Первая испытательная неделя подходила к концу. Своё задание – месячный отчёт по НДС, – Костя тоже уже заканчивал. Он чувствовал, что пришёлся ко двору и ему предложат остаться. Ещё бы: он изо всех сил проявлял рвение и готовность во всём подчиняться. В этот день он попросил разрешения задержаться:
– Ещё часик работы, и я закончу отчёт!
Игорь Михайлович одобрительно кивнул:
– Молодец! Я скажу охраннику, что ты ещё поработаешь.
Все ушли, кроме парня в камуфляже, но тот сидел в вестибюле, у входа. И Костя осторожно прошёл в кабинет президента, включил компьютер… Через час он с разочарованием и недоумением отключил прибор. Пусто! Нет, конечно, в компьютере было несколько закрытых программ, и там он нашёл деловые записи: адреса, фамилии, суммы. Но ничего, что бы говорило об операциях с квартирами в Ясиноватой, о бабушкином деле. Возможно, среди названных людей были одинокие обманутые старики, но это надо проверять… Костя на всякий случай сбросил себе на дискету кое-что. Однако он испытывал разочарование, потому что надеялся на большее, чуть ли не на мгновенное раскрытие преступлений! Он ведь знал психологию людей, имеющих дело с компьютером: этой машине доверяли самое сокровенное и не убирали из её памяти информацию – хранили вплоть до ненужных мелочей. Костя шёл по улице и думал: "Значит, это не президент! Не он всем заправляет… Но кто же?"
В понедельник, после обеденного перерыва, Костя увидел, что все сотрудники собрались в общей комнате, которую здесь называли не "приёмной", а "гостиной". Менеджер Виталий сказал ему:
– Подожди здесь! Звонил Игорь, просил не расходиться. Сейчас придёт и что-то сообщит.
Он многозначительно подмигнул, и Костя решил: "Скажет, что берёт меня на работу. Благодетель!" В это время зашёл сам президент, быстро оглядел всех, остановился у стола секретарши, рядом с Ларочкой.
– Друзья! – проговорил он с радостным подъёмом, но Косте вдруг показалось, что радость слишком наиграна. – Друзья! Сегодня в моей жизни особенный день, и я хочу вас всех сделать свидетелями моего счастья! На ваших глазах я надену обручальное кольцо на палец своей избраннице – самой прекрасной женщине! И поверьте, самое ценное в этом кольце не бриллианты, а то, что они складываются в букву "Л" – первую букву её чудесного имени!
У Кости перехватило дыхание. Из оббитой бархатом коробочки Игорь достал платиновое колечко с вензелем в виде буквы "Л", обсыпанной маленькими бриллиантами. Радужный свет отразился на гранях камушков, и Костя мог бы поклясться, что такое же колечко и такую же игру света он видел на пальце погибшей Леночки. В этот момент догадка, как молния, озарила ему всё происшедшее. "Лариса! Вот оно что – Лариса! Наивная секретарочка, играющая в простенькую компьютерную игрушку-стрелялку! Вот в чей компьютер нужно было заглядывать! Какой же я дурак!"
Между тем Игорь протянул руку в сторону, и на его ладонь легла ладонь Людмилы. Костя, ошеломлённый своими размышлениями и открытиями, даже не заметил, как она оказалась рядом с президентом. Она сняла очки, у неё оказались красивые тёмные глаза. Они возбуждённо блестели, на щеках горели красные пятна… Игорь сначала сжал её пальцы, поднёс к губам, а потом медленно, торжественно надел кольцо. В ту же минуту все захлопали, заговорили, тут же появилось шампанское, фрукты. Игорь и Людмила раскланивались, отвечая на поздравления, улыбались, продолжая держаться за руки. Костя, ошеломлённый своими догадками и открытиями, переводил взгляд с одного человека на другого. Может быть, поэтому только он заметил, что Ларочка смеётся слишком громко и экзальтированно, а глаза её влажны.
Глава 6
Следователь прокуратуры Лукашина позвонила через два дня после начала розыскных работ. Антон обрадовался. И не только потому, что ему было что доложить. Он уже сам хотел звонить Олесе, но сдерживался: вдруг её удивит этот короткий отрезок времени. Хотя наработки есть, но всё же… Теперь он энергично сказал в трубку:
– Кое-что интересное обнаружилось. Я зайду?
Через двадцать минут он уже был в кабинете Лукашиной – здание Прокуратуры располагалось недалеко от УБОПа, Управления по борьбе с организованной преступностью.
Майор подробно рассказал следователю о том, как появился на горизонте розыска молодой человек по имени Костя. Выяснить, кто в Донецке брал билет в седьмой вагон, на девятнадцатое место, оказалось делом десяти минут. Фамилия, адрес, возраст Константина уже известны.
– Фамилия у него интересная, такую поискать. Безтележников.
Антон сделал паузу и не ошибся. Олеся оперлась о подбородок рукой, состроив удивлённую гримаску:
– Знакомая фамилия… Профессор Безтележников?
– Точно! Ни ты, ни я его уже не застали, когда учились, а вот же, фамилию знаем. Знаменитый был специалист в области педагогики и психологии. А вот полковник Кандауров был его студентом. И, насколько я помню из его рассказов, – среди любимчиков. В дом был вхож…
– Вот как… – задумчиво протянула Олеся.
– И я об этом подумал, – подхватил Антон. – Сегодня подойду к Викентию Владимировичу, посоветуюсь. Нам ведь нужно идентифицировать голос – он ли звонил нам, сообщил о погибшей девушке? Пока это только предположение. Но если он, то этот парень наверняка знает больше, чем сказал.
– Многое из того, что ты рассказал, говорит о том, что молодой Безтележников в убийстве не замешан, – сказала Лукашина. – И всё же, Антон, совсем отрицать этого нельзя. Пока нельзя.
Викентий Владимирович Кандауров не просто помнил своего профессора. Он пожалел Антона:
– Не повезло тебе, не был ты его учеником. Николай Леонтьевич вёл курс "Психология преступлений". Название скучноватое, но какие это были лекции! Ни один студент их не пропускал, и не только наши юристы. Аудитория ломилась, из Университета приходили ребята. Он там у филологов и историков тоже лекции вёл. Так и мы, из юринститута, тоже к ним ходили послушать профессора Безтележникова. Энциклопедический ум бы, а как рассказывал: артистично, с юмором. Такие факты и события знал – из истории, современности… Рано умер Николай Леонтьевич, ты его уже не застал.
– А вы, я слышал, не только учились у профессора, но и дружили? Семью его знали?
– Верно. – Кандауров улыбнулся. – Безтележников много знал и о моём прадеде…
– Сыщике Петрусенко?
– Да, о Викентии Павловиче Петрусенко. Не раз приводил примеры из его практики. Даже я не всё знал из того, что профессор рассказывал. Вот и установились у нас особые отношения… Значит, в деле с убийством на вокзале замешан внук Безтележникова?
– Получается так.
Антон уже подробно доложил полковнику обо всём, что касалось Константина Безтележникова. Попутчик погибшей девушки. Приехал к бабушке. Продолжая работать бухгалтером на одном из предприятий Донецка, устроился на испытательный срок в фирму недвижимости здесь, в Харькове. Очень похоже, что звонил в милицию анонимно, дал сведения о погибшей.
– Собственно, всё в поведении молодого человека логично и объяснимо, – говорил Ляшенко. – Бабушка уже стара, живёт одна в большой квартире. Костя этот – единственный внук и, похоже, наследник. Почему бы не перебраться в Харьков? Вот и ищет работу, но перестраховывается, не торопится рассчитаться на прежней. Попутчиком у погибшей оказался случайно – во всяком случае, похоже на это. И даже то, что позвонил нам… Но, во-первых, я до конца не уверен, что это он. А если он – явно что-то скрывает.
Вот что, Антон! – Кандауров встал, энергично прошёлся по кабинету. – Жена профессора, Анна Павловна, в своё время очень тепло ко мне относилась. Уверен, не забыла и теперь. Навещу её. Обязательно найду предлог, чтоб визит не вызвал удивления ни у неё, ни у внука. Возьму диктофон, мы потом идентифицируем голос Константина. И вообще – пригляжусь к парню, составлю мнение. Когда-то его дед был добр ко мне, правнуку Петрусенко. Может, теперь внуку профессора нужна моя помощь?
Есть люди, для которых утверждение "мысль материальна" – реальная вещь. Кандауров был из них. Сколько раз в его жизни случалось такое: стоит о чём-то подумать, и тут же… Вот и теперь, вечером домой ему позвонил давний приятель, бывший однокурсник, а ныне ректор Юридической академии.
– Собираемся отметить юбилей нашего ВУЗа. Ты помнишь, наверное: в тридцать третьем году он стал называться "Общеукраинский коммунистический институт советского строительства и права", получил статус высшего юридического заведения. В следующем, две тысячи третьем, как раз семьдесят исполнится. Включили тебя в оргкомитет, как одного из известных наших выпускников. Найдёшь время?
– Для такого благого дела – непременно! – воскликнул Викентий. – А что уже есть в планах?
Ректор перечислил несколько пунктов, и Викентий сразу отметил: издание книги мемуаров о выдающихся людях, связанных с Академией. Ректор и сам акцентировал:
– О твоём прадеде, знаменитом сыщике Петрусенко, обязательно будет рассказ. Он ведь стал одним из первых преподавателей, и криминалистической лабораторией руководил. Я понимаю, все архивы и материалы о нём есть в городской музее криминалистики, будем туда обращаться. Но, может, в семейных ваших хрониках что-то тоже найдётся?
– Подумаю, – ответил Викентий. – Отец рассказывал, но особенно моя бабушка, Елена Романовна… А о профессоре Безтележникове планируете воспоминания?
– А как же! – подхватил ректор. – О нём у нас многие помнят, изъявили желание написать. Вот и ты, Викентий, если бы написал свои воспоминания о любимом учителе, а?
– Обязательно, – пообещал Кандауров. И предложил: – Что если попросить об этом же вдову профессора? Я мог бы взять это на себя.
– Считай, это твоё первое задание, как члена оргкомитета, – поддержал его ректор.
На следующий день, уточнив домашний телефон Анны Павловны Лазаревой, Кандауров позвонил ей. А вечером пришёл в гости. По пути купил курицу-гриль, только что приготовленную и упакованную так, чтобы сохранялась горячей. А ещё – бутылку красного сухого вина и упаковку пирожных из фирменного кондитерского магазина. У Анны Павловны оказалась уже запечённая в духовке, с майонезом, картошка, и салат. Получился очень вкусный ужин на троих – вдова профессора, его внук и полковник милиции.
Кандаурову Костя Безтележников понравился. Открытый взгляд, обаятельная улыбка, охотно поддерживает разговор.
– Вы похожи на деда, – сказал он молодому человеку. – Вам говорили об этом?
– Да, и не один раз, – засмеялся Костя. – Вот только профессию его не захотел наследовать, огорчил бабушку.
– А чем занимаетесь?
Вопрос Кандаурова прозвучал вполне уместно.
– Пока – бухгалтерские курсы и практика работы бухгалтером. Но не исключаю институт, экономический скорее всего.
Кандауров кивнул:
– Это и современно, и востребовано нынче. И, если вы наследовали не только внешность деда, но и его психологический ум, это хорошему экономисту не помешает.
Дальше логично было спросить, где Костя работает. И тот ответил, что в Донецке, в одном кооперативе.
– Значит, у бабушки в гостях? Не думаете совсем сюда перебраться? Анна Павловна, вам помощь внука не помешала бы.
Анна Павловна ласково посмотрела на Костю, улыбнулась Кандаурову.
– Неужели, Викентий, вы намекаете на то, что я уже очень стара?
– Ни в коем случае! – Он покаянно поднял обе руки. – Просто я подумал: вы одна. А бухгалтеры везде нужны, тем более в Харькове.
– Костик меня часто навещает. Вот и теперь, взял небольшой отпуск…
Она посмотрела на внука, он ответил взглядом на взгляд, но промолчал. Кандауров тут же переменил тему, заговорил о воспоминаниях для будущей книги.
Анна Павловна оживилась, принесла пухлую картонную папку с надписью: "Публикации о Николае". Там и в самом деле были газеты и журналы за разные годы: статьи о профессоре Безтележникове, интервью с ним.
– Бабуля, ты мне никогда этого не показывала! – Костя стал перебирать страницы, глаза у него блестели. – Я тоже хочу почитать о дедушке.
– Я сделаю ксерокопии, оригиналы вам верну на днях, – заверил Кандауров. – Или вы уже уезжаете?
– Нет, – протянул Костя, замешкавшись. – Ещё задержусь.
И вновь бабушка и внук быстро переглянулись.
– Тогда так и сделаем, – решил Кандауров. – Но, Анна Павловна, ваши воспоминания о Николае Леонтьевиче тоже очень ценны. Какие-то интересные жизненные ситуации, поездки, встречи…
– О, я могу о многом вспомнить, рассказать, – воскликнула женщина. – Но записать, это совсем другое. Нужно время…
– Мы сделаем это с помощью современной техники. – Кандауров щёлкнул замком кейса, достал небольшой диктофон. – Вы будете просто вспоминать, рассказывать, а эта машинка всё запишет. Костя, поможете бабушке? Разберётесь в аппарате?
Парнишка повертел в руках диктофон, нажал одну кнопку, другую. Улыбнулся:
– Легко!
Он не мог знать, что у полковника милиции в кармане лежал ещё один диктофон, который был включён и записывал его голос.
Викентий и сам не ожидал, что ему окажется так приятно вновь побывать в этой квартире, увидеть конечно же постаревшую, но неизменно красивую и элегантную Анну Павловну, вспомнить свою молодость. Они вместе прошли в комнату, которая была когда-то библиотекой и рабочим кабинетом профессора. Кандауров перебирал книги, с благодарностью вспоминая, что Николай Леонтьевич не один год позволял ему пользоваться своей библиотекой. Костя ходил вместе с ними, слушал, задавал вопросы. Не было сомнений, что парнишке всё очень интересно.
На следующий день полковник рассказывал майору Ляшенко:
– Константин мне понравился. Умный, воспитанный, слегка ироничный, но доброжелательный молодой человек. Очень располагающий к себе.
– Значит, Елена Крикуненко могла довериться ему?
Кандауров слегка покачал головой.
– Могла… А значит, Костя может знать больше, чем сказал по телефону. Знать что-то важное, иначе зачем утаивать?
– И правда, зачем? Если, конечно, парень ни в чём не замешан?
– Есть идея? – спросил Кандауров, повторяя любимое восклицание Антона.
– Есть, – улыбнулся тот. – Не хочет ли он сам выйти на преступника?
– Идея хорошая. Только это пока предположение. Однако, я тоже кое-что заметил вчера, при встрече…
Ляшенко не торопил, ждал. И полковник, помолчав, сказал:
– Первое: парень не упомянул о том, что устроился стажёром. Почему? Ведь я почти напрямую спрашивал его о планах по переезду и работе в Харькове. Естественно было бы сказать.
– Верно, – согласился майор. – Но не только это?
– Вот как раз когда об этих вещах заходил разговор, бабушка и внук так переглянулись… Как сообщники. Ох, Антон, кажется мне, что мальчишка лезет не в своё дело.
– Это может быть опасно! Викентий Владимирович, надо поговорить с ним откровенно! Я ведь тоже думаю, что к убийству Константин не причастен.
Кандауров жестом позвал Антона на небольшой балкон, имеющийся при кабинете. Там он закурил и только тогда ответил:
– Сделаем по-другому. За парнем надо приглядеть. Хорошо приглядеть, чтобы его обезопасить, но, при этом, он о нашей опеке не догадывался. Почему он сразу, как приехал, пошёл устраиваться в это агентство по недвижимости? Голос его уже идентифицировали, ты знаешь. Звонил он. И, похоже, как раз перед тем, как идти в агентство. Нет ли связи? И этой самой конторой под названием "Castle" поинтересуйся. Вот тебе два задания.
– До завтра всё продумаю, – кивнул Ляшенко. И добавил с сожалением. – Вот только никакой связи с делом "Фармацевтов" не прослеживается. Боюсь, я ошибся, и убийство девушки – совсем отдельное дело.
Глава 7
Костя шёл через знакомый и любимый им двор. Нельзя было назвать его "двором детства" – двор детства, конечно же, был там, в Донецке. Со сплочённой командой плюс-минус одногодков, с походами по подвалам и чердакам, футболом летом и катком зимой, поломанной беседкой, где сидели до темна, рассказывая страшные истории или хохоча над дурацкими анекдотами, где впервые глупо заигрывали с девчонками… Но здесь, у бабушки, Костя тоже бывал с самого детства, гулял с ней в этом дворе, а потом и сам, знал кое-кого из ребят. Сейчас, правда, никого не встречал, а бабушка слышала только об одном – служил в армии. Другие тоже небось где-то работали, где-то учились.
Двор был большой, с одним входом и тремя арками, рядом гаражей, одной волейбольной и двумя детскими площадками, со старыми тополями и кустами сирени. Был вечер, Костя, как все эти дни, задержался на фирме. Проходя через пустую детскую площадку, он думал…
Всё, что происходило в офисе вчера, в первый момент оказалось для него неожиданным. Ведь он уже выстроил свою версию, казалось – почти догадался! Лариса, великолепная актриса, изображающая глуповато-хорошенькую куколку, а на самом деле – коварная хищница. Фу, как примитивно! Костя сам себя стыдился. Но это продолжалось недолго. Сегодня появился у него новый план.
Сегодня в кабинет к Косте зашла Ларочка, села рядом в кресло-вертушку, закурила длинную тонкую сигарету. Костя ждал её: он почему-то был уверен, что девушка непременно придёт. Похоже, ей нужно выговориться.
– Не мешаю? – спросила она и, не ожидая ответа, махнула рукой: – Все такие деловые, разбежались! Один Борис здесь… Как тебе наши обручённые? Такая любовь – трогательно до слёз!
– То-то я заметил, что ты чуть не плакала!
Костя правильно рассчитал: эта его фраза стала последним толчком. Ларочка и в самом деле всхлипнула:
– Игорь меня любил! Я уже была почти его женой! Это колечко он должен был мне подарить!
– Не жалей о кольце, – не удержался, сказал ей Костя. – Оно не принесёт ей счастья.
Но Лариса, похоже, его даже не слышала.
– Людмила вцепилась в него, как рысь! Точно-точно, Костя, она самая настоящая хищница, своего не упустит! И уж не думаю, что она его любит. Просто Игорь для неё – выгодная партия. Он богатый, эта фирма – его, и за границей кое-что у него есть. Вот она и прибрала его к рукам… Она уже и здесь всем заправляет!
– А ты что же, смирилась?
Ларочка покривила губы в усмешке.
– Я перед ней – пешка! Она меня так ловко отодвинула в сторону и подсунула Борису, что я не сразу и поняла, как всё получилось! Только мне кажется, Игорь всё равно меня любит!
– Ларочка, – Костя наклонился к ней, положил ладонь на её руку. – А что, если я помогу тебе вернуть Игоря?
Он говорил тихо, смотрел ей прямо в глаза и, хотя слегка улыбался, девушка поняла, что это серьёзно.
– Разве ты сумеешь? – спросила она почему-то шёпотом.
– Если ты мне поможешь, смогу! Поможешь?
У Ларочки загорелись глаза.
– Ой, Костик, да я всё готова сделать, чтобы Людмиле отплатить! А что же, что делать?
Костя несколько секунд молчал. Он понимал, что многим рискует, открывая секретарше хотя бы часть своего плана. И всё-таки решился.
– Мне нужно добраться до компьютера Людмилы… Ты говорила, она рассказы пишет? Думаю, там у неё может оказаться откровенная запись по поводу Игоря. Мы бы могли открыть ему глаза…
Ларочка молчала, и Костя вздохнул, пожал плечами:
– Но Людмила свой кабинет запирает. Да и люди кругом. Ничего не выйдет! А я так хотел тебе помочь, ведь невеста – ещё не жена, а свадьба у них только через месяц…