- Да ладно! Подростки как подростки… Социально активные. За рощами в окрестностях Питера они у меня присматривают - и на том спасибо. Если что не так - сразу пишут. Мы так весной предотвратили вырубку леса на севере города, помните? Где еще дуб заветный…
- Бардак - дело добровольное! Сатанисты присматривают за деревьями… Бред…
- Вот такие у нас в Питере странные сатанисты… С гринписовским уклоном, - гордо ответствовал Борька.
- Слушай, а что твои сатанисты-гринписовцы в лесу забыли?
Борька довольно и даже гордо захрюкал от смеха:
- Так мы же все неформальные группировки, как вы знаете, подвигли плести березки - чтобы от русалок людей уберечь. Провели титаническую работу. Я им дезинформацию подкинул и убедил всех, что так и положено. По звездам считали и не по звездам… Каждой группировке свою легенду. Они и верят.
- Я про это уже слышал, Михаил Ефремович был в восторге.
Борька совсем закатился:
- Еще бы не в восторге! Все в восторге - особенно ребята из секты.
- Так что у них случилось-то?
- Заплели они березки, красиво, кстати, получилось. Отпраздновали - выпили как следует. И решили закрепить это дело оргией. Под теми самыми березками.
- И что?
- Кому-то в порыве страсти ли, или от выпитого - померещились русалки. Грациозно качающиеся на ветвях тех самых березок, и в лучших традициях местного фольклора, расчесывающие длинные золотые волосы…
- Никто не пострадал?
- Нет, но белочка оказалась заразной… Померещились девы речные не ему одному! Многие потом даже утверждали, что те самые русалки проявили к ним пылкие чувства! Я подробности опускаю, чтоб вас не смущать, но если хотите - почитайте форум сами!
Борька веселился от души, а Старцев схватился за голову, и тихо, чтоб его не услышал юный хакер, застонал:
- Вот заразы! Мне что теперь - от Водяного упреки слушать, что его… девочек совсем залюбили?
Вздохнув, он с недоумением спросил:
- Так, а собираются они еще раз зачем?
- Надеются на продолжение! - отчитался Борька.
И они снова засмеялись. Вот только… каждый о своем.
- Хорошо придумали, а теперь к делу - можешь задать поиск по ключевым словам - похищение женщин с ребенком?
- Тогда получится, что женщин похищали вместе с ребенком.
- Нет. Ребенка оставляли, а женщин забирали.
- Хорошо.
- И началось это с двадцать третьего на двадцать четвертое.
- А ночью раньше ничего не могло произойти?
- Вот это и надо выяснить. Ладно, пошли ужинать. Потом будем работать.
Они который раз всматривались в кадры съемки. Борька увеличивал, раскладывал покадрово… Проматывал побыстрее. Все равно было непонятно, куда подевались женщины, и кто их забрал.
Видеосъемка огороженного двора сменялась кадрами гипермаркета. Фигура одной похищенной женщины - другой. Но это по-прежнему ничего не проясняло. Несколько секунд мутного экрана - и все. Дети остаются одни - женщины исчезают. Пробиться не получалось никакими фильтрами.
Ближе к одиннадцати у Старцева зазвонил телефон. Это был следователь.
- Женщина из супермаркета нашлась.
- Где? Когда? - оживился Егор Иванович.
- Не так давно, на перекрестке Суздальского и Светлановского.
- Это же северная окраина города.
- Именно. Ее чуть не сбил водитель. Он утверждает, что потерпевшая появилась прямо перед колесами. Самое интересное, видеорегистратор это подтверждает.
- А что говорит женщина?
- Она вообще не говорит…
- И где она сейчас?
- В Бехтеревке, в отделении неврозов.
- Там встречаемся?
- Слушай, давай с утра. У меня сегодня типа был выходной! - взбунтовался следователь.
- Завтра с утра так завтра с утра. - Не стал спорить Егор Иванович. - Только вот смотри: ближе к ночи третьего дня нашлась потерпевшая. Получается, что ваша девчонка, Виктория, которой никто не верит, говорила правду - ее тоже похищали.
30 июня, 23: 57. Двадцать третий километр по Мурманскому шоссе.
Ветер благодаря полям похожего на немецкую каску шлема не бил в лицо, - а деликатно заглядывал под них, - будто здоровался. Как же он любил просто нестись в ночи куда глаза глядят… Конечно было в этом что-то мальчишеское, что-то наивно-романтичное, и возможно, действительно не очень подходило его почтенному возрасту. Но в такие минуты он был самим собой.
Романтичным, беспечным, рисковым, и… сентиментальным. Глаза начинали блестеть от слез, если ночная прогулка затянулась и удалось встретить рассвет в живописном месте. Воспоминания задевали за живое, и что-то, чему категорически запрещалось высовываться в остальное время, начинало лезть прямиком в душу, и что уж совершенно не вписывалось ни в какие рамки - в голову лезли стихи. Записную книжку с редкими откровениями таких вот ночных поездок байкер хранил в потайном карманчике кожаного чемодана в заклепках, намертво прикрученного ремнями к торцу сидения.
От горячих камней пар
Так горит изнутри Земля
Я босыми ногами встал
Впрочем - может быть и не я…И дрожащею дряхлой рукой
Странно, - вроде еще не старик?
Флягу взял, что принес с собой,
И сухими губами приникСтало весело и легко,
Стало сумрачно все вокруг…
У меня теперь нет врагов,
Я не знаю, что значит "друг"Захочу - прилетит Дракон,
Его крылья - мои рабы,
Захочу - превращу в огонь
Чуть идущий от камня дым…Я не знаю, кто я такой,
И моя ли тянулась рука
Разбудить уснувшую кровь
Каплей горького молока…Ледяной щемящей тоски
У того молока вкус
Три глотка молока змеи
Пострашней, чем ее укус…
"Быть самим собой, не о чем не думать" - повторял про себя Старцев, незаметно прибавляя скорость, и чувствуя себя абсолютно счастливым. Он забыл о работе, несмотря на то, что ради этой самой работы он и несся сейчас за городом в ночи на немыслимой скорости. Он забыл о личных проблемах прошлых и настоящих, он не думал даже о дочери, и - о чудо, - он не осознавал, что снова летит спасать мир, - он просто ни о чем не думал, давил на педаль, сжимая обе ручки вкусно пахнущей и приятно шуршащей кожей перчаток. "Быть самим собой, ни о чем не думать"…
Перед глазами снова, как много лет назад встал образ хитроглазого, увешанного мокрыми зарослями травы, речных водорослей и кувшинок старикашки. Скрипучим голосом он поучал, грозя скрюченным пальцем с зеленым, покрытым мхом ногтем: "Ты должен быть самим собой, ни о чем не думать. Рожь возьмешь с собой в холщовой суме, соли с кулак, самогона кувшинчик. Коня, на котором прибудешь, обезглавишь, голову в озерцо кинешь, - и жди".
Зерна ржи, как выяснилось опытным практическим путем, вполне удачно заменяла буханка бородинского хлеба, самогона кувшинчик бутылка водки "Президент", а вместо свежеотрубленной головы несчастного животного в рюкзаке подпрыгивал руль от детского велосипеда. Последняя вынужденная имитация, адаптирующая общение со сверхъестественным в рамках реалий мегаполиса приводила представителя того самого сверхъестественного в ярость…
Старцев улыбнулся, наклонил мотоцикл, вписываясь в довольно крутой поворот на бешеной скорости, - и снова увидел перед собой хитрые, поразительно ярко-зеленые глаза, будто болотные огоньки, мерцающие в полумраке: "Это что такое????!!! Это что…..???? Голова коня твоего железного??? И ты думаешь, я на это куплюсь? А рожь где? А сроку положенного не выждал? А заклинание сорок раз, прежде чем воду мутить не отчитал? Да ты хоть понимаешь, что я тебя на смерть замучить щас должен, - за такие дела? Лихорадкою болотной извести?.."
Быть самим собой… Ни о чем не думать… Только сжимая руль своего верного железного коня он мог быть "самим собой", и только со ста сорока на спидометре он начинал "ни о чем не думать". В этот мир он не пускал никого и никогда. Никогда никого не катал. Просились многие, - жена в свое время обижалась, - но байкер был непреклонен. Позже это просто стало необходимостью, - настройкой входа в иной мир…
Ветер превратился в мерное жужжание, колеса будто заскользили по чему-то маслянистому, вязкому, уши чуть-чуть заложило, как в самолете сразу после взлета, и чуть голубоватое свечение обозначило поворот в лес.
После железнодорожной насыпи надо было повернуть налево и проехать еще несколько километров.
Старцев заглушил мотор, загнал мотоцикл в лес, чуть в сторону от дороги - и решительно шагнул в сторону блестевшей между березами воды.
- Все равно все беседы о том, что происходит на Неве, надо начинать с него… - пробормотал он.
- А молодой человек не обидит беззащитную девушку? - раздался в темноте нежный голос.
Старцев вздрогнул всем телом и стал срывать с себя кожаную куртку.
- Любимый! - пропел голос совсем рядом - и нежные руки обняли его, - ты пришел к своей Купаве?
- Не коснись меня нечисть ни словом ни делом. Ни огнем, ни водою, ни ночью, ни днем, - скороговоркой пробормотал Старцев и вывернулся, оставив в руках у русалки свою кожаную куртку.
- Ну, вот за что ты так со мной, - печально проронила нечисть, поглаживая вещь, которая только что была на человеке и принюхиваясь к теплому, живому запаху.
- Там, в верхнем кармане для тебя подарок, - засмеялся Егор. - Не грусти!
Он быстрым шагом направился к воде. Вытащил из рюкзака руль от детского велосипеда.
- Со дна золотого, на ночь темную. Владыка речной - покажись! - проговорил он фразу вызова. - И кинул руль в воду.
Что-то плеснуло на глубине. Стало стремительно приближаться. Ближе. Ближе.
- Нет, я не понял, - ворчливо проговорил косматый старик с длинной бородой, откуда-то появившийся на коряге у берега. - Где лошадиная голова, которую надо кинуть в воду? Где рожь? Опять ты с этой железякой? Как это называется?
- Велосипед.
- А чего не от своего коня?
- Ну, знаешь ли… Мой конь кровей нездешних, цены немалой, - возмутился Старцев.
- Жадный ты и неуважительный, Егор Иванович! - печально сказал водяной.
- Слушай, - покаянно покачал головой Старцев. - Какие счеты между друзьями? Зачем тебе руль от моего мотоцикла? Отрезанной головы несчастного животного у меня нет. Есть только водка и сигареты. Еще хлеб ржаной. Будешь?
- Наливай скорей, пока хозяюшка не проснулась, - тихо и быстро проговорил старик, оглядываясь на гладь реки. - А кто это там бродит?
- Купава вышла встречать, - поморщился Старцев.
- Надо же как присохла девка… Не обижал бы ты ее. Радости у нее и так не много… Али не красавица?
- Красавица. Только боюсь я у тебя на дне оказаться.
- Если бы тебе была судьба на дне у меня оказаться, - насмешливо проговорил старик, - ты бы уже у меня в чертогах сидел, да нас с хозяюшкой разговорами развлекал…
- Купавушка, - окликнул он русалку. - Ты пойди пока, погуляй, девочка! Нам поговорить надо.
Девушка подошла. Кинула на колени Старцеву его куртку. Показала гребешок - именно его и вез Егор ей в подарок - и убежала.
- Пойдет на ветвях качаться, волосы расчесывать да песни припевать. Жалостливые.
Старцев пока постелил газетку. Разложил хлеб, разлил по стопкам водку.
- Кстати говоря, - недовольно протянул Водяной. - Что там твои людишки учудили с моими девочками? Как можно спохабничать было русалок так, что они шутки свои позабросили и на землю носа не кажут?
Старцев, стараясь быть серьезным, рассказал о происках Борьки и вдохновленных им сатанистов.
- Совсем мир с ума сошел, - как-то печально заявил водяной. Подумал - и добавил. - Надо выпить.
- За здоровье! - он чокнулся с водяным. Выпили.
- Ты опять по делу? Просто же так не приедешь старика навестить?
- По делу, - вздохнул Старцев.
И он рассказал о том безобразии, что творится в городе.
- Не русалки, - покачал головой старик. - И вообще, не водные. Утопленниц несколько дней не прибывало. А в город нам соваться сейчас… Как-то охоты нет. Шумно там стало. И грязно. И дети эти ваши человеческие… Это же кто такое бесчинства выдумал, когда они школу заканчивают! Кстати, последи - у воды часто окончание школы празднуют. Так они пьяные такое говорят, такое творят… Что ладно уж меня или моих подданных - мы к людям привычные и добрые. Достаточно добрые, - поправился он, увидев насмешку в глазах Старцева. - Так они кого похуже могут вызвать. И не жителей приграничья, как мы с тобой. А кого-то посерьезней. И поголодней.
Как Егор и подозревал, водяной был не в курсе.
- И что получается? - говорил он хозяину вод, уже прощаясь - Синий сумрак над рекой прорезала ало-золотая полоска. - Никто ни при чем. Никому эти женщины не нужны. А пропадают…
- Если что узнаю - найду возможность сообщить. Ты к Неве хотя бы раз в день подходи, - кивнул он - и исчез.
Старцев покидал все в рюкзак - и отправился к своему мотоциклу.
- Не уходи, - Купава была у той же березки, - не уходи. Мне ведь ничего от тебя не надо. Только немного тепла…
Егор развернулся навстречу прекрасной девушке, посмотрел ей в глаза. Увидел то же одиночество, что заставляло его не давать себе ни секунды передышки, чтобы не задумываться над тем, что происходит с его жизнью… И неожиданно для себя - потянулся к русалке. Запутался в длинных волосах, нашел ее губы. А они оказались теплыми. И сладкими.
Противно стрекотала сорока. Упорно, тревожно. И такое впечатление, что прямо возле головы.
Старцев приподнялся на локте. Лес. Поляна. Рядом - прекрасная обнаженная девушка расчесывала подаренным им гребнем золотые волосы.
- Вот видишь, - засмеялась она. - Живой.
Ее голос колокольчиком разнесся по полянке.
- Будешь помнить водяного дочь? - она легонько поцеловала его.
- Буду, - растерянно пообещал Егор.
- Ладно, помогу я тебе. Заслужил…, - она лукаво блеснула глазами, пальчиком поманила к себе и прошептала на ухо. - Двадцать шестого лунного дня, где носы кораблей каменных - колдовство было…
- Спасибо, - погладил ее волосы Егор.
- Колдовство было не наше.
- В каком смысле?
- Чужое. Раскаленное. От него было больно. Я словно обожглась…
- А ты в городе была? - И тут он вспомнил свои ощущения во время прогулок вдоль набережных - будто кто-то следит за ним пристально.
- Придешь еще - скажу! - и звонкий смех растаял среди деревьев.
7
1 июля. 9:45 Психоневрологический институт им. Бехтерева. Улица Бехтерева.
- Как-то мы не догадались, что пока доктора не проведут пятиминутки и прочие необходимые процедуры, то разговаривать с нами не будут, - пробурчал Старцев.
- Пятиминутку, - усмехнулся Алексей Васильевич. - Мы уже пятьдесят одну минуту ожидаем.
- Интересно, что скажет доктор, если ты ему сообщишь, что считаешь минуты?
- Не-не-не… Со здешним добрым доктором мои состояния обсуждать не надо…
Мужчины переглянулись, пытаясь отреагировать на шутку. Получилось как-то невесело. И очень нервно.
На самом деле - коридор как коридор, больница как больница. Все чистенькое, в персиковых тонах, на стенах - веселые постеры с цветами. Преувеличенно важные медсестры, спешащие по делам, но думающие о чем-то своем.
У Старцева здесь как-то странно холодел затылок, словно что-то ужасное, то, чего он всю жизнь панически боялся, осторожно поглаживало его голову.
- Давно ждете, молодые люди? - Егору Ивановичу не показалось - на этот профессионально-мягкий голос дернулся не только он, но и следователь.
- Мы по поводу Маргариты Николаевны Ивлевой, женщины, которая к вам вчера поступила.
- Поступила, - кивнул психиатр.
- Когда мы сможем с ней побеседовать?
- Побеседовать…, - доктор грустно усмехнулся. - Пока у нее ступор. Утрата речи, обездвиженность. Мышечный тонус повышенный. Она попросту безразлична ко всему.
- Травмы? - спросил Алексей Васильевич.
- Нет. Этого нет. Ни травм головного мозга, ни еще каких-либо повреждений на теле не зафиксировано. Анализы крови - чистые. Где бы она ни была, препаратов никаких не получала.
- И что с ней? - нахмурился Старцев.
- По всей вероятности, острый реактивный психоз. Какая-то психическая травма дала его. На лекарственные средства организм не откликается - вот что плохо. Так что на счет "поговорить"… Не знаю.
- Могу я взглянуть на нее? - Егор Иванович был уверен, что несчастную утаскивали в Иной мир, но по тому, как описывал врач состояние пострадавшей, воздействие было слишком сильным.
- А на каком основании, молодой человек? - строго смотрел на него лечащий врач.
- У нас есть еще одна похищенная. - Ответил за него Алексей Васильевич, показывая удостоверение.
- Я просто взгляну - и все. - примирительно сказал доктору Старцев.
- Как вам будет угодно, - скептически отозвал психиатр. - Пойдемте со мной.
1 июля 17:06 Петровская набережная. Недалеко от дома третьей жертвы.
Выйдя из дома скорби, Старцев сначала доехал до Стрелки Васильевского острова, припарковал мотоцикл. И отправился блуждать по городу в надежде, что перпендикуляры улиц, гранит набережных, ленивое течение Невы и серое небо Санкт-Петербурга подскажут ему ответ на вопрос: что все-таки происходит в городе.
Он шел неторопливо. Всматриваясь, вслушиваясь, внюхиваясь в окружающую его действительность.
Похищенные женщины, которых утащило в Иной мир. Женщины без толики дара - по крайней мере, те две, которых вернули. Женщины с выбранной жизненной силой - ее, на сколько он мог судить, забрали нарочно. Обычно посещение Иного мира действует хоть и угнетающе на психику человека, но не так разрушительно, как он наблюдал во втором случае.
А вот интересно, почему юная особа - как ее там - Виктория - так легко перенесла потерю жизненной силы? То ли надо было и второй водки дать выпить, то ли… Надо посмотреть повнимательнее на девочку. Может, отдав свою жизненную силу, она получила что-то взамен?
Он прошел от места первого похищения на набережной Фонтанки до набережной лейтенанта Шмидта. Еще раз осмотрел парковку. Вздохнул. И отправился к Петровской набережной - к дому третьей похищенной.
Рядом вода. Во всех случаях рядом вода. Если бы их утаскивала какая-нибудь водная нечисть, то женщины должны были бы быть совсем у воды. Да и находили бы их утопленными. Черт-черт, не слушай!
Но вода - это не только среда обитания всякой живности - благожелательно и не очень расположенной к человеку. Вода - это проводник магии. Наиболее устойчивый в нашем мире.
Зачем? Зачем кому-то могли понадобиться женщины. От их детей, кстати, жизненной силы было бы больше, и забрать ее легче…
- И вам доброго, - откликнулся он на чье-то приветствие. Потом сфокусировался. Перед ним стояла Ирма. И эта девочка из кафе, которая его встречала.
- О, как! - восхитился он, - и что вы тут делаете?
- То же, что и вы… Ходим вдоль набережных, гуляем, - яда в голосе ведьмы было чрезмерное, на его вкус, количество.
- И что вы хотите мне сказать? - Старцев перевел взгляд на Неву.
- Ни одна из тех Ведьм, что я знаю, не принимала в этом участия. Это кто угодно, только не мои девочки.