Он схватил свой карандаш и сунул его себе в рот той стороной, где был ластик.
Во время той беседы он задал Анук девять вопросов. На пять из них она ответила в полном соответствии со своей системой. Но, как нарочно, шестой вопрос остался открытым.
"Ты можешь назвать мне имя того человека, у которого находилась все это время?"
Мартин снова уселся за кухонный стол и написал на листке с ответами "№ 6". Он почувствовал, как мурашки поползли у него от шеи вниз по спине и до самого копчика.
– Вы согласны со мной, коллега? – услышал он голос Сильвы и ответил утвердительно, хотя понятия не имел, о чем шла речь.
Шестой вопрос.
Перебирая в памяти события тех дней, он предположил, что после слов "Моя мама" Анук больше ничего не писала. Но теперь он уже не был так уверен в этом.
Мартин закрыл глаза и мысленно еще раз вернулся на борт ненавистного корабля. Снова оказался в "Адской кухне". Сказал устало выглядевшей Анук: "Есть ли что-нибудь такое, что я могу тебе принести?"
Он вспомнил о сигнале, призывавшем пассажиров принять участие в занятиях по спасению утопающих в случае кораблекрушения. Семь коротких, один длинный.
И тут он вспомнил.
Как Анук в последний раз взяла в руки свой планшетник.
"Ты можешь назвать мне имя того человека, у которого находилась все это время?"
И какое же имя она написала на экране, прежде чем снова отвернулась к стене и опять засунула большой палец себе в рот.
Этого не может быть.
Правда поразила его как удар ножом, который не сразил его насмерть, а заставил истекать кровью.
– Алло, коллега? Вы еще на связи? – спросил находившийся в нескольких тысячах километров от Берлина доктор Сильва, однако Мартин уже давно не мог его слышать.
Он оставил свой телефон на кухонном столе, чтобы собрать свои вещи. Ему предстояла дальняя дорога. Он должен был спешить. Он и так попусту потерял слишком много времени.
Глава 74
35 часов спустя
Доминиканская Республика
Двухэтажный дом песочного цвета типа испанской финки находился всего лишь в двух шагах от полей для игры в поло в Каза-де-Кампос, в тупике, обрамленном кустами вечнозеленого падуба, или остролиста. У этой финки была гонтовая крыша, которая словно козырек нависала над входом, опираясь на две белые колонны.
Она мало чем отличалась от других ухоженных загородных домиков, которые принадлежали здесь почти исключительно иностранцам, только была значительно меньше, чем виллы богачей и видных деятелей, которые занимали лучшие места в пяти минутах езды от города и порта Ла-Романа прямо у пляжа или вокруг площадки для игры в гольф.
Сейчас было два часа дня, самое жаркое время суток. На небе не было видно ни облачка, которое могло бы помешать солнцу нагревать влажный, душный воздух на суше до тридцати шести градусов.
Мартин вышел из своей оснащенной кондиционером малолитражки, которую еще утром взял напрокат в аэропорту, и сразу же вспотел. На нем были короткие шорты цвета хаки и просторная льняная рубашка, а к ним темные солнечные очки. Со своей белоснежной кожей он выглядел сейчас как типичный турист в первую неделю отпуска. На голову, покрытую отросшей щетиной, он надел только что купленную бейсболку, которой был специально придан поношенный вид.
Он осмотрелся и распахнул рубашку на груди. Не прошло и двадцати секунд, как она приклеилась к его телу, словно резиновая перчатка.
В этот час на улице не было видно ни одного здравомыслящего человека, который добровольно покинул бы свое жилище с кондиционером.
Никто не видел, как он, прихрамывая, ковылял по свежеподстриженному газону (из-за дальнего перелета его ступня снова распухла) вокруг финки к тыльной стороне дома, где находился обязательный бассейн, на поверхности которого плавали иглы пинии.
К земельному участку примыкал район новостроек, так что и с этой стороны не было никого, кто мог бы видеть, как Мартин осмотрел заднюю дверь в поисках скрытых кабелей и камер видеонаблюдения и перочинным ножом открыл замок, после того как убедился, что не раздастся сигнал тревоги.
Мартин думал, что ему понадобится гораздо больше времени, чтобы узнать нужный адрес, но уже через час он нашел в порту водителя такси, который опознал человека на фотографии. А за двести долларов США сообщил, куда регулярно возил эту личность, когда корабль прибывал в порт Ла-Романа.
Мартин прикрыл за собой дверь и прошел по плитке из песчаника в просторную гостиную.
В финке было не намного прохладнее, чем снаружи – верный признак того, что здесь жил европеец, который испытывал угрызения совести, если оставлял включенным кондиционер во время многодневного или многонедельного отсутствия.
Внутренняя обстановка была типично американской. Открытая кухня, мягкая мебель полукругом перед семейным алтарем – огромным плазменным телевизором, висевшим прямо над бутафорским камином.
Мартин включил кондиционер, взял банку пива из холодильника, вытащил из заднего кармана брюк пистолет, купленный в порту Ла-Романа, положил его на журнальный столик и в изнеможении опустился на диван. Только сейчас он снял бейсболку и солнечные очки.
Он не знал, как долго ему придется здесь ждать, но настраивался на долгое время. Во взятом напрокат автомобиле лежал его вещмешок. На этот раз он взял с собой побольше сменного белья, чем для плавания на "Султане". В крайнем случае он был готов даже перезимовать здесь.
То, что это ему не понадобится, выяснилось уже в ту самую секунду, когда он взял лежавший на журнальном столике пульт дистанционного управления размером с хорошую дубинку, а телевизор включился сам собой.
Цвет экрана поменялся с черного на бирюзовый. В центре появился символ скайпа, а под ним текст: "Входящий звонок".
Вот почему не удалось обнаружить тревожную сигнализацию, видную снаружи. Дом охранялся с помощью веб-камер, которые регистрировали любое движение внутри дома. Как только происходило что-нибудь необычное, следовал звонок хозяину дома.
Ну что же, это мне подходит.
Мартин нажал круглую кнопку, на которой было написано "ОК".
Он услышал электронный шум, напоминавший звук, возникающий при открывании бутылки вина или при падении капель воды с потолка каменной пещеры. Компьютерная графика рукопожатия свидетельствовала о том, что связь установлена.
– Однако это длилось довольно долго, – услышал он голос. Правда, соответствующее лицо так и не показалось на экране, но Мартин был почему-то уверен, что его собственное изображение телекамера исправно передавала. – Я рассчитывала на то, что ты появишься гораздо раньше.
Мартин положил пульт дистанционного управления на столик рядом с пивом, пожал плечами и сказал:
– Как это говорится? Время – это ступенька к правде. Оно всегда помогает ей пробиться наверх, не так ли, Кверки? Или тебе больше нравится, когда тебя называют Еленой?
Глава 75
Он услышал веселый смех.
Мартин явственно представил себе, как в этот момент докторша с "Султана" прикоснулась к подвеске в виде дубового листика, висевшего у нее на шее.
Дуб на латыни quercus.
– Я скорее считаю, что время предоставляет злодеям возможность укрыться в безопасном месте.
Мартин покачал головой:
– Ты от меня нигде не скроешься, Елена. Как видишь, я тебя везде найду.
Докторша икнула.
– Умоляю тебя. Это действительно было совсем нетрудно, после того как я сама назвала тебе свой адрес чуть ли не с доставкой на дом.
Мартин кивнул. С ее стороны это было ошибкой, когда по пути в "Адскую кухню" она рассказала ему о своей прежней жизни.
"Я три года жила в Доминиканской Республике и вылечила больше изнасилованных детей, бежавших с Гаити, чем директору гинекологической клиники в Гамбурге довелось видеть на своем веку…"
– Каждый, кто хотя бы один раз проводил здесь свой отпуск, знает, каким слабым был раньше контроль при въезде в эту страну. Особенно если приплываешь на корабле. Мне не нужно было тебе рассказывать, что я жила на острове, на котором еще несколько лет тому назад за взятку можно было устроить все что угодно, если знаешь нужных людей. А легче всего было поселиться здесь под чужим именем.
Пластинчатый вентилятор кондиционера с постоянной равномерностью изменял направление потока воздуха. Сейчас он дул Мартину прямо в лицо.
– Я пришел не для того, чтобы беседовать с тобой о твоих махинациях, – заметил Мартин.
– Я знаю. Ты хочешь меня убить, потому что я убила твою семью.
– Совершенно верно.
– Но этого не случится, Мартин.
– Возможно, я не захватил тебя врасплох здесь. Но поверь мне, я буду преследовать тебя по всему земному шару. Я найду тебя и призову к ответу, даже если это будет последнее, что я сделаю в своей жизни.
– Это было бы ошибкой.
– Я так не думаю. Анук сама мне сказала, что это ты похитила ее.
"Ты можешь назвать мне имя того человека, у которого находилась все это время?"
– Я проанализировал ее тайный язык. Она написала твое имя, когда я спросил ее о преступнике.
Мартин услышал, как Елена хлопает в ладоши.
– Браво. Но ты заблуждаешься в одном важном пункте. Я не похищала Анук. Она добровольно пошла со мной. Я заботилась о ней.
– И между делом пытала, а затем и убила ее мать.
– Нет, это была Шахла.
– Не пори чушь. Шахла была лишь пешкой в твоей игре, которой ты пожертвовала. Это ты стоишь за всеми убийствами, вину за которые свалила на нее.
Сжав губы, Елена раздраженно с силой выдохнула воздух, чем напомнила фыркающую лошадь.
– Для следователя ты что-то медленно соображаешь. Шахла совсем не невинна.
– Я не верю ни одному твоему слову, – возразил Мартин. – Тексты в компьютере, переписка с Наоми – это же все ты сочинила.
– Частично да. Но я писала только правду.
Поток холодного воздуха из кондиционера снова подул Мартину прямо в лицо, и у него по спине пробежала дрожь. Ему послышалось, что снаружи, у главного входа, кто-то скребется. Или это были шаги? Мартин вскочил с дивана и схватил свой пистолет.
– Шахла действительно была раньше юношей, который подвергался сексуальному насилию со стороны своей матери, – сказала Елена. – Меня же никогда не насиловали, и я не сумасшедшая, ослепленная жертва, которая заставляет людей страдать. У меня совершенно другие интересы.
– Какие же?
Мартин подошел к двери и заглянул в глазок. Ничего не видно.
– Деньги. Я зарабатываю себе на жизнь в качестве наемного убийцы. Круизные суда – это мое рабочее место. Нигде я не смогла бы быстрее и надежнее убивать и легче избавляться от трупов, чем на кораблях, а в конце пароходство даже само активно помогает мне замять преступления. Лучше и не придумаешь. Я работаю на двенадцати различных океанских круизных лайнерах. То как служащая, то как пассажир. В последнее время я чаще бывала на "Султане", потому что действительно влюбилась в Даниэля. Но теперь это, к сожалению, прошло, как ты понимаешь.
У Мартина было такое ощущение, словно его органы чувств сыграли с ним злую шутку, как будто он все еще продолжал принимать пилюли для постэкспозиционной профилактики. Во рту у него пересохло. Теперь кто-то скребся у черного входа, через который он сам попал в дом.
– Ты находишь своих клиентов через Интернет? – спросил он Елену и направился в сторону двери, выходившей в сад.
– Да, – подтвердила она. Ее голос звучал тише, но по-прежнему оставался четким, словно она находилась в соседней комнате. – Здесь я действительно приврала. Не Шахле, а мне принадлежит фирма, замаскированная под туристическое бюро. Это просто гениальная система, даже если теперь мне, вероятно, придется ее немного видоизменить. Но до сих пор мои клиенты просто заказывали круиз для тех, кого хотели убрать со своего пути, а на борту круизного лайнера уже я заботилась о заказанной персоне.
Мартин удивился, почему она так разоткровенничалась. Он чувствовал, что она тянула время, но зачем? Что она замышляла?
– В случае с Наоми Ламар мне заплатил дедушка Анук, который каким-то образом узнал о жестокости ее матери.
– И нанял тебя, чтобы ты в течение двух месяцев мучила ее? – предположил Мартин. Ему приходилось говорить громче, чтобы Елена могла слышать его, ее, видимо, совсем не беспокоило, что на некоторое время он исчез из поля зрения видеокамеры. Мартин выглянул в боковое окошко рядом с дверью черного хода в сад. Бродячий пес лениво трусил мимо бассейна. Может быть, это он скребся в дверь?
– Дед хотел, чтобы Наоми, прежде чем умрет, на собственной шкуре испытала, какую боль причинила своей дочери. Но это дело не моих рук. Это взяла на себя Шахла. Мне не доставляет удовольствие мучить других людей. Как я уже сказала, меня интересуют только деньги.
– А кто заплатил тебе за то, чтобы ты убила мою жену? – спросил Мартин, снова возвращаясь к телевизору.
– Никто, – ответила Елена. – Все произошло именно так, как было записано в дневнике Шахлы, который ты читал. Шахла совершенно случайно застала Надю, когда она собиралась совершить насилие над твоим сыном. Эта картина разбередила в горничной былые раны, которые ей нанесла ее мать, когда Шахла была еще мальчиком. Она потеряла контроль над собой, когда увидела, что твоя жена делает с Тимми.
На заднем плане Мартин услышал отдаленный гул голосов. Елена звонила из какого-то общественного места. Возможно, она сидела в каком-нибудь анонимном интернет-кафе.
– Ты знаешь, что я говорю правду, Мартин. Ты наверняка и сам заметил признаки сексуального насилия над своим сыном, верно?
Мартину было нечего возразить на это. И у него на глаза навернулись слезы.
– Вот видишь, – ответила Елена, подтвердив тем самым, что могла его видеть. – Во время того рейса Шахла отвечала за уборку в моей клинике, и со временем мы с ней подружились. Я узнала о тяжелой судьбе бедняжки. Смерть Нади явилась следствием спонтанной реакции, если хочешь, можно считать это несчастным случаем. А когда это случилось, когда Шахла убила Надю, она прибежала в мой кабинет и попросила меня помочь ей. Она была в панике и не знала, что ей делать.
– Значит, это ты вместе с ней выбросила тело моей жены за борт и оставила в каюте салфетку с хлороформом?
– Совершенно верно, – сказала Елена. – С этого момента Шахла была в долгу передо мной, который я погасила, поручив ей наказать Наоми. Я знала, какое удовольствие доставит ей возможность отомстить мучительнице Анук.
– Выходит, что Анук все время была у тебя?
– У Шахлы, – уточнила Елена. – Она оборудовала для девочки убежище недалеко от "Голубой полки", в котором та должна была оставаться, пока мы не пришвартуемся в Осло.
Сам Мартин никогда не видел их, но перед его внутренним взором тотчас возникли флуоресцирующие метки, которым в темноте нижней палубы следовала Анук с ультрафиолетовой лампой в руках, когда хотела повидаться с Шахлой, Еленой, а возможно, и со своей матерью.
– У дедушки Анук есть друзья в Норвегии, у которых она должна была остаться.
В сети раздался противный свист, однако голос Елены по-прежнему звучал четко.
– В Осло мы собирались переправить ее на берег, и Шахла вела ее в "гнездышко", где Анук должна была провести последнюю ночь. – Голос Елены звучал подавленно. – По глупой случайности в этот день Анук заупрямилась. Она нервничала, капризничала и не хотела больше оставаться одна взаперти. Прихватив своего любимого медвежонка и фонарик, она убежала от Шахлы, потому что захотела в последний раз повидаться с матерью.
– И при этом случайно столкнулась с капитаном!
Мартин покачал головой. Действительно, Бонхёффер с самого начала говорил правду. После того как Анук убежала из "гнездышка", горничной пришлось срочно вооружиться стопкой полотенец, чтобы ни у кого не возникло подозрение, что она делает в такой поздний час в коридоре, если бы при поиске Анук она натолкнулась на кого-нибудь из экипажа "Султана". Для Герлинды Добковиц все выглядело так, словно горничная совершенно случайно наткнулась на девочку, а в действительности это Анук убегала от Шахлы.
Мартин не мог больше сдерживаться. Он подскочил к журнальному столику, схватил банку с пивом и швырнул ее в экран телевизора.
Некоторое время он думал, что связь прервалась, однако потом услышал спокойный голос Елены:
– Твой гнев направлен не на того человека.
От возмущения Мартин чуть было не лишился дара речи.
– Ты хочешь убедить меня в том, что это не ты виновата в смерти Нади и Тимми, а Шахла?
– Я считаю бессмысленным при моей профессии дискутировать о виновности. Но если ты настаиваешь на уравнивающей справедливости, то тебе следовало бы поблагодарить меня. Как-никак, это я убила Шахлу.
– Ты сделала это только потому, что хотела обеспечить себе безупречное алиби. Киллерша, застигнутая на месте преступления, которая была теперь не в состоянии донести на свою сообщницу. Нет, тебе не удастся свалить свою вину на других. Или это Шахла дала Анук медвежонка, чтобы заманить меня на борт "Султана"? А потом сказала Анук, что во время нашего первого разговора следует назвать мое имя, чтобы вселить в меня неуверенность?
Мартин с такой силой пнул ногой журнальный столик, что пистолет упал на пол.
– Что касается медвежонка, то это сделала Шахла, – беспечно призналась Елена. – Она сохранила его в память о Тимми, а потом действительно дала Анук, чтобы девочке было с чем играть. За этим не скрывалось никакого более глубокого намерения. Правда, это навело Даниэля на мысль позвонить тебе. Лично я была против. Я знала, какой хорошей репутацией ты пользуешься как дознаватель, и не хотела, чтобы ты расстроил мои планы. Поэтому я показала тебе отчет о травмах, полученных Анук при изнасиловании, так как считала, что с этого момента ты будешь искать только мужчину.
– А для верности ты даже ранила саму себя?
Мартин поднял пистолет с пола.
– У меня аллергия на арахисовое масло, и когда в якорном отсеке я ползала по полу под помостом, то мазанула себя по щеке этим маслом, – призналась Елена. – Я не хотела больше оставаться рядом с тобой, мне нужно было без помех заботиться об Анук. И мне удалось это осуществить, когда я в качестве пациента сама оказалась в "Адской кухне" и была помещена в соседнюю палату. – Ее голос зазвучал тверже. – Но повторяю еще раз: я не сумасшедшая. Убийство – это моя профессия, а не мое призвание.
Мартин посмотрел на оружие в своей руке, повернул его, наблюдая за тем, как изменялось искаженное отражение на хромированном дуле.
– Ты хотела использовать Лизу, чтобы убить ее мать.
– Да, это была моя ошибка.
Если бы она не была чертовски хорошей актрисой, Мартин мог бы даже подумать, что слышит в голосе Елены нотки раскаяния.
– Лиза крестница Даниэля. Однажды она сообщила ему по электронной почте, что у нее любовная тоска, а Даниэль перенаправил это сообщение мне, полагая, что я, как женщина, смогу лучше помочь девушке в этом деле. Он просто не знал, что именно скрывалось за словами "любовная тоска".
Голос Елены осип. Она откашлялась.