Разумеется, моя подруга никакого отношения к Интерполу не имеет, но что ей стоит так сказать? Ничего! Алина по жизни актриса и авантюристка. Что интересно, на тот момент, когда она врет, да еще так убедительно, очень многие безоговорочно ей верят. А уж если перевоплощается в работников правоохранительных органов, то заставляет трепетать всякого.
– Ладно, меня только не пугай, – попросила я Алину. – Нам пора. Где наши дети? Они уже поели?
Дети, проявляя самостоятельность, сидели за три стола от нас. Аня уже допивала чай, а сытый Санька играл с салфеткой, скатывая ее в шарик. Я помахала им рукой, приглашай к выходу.
Глава 9
В холле мы появились последними. Хотя на часах было без трех минут девять, Поль сделал нам замечание:
– Я уже хотел посылать за вами. Только вас ждали. В девять ноль-ноль за нами должен заехать микроавтобус.
– Мы пришли вовремя, – пожала я плечами, из опыта работника туристической фирмы зная, что чаще всего в поездках опаздывают не туристы, а автобусы. – Посмотрим, когда нас заберут из отеля. А где остальные? – спросила я оглядываясь.
Потягивая через трубочку безалкогольный коктейль, на одном из диванов расположилась Лена Алексеева – без мужа. Странно, что Дмитрий отпустил ее на экскурсию одну. Обычно эта парочка неразлучна, причем, как я смогла заметить, инициатива быть вместе исходит от Дмитрия, очень уж он опекает Лену.
Напротив Алексеевой, в кресле сидела скромница Зоя Александрова. Своим поведением она напоминала улитку, которая при малейшей опасности готова спрятаться в домик. Вот и сейчас девушка читала журнал, намеренно отгородившись от всех, кто в данный момент находился в холле. А кроме нас четверых, Алексеевой и Поля, здесь еще был Ярцев, Коровин и Коломиец.
– Прекрасно, – сказал Поль, пересчитав присутствующих. – Девять человек, я десятый. Должны на двух повозках поместиться.
– Поместиться на повозках? – переспросил Санька. – Разве этот автобус не за нами?
Через стекло было прекрасно видно, как к крыльцу подкатил микроавтобус с названием туристической фирмы.
– Автобус я тоже вижу, можете идти, занимать места. А на повозке мы будем кататься, когда приплывем на остров Ла Диг. Там запрещен автотранспорт, а туристов катают на воловьих повозках. Девять человек вполне могут поместиться на одной – двух повозках.
– На одной точно не поместимся. И на двух мало вероятно, подсунут каких-нибудь дохликов, – деловито бросил Санька и зашагал к автобусу.
Как только автобус тронулся с места, Поль начал рассказывать о Сейшельских островах, их государственном статусе и столице Виктории. За полчаса, пока добирались к пристани, он как раз уложился. По-моему его никто не слушал, поскольку все хотя бы по разу уже съездили на экскурсию, а каждый раз, выезжая за пределы отеля, гид считает своим долгом посвятить отдыхающих в историю Сейшельских островов.
На пристани мы пересели на моторное суденышко, стилизованное под средневековую шхуну. С нами на борт взошла еще группа итальянцев. Как и в прошлый раз, я отметила, что более недружной группы, чем наша, мне встречать не доводилось. Кроме меня, Алины и наших детей, все разбрелись по разным углам.
Лена Алексеева ушла на нос, сняла сарафан и улеглась на полотенце загорать. Зоя, дочитав один журнал, вытащила из сумки второй. Коломиец, как уселся рядом с Полем, так до конечного пункта с ним и просидел. Ярцев достал из спортивной сумки бутылку воды и с лицом хронического язвенника стал демонстративно из нее потягивать мелкими глоточками. Коровин, взглянув на соотечественника, крякнул и вытянул из полиэтиленового пакетика "ребро", такую емкость, в которую обычно наливают коньяк, но пить не стал. Взболтнув содержимое, он решил размяться пивом, а потому ребро положил обратно в пакет, а вместо него достал банку пива. Но и пива Николаю Павловичу было достаточно, чтобы опьянеть. Очень скоро он начал клевать носом. Походив недолго по палубе, он нашел себе место, чтобы прислонить голову и захрапел до самого острова Праслин.
В общей сложности на остров Ла Диг мы добирались около трех часов. Два часа мы плыли до острова Праслин, прошли от него достаточно близко, чтобы рассмотреть огромные скалы, которые чередуются с тихими и уютными пляжами. Очень красивый остров. Изумрудная зелень. Белоснежный песок. Пальмы, наклоненные к воде. Голубая вода Индийского океана, набирающая цвет по мере удаления от берега.
– Как красиво! – не сдержала восторга Зоя Александрова. – И удивительно знакомый пейзаж. То ли на открытках я его видела, то ли в кино.
– В кино, – кивнул Поль. – В этих местах снимали фильмы "Голубая лагуна" и "И возращение в голубую лагуну" с Милой Йовович в главной роли. Режиссеры вообще любят эти острова. Половина фильмов о пиратах снята здесь.
– Круто! – воскликнула Анюта.
– Вы многое потеряли, отказавшись от экскурсии на Праслин, – посочувствовал нам Поль. – На этом острове расположен уникальный национальный парк Вэлли-де-Мэй (Майская долина). Между прочим, этот парк включен в список Всемирного Наследия ЮНЕСКО. Здесь произрастает более чем семь тысяч пальм "Коко де мер" и обитает такая редкая птица, как черный попугай. Очень немногие зоопарки могут похвастаться таким экспонатом. А знаете, на этом острове пахнет ванилью, как на кондитерской фабрике!
– Почему?
– Да потому, что здесь находится фабрика по производству ванили. Райское место. Хочется перефразировать название фильма "Увидеть Праслин и умереть", – вздохнул Поль, глядя на утопающий в изумрудной зелени остров.
– Что собственно и сделал Кудрявцев, – сорвалось с моего языка.
– Я совсем не это имел в виду, – стушевался Поль.
Катер, сделав резкий поворот, взял курс на Ла Диг. Еще полчаса и шхуна бросила якорь в уютной бухте.
– Смотрите! – завопил Санька, перекрикивая захлебывающихся в эмоциях итальянцев. – Они и, правда, черные!
Огромные валуны, черные, словно вынутые из рассола переспелые оливки, контрастировали с белым песком. На их фоне песок казался еще чище и белее, чем на острове Праслин или острове Маэ.
– Действительно, красота! – выдохнула Алина.
Ее поддержал Ярцев:
– Мне говорили, но я не верил, что такое возможно.
– У меня к вам огромная просьба, – отвлекая наше внимание от дивной красоты, Поль вспомнил о прозе жизни, – не мусорите на острове, не оставляйте бумажек, банок, не разбрасывайте окурков. И упаси вас бог царапать на камнях свои имена. Я слышал русские очень любят таким образом себя увековечивать. Пусть природа останется не тронутой как сто, тысячу, десять тысяч лет назад, хотя бы визуально.
Когда пришло время сходить на берег, Коровин вдруг передумал осматривать остров.
– Что-то меня разморило, – признался он, позевывая на всю ширину рта.
"Немудрено, – подумала я, принюхиваясь к алкогольным ароматам, исходящим от Коровина. – Надо же было додуматься пить горячительные напитки на жаре? А давление? Лицо красное, отечное. Может и правда, ему лучше здесь в тенечке полежать?"
– А как же поездка на волах? – попытался заинтересовать Николая Павловича Поль.
– У русских есть такая пословица: "Баба с возу – кобыле легче". Я тут на бережку посижу. Журнальчик почитаю. Девушка, – обратился он к Зое Александровой, которая стояла рядом и обмахивалась журналом, словно веером, – вы мне дадите журнал почитать?
Зоя пожала плечами и молча протянула Коровину журнал.
– Ладно, – сдался Поль. – Только вы уж, если решили остаться, сами никуда не уходите. Нас не будет около двух часов. Потом мы сразу возвращаемся обратно. Все, время, время, – поторопил всех Поль. – Дамы и господа, продвигаемся к повозкам.
Мы действительно пересели на повозку, запряженную двумя симпатичными бычками. Что интересно, сзади к повозке была прибита дощечка с номерным знаком – совсем как на автомобиле.
Ехали со скоростью десять километров в час. Достопримечательности осматривали прямо с повозки. Естественно, в столицу острова, Ла-Пасс, мы тоже въехали на волах. Впрочем, на чем мы еще должны были въехать в креольскую деревеньку, сохранившуюся с далеких времен первых поселенцев?
– Обратите внимание, этим постройкам, – Поль указал на стоящие в ряд старые деревянные домики, – двести лет. А это здание прошлого века – самая крупная гостиница на острове, "Ла-Диг Лодж". Она построена с учетом местного колорита и потому очень хорошо вписалась в существующий ансамбль. В ней даже есть собственный дайв-центр.
– Удивили! В Турции и Египте в каждом отеле свой дайв-центр, – хмыкнул Санька. – Деревня она и есть деревня!
Санька не имел на уме ничего плохого, но его слова, похоже, обидели Поля.
– Как можно сравнить Сейшельские острова с Турцией или Египтом? А райское местечко обозвать деревней? – пробурчал он, а потом сердито позвал к воловьим повозкам: – Поехали дальше. На обратном пути мы посетим бухту Сурс-д’Аржан и мыс Тюрси. Лучшего места, чтобы сфотографироваться, вы не найдете. Даже в Турции.
Остров впечатлял. Мы столько отщелкали снимков, что использовал всю карту памяти.
Дети были от экскурсии в восторге. Однако не обошлось и без "минусов". Во-первых, повозку трясло. Во-вторых, в повозке не было кондиционера, а день выдался чрезвычайно жарким. Тент, натянутый над головами, спасал мало. Все сидели красные, как раки. Несколько раз я мысленно позавидовала Коровину. Лучше бы и я осталась на берегу: позагорала, искупалась.
Наклонившись к Алине, я высказала свои мысли вслух:
– Сейчас бы в воду.
Меня услышал Поль.
– У вас будет такая возможность. Можно, конечно, и в море искупаться, но мне кажется, что с берега все же удобнее входить в воду. Да и вода теплее.
Что касается температуры воды, то я сейчас совсем не возражала бы против того, чтобы в море плавали льдинки, настолько я перегрелась в повозке.
По конец экскурсии Поль показал нам несколько отелей, в которых туристы ведут весьма уединенный образ жизни: бунгало-хижины, отсутствие увеселительных заведений, в некоторых нет даже электричества и никаких крупных супермаркетов в округе.
– Скучно же! – выразила свою точку зрения Лена Алексеева.
– Ничего подобного! – возразил ей Поль. – Полное единение с природой не бывает скучным. Люди, прислушиваясь к природе, прислушиваются к своему "я", начинают себя понимать, думать иначе. Вернувшись в мегаполис, они по-другому воспринимают жизнь как таковую: перестают ненавидеть друг друга, у них возникает необходимость любить свое окружение.
– Ничего не понял, – признался Санька, с подозрением присматриваясь к Полю. – Вот что он сейчас такое загнул?
– Что? А то, что если ты месячишко проведешь на необитаемом острове, вернувшись домой, полюбишь электрочайник как родного дядю, – пошутила Аня. – И учителя тебе станут родные-преродные, и Толик Сидоров тоже станет роднее брата, – Анюту назвала имя мальчика, с которым у Саньки складывалось отнюдь не дружеское отношение. Несколько раз у них даже до драки доходило.
Катерок наш покачивался на волнах. Итальянцев еще не было. Николай Павлович Коровин в брюках и рубашке лежал в тени молодой пальмы. Все тело в тени не поместилось – ноги, обутые в сандалии торчали на солнце. Голова тоже. Чтобы не получить солнечный удар, Николай Павлович накрыл голову раскрытым журналом. Не знаю, насколько журнал спасал его от жары.
Поза, в которой лежал Коровин, мне сразу не понравилась. Тело вытянуто по струнке, руки сложены на груди – в такой позе только в гроб класть.
Оказалось, Алина думала так же. Она даже повторила слова, мысленно мной сказанные: – Словно покойник в гробу лежит.
– Типун тебе на язык, – ответила я.
– Да ты посмотри! – она бесцеремонно подошла к Коровину и приподняла с его лица журнал.
Солнечный луч коснулся век Николая Павловича. Он открыл глаза и испуганно вскрикнул:
– А! Что? Где я? – немного придя в себя, он сообразил, как здесь оказался. – А что, экскурсия уже закончилась? Мы уплываем?
– Да, скоро, только народ искупается, – сообщила ему Алина.
– Очень хорошо, тогда я еще вздремну, – Николай Павлович выхватил из рук Алины журнал и вновь соорудил над своим лицом шалаш. Но что-то его беспокоило. Он немного поерзал, потом, не снимая с лица журнала, стал рыться рукой в песке, извлек из него флягу-ребро и поднес ее ко рту. Через секунду из-под глянцевых страниц доносился монотонный храп.
– Я тут свою сумочку положу? – спросила у спящего Коровина Алексеева.
Николай Павлович ничего не ответил. Лена положила рядом с ним сумку и стала стягивать с себя лишнюю одежду, чтобы зайти в воду. Рядом с ней бросил свою спортивную сумку, рубашку и шорты Ярцев. Зоя Александрова посмотрела вокруг и так же доверила свои вещи спящему Коровину. Ее примеру последовал Коломиец. Поддавшись стадному чувству, Саня и Аня, не задумываясь, разделись здесь же.
Мы с Алиной, решили не шокировать своими ссадинами и царапинами окружающих, и потому отошли в сторону, под другую пальму.
Вскоре прибыли итальянцы, увидев нас, резвящихся на волнах, они тоже прыгнули в воду. Минут тридцать продолжалась водная эйфория. Потом Поль и его коллега, сопровождавший итальянцев, стали поторапливать нас на катер. Выходить из воды не хотелось, но пора было возвращаться в отель.
– И стоило покупать экскурсию, чтобы всю ее проспать? – удивлялся Ярцев, облачаясь в свои одежды и бросая взгляды на разлегшегося на песке Коровина. Тень от пальмы ушла в сторону, и Николай Павлович в буквальном смысле жарился на солнце.
– Будите, – велел Поль. – Та группа уже на катере. Нас ждут.
Василий Ильич, вздохнув, наклонился к Коровину. Сняв с лица спящего журнал, Ярцев тут же выпрямился. Коровин смотрел точно вверх и… не подавал признаков жизни.
– Он, кажется, того… спекся, – брезгливо сморщив нос, сказал Ярцев.
– Что значит "спекся"?
– А то и значит, что умер, представился, скончался, почил в бозе, – выдал ряд синонимов Ярцев. – Короче, дуба дал!
Поль, не говоря ни слова, наклонился над Коровиным. Сначала он пытался найти пульс на шее, потом приподнял руку Николая Павловича. Не нащупав пульса и там, он в сердцах бросил руку на песок.
– Ну за что это мне?! Что ни день, то новый покойник. Уже третий!
– Четвертый! – пробормотала Алина, оказавшаяся рядом.
– Сначала коньяк, – Поль взял в руки лежавшее рядом "ребро" и принюхался к остаткам содержимого, – потом солнце! Разве умный человек так сделает? А мне за дураков отвечать?! Так и лицензию могут отобрать. Вот ведь несчастье какое! – кричал Поль. – И зачем я связался с этой группой? У русских всегда так! Не понос, так золотуха, – совершенно некстати брякнул он.
"И когда он успел набраться русских поговорок?" – успела я подумать.
На крики Поля сбежались все, кто был на берегу.
– Солнечный удар, – передернув плечами, предположила вслух Лена Алексеева.
– Может, инсульт, – предположила Зоя.
– Надо покойнику глаза закрыть, – подсказал Коломиец.
Никто не вызвался прикоснуться к покойнику.
– Господи, что с вас возьмешь, – Коломиец наклонился над телом. – Что теперь делать будем? У нас в таких случаях вызывают милицию, то есть полицию.
– Какая полиция? Ждать, когда она приедет? – взвизгнул Поль. – Пройдет четыре часа, прежде чем она сюда доберется. Вы хотите ночевать на острове? Я не хочу! Он сам умер! Вы же все видели. Мы пришли, он проснулся, потом опять заснул. Сам! Его не задушили, не застрелили, не отравили.
– Я бы на вашем месте так не утверждала, – сказала Алина. – Крови действительно нет. Это говорит лишь о том, что его не зарезали и не застрелили. А чтобы узнать, не был ли Коровин отравлен, надо его везти на вскрытие, – авторитетно заявила Алина, потом она повела взглядом и с сожалением сказала. – Улики затоптаны. Кто подходил к Коровину?
– Да все, – пожала плечами Лена Алексеева. – Все одежду здесь оставляли.
– Мы не оставляли, – покачала я головой.
– Дети ваши оставляли, – хмыкнул Ярцев.
– Вот только убийц из наших детей делать не надо! – возмутилась Алина, заподозрив в словах Ярцева намек на причастность наших детей к смерти Коровина.
– Так и вы не думайте, что это мы на тот свет товарища отправили! – ответил ей Ярцев.
– Не надо ссориться, – попросил Поль, став между Алиной и Василием Ильичем. – Никто никого не подозревает. Ведь, правда?
– Наверное, – вздохнула Зоя Александровна. – А кого можно подозревать? Мы были на экскурсии, а он здесь оставался.
– Подозревает, не подозревает, – протянул Ярцев. – Что с трупом делать будем?
Поль молчал, не зная как поступить в данной ситуации.
– Варианта два, – предложила Алина. – Мы его не трогаем. Он лежит, как лежал, и ждет приезда полиции.
– Один?
– Почему один? С Полем, – продолжила Алина.
– Я не останусь! Пусть меня с работы увольняют, в тюрьму сажают, но я не останусь с покойником. И вообще кто сказал, что мы должны ждать полиции. Мы сами ей труп привезем.
– Тоже вариант, – кивнула Алина. – А итальянцы не будут против того, что с ними повезут покойника? Катерок маленький.
– Не будут. Мы им скажем, что человеку плохо стало. Снесем тело в трюм, попросим, чтобы туда без надобности не заходили. А как приплывем на Маэ, сдадим труп полиции. Там выяснят, от чего умер турист. Хотя, на мой взгляд, картина ясна – перегрев.
Никто не возражал. Поль позвал своего коллегу, объяснил ситуацию. Тело Коровина доставили на борт, занесли в трюм и там оставили, для надежности повесив на двери табличку "не беспокоить". Полицию по рации вызвал хозяин катера.
Когда катер причалил к пристани, нас уже ждали полицейские. Как такового, допроса не было: люди в форме лишь переписали наши фамилии.
Глава 10
– Почему так долго? – не успел микроавтобус остановиться, а мы выйти из него, как нам навстречу бросилась взволнованная Алена. Складывалось такое впечатление, что девушка нас поджидала. Она настолько чем-то была взбудоражена, что совсем не обратила внимания на то, с какими лицами выходили ее соотечественники из автобуса. – Вы не представляете, что здесь творится! Люди в панике, собираются переселяться в другой отель. Администрация отеля в ужасе! Какая репутация будет у отеля, если все разбегутся?
– А что случилось? – устало спросила я, догадываясь о том, что впечатлительная Алена сейчас нам расскажет, как горничная нашла мертвого Иванова. Номера начинают убирать после десяти часов, следовательно, о его смерти стало известно только после нашего отъезда из отеля.
– В отеле мор! Самый настоящий! Сначала Бабенко, потом Кудрявцев. Утром узнали, что Иванов поскользнулся в ванной и разбил голову.
– Какой кошмар! – воскликнула Алина, придав лицу искреннее изумление. – Насмерть?
– Нет, – словно гром средь ясного неба прозвучал Алинин ответ.
Мне бы обрадоваться, но я почему-то разочаровано спросила:
– Как так нет? Жив, что ли?
– Ну да, жив, только много крови потерял и что-то с глазами. Его забрали в больницу, пытаются привести в чувства. Но это еще не все! – огорошила нас Алена.
– Еще кто-то?
– Да, Хрящев!
– Хрящев? – я переглянулась с Алиной.
Та от досады даже скривилась.
– А с этим что?