- Ох, Ленка, упрямая ты, не слушаешь никого и вечно влипаешь во что-нибудь.
Лена обиженно насупилась.
- Ладно тебе, не дуйся, - Гордеев чмокнул Бирюкову в макушку. - Давай лучше подумаем, что нам делать.
- Позвони Грязнову. Кстати, и Меркулов об этом говорил, - сказала Лена.
- А чего ж ты раньше молчала? - опешил Гордеев. - Это надо было сделать в первую очередь!
- Забыла… - виновато надула губы Лена.
- То есть как это "забыла"? - возмутился адвокат.
- Ну… Я хотела сама, без помощи Грязнова… - виновато поглядывая на Гордеева, сказала Лена.
- Хотела она… Ну ладно… Что еще говорил Меркулов?
- Он сказал, что можешь Грязнову звонить напрямую, его предупредили.
- Ну и чего я ему скажу?
- Чего скажешь? Правду скажешь. Как есть, - говорила Бирюкова. - Пусть поможет.
- Да, сейчас позвоню, - вздохнул Гордеев и набрал номер Грязнова. - Вячеслав Иванович, приветствую тебя, это Гордеев.
- Привет, Юра. Ну, чего от меня хочешь? Проблемы какие-то, конечно? - с места в карьер начал Грязнов.
- Зачем так сразу?..
- Нет, ты скажи еще, что позвонил меня с именинами поздравить, - усмехнулся Грязнов. - Давай, выкладывай, а то у меня и без тебя забот полон рот.
- Нет, не с именинами… - вздохнул Юрий. - Помощь твоя нужна.
- Выкладывай, - нетерпеливо повторил Грязнов.
- Вячеслав Иванович, я сейчас в поселке Петрово-Дальнее, здесь, скорее всего, находятся преступники, похитившие человека, но как их найти, я не знаю. Подскажи что-нибудь, иначе - тупик. Мы ни в один дом не попадем.
- А преступники-то те самые, на серебристом "лексусе"? - спросил генерал.
- Они, - подтвердил Гордеев.
- Давай подумаем, что нам делать… Если я сейчас нашлю милиционеров на поселок все дома проверять, то бандюганы твои моментом почувствуют, что дело пахнет керосином, и дожидаться нас с тобой не будут, слиняют в один момент, правильно?
- Правильно, - согласился Юрий.
- Поэтому лучше, конечно, действовать осторожно и медленно.
- Нельзя медленно, Вячеслав Иванович! Человек, которого похитили, при смерти, счет идет буквально на минуты, он может умереть в один момент.
Чем дольше мы тянем, тем меньше шансов найти его живым.
- Да-а, проблема, - протянул Грязнов. - Ладно, Юра, я что-нибудь сделаю, тем более есть директива Меркулова. А ты езжай-ка домой и не светись в поселке, преступники - народ подозрительный, их любая мелочь может спугнуть. Я позвоню тебе.
- Договорились, Вячеслав Иванович. Спасибо.
Гордеев отключился и обратился к Лене:
- Ладно, душа моя, я везу тебя домой. Здесь нам пока делать нечего, Грязнов какие-то действия предпримет. А нам и отдохнуть пора.
- Согласна, - кивнула головой Лена. - Поехали.
17
После разговора с Гордеевым Вячеслав Иванович Грязнов набрал номер начальника подмосковной милиции.
- Здорово, - произнес Грязнов, услышав знакомый голос на другом конце провода.
- Здравствуй, Вячеслав Иванович. По делу звонишь или так?
- По делу, дорогой. Расскажи-ка мне, что за дела у тебя происходят в Петрово-Дальнем?
- А что за дела? - удивился собеседник. - Все тихо там.
- Тихо, да не очень, - возразил Грязнов. - Есть у меня сведения, что там, в одном из домов, удерживают в заложниках человека. Есть у тебя личности, вызывающие подозрение?
- Ну, есть несколько домов преступных авторитетов. Приказать моим ребятам, чтобы проверили их?
- Да, медлить нельзя, заложник при смерти. Но и осторожность не помешает, можно спугнуть.
- Какие-нибудь ниточки есть?
- Да, имеется у нас одна зацепка: серебристый джип "лексус" праворульный. По всем признакам именно на нем бандиты и разъезжают. Поставил б ты пост на повороте на поселок. Пускай твои ребята последят. Конечно, слабая надежда, но, возможно, заметят эту машину.
- Ну, можно попробовать. Сейчас же пошлю патруль туда. О результатах, если что, доложу. Хотя ты понимаешь, джип-то этот может и через неделю проехать.
- Понимаю, - вздохнул Грязнов, - ну и по другим каналам разузнай.
- Обязательно, Вячеслав Иванович, все силы задействуем.
- Вот спасибо. Если что, звони в любое время.
Через двадцать три минуты к повороту на Петрово-Дальнее подъехала неприметная "шестерка" с двумя пассажирами в салоне, съехала на обочину и максимально скрылась в кустах акации. Старший лейтенант милиции Сухарев и сержант Рубцов откинулись на спинки сидений и повели неторопливый разговор.
- Ну и чего нас сюда пригнали, спрашивается? - недовольно полюбопытствовал Рубцов.
- Когда начальство куда-то посылает, оно, как правило, не объясняет зачем. Мы с тобой люди маленькие, подневольные. Нам сказали - мы сделали, - разъяснял более опытный Сухарев.
- Ну-ка, покажи фотку.
Сухарев вынул из кармана фотографию серебристого джипа "лексус" и показал напарнику.
- Ишь ты… Хорошая тачка. Небось, тысяч тридцать стоит?
- Да больше… Хотя, в разработке написано, что праворульный. Значит, из Японии гнали. Скорее всего, подержанная. А тачки там копейки стоят.
- Все равно красивая… - прищелкнул языком Рубцов и, вздохнув, вернулся к более прозаическим вещам. - Обидно просто, день удачный был, и местечко мы с тобой хорошее нашли, еще бы пару часиков, и я бы на новые стекла подзаработал. Я тебе говорил, что моя мамаша выкинула?
- Нет, а что такое?
- Да совсем крыша у нее поехала, я с дежурства возвращаюсь намедни, смотрю - в доме ни одного целого окна, все перебила, говорит, что не она, грабители, говорит, лезли.
- Ну надо же! И давно у нее так? - посочувствовал напарнику Сухарев.
- Да как батяню подстрелили, так и началось. Сначала незаметно было, временные помутнения. То голоса ей какие-то мерещились, то еще какая-то дребедень, а потом совсем плохая стала. Вбила себе в голову, что соседи ее радиацией облучают. А у нас и соседей-то - никого, на площадке три квартиры пустуют. И теперь вот инопланетяне мерещятся. Уверяет, что только очищение огнем спасти может. Теперь в себе и не бывает никогда. Дома ее страшно одну оставлять. Когда ухожу, кухню на замок закрываю, боюсь, как бы не подпалила квартиру, с нее станется.
- А чего не сдашь куда следует?
- Да ты что! - оскорбился Рубцов. - Мама все-таки. Она ж меня родила и воспитала, а я ее в психушку? Так, что ли?
- Ну ладно, не кипятись, я спросил просто. Нет, так нет. Ну и правильно. Мама. Я бы свою тоже не сдал. Только ты парень молодой, жениться тебе надо, детей заводить, а с такой мамашей тяжеловато будет.
- Это да, но я как рассуждаю… Эй, гляди-ка, это не наш джип?
Мимо их машины проехал серебристый джип.
- Не… Это вроде "мерседес".
- Да, не наш… - согласился напарник, так вот я и говорю. Если девка хорошая, все сама поймет, а если гоношиться будет, так на хрена она мне такая сдалась?
- И то верно, - снова согласился Сухарев. - Ты слушай лучше, историю мне вчера ребята рассказали. Стояли они на Рублево-Успенском, на пятнадцатом километре, едет мимо них "ауди"-восьмерка нулевая. А за рулем там такой чисто конкретный пацан, весь в золоте, тридцать три мобилы на пузе, все дела. Подъезжает он к нашим ребятам и говорит, я, типа, тачку новую купил, хочу посмотреть, сколько из нее максимально выжать можно. Давайте, я сейчас развернусь и на обратном пути на всех парах мимо вас, а вы, типа, радаром замерьте, какая скорость была. Ну, и им сотку дает. А нашим что, сложно, что ли, они и согласились. Этот мужик, значит, разворачивается, разгоняется что есть мочи и мимо ребят. Они, конечно, замерили все, как обещали, двести семьдесят в час, можешь себе представить?
- Ни хрена себе, - присвистнул Рубцов. - Вот фашисты дают, вот это техника.
- Слушай дальше, возвращается этот браток и говорит: сколько? Ну, наши ему: двести семьдесят. Тот в бешеном слюнявом восторге, пишите протокол, говорит. Наши ему: ты чего, мужик, охренел, это ж штраф обалденный. А он им: неважно, пишите протокол, без документа пацаны не поверят, что тачка столько может. Прикинь, да?
- Ну, и чего? - заржал Рубцов.
- Ну, чего, наши ему объясняют, что если в протоколе скорость фиксировать, то за такое превышение права надо отнимать. А ему все по хрену, пускай, говорит. Отобрали, значит, у него права, на следующий день он в ГАИ за ними приходит. Там майор как на протокол посмотрел, чуть с инфарктом не слег. Да что, говорит, с тобой, уродом, делать? Максимальный штраф-то - пятихатка - за превышение на шестьдесят километров, а у этого почти в три раза больше дозволенной скорости. И наш конкретный пацан говорит: вот тебе штука штрафа и еще штука за копию протокола. Вот так интересно люди живут, - заржал в завершении рассказа Сухарев, как молодой колхозный конь.
- Во дела, бабки людям девать некуда! - возмутился напарник. - Лучше бы детям помогали.
- Да, о чем ты говоришь, - махнул рукой Сухарев.
- Время-то у нас сколько?
- Да уж начало второго.
- Интересно, какие идиоты будут по ночам разъезжать?
- А чего это им ночью не поездить?
- Клевая, кстати, тачка, - снова прищелкнул языком напарник. - Я бы себе такую купил.
- Чё ж не купишь? Жаба душит?
- Да не хочу от коллектива отрываться. Скажут, буржуй, возникнет классовая ненависть. А оно мне надо?
- Это да, купи что-нибудь поскромнее. "Поршню", например, маленький, неприметненький, будешь на огород ездить, рассаду возить, - подкалывал друга Рубцов.
- Ага, "поршик", он в Германии хорош, а по нашим дорогам лучше "хаммер" брать, почти трактор.
- Слушай, жрать охота, - жалобно произнес вдруг Рубцов. - Может, сгоняем до ближайшей палатки на станцию?
- Да ты что, нельзя ведь, нужно тачку караулить, - возразил Сухарев.
- Ну, всего ведь минут десять займет. У меня уже кишки в узлы завязались. Я только позавтракать сегодня успел.
- Нет, нельзя с поста уходить. Узнают, голову оторвут.
- Блин, чё ж делать-то тогда, у меня сейчас голодный обморок случится. Погибну на боевом посту.
- Будем подножным кормом питаться, пошли малину собирать, - предложил Сухарев.
- Ты сдурел, что ли, какая малина в темноте?
- Зажигалочкой посветишь, да и фонарик у нас в багажнике вроде был. Ну, чего, пойдешь?
- Хрен с тобой, давай сюда фонарь, я пошел.
Сухарев достал из багажника небольшой походный фонарик и вручил его Рубцову. Тот, кряхтя и ломая ветки, углубился в кусты. Сухарев остался один на посту. Он поймал на радиоприемнике любимую волну со спокойной музыкой, прикрыл глаза и начал медленно погружаться в сон. Тут участок дороги осветил яркий свет фар, и мимо милицейской машины бесшумно, едва касаясь колесами асфальтового покрытия, пролетел серебристый джип. Сухарев вскинулся на сиденье и бросился заводить машину. Он с трудом выехал из кустов акации и пустился вслед за ним, стараясь держаться на безопасном расстоянии, но в то же время не упускать автомобиль из виду. Иномарка проехала весь поселок, затормозила у самого крайнего дома с высоченным кирпичным забором и сторожевыми башенками по углам, чуть шурша шинами по щебенке, въехала в ворота, которые тут же наглухо закрылись. Сухарев запомнил дом, развернул машину и поехал за своим напарником.
Обескураженный Рубцов, в разорванной форменной рубахе, без единой пуговицы стоял на повороте, сжимая в руках фонарик.
- Ты откуда такой красивый? - рассмеялся Сухарев.
- Тьфу ты черт! - воскликнул Рубцов. - Ты куда делся? Я уж думал, заблудился. Выбрался по этой темнотище на дорогу, машины нет, и местность вроде другая. Все, думаю, теперь до утра буду блуждать.
- А малины-то набрал?
- Да какая, к дьяволу, малина?! Насилу из оврага выбрался. А страшно в лесу. Меня еще бабка запугала всякими там лешими да кикиморами, так до сих пор по лесу один ходить боюсь. А тут еще и ночь, да ты слинял куда-то.
- Я не куда-то, я наш таинственный "лексус" выследил. Теперь можем со спокойной совестью возвращаться в отделение. Доложим начальству - и свободны как ветер.
- Слава тебе, Господи, - произнес Рубцов, забираясь в машину. - Тогда поехали, мне уже и выпить надо, страху натерпелся.
- Впечатлительный больно, - усмехнулся Сухарев и рванул с места.
18
Гордеев проснулся среди ночи от телефонного звонка. Не понимая ничего спросонья, он, матерясь, дотянулся до телефона и взял трубку. Звонил Грязнов.
- Гордеев, ты все спишь?!
- Да это как бы вполне логично, в три-то ночи, - потирая глаза, ответил Гордеев, но тут же понял, что раз Грязнов звонит так поздно, значит, это очень важно. - Что-то выяснилось?
- Конечно. Мы-то не спим и времени даром не теряем!
- Что узнали-то? - Гордеев резко Сел на постели.
- Узнали, кому принадлежит дом, во двор которого въехала означенная машина.
- Кому? - Гордеев чуть не упал с кровати.
- Некоему Петру Буздыгану. Полагаю, такого ты не знаешь.
- А вы?
- В лицо, конечно, и я не знаю. Но заочно уже познакомился. Мне успели всю его подноготную рассказать.
- И что же там?
- Там? Весь материал, чтобы упечь его за решетку. Он член одной из подмосковных группировок. Кстати, в той же самой группировке числился и покойный Синицын.
- Да что ты? Вот и сошлись ниточки!
- Сошлись, сошлись. И ниточки, и веревочки. Только, Гордеев, если ты не поторопишься, придется захват без тебя производить. ОМОН-то я уже послал. То есть уже выезжаем.
- Бегу, - коротко ответил Гордеев.
Собрался он, как в армии, за сорок секунд. Уже сбегая вниз по лестнице, он набрал номер телефона Лены Бирюковой.
- Алло, - раздался в трубке бодрый голосок.
- Ты что, не спишь? - удивился Гордеев.
- Нет, Гордеев. В такое тревожное время совести спать хватает только у тебя.
- Чего? Это ты откуда взяла?
- Оттуда же, откуда и информацию о Буздыгане.
- Ах, тебе уже сообщили! Замечательно.
- Да, да. Вот я тебя и жду, чтоб ты за мной заехал.
- Ну, так я еду.
Лена ждала около своего подъезда. Она быстренько села в машину Гордеева.
- Здравствуй, миленький, - произнесла она, как всегда, в своей иронической манере.
- Привет, привет. Свежа и красива, как всегда. Даже в три часа ночи.
- Спасибочки. Ну что, мчим?
- Мчим.
Гордеев выжимал из своей машины все, что только можно.
- Я думал, мне тебя будить придется, - сказал он.
- Нет. Я же говорю, только у тебя хватает совести спать.
- Ты что, и не ложилась даже?
- С таким сожалением ты это говоришь, однако…
- Конечно. Почему бы не совместить полезное с приятным?
- Все вы, мужчины, одинаковые, - вздохнула Лена. - Давай будем совмещать полезное с приятным, когда все кончится.
- Лена, в том-то и дело, что никогда ничего не кончится. Одно кончится, другое начнется.
- Юр, я что-то так устала за все это время. Думаю, что, как только мы с этим делом разделаемся, я уеду куда-нибудь отдыхать…
- Кто тебя отпустит-то? - усмехнулся Гордеев.
- Думаешь, я такой незаменимый работник?
- А то! Ты просто клад! Золото.
Лена внимательно посмотрела на Гордеева, думая, что он над ней издевается. Но у него был серьезный, как никогда, вид. А уж Лена-то разбиралась, когда Гордеев шутит, а когда нет.
- Спасибо, - тихо сказала она.
- Я знаю, что ты очень устала. Но ты очень сильная. Столько всего навалилось, убийства, похищения отравления… А ты… Просто молодец! Я тобой восхищаюсь, честное слово.
Лена слабо улыбнулась, но на душе у нее было нехорошо. Время от времени в памяти возникала старуха с сумасшедшими глазами и ее страшными пророчествами. Нет, Лена всему этому не очень-то верила, но при слове "убийства" невольно вздрогнула и поежилась.
А Гордеев после разговора с Леной тогда, в летнем кафе, ни разу еще не спрашивал ее о Колодном, об их отношениях и о ее чувствах. Да и что можно спрашивать о чувствах человека, у которого убили любимого, если, конечно, Колодный заслуживал такого звания. И тем не менее Юрий понимал, что Лене очень тяжело. И еще одно убийство у нее на глазах! Ей действительно после всего этого нужен был хороший, продолжительный отдых где-нибудь на море.
- Юр, Знаешь, мне кажется, что если я после всего этого не отдохну, не приду в себя, я просто сойду с ума. Хочу на море. Ужасно хочу. Вчера смотрела в окно, представляешь: солнце светит, небо яркое-яркое, такого темно-голубого Цвета, и ни единого облачка. У нас, на севере, такое очень редко бывает летом. Обычно зимой, когда небо кажется высоким-высоким. И вот еще такое небо бывает на море и в горах. Я как только это поняла, мне прямо плакать захотелось. Нет, если я в скором времени не побываю на море, я на себя руки наложу.
- Ну, - протянул Гордеев, - если все так серьезно, тогда ладно, так уж и быть, придется мне за тебя просить у Меркулова. Авось смилостивится. Еще Турецкого к этому делу подключим. Только с одним условием. Ты возьмешь меня с собой на море!
- Какой хитрый! Ну конечно, если ты выступишь моим защитником перед Меркуловым, то придется-таки тебя с собой брать. Только и у меня будет одно условие: никаких разговоров о работе!
- Обещаю! - с готовностью ответил Гордеев. - Какие могут быть разговоры о работе, когда рядом такая женщина!
- Да! Боюсь, если ты будешь рядом со мной на отдыхе, то я так и не отдохну! - принялась кокетничать Лена.
- Отдохнешь еще как! - двусмысленно пообещал ей Гордеев.
Так они ехали на полной скорости и разговаривали о какой-то ерунде. Ни у Гордеева, ни у Лены не было ни сил, ни желания разговаривать о том, что им предстоит, к тому же, что именно ждет их в Петрово-Дальнем, ни Лена, ни Гордеев не знали… Каждый из них намеренно избегал этой темы. Наконец, Лена не удержалась и спросила:
- Юра, как ты думаешь, что сейчас будет?
- Что, что! Захват.
- А получится?
- У ОМОНа-то и не получится?!
- Да нет, я не об этом. У нас получится?
- Мне почти на сто процентов кажется, что все у нас получится. Столько совпадений подряд не может быть!
- Ты меня успокаиваешь.
- Я говорю правду.
Между тем они уже подъезжали к месту действия. Вдалеке были видны многочисленные огоньки - фары машин, какое-то шевеление. Машина Гордеева еще даже не успела подъехать к наибольшему скоплению людей, как человек в форме остановил их. Он отдал честь и с достоинством произнес:
- Ваши документы, пожалуйста. Здесь производится операция "Захват", боюсь, вам не проехать.
- Моя фамилия Гордеев, - сказал Юрий, доставая документы. - Вас должны были предупредить насчет меня.
- Хм, - тот нахмурился. - Гордеев? Боюсь, я ничем не могу вам помочь.
- Но… - начал Гордеев.
Тут Лена достала свои документы.
- Следователь Генпрокуратуры Бирюкова, - отрекомендовалась она. - Думаю, нас ждут…
Ни сказав на это ни слова, а только мельком взглянув на Ленины документы, омоновец вновь отдал честь и пропустил их.