Кузьма мучительно терзал себя, но ответа не находил. Может быть, виной всему было раннее утро, двойной джин с тоником или… или что? Какую вескую причину он мог назвать себе, а тем более ментам? А какую причину примут они? Никакую! И самое ужасное, что он знал это! Будь он на их месте, тоже не принял бы. Следование дружеским идеалам – сам погибай, а товарища выручай… Ему надо было, наоборот, отговорить Вольта от этой затеи, объяснить всю ее опасность. Но разве опасность Вольта когда-нибудь останавливала? Она только подстегивала его азартного друга. Нет, никакими увещеваниями его пронять было нельзя. Оставалось только повернуться и уйти с той проклятой веранды гольф-клуба в то проклятое утро. Но он почему-то остался. А теперь мучительно ищет оправдание своей собственной глупости и безрассудству.
Автобус проехал указатель на Ногинск, въехал на железнодорожный мост, дальше дорога сужалась, автобус снизил скорость. Лес вплотную подступил к обочине, темной, зловещей массой высился по обеим сторонам. Вдруг мрак отступил, шоссе пересекало открытое пространство, и оно опять стало широким. Автобус заметно увеличил скорость. Кузьма гнал от себя отчаяние. Это чувство не поможет, особенно сейчас, когда есть еще возможность что-то изменить, попытаться найти выход, надо начать думать, напрячь извилины. Ведь должен же быть этот проклятый выход!
"Прежде всего успокоиться! – сердито скомандовал он себе. – Думай, думай, думай! Вариантов может быть много, только какой из них избрать?"
Во-первых, он может просто вернуть деньги. Отставить возле дверей квартиры Вольского, позвонить и убежать. Но он понимал, что это уже ничего не решит и не освободит его от обвинений, только облегчит милиции задачу его вычислить. Можно, конечно, принести рюкзак прямо в милицию и во всем сознаться. Нет, Кузьма покачал головой, ни одна их этих идей ему не нравилась.
Какие еще есть возможности? Он может просто выйти из автобуса и оставить рюкзак в багажном отделении. Забыть о деньгах. Сделать вид, что их не существует, посыльный не сдавал их в багажное отделение автобуса. Ребров сердито нахмурился при этой мысли. Могла ли Оксана быть неподалеку, наблюдая, как посыльный сдает рюкзак в багаж? Или Ромашка? Он их не видел, но это ровным счетом ничего не значит, ведь он и не искал их, не осматривался по сторонам, пытаясь определить, следят за ним или нет. Другая мысль пришла ему в голову, обесценив первую. Он не мог оставить деньги в автобусе и рассказать всем глупую историю о том, что посыльный с деньгами не явился. Черный рюкзак на конечной станции вскроют как невостребованный багаж, и через пять минут об этом будут знать все, наутро эта новость докатиться и до Москвы. О таком событии обязательно сообщат в новостях по телевизору, да и газеты в стороне не останутся.
Кузьма до боли закусил губу, тщательно обдумывая другую идею. Можно взять рюкзак из багажного отделения, а на обратном пути заехать в лес, облить рюкзак бензином, запалить славный костер. Это будет самый дорогой костер в мире, случай достойный Книги рекордов Гиннесса. А потом сказать, что посыльный ничего не принес. В результате этого возникнут сложности, но это уже будет неважно. Во всяком случае для него.
Кузьма выглянул в окно и удивился. Нелегкие размышления настолько поглотили его, что он и не заметил, как они уже почти подъехали к месту, где должны были остановиться для отдыха. Это была автозаправочная станция на окраине небольшого поселка. При станции были магазин и маленькое кафе, где пассажиры могли перекусить и воспользоваться туалетом, пока автобус заправляют.
Автобус свернул с шоссе и въехал на станцию. Водитель объявил всем, что стоянка продлится около получаса. Некоторые пассажиры остались в салоне, но большая их часть, сонно щурясь, покинула его.
Кузьма подошел к водителю и произнес заранее приготовленную и много раз отрепетированную фразу:
– Извините меня, пожалуйста, но мама дала нам с отцом в дорогу еду, а отец не подумал и сдал рюкзак в багаж, можно его достать оттуда, денег у нас на кафе нет, а есть очень хочется?
При этом Кузя сделал такое жалостливое лицо, что водитель, пожилой дядька с простодушным лицом, тяжело вздохнул, выразительно взглянул на него и без лишних слов полез в карман за ключами от багажного отделения.
– Если твой рюкзак будет заставлен другим багажом, доставать будешь сам, – предупредил шофер.
Кузя с готовностью кивнул.
Все складывалось, как нельзя лучше. Когда водитель открыл панель, закрывающую багажное отделение, к нему подошел кто-то из пассажиров. Пока они разговаривали, Кузьма уверенными движениями расстегнул рюкзак, вытащил из него пакет с деньгами и положил его рядом на чей-то чемодан. Потом закрыл молнию, застегнул пряжку и поставил рюкзак на место, после чего взял пакет с деньгами, приветливо махнул рукой водителю и неторопливым шагом направился к кафе. Эта неторопливость далась ему нелегко. Сердце в груди колотилось как бешеное. Ему хотелось что есть силы побежать к машине, которую он еще накануне утром оставил неподалеку. Возле кафе он остановился и ленивым шагом подошел к газетному ларьку. Делая вид, что он интересуется газетами, Кузьма настороженно осмотрелся по сторонам. Но все было спокойно. Водитель, закончив общаться с пассажиром, закрыл багажное отделение и неторопливо направился в кассу автозаправочной станции.
Через пять минут от станции отъехал серебристо-серый спортивный автомобиль, притормозив на выезде, пропуская встречный поток машин, он выехал на автостраду и направился в сторону Москвы. На столь экзотическую даже для Москвы машину никто не обратил никакого внимания. Во-первых, те, кто остался в автобусе, спали, а те, кто вышел, были в кафе, во-вторых, в столь позднее время на станции, кроме автобуса, других машин не было, в-третьих, машину Кузьма оставил поодаль от кафе, и она была скрыта от посторонних глаз буйно разросшимися кустами боярышника.
Кузьма так обрадовался, что достал деньги из багажного отделения без особых проблем, что не обратил никакого внимания, как в сторону Москвы следом за ним отправился еще один автомобиль – огромный черный джип с тонированными стеклами. Этот джип не въезжал на станцию следом за автобусом, а остановился сбоку от въезда в тени кустов. Кузьма был настолько поглощен своей проблемой, что просто его не заметил.
– Вы были совершенно правы, Пульхерия Афанасьевна, – мрачно заявил Всеволод Вениаминович. – Я даже начинаю вас бояться.
– В чем я была права? – не поняла Пуля, но от тона Вольского у нее мурашки побежали по спине.
– Мой сын сам организовал свое похищение.
– Я еще до конца не уверена…
– Не сомневайтесь, пожалуйста. Теперь я знаю это совершенно точно.
– Откуда такая уверенность?
– Мне хорошо знаком парень, которого мы преследуем, а также его машина. Я сам помогал его отцу выбирать ее. Мой сын с ним дружит. Они росли вместе, оба поступили в университет. Но от него я ожидал этого меньше всего. Этот человек не может нуждаться в деньгах настолько, чтобы пойти ради них на убийство.
– Самая большая бездна – это экономическая, – пожала плечами Пульхерия.
– Нет никакой бездны. Во всяком случае у него, – с горечью сообщил Вольский. – Вот сейчас догоним его и обо всем расспросим.
Вольский надавил на педаль газа и крепко сжал руль. Мощный мотор прибавил обороты, и машина стала набирать скорость.
– Всеволод Вениаминович, вы уж не очень усердствуйте, – испуганно посоветовала Пуля, – хотелось бы все-таки узнать, чем там дело кончится.
– Где там? – меланхолично поинтересовался Вольский.
– В нашем с вами сериале, или, как сейчас говорят, "реалити-шоу", где мы с вами играем главные роли. Если мы его прижмем, нам достанется Джек-пот в размере двух миллионов евро. Поделитесь? – радостно поинтересовалась она. Вольский недоуменно покосился в ее сторону и скривился, как от зубной боли. Пульхерия, заметив его взгляд, смущенно пробормотала: – Поняла, денежки были наши, станут ваши. Хотя, о чем это я? Они же изначально были вашими. Ну извините, забыла. Так хорошо вжилась в роль, можно сказать, срослась с нею… Что вы собираетесь делать?
– Сядем ему на "хвост". Если он заметит, что его преследуют, – тем лучше. Пусть об этом подумает, пока мы его не схватили.
– Раз мы его знаем, не будет ли лучше предоставить ему спокойно добраться до дома, а потом схватить его там в присутствии милиции? Пусть компетентные органы сами разбираются, – предложила Пульхерия.
– А если дома мы найдем только комплект рубашек? Или презервативы?
– Тогда придется извиниться.
– Ну уж нет. За убийство моего сына он должен держать ответ. Деньги здесь самая главная улика. Мы должны помешать ему избавиться от них.
Они ехали уже с довольно большой скоростью, но красные огни серебристо-серой спортивной машины не приближались, даже отдалились.
– Он едет очень быстро, – с тревогой констатировала Пульхерия, – а дорога скользкая…
– Это один из лучших спортивных автомобилей. На нем нельзя ездить тихо.
– Думаю, он еще слишком молод, чтобы понимать, что скорость – это очень опасно. К тому же сейчас ночь.
– Ну, – ухмыльнулся Вольский, – боюсь, для этого уже слишком поздно.
Глава шестнадцатая
Мы находим несколько решений одного и того же вопроса не столько потому, что наш ум очень плодовит, сколько потому, что он не слишком прозорлив и, вместо того чтобы остановиться на лучшем решении, предоставляет нам без разбора все возможности сразу.
Франсуа де Ларошфуко
Кузьма Ребров теперь чувствовал себя значительно лучше. Он подумал, что запаниковал в автобусе из-за длительного напряжения. Небольшой глоток джина прямо из бутылки, перед тем как выехать с автозаправочной станции, это подтвердил. О чем он беспокоился? Чего так испугался? Ведь они с Вольтом все до мелочей просчитали, все продумали. Так чего же тревожиться? Может, виной тому темная ночь? Кузьма с детства боялся темноты. Но ведь он уже достаточно взрослый, чтобы не верить ночным страхам.
Через пару часов он будет в Москве, и никто на свете не сможет доказать, что деньги у него. Два миллиона! Можно протянуть руку и дотронуться до них. Еще полчаса назад он собирался их сжечь. Зачем? Какая глупость! Пусть сейчас они ему не нужны, но кто знает, что ждет нас завтра? Он не станет тратить их прямо сейчас. Сначала хорошенько припрячет, даст им полежать, пока все не забудется. Оставить деньги в автобусе? Вот уж действительно глупо, поступок, достойный идиота, а не юриста с университетским образованием. Пусть он еще и не закончил университет, но до его окончания осталось совсем немного. К тому же в группе он лучший. Разделить? Еще большая глупость! Они еще пожалеют, что втянули его в эту авантюру! Поручили ему самое сложное и ответственное дело, а сами прохлаждаются. Зато деньги будут делить поровну. Ромашка получит почти такую же сумму только за то, что написал и отправил письмо с требованием выкупа. Нет, этот номер у них не пройдет.
Кузьма самодовольно улыбнулся. Да, в логике и практичности ему не откажешь. Деньги надо хорошенько припрятать, а потом заявить, что посыльный не пришел.
Так, а вдруг за ним следили на автовокзале? Неужели Вольт унизится до слежки за близким другом? Может, и нет, но такую возможность исключить нельзя. В таком случае можно поступить иначе: деньги припрятать, купить в газетном киоске побольше газет, нарезать их, перевязать резинками и сунуть в пакет. Сказать, что в мешке он нашел именно это. У него же не было возможности проверить рюкзак, когда посыльный сдавал его в багажное отделение автобуса. А за чужую подлость он не отвечает.
Глядя на появляющиеся из темноты пунктирные полоски шоссе, Кузьма нахмурился. Ему следовало проверить деньги, пересчитать, но он не хотел терять времени, задерживаясь на автозаправочной станции. Вокруг, правда, никого не было, но под покровом темноты легко спрятаться, там много всяких кустов. Кузьма представил Вольта или Оксану, сидящих в мокрых кустах, и злорадно усмехнулся. Он правильно сделал, что поскорее убрался. Вот отъедет подальше, выберет укромное место и там пересчитает деньги.
От этой мысли Кузьма сразу успокоился. Перед его мысленным взором предстал большой ворох розовых бумажек. Его первый в жизни заработок. Не совсем честный… Вернее, совсем нечестный, но кто у нас в стране имеет честно нажитое богатство? Наше государство всех поставило в такие условия. Таковы правила игры. И не он их придумал. Одни потому и богаты, что оказались чуть смелее, чуть оборотистее, чуть успешнее своих конкурентов. В природе выживает сильнейший, а в городских джунглях – хитрейший.
Кузьма, одним глазом следя за дорогой, полез в бардачок и достал бутылку джина. Зажав ее между ног, он отвинтил пробку и сделал изрядный глоток. Это для храбрости. Горячее тепло разлилось по телу. Стало совсем хорошо. Все страхи окончательно улетучились. Все, на сегодня хватит, когда дело будет сделано, можно будет допить остальное и расслабиться по полной программе. Он это заслужил. Кузьма бросил бутылку в бардачок, достал подушечку жевательной резинки и положил себе в рот. Он не любил жвачку, но запах спиртного надо было чем-то отбить. Мало ли что. Вдруг гаишники остановят. Он взглянул в зеркало заднего вида. Следом за ним ехал огромный джип. Настроение у него улучшилось, он подобрел и решил уступить джипу дорогу. Можно было бы нажать на педаль газа и показать этому любителю престижных "гробов на колесиках" преимущества спортивного автомобиля. Но зачем рисковать, можно нарваться на гаишников, а ему с его двумя миллионами это совершенно ни к чему. Он даже перестроился в другой ряд, уступая джипу дорогу, но тот продолжал следовать за ним. Кузьма снизил скорость, джип тоже. Кузя прибавил газу, джип висел у него на "хвосте", как приклеенный.
У него мелькнула мысль, что водитель джипа хорошо разбирается в автомобилях и прекрасно понимает, что за машина перед ним. Понимает небось, что соревноваться в скорости со спортивным автомобилем, дело бесполезное. Ну и правильно, знай свое место! В целой Москве больше нет таких машин, как у него. Однако все-таки противно ехать, когда у тебя на "хвосте" кто-то сидит. Он снова посмотрел назад. Джип держал дистанцию, не приближался, но и не удалялся. Это показалось Кузьме очень уж большой наглостью. Его не раз задерживали и штрафовали за превышение скорости, но ни разу при этом не просили открыть багажник и показать, что внутри его сумок или чемоданов. Ну какой тут риск, если он проучит этого "джипешника", заставит себя уважать? Никакого.
Подмигнув в зеркало заднего вида, Кузьма погладил теплое полированное дерево руля и нажал на педаль газа.
Внезапный взрыв скорости вдавил его в кожу сиденья. Руль стал единым целым с его руками. Кузя рассмеялся, наслаждаясь скоростью. Машина, как ласточка, летела по шоссе. Казалось, еще мгновение и она взлетит. Он взглянул в зеркало и удивленно присвистнул: джип удерживал прежнюю дистанцию! Этот гроб на колесиках посмел тягаться с его малюткой! Какая наглость! Это что, шутка? Ладно, если вы хотите устроить здесь гонки, я покажу вам, на что способен настоящий гоночный автомобиль. Кузьма включил форсаж и поерзал в кресле, усаживаясь поудобнее. Язвительная усмешка искривила его тонкие губы. Взгляд его метался от разделительной полосы, исчезающей в темноте, к спидометру. Стрелка дрожала, двигаясь по шкале. Кузьма медленно выжимал педаль газа. Сто сорок километров, сто пятьдесят, сто шестьдесят…
Он на несколько секунд задержал взгляд в зеркале заднего вида – и вдруг словно молния в его разгоряченном мозгу вспыхнула мысль: "Это был не случайный любитель джипов, который решил потягаться силами с его спортивным автомобилем".
Никто не станет из простого лихачества, подчиняясь азарту, устраивать гонки темной ночью на мокром шоссе. Люди в джипе не случайно преследуют его, они едут именно за ним, за деньгами, лежащими на заднем сиденье его автомобиля. Эти люди знают все! Теперь он был абсолютно в этом уверен. И совершенно не важно было, кто они. Хотя, понятно, что не из милиции, эти просто разложили бы на шоссе ленту с шипами. За ним идут люди Вольского-старшего. А они пострашнее ментов. Ледяная рука безжалостно сжала грудь Кузьмы, сразу стало нечем дышать. В эту минуту он сам себе показался белкой в колесе, которой кажется, что она мчится с бешеной скоростью, а на самом деле остается на месте, все в той же тесной клетке.
Эйфорию сменило чувство едкой горечи, ему пришлось подчиниться суровой реальности. Задуманное преступление не удалось, но гонка еще не закончилась. Пусть он никчемный преступник, но водитель превосходный и владеет одним из лучших гоночных автомобилей. И эту гонку он выиграет!
Сто семьдесят, сто восемьдесят, сто восемьдесят пять… Кузьма опять глянул на джип. Тот не отставал, держал дистанцию. Кузьма отвел глаза от зеркала заднего вида и сосредоточился на дороге. В его сознании начал вырисовываться план. Машина за несколько секунд проскочила освещенный участок шоссе, разрезавшего пополам небольшой поселок. Кузьма даже не успел прочитать его название. Деньги… ладно, по крайней мере не было больше вопросов, что с ними делать. Выбирать было не из чего. От них необходимо избавиться, выбросить их из машины, но так, чтобы преследователи ничего не заметили. Хорошо, что деньги упакованы в черный полиэтиленовый пакет. Он сольется с темнотой, что окружает дорогу, и никто ничего не поймет. Да и машина его еще не проявила себя достаточно хорошо. У нее классные обтекаемые формы, специально рассчитанные на высокий скоростной режим, низкий центр тяжести, широкие покрышки. У Кузьмы не было сомнений в том, что настоящая гонка еще впереди, и он из нее выйдет победителем.
Надо теперь только дождаться, когда не будет встречных машин и темнота станет особенно густой. Тогда он разгонится еще сильнее и оторвется от преследователей. Когда расстояние между ними увеличится хотя бы на километр, снизит скорость, выйдет на встречную полосу, выбросит деньги на обочину и вновь успеет вернуться в свой ряд. Тогда он будет чист.
Кузьма потянулся назад, нащупывая мешок, машину швырнуло в сторону. Он опять двумя руками вцепился в руль, выравнивая автомобиль. Оставалось надеяться на то, что преследователи ничего не заметили. Удерживая руль одной рукой, он вновь попытался схватить мешок с деньгами. Вначале мешок за что-то зацепился, потом подался. Кузьма торопливо втянул его через спинку сиденья и дал упасть, инстинктивно вернув руку на руль. Скорость достигла двухсот километров в час! Настоящее безумие! Сердце бешено колотилось у него в груди, пот застилал глаза. Хотелось вытереть его, но Кузьма не решился еще раз бросить руль.
Теперь он был готов к тому, чтобы вышвырнуть проклятые деньги в окно. Он понимал, что почти невозможно выбросить их незаметно, но знал, что другого шанса у него не будет. Кузьма забыл обо всем, о семье, об университете, весь мир его в настоящий момент был сконцентрирован в маленькой машине, несущейся с бешеной скоростью по шоссе.