Мэри
Находиться взаперти стало невыносимым. Банально не хватает воздуха. На протяжении шести дней было весьма комфортно ощущать себя в постепенно давящих на психику стенах родного дома. А сегодня почему-то захотелось бежать.
Мэри надела первое попавшееся платье, расчесала только что вымытые еще мокрые волосы, слегка подвела глаза и вышла на улицу. Почти неделю у молодой женщины рождалось желание пойти прогуляться, и вот, наконец, нужный момент настал.
Погода стояла чудесная. Ветра почти не было. Солнце купало город в своих лучах. Мэри медленно брела к центральной площади абсолютно бесцельно. Женщина ловила каждый уличный шорох, с интересом рассматривала прохожих, наблюдала за полетом птиц. Казалось все, что находилось вокруг, она не видела целую вечность. Так и не достигнув центра города, Мэри забрела в парк, посвященный памяти Второй Мировой Войне. Женщина удобно села на лавочку, расположенную напротив мемориальных плит с портретами совершенно неизвестных ей людей. Раньше Мэри приходилось часто бывать в этой части города, однако изучить какие-либо памятники культуры она не посчитала нужным.
Неподалеку от нее, накинув капюшон на голову, в сидячем состоянии спал какой-то бродяга. "Интересно, где он сегодня будет ночевать?" – подумала Мэри, неожиданно заинтересовавшись историей незнакомца. Почему он оказался на улице? Есть ли у него семья? Ему комфортно одному? Ищет ли его кто-то? Вопросы так и сыпались в голове женщины, однако ответов не было ни на один из них.
Внимание Мэри вдруг резко переключилось на маленькую девочку, которая проехала мимо на велосипеде. Она неуверенно, но очень горделиво держала руль. На лице ребенка играла лучезарная улыбка. Один ее вид так и кричал "Посмотрите на меня! Я сама еду!". Мэри огляделась по сторонам. Справа возле забора еще один малыш осваивал азы управления двухколесным транспортным средством. На этот раз папа мальчика, на голове которого сидел блестящий шлем со слониками, придерживал велосипед и вприпрыжку бежал рядом, проговаривая весело подбадривающие слова. Постепенно мужчина начал замедлять шаг и в какой-то момент он отпустил руль. Его сын самостоятельно проехал всего лишь несколько метров, а затем с возгласом "Пап?!" он повернул голову назад. Руль ушел в бок. И мальчик с шумом упал на асфальт. Поначалу он не плакал. Осознание фиаско пришло к нему немного позднее. Когда его отец подбежал с объятиями, мальчик жалобно произнес: "Ну зачем ты опустил меня? Все же так было хорошо…". Папа принялся объяснять сыну, что это была вынужденная мера, а иначе ведь никак не научиться. Однако все слова были тщетны. Мальчик наконец-то громко разрыдался.
Детский плач сегодня как-то особенно душераздирающе действовал на Мэри, и поэтому она перевела взгляд в противоположную сторону. На соседней лавочке сидела пара влюбленных. Им обоим было за сорок, но ворковали они как подростки. У них была одна сигарета на двоих, которую они то и дело передавали друг другу. Было что-то в этом жутко милое и в тоже время доверительно-интимное.
Вообще Мэри ненавидела парки. Как и во всех остальных, здесь было две вещи, которые ножом по сердцу вот уж столько лет мучительно терзали женщину. Дети и сигареты. О первом Мэри по сей день мечтает, о втором скучает. Когда-то она была заядлой курильщицей, пока не встретила Саймона. Ей пришлось отказаться от этого вредного, но такого любимого занятия, поскольку ее муж терпеть не мог курящих женщин.
Мэри вспомнила о Саймоне. Вчера вечером они в очередной раз сильно поссорились. После таких скандалов закрадывается мысль, что, должно быть, это финал. Саймон больше не придет домой, и Мэри придется ночевать в одиночестве. При одной только мысли о подобных перспективах, женщине захотелось позвонить мужу. Она взяла мобильный телефон, набрала его номер и стала ждать. Длинные гудки действовали на нервы. Саймон так и не ответил. На мгновенье Мэри почувствовала прилив нарастающей паники, однако спустя несколько минут супруг прислал ей сообщение о том, что он занят на совещании и перезвонит, как только освободится. Мэри облегченно улыбнулась.
"Что? Труханула?" – про себя спросила женщина. "Та куда он без тебя?". Мэри уже было начала мысленно поднимать себе самооценку, как вдруг ее телефон зазвонил. Приняв вызов, женщина услышала до боли родной голос:
– Мэри! Ты в порядке?
– Привет, мам. Та все хорошо. Как ты?
– Не ври мне, пожалуйста. Я слышу. Тебя что-то тревожит.
Пауза.
– Сама не знаю, что со мной… Настроение такое переменчивое. То смеюсь, то хочется выть. Такое впечатление, что я до сих пор не могу попасть в нужное русло… Все где-то теряюсь…
– Мэри, солнышко, это пройдет. Всякое бывает. Главное не отчаиваться. Время лечит.
– Мамочка, все ведь будет хорошо, правда?
– Да, Мэри. Все будет хорошо.
Последняя фраза звучала настолько убедительно, что было практически невозможно не поверить услышанным словам. Мэри почувствовала как слезы, то ли от горести реальности то ли от радости фантазии, струей покатились по щекам. Она вежливо попрощалась с матерью, передавая привет папе и обещая позвонить завтра.
Молодая женщина вытерла слезы. Подобные перепады ее состояния в последнее время участились. "То ли мне скучно, то ли я просто старею" – подумала Мэри. "А скорее всего, действует и то и другое. Я очень скучно старею…". Внимание Мэри снова заострилось на том самом бродяге, который еще недавно спал в сидячей позе. На этот раз мужчина бодрствовал. Он кинул в водоем несколько ломтиков хлеба, не снимая своего капюшона, собрал разбросанные вокруг него пакеты и направился к урне. "Какой культурный…" – отметила про себя Мэри, постыдно осознавая, что далеко не каждый бы сделал то же самое на его месте.
В небольшом пруду посередине парка вальяжно плавали две утки. Они мгновенно устремились к кусочкам хлеба, брошенным в воду. Одна утка была маленькой, серой и, как показалось Мэри, какой-то общипанной. В то время как другая – выглядела крупной, гордой и по-утиному роскошной. Шейка у нее была удивительно перламутрового зеленого цвета. Перья были густые, гладкие. "Они такие разные. Что их может связывать?" – задалась вопросом Мэри. После непродолжительных размышлений женщина пришла к выводу того, что далеко не все связи поддаются логическому объяснению. Не всегда то, что мы видим, является таковым на самом деле. Так, к примеру, их брак с Саймоном для кого-то может показаться идеальным со стороны, хотя если капнуть чуть глубже, виднеются погрешности.
В этот вечер Саймон снова вернулся домой позже обычного. Сегодня у него была цель серьезно поговорить с девушкой, роман с которой продлился не больше трех месяцев. Собравшись духом, он все-таки сообщил ей о том, что у него больше не было желания причинять боль своей жене, а стало быть, это была их последняя встреча. Реакция обиженной девушки вместила в себя все: упреки, обвинения, слезы и пощечины. Она проклинала, умоляла, уговаривала и гнала Саймона, подсознательно понимая, что спасти их отношения у нее уже не было шансов. От безысходности она призналась ему в любви и даже упала на колени. Такого унижения не был достоин ни один ее мужчина, и Саймон по дороге домой все не мог понять, чем именно он так заслужил.
В тот день Саймон просто жаждал поскорее увидеть Мэри. Все-таки при всех ее выходках, его жена была весьма адекватной. Однако, застав Мэри в не самом лучшем ее состоянии, Саймон усомнился в собственных убеждениях. Мэри сидела на балконе в развалившейся позе. Голова лежала на столе. Возле ног женщины валялась одна пустая бутылка вина и недавно начатая нестандартной формы бутылка водки. Не сразу заприметив молча вошедшего супруга, Мэри неожиданно рассмеялась, будто подчеркивая абсурдность своего вида, а потом резко закричала:
– Ты! Ты мне всю жизнь испортил! Зачем пришел?
– Тише, Мэри, тише – успокаивающим голосом, заговорил опешивший мужчина. – Зайди в комнату, пожалуйста. А то соседи услышат…
– Мне плевать на них! Мне плевать на приличие! Мне плевать на тебя! – все также эмоционально кричала женщина, сопротивляясь хватке мужа, который легонько поднял ее из-за стола и направил в спальню. – Убери свои руки!
– Что с тобой происходит? Почему ты так набралась? Как ты себя ведешь? – засыпал вопросами Саймон супругу, подталкивая ее идти быстрее подальше от балкона.
Теряя равновесие, Мэри упала на кровать. В одно мгновенье как ребенок, поранивший коленку, женщина залилась слезами. Она ревела во весь голос. Сквозь плач, женщина протянула:
– Мне больно… Мне так больно…
Саймон долго молчал. Подходящие слова утешения, как назло, вылетели из головы. Мужчина прибывал в некой прострации. Отчасти он понимал, что все, чтобы он сейчас ни сказал, будет звучать вяло и неубедительно для подавления женской истерики. Поэтому он дал Мэри время. Однако женщина не успокаивалась. Наоборот, с каждой новой минутой, казалось, ее всхлипывания учащались, а плач усиливался.
– Мэри, пожалуйста, возьми себя в руки, – все-таки произнес Саймон, в надежде прервать страдания жены. – К чему нам эти скандалы? Зачем тратить время на ссоры? У меня сегодня был такой трудный день, – мужчина решил отвлечь женщину сторонней темой. – На фабрике случился пожар. Сгорела половина здания. Убытки на сотни тысяч. И самое паскудное то, что есть следы умышленного поджога.
Плач Мэри слегка утих. Но никаких комментариев от нее не последовало, и поэтому мужчина продолжил:
– У меня есть предположение по поводу того, кто бы это мог сделать. По всей вероятности, братец услужил. Мстить он умеет.
– Еще неизвестно кто кому должен мстить… – вдруг произнесла Мэри. На лице ее нависла зловещая улыбка.
– Что ты имеешь в виду?
Мэри на минутку замолчала, видимо, обдумывая последствия заявления, которое она намеревалась озвучить. Однако алкоголь делал свое дело. Страха не ощущалось. Логика уступила позиции безрассудству. Женщина, не подбирая слов, вдруг выпалила:
– Я тебе изменила с ним.
Слова как молния ударили по здравому смыслу мужчины. Он замер. Каменное лицо не выдало ни единой эмоции, в то время как Мэри залилась истерическим хохотом.
– Это вранье? – с надеждой в голосе спросил мужчина после непродолжительной паузы.
Мэри, не переставая смеяться, отрицательно покачала головой. Мужчина в полном молчании прошелся по комнате. Кричать, ругаться и оскорблять жену не было никакого смысла. Она мало что соображала в тот момент, да и к тому же, Саймон сам не выступал праведником по отношению к ней.
– Давно?
Женщина на мгновенье задумалась, принимая серьезность в лице.
– Перед самой свадьбой, – последовал жестокий ответ.
Саймон закрыл глаза. Удивительно, как порой простые слова способны ранить душу. Внутри наступило опустошение. Захотелось резко выпить.
– Ну и что ты мне на это скажешь? Как объяснишь? Зачем ты это сделала? – затараторил Саймон, понимая глупость собственных вопросов.
– Квиты, – спокойно умозаключила Мэри, снова заливаясь смехом.
Женщине давно не было так весело. Хотя маленькая доля аналитического склада ума, которая еще жила в ней, подсказывала, что ее реакции выглядели неадекватными. И как показывала практика, за радостью непременно придет печаль.
– Где Эрик? – вдруг поинтересовался Саймон абсолютно уравновешенным тоном.
– Не спрашивай меня ничего об этом чудовище! – с криком подорвалась с кровати моментально разгневанная Мэри. – Не смей даже упоминать его!
– Что ты такое говоришь?! – вдруг воскликнул мужчина, заметно меняясь в лице. – Опомнись, Мэри!
Женщина шаткой походкой подошла вплотную к мужу и, толкнув его в плечо, она медленно и на удивление спокойно протянула:
– Я знаю, что я говорю. Это не мальчик. Это монстр.
– Мэри, пожалуйста… успокойся…
– Это я тебя прошу Саймон, – перебила женщина, глядя пристально мужу в глаза. – Не упоминай своего сына в моем присутствии… Никогда.
– Мэри, как ты себе это представляешь? – не верил своим ушам Саймон. К таким резким заявлениям он явно не был готов. Уж слишком много потрясений для одного вечера.
– Он жил, живет и будет жить с нами под одной крышей. Нравится тебе это или нет, – продолжил мужчина. – Ты знала о его существовании, когда выходила за меня замуж. Ты взяла меня с сыном. Поэтому поздно сейчас менять правила.
– Этого не должно было случиться! – снова закричала Мэри, размахивая руками. – Он не должен был родиться! Вы с Еленой сотворили ублюдка!
На последнем слоге терпение Саймона лопнуло как воздушный шар. Мужчина незамедлительно отпустил жене громкую пощечину. Это сумело привести Мэри в чувства. Она опешила. Шок вперемешку с досадой пробежали в ее глазах. Прикладывая ладонь к моментально раскрасневшейся щеке, Мэри отвернулась. Мысленно возвращаясь на четыре года и пять месяцев назад в прошлое, женщина удрученно прошептала "Я его ненавижу…".
Денни
Он родился ранним утром. В 5:41. Длиной в пятьдесят восемь сантиметров. Весом в три триста. В его глаза невозможно было не влюбиться. Как только Мэри впервые взяла его на руки, имя Денни непроизвольно вырвалось из ее уст. Саймон даже не стал спорить. Он чувствовал себя настолько счастливым, что ему было абсолютно параллельно, входило ли данное имя в список обсуждаемых вариантов или нет. С материнством Мэри не просто расцвела. Став матерью, она переродилась. Это было ее до самых мелочей. Кто-то сказал бы, что женщина всего-навсего не доигралась в куклы в раннем детстве, другие бы позавидовали ее организованности и щепетильному подходу к ребенку. В любом случае Мэри была готова к детям на все сто процентов. Ночные недосыпы, частые кормления, отсутствие времени на саму себя никак не пугали женщину. Ей все давалось легко. Поэтому Мэри сразу сделала вывод, что у нее самый беспроблемный ребенок на свете, который обязательно вырастит гением. И возможно, все бы так и было, если бы не тот ужасный вечер понедельника, который так круто изменил сразу несколько судеб.
– Любимый, я подготовлю смесь, а вы пока покупайтесь! А то уже время… Мама меня задержала. Ты там сам справишься? – прокричала Мэри из кухни, включая чайник.
– Да-да, конечно. Не переживай, – громче обычного ответил Саймон.
Он тут же отложил фотоаппарат, которым в тысячный раз запечатлел улыбающегося Денни, и уже было собирался взять сына на руки, как вдруг телефон его зазвонил:
– Да… Сейчас?… Вы уже подъехали?… Хорошо. Выхожу.
Саймон положил трубку, взял свой рабочий портфель с папкой бумаг и начал обуваться.
– Эрик, присмотри за братиком. Я сейчас вернусь…
– Давай я его покупаю, – предложил восьмилетний мальчик, отвлекаясь от приставки.
– Нет, не нужно. Ты не сможешь. Я сам все сделаю через пять, максимум семь минут. Вот только рассчитаюсь с клиентом… Просто посиди рядом, – отдал приказ отец, поспешно выходя из дома.
Эрик долго не думал. Он забыл о WarCraft’e и очередной виртуальной миссии. Мальчик не стремился ослушаться папу. Он просто хотел помочь.
– Что там справляться? Я научу тебя купаться. Это ведь так просто! – произнес Эрик, глядя на младшего братика сверху вниз. Он осторожно поднял Денни с детского коврика окруженного погремушками, и направился по лестницы на второй этаж. Семимесячный малыш, не отрывая глаз от Эрика, протянул ему ручки. Положив Денни на стиральную машину, стоящую возле уже набранной ванны, старший брат снял с него подгузник так, как на его глазах сотни раз делала это Мэри. Разбросав несколько резиновых уточек, Эрик плавно погрузил малыша в воду нужной температуры. Денни резво затормошил ножками, образовывая волны. Брызги попали мальчику на глаза, и он начал плакать.
По-прежнему находясь на кухне, Мэри взбалтывала бутылочку. Как вдруг женщина замерла, прислушиваясь.
– Саймон! Почему ребенок плачет? – прозвучал вопрос в никуда.
Мэри потянулась за полотенцем, висящим на батарее. На полу-движении женщина окаменела. Глаза ее расширились. Лицо искривилось в вопросительной гримасе. Внутри женщины все опустилось, когда она, выглянув в окно, разглядела своего мужа, стоящего у обочины с каким-то незнакомым ей мужчиной. Не теряя времени на лишние размышления, Мэри рванула к лестнице. Она бежала сломя голову. Пару раз оступилась, ударив сильно голень. Волнение и плохое предчувствие большим комком стали в горле, когда, подбежав к ванной комнате, Мэри обнаружила, что дверь заперта. Она тотчас принялась барабанить в дверь со всей силы. Женщина не просто кричала, она вопила, звала, просила, приказывала и умоляла открыть дверь. За всем тем шумом, который она создавала, Мэри не заметила, что плач ее сына прекратился. В какой-то момент на втором этаже дома появился Саймон. Испуганными глазами он обнаружил свою жену, сидящую на полу. Времени на разъяснения не было. Ощущая взгляд супруга на себе, Мэри простонала:
– Сделай что-нибудь, пожалуйста!
Саймон помнил, насколько хлипким был замок в ванной комнате. Без колебаний, мужчина разбежался и с одного удара плечом высадил дверь. Эрик, стоящий у ванны, заметно вздрогнул. На фразе "я учу его плавать", Саймон оттолкнул сына в сторону и кинулся к Денни. Он достал мальчика из воды и принялся делать все те спасательные операции, к каким обычно прибегают, чтобы реанимировать едва ли не утонувших пловцов. Однако все попытки были тщетны. Душа маленького детского тельца была уже далеко. Саймон прижал малыша к груди.
Заплаканная Мэри поднялась с пола и ватными ногами подошла к мужу. Ее глаза молили об одном: "Пусть он только будет жив". Увидев лицо Саймона, все стало понятно без слов. По щекам мужчины ручьем текли слезы. Мэри без сознания рухнула на холодный кафель.
Логан
Громкому скандалу между Мери и Саймоном удалось укрыться от соседских ушей, однако обойти присутствующего в доме Эрика оказалось сложнее. Естественно он все слышал. На шокирующем заявлении Мэри о ее предсвадебной связи с дядей мальчика, Эрик оторвал ухо от двери и, поворачивая голову влево, к пустому углу, прошептал:
– Ты слышал?
Мальчик просидел под дверью спальни ровно до того момента пока Мери не назвала его монстром. Эрик прекрасно знал о неприязни мачехи к нему. Такое трудно не почувствовать, даже когда тебе улыбаются в лицо. Поэтому понимая, что ничего нового он больше не услышит, Эрик спустился на первый этаж. Открыв отцовский кейс с инструментами, который всегда хранился в прихожей, мальчик отыскал перочинный нож, сунул его в карман джинсов и произнес: "Мы отомстим за папу. Вперед, Денни! Времени мало…".
Эрик выбежал из дома, как обычно, не закрыв за собой входную дверь. Мальчик точно знал куда направлялся. Когда-то Эрик был очень близок со своим дядей. Племянник часто проводил время у него на работе и успел хорошо изучить дядины привычки. Возвращаясь вечером домой, Логан всегда шел через дубовую посадку, которая сокращала его путь как минимум на десять минут. Именно там между случайно выбранных деревьев терпеливо прождал Эрик более трех часов.