догнать на пристани. Алена, вы со мной? – спросил он девушку.
Естественно, Алена была согласна. А вот Санька в любом случае на мотоцикле не поместился бы. Так решился вопрос с его поездкой на остров Праслин.
– Когда поедем потрошить Викторию? – спросил Санька, проводив Алену завистливым взглядом.
– После обеда, наверное. Надо этот вопрос согласовать с твоей мамой. Вот прямо сейчас допью кофе и пойду, спрошу у нее.
Я могла предположить, что известие о том, что Кудрявцевы поедут на экскурсию, весьма расстроит Алину, но чтобы так… Алина едва не заплакала от досады.
– А почему мы не поехали?
– Ты же сама сказала, что на кокосы посмотрим, когда будем плыть на Ла Диг.
– Я так говорила?!
На пляже появились наши дети. Бросив на свободный шезлонг полотенца, они упали на песок в непосредственной близости от нас.
– Да, ты так сказала, мы ушли на пляж, а все остальные записались, – продолжала я разговаривать с Алиной.
– Да? Кто же знал? День пошел насмарку, – удрученно протянула она.
– Как так насмарку? – спросил Санька. Он лежал, наполовину зарывшись в песок, и вполуха прислушивался к нашей беседе. – А Виктория? Вы собирались в город ехать. Я, между прочим, обещал биологичке коралл привезти. Она мне за это годовую оценку повысит. Нет, мы так не договаривались. Обещали – везите!
– И правда, Алина, поехали в Викторию? Погуляем по городу, что-то из сувениров прикупим.
Алину долго уговаривать не пришлось. Решили переждать дневную жару и после четырех рвануть в столицу.
С транспортом, как нас и предупреждал Поль, на острове проблем не было. Перед отелем стояли в ряд автомашины, которые можно было взять в аренду, но мы предпочли услуги таксиста, который вполне сносно изъяснялся на английском языке. Вообще-то на Сейшелах национальным языком считается креольский, но английский и французский языки тоже весьма широко распространены.
– Джон, – представился нам темнокожий водитель, хотя в водительской карточке, скотчем приклеенной к стеклу, было отпечатано другое имя, более длинное и трудно выговариваемое.
Джон оказался весьма общительным типом, он даже предложил нам экскурсию по городу, магазинам и сувенирным рынкам, и всего за пятьдесят рупий, а если еще добавим, то он поторгуется за нас с продавцами. Пятьдесят рупий мы ему пообещали, а вот от посредничества с продавцами отказались. Алина и сама кого хочешь уболтает и собьет цену – для нее торговаться сплошное удовольствие.
Джон, как заправский гид, начал рассказывать о столице еще до того, как мы в нее въехали. На полпути он остановил машину и заставил нас выйти:
– Чувствуете запах? – спросил он.
Я вздохнула полной грудью.
– Что это?
Воздух был насыщен знакомым ароматом, пряным и сладковатым.
– Это плантации корицы. Город окружен ими со всех сторон. Виктория расположена меж холмов Сигнал, Крэв-Кер, Ниоль и горы "Три брата", потому аромат коричных деревьев собирается здесь, словно в чаше, – пояснил Джон. – Кстати, оглянитесь на море. С этого места открывается изумительный вид на другие острова архипелага.
– Действительно красиво, – выдохнула я. – Зеленые острова в лазурном океане. Очень красиво.
Удовлетворенный признанием красоты Сейшельских островов, Джон повез нас дальше. За остаток пути мы узнали, когда город был основан, и сколько в нем проживает человек, сколько гостиниц, аэропортов и морских портов. Всего оказалось не так много. Если население Сейшельских островов всего около восьмидесяти тысяч человек, а на острове Маэ девяносто процентов от общего числа, то если поселить в Виктории девяносто процентов от населения острова, то получается не более семидесяти тысяч – по нашим меркам это один район не самого большого областного центра.
Но мне городок понравился. С одной стороны – горы, с другой – синий океан, а посредине узкие улочки, белые дома и яркая зелень экзотических растений.
Джон вырулил на главную улицу города – Маркет Стрит. Само название говорило за себя: на этой улице располагались многочисленные магазины, сувенирные лавки и рынки. Как и на всякой центральной улице, нашлось место и собору. В начале двадцатого века в Виктории был сооружен знаменитый собор Непорочного зачатия.
– Господи, – ахнула Алина, увидев миниатюрную копию "Башенных часов" лондонского Воксхоллского моста.
– Это "Часовая башня", – просветил нас Джон. – Она построена практически в одно время с собором, в начале двадцатого века. В нашем городе есть, на что посмотреть, – сказал наш шофер и стал сыпать названиями: – Музей естественной истории, Исторический музей, Ботанический сад Мон-Флери, Национальная библиотека… – Среди прочих достопримечательностей он назвал рынок, два светофора (кстати, они единственные в городе) и казино в отеле "Барборонз-Бич". – Но прежде, чем вас отвезти на рынок, я должен показать вам статую "Зом либ" (свободный человек), сваренную из железного лома, – с гордостью предупредил нас Джон.
– Круто! – воскликнул Санька. – Везите.
Не сказать, что статуя мне понравилась, я вообще весьма консервативна во взглядах на искусство, но чтобы не обидеть Джона, я обошла этого "свободного человека" вокруг и много значительно покивала:
– Весьма недурно.
После этого Джон нас повез на рынок. Поставив машину на парковке, он сказал:
– Идите сами. Буду ждать вас здесь, сколько потребуется. Предупреждаю, люди здесь приветливые, но до безобразия приставучие.
И сразу его слова нашли подтверждение. Стоило мне окликнуть рванувшую к уличному торговцу Анюту, как меня тут же обступила толпа ребятишек разного возраста, от пяти и старше.
– Русиш! Русиш! Купи, купи. Доллар, доллар, – они протягивали нам замызганные и помятые почтовые открытки и требовали их купить.
Если бы не Джон, гаркнувший на своем языке на ребятню, нам бы вряд ли удалось от нее отбиться. Я стала сомневаться, надо ли нам идти на рынок, не повторится ли подобная сцена там, но таксист меня заверил:
– Не волнуйтесь, это дети. Взрослые не будут уговаривать вас купить то, что вам не нужно. У местных торговцев всегда есть покупатели. Один совет: морской орех не покупайте с рук. Могут быть неприятности на таможне. Вас не выпустят без специального разрешение на провоз ореха или чека из магазина.
– А где лучше покупать на рынке или в магазине? – спросила Анюта.
– Орех?
– Почему орех? Сувениры.
Джон после секундной задержки ответил:
– Если не ювелирные изделия, не часы и не технику – легко наткнуться на подделку, – то на рынке дешевле, не намного, но все-таки дешевле.
От шопинга мы получили истинное удовольствие. На лотках можно было найти и африканские маски, доставленные с континента, и изделия из верблюжьей кожи – подобные я видела в Египте, – и мерные отрезы батиста (сари), какими обычно обматывают себя индийские женщины, и поделки из оникса, яшмы и других полудрагоценных камней. Чувствовалось влияние и Африки, и Азии, и Индии.
Все можно было объяснить, вспомнив историю. Освоение Сейшельского архипелага начали французы в конце восемнадцатого века. Колонисты использовали труд рабов, ввозимых с Мадагаскара и невольничьих рынков восточного побережья Африки. В начале девятнадцатого века острова перешли англичанам, которые после отмены рабства стали поощрять переселения на острова арабов с Маврикия, а также индийских торговцев и наемных работников.
Походив по торговым рядам, мы с Алиной купили для нашего офиса коллекцию африканских масок. Олегу и майору Воронкову я приобрела по резной курительной трубке и пепельнице. Дети понабирали друзьям резных деревянных брелков для ключей в виде забавных человечков с выпирающими животами и короткими конечностями. Санька еще купил кусок коралла. Аня, чтобы от него не отставать, приобрела засушенную и покрытую лаком морскую звезду.
– Ну что ж, день покупок прошел на "ура", – удовлетворенно констатировала Алина. – Я довольна. По поводу сувениров можно больше не напрягаться.
– Мама, мама, – дернул ее за руку Санька. – Смотри, тот мужчина. Он с нами вчера был!
Точно! Между рядами торговцев шел толстяк-одессит, тот, что утверждал, будто краше его родной Одессы города нет. Его легкоузнаваемый говорок долетел и до наших ушей. Впрочем, "долетел" мягко сказано – мужчина перекрикивал торговцев в радиусе десяти метров.
– Обмельчали Сейшелы! Разве ж это кокосы? – он держал на ладони орех, примеряя, сколько тот может весить, а весил он не меньше двух кило. – Вот раньше были кокосы, как кокосы. Вы видели настоящие кокосы? – спрашивал он местного жителя, выросшего на этих самых кокосах. – Вот на Привозе продают кокосы – всем кокосам кокосы. Во! – одессит широко развел руки. У него получалось, что одесский кокос должен был быть не меньше баскетбольного мяча. – И шо вы просите за этот кошерный грецкий орешек?
Местный житель выставил вперед ладонь с растопыренными пальцами и в слух сказал:
– Файв доллар!
– Не смешите меня! Хотите рупию? Больше не дам – рука не поднимется дать вам больше. Вот такой орех у нас в Одессе дешевле помидора в разгар сезона. А помидоры у нас вообще даром. Вы кушали когда-нибудь настоящий украинский помидор? По глазам вижу, что не кушали. Считайте, что жизнь у вас не удалась. Украинский помидор – это песня песней. Запомни. Будешь потом внукам рассказывать, что видел человека, который каждый день кушает украинские помидоры.
Какое счастье, что торговец ни слова не понимал по-русски. Он только беззвучно моргал глазами, оставаясь в неведении, будут у него покупать орех или нет. Еще он не мог взять в толк, почему кокос постоянно называют странным словом "помидор".
Мы же стояли в метре от этой пары и умирали со смеху. Услышав наше хихиканье, мужчина резко повернул к нам голову.
– Кого я вижу! Те ли это дамочки, шо вчера прыгали по скалам как горные козочки? Вижу, шо те! Со вчерашнего дня вы стали только краше.
– Да мы вчера были с вами на экскурсии, – поддержала разговор Алина. – Я смотрю, вы тоже сувениры домой покупаете.
– Так надо же поддержать их экономику. Шо мы, звери какие, смотреть на голодных сейшельцев.
– Мы вот тоже всего накупили. А вы надолго приехали?
– Последний день, – вздохнул одессит. – На рассвете улетаем на родину. Да не плачь ты, Сима. Завтра уже будешь в своей Одессе, увидишь свою мамочку, – он похлопал по плечу рядом стоящую дамочку, которая в каждой руке держала по кокосу и плакать, похоже, не собиралась. – Осточертело тут! Море, солнце, песок, пальмы – сплошная "Негрыада"! И жратва здесь так себе. Банан, кокос… Хотя бы раз дали селедочку или форшмачок, о фаршированной рыбе я молчу, о ней здесь и не слыхали, дикари. Теща у меня еще та стерва, – он перешел на шепот, – но рыбу-фиш никто лучше ее в Одессе не готовит. Ну, а в других городах и вовсе не знают, что это такое.
Я хотела возразить, мол, умею тоже готовить фаршированную рыбу. Кто пробовал мою стряпню, все хвалили. Но мужчина тарахтел, не давая вставить нам ни слова.
В короткий промежуток времени, когда одессит закрыл рот, чтобы открыть кошелек и вытащить из него рупию для торговца, Алине все же удалось вставить:
– А знаете, ведь тот мужчина, которого мы вчера не досчитались на катере, погиб.
– Что-то слышал. Сима говорила. Вроде головой долбанулся мужик. Да это и понятно: он так нервничал, так нервничал.
– Нервничал? С чего вы взяли? Вы с ним разговаривали? – спросила я.
– Я? Да зачем он мне нужен, чтобы я с ним нервничал? У меня уже есть больной мозоль – моя теща, чужого мне не надо.
– А разве он приехал с тещей? – я встряхнула головой, не очень-то понимая, о чем говорит одессит.
– Тещей? Нет, тещи с ним не было. Это нужно быть совсем идиётом, чтобы с тещей полететь на Сейшелы. Но с кем-то ваш покойник разговаривал – факт. Мы с Симочкой бродили по острову, притомились – отдышка, будь она неладна, – сели передохнуть на камушек. А сверху голоса доносятся, вернее один голос, того товарища, но он явно кому-то отвечал. Я еще говорю Симе: "Погода хорошая, солнце, море. Что людям еще надо? Зачем связки напрягать?"
– А там, наверху, кричали?
– Почему кричали? Возмущались. Типа, разве мы с вами знакомы? Да я вас в первый раз вижу!
– И это все покойник говорил?
– Тогда еще не покойник, – поправил меня одессит.
– А что второй?
– Того, что в друзья к покойнику набивался, я не слышал. Должно быть, он что-то говорил, но тихо. А тут птички поют, бабочки крыльями скрежещут, сверчки там разные… Симочка, ты второго слышала?
– Миша, что ты ко мне пристал? Лучше спроси, почем эта желто-розовая хрень и с чем ее едят, – Симочка указывала пальцем на экзотический фрукт, который соседствовал с кокосом. Она даже взяла его в руки, чтобы понюхать. Очевидно, запах плода не впечатлил ее, и она положила его на место.
– С хреном едят! – не растерялся Миша. – Давай маме возьмем? – предложил он и тут же был сражен разгневанным взглядом супруги. – Как хочешь. Так ты слышала, о чем наверху говорили?
– Сокровище мое, ты так сопел в свои две дырки, что я и первого не слышала. А тот, второй, вообще молчал.
– Ясно, она всегда на слух жаловалась, – пояснил нам Миша и добавил: – Какой с нее спрос?
– Понятно, – кивнула Алина. – Может, вы видели, как эти двое спускались?
– Не видели, меня Симочка, практически сразу потащила дальше. Ей разве есть дело до моих больных мозолей?
Если бы не Симочка Миша еще бы час разглагольствовал о своих больных мозолях. Честно говоря, его многословие стало раздражать. Я была благодарна женщине, которая, оборвав свое "сокровище" на полуслове, утащила покупать маме подарок.
– Ты думаешь, Бабенко разговаривал с Кудрявцевым? – спросила меня Алина, когда мы вышли с гудящего, словно пчелиный рой, рынка.
– Какой смысл Бабенко отказываться от знакомства, если как минимум еще два человека знают, что он знаком с Кудрявцевым?
– Не знаю, может, они общались очень давно? И он забыл его лицо? Я вообще тебе скажу, группа собралась еще та. Все держаться друг от друга на расстоянии.
– Что есть, то есть. Обычно за границей соотечественники в кучу сбиваются. Так надежнее, веселее, а эти как тараканы разбрелись по норам.
– А я вот наберусь наглости и спрошу у Кудрявцева, – решительно заявила Алина, – не думает ли он помочь с транспортировкой тела соотечественника на родину. Я даже не буду его спрашивать, знаком ли он с Бабенко. Просто намекну ему, что должок у него есть перед семьей Павла Алексеевича. Пусть Кудрявцев знает, что нам многое о нем известно. Если начнет юлить, отстраняться – сам себя и выдаст.
– Тогда лучше с начала "подъехать" к его жене, Раисе Антоновне. Она точно будет защищать мужа, попытается выставить Бабенко в неприглядном свете.
– Кудрявцева может не знать обо всех конфликтах мужа.
– Попробовать-то можно?
Наши мнения разделились, но, немного подумав, Алина предложила компромиссный вариант:
– А если нам к этой семейке подойти с разных сторон? Я беру на себя Ивана Петровича, а ты пытаешься все вытянуть из Раисы Антоновны.
Глава 6
Таксист Джон еще повозил нас по городу. Мы посетили парочку магазинов, полагаю, что они принадлежали знакомым нашего водителя. Это стало понятным, когда Джон просил хозяина сделать для нас скидку и при этом двусмысленно улыбался, подмигивая одним глазом. Скидку нам сделали, но не такую ж и большую. Если бы Алина стала торговаться, она бы опустила цену на половину. Увы, в данный момент ее голова была занята мыслями о покойном Бабенко и о предстоящем разговоре с Иваном Петровичем Кудрявцевым.
В отель мы вернулись к вечернему открытию ресторана. У нас уже был план, с чего начать беседу с супругами Кудрявцевыми. Загвоздка состояла лишь в том, как разбить на время парочку. Ничего путного в голову не приходило, но Алина не унывала, полагаясь на экспромт.
– Не всегда же они вместе ходят! Захочет Раиса Антоновна в туалет, не пойдет же Иван Петрович за ней? Не пойдет! Ты перехватишь Раису Антоновну, а в этот момент я сцапаю ее мужа.
– А это обязательно перехватывать Раису Антоновну в туалете?
– Нет, можешь окликнуть ее на выходе, – немного подумав, разрешила Алина. – А я пока ты будешь ее ждать, уведу в сторону Ивана Петровича.
Дети, не заходя в номера, побежали ужинать. Мы с Алиной, договорились, отнести покупки в бунгало, а после встретиться на главной аллее. Пока я шла к себе в номер, по пути мне встретились несколько человек из нашей группы. Собственно, группы как таковой не было, просто я так называла всех тех, кто летел с нами в одном самолете.