Бакланит, тут же отметил Виктор. С самого начала хочет себя показать крепким орешком и потребовать особого отношения. Значит, он не ошибся: человек-крыса, в самом деле, единственный профессиональный бандит из всех. Иначе зачем ему так сразу обозначаться и заводить бузу… Вопреки такому настрою с этим типом как раз не должно возникнуть много проблем. Достаточно показать, кто сильнее, и человек-крыса подчинится. Похоже, с остальными будет сложнее.
- Значит, так… - проговорил Хижняк. Развить мысль не успел: его перебил Волох, выдвинувшись на первый план.
- Я повторю для всех то, что вам уже говорили по отдельности каждому. - Он прокашлялся. - С этой минуты мы все, и я в том числе, поступаем в полное его распоряжение. - Альбинос кивнул на Виктора. - Не знаю, захочет ли старший что-то рассказать про себя. Как к нему надо обращаться, думаю, скажет сам. Вопросов типа "Что мы делаем?" и "Кому это надо?" лучше не задавать. Вам всем будет поставлена задача, которую вы просто должны выполнить. Как только этот человек, - он снова кивнул на Хижняка, - решит, что свою работу мы с вами закончили, вы получаете документы на обещанное каждому условно-досрочное освобождение. И деньги, которых должно хватить, чтобы год не показываться ни здесь, ни в Крыму, ни на Донбассе. Если кто-то захочет вести себя по-другому, его пребывание на свободе будет автоматически приравнено к побегу из мест лишения свободы. Вас с вашими статьями вытащили из зоны без проблем. Это значит, что точно так же, без проблем, вас объявят беглецами. Плохое поведение и невыполнение приказов, полученных, пока мы с вами в одной команде, будет расценено как попытка к бегству. Все знают, мужики, что такое попытка к бегству и что за нее бывает?
Ответом стало красноречивое молчание, которое Хижняк воспринял с бо́льшим пониманием, чем любые слова и выражения.
- Вот так. - Альбинос повернулся к нему. - Я должен был сказать - ты должен был услышать. И все, дальше давай сам рули.
- Отойдем, - коротко произнес Виктор, бросив взгляд на молчаливую четверку. - Пока отдыхайте, мужики, располагайтесь. Мы тут поживем дня три-четыре. Палатки, думаю, у вас, - и сразу же исправился, - у нас есть.
Высокий, стряхнув свой рюкзак с плеча на землю, сунулся в "газель" и выволок оттуда упакованную в зеленый чехол палатку. Молодой парень, последовав его примеру, вытащил еще одну. Пока Хижняк и Волох отходили к небольшой пещере, не сразу заметной за ветвистыми буками, новоприбывшие, тихо переговариваясь, начали разбивать палатки на поляне под сенью дубов.
- Я уже и забыл, что у вас на Донбассе стиль такой фирменный - на арапа брать, - Виктор говорил сдержанно.
- В смысле?
- Волох, тебе не идет включать дурака, - теперь Хижняк повысил голос. - На хрен ты сразу запугиваешь команду? Чтобы в спину стрельнули тебе или мне? Или нам обоим, залпом? К каждому из них, браток, ты и я должны уверенно поворачиваться спиной.
- Легко, - усмехнулся альбинос. - Таких как раз напугаешь. Сейчас, кстати, познакомлю тебя. Справочки подготовлены. Первых попавшихся, конечно, не отбирали, но и особо широкого выбора за такое короткое время Неверову предложить не могли.
Скинув свой рюкзак, Волох вытащил оттуда картонную папку с логотипом какой-то незнакомой Хижняку фирмы, присел на рюкзак, раскрыл папку на коленях, протянув Виктору несколько листов бумаги с подколотыми канцелярскими скрепками фотографиями. Хижняк не спешил брать листы.
- Как насчет того, что твой начальник меня самого за яйца держит? Примерно вот как этих ребят. Кто им это объяснит?
- Им это надо?
- Надо, Андрюха Волох. Очень даже надо. И им, и особенно мне.
- Тебе-то зачем?
- Не врубаешься? Смотри, все как дважды два. Команда понимает, что я такой же, как они, и меня тоже могут хлопнуть при попытке к бегству, потому что очень просто доказать при желании, что я - опасный преступник в бегах. Все сразу же меняют свое отношение ко мне, и выстрела в спину, Андрюха, я уже не боюсь. Тогда как ты очень сильно рискуешь. Потому что не они четверо против нас двоих, а мы впятером против тебя одного. Сечешь?
- Ты серьезно? - Тон Волоха изменился, в глазах появилось новое выражение - альбинос насторожился и напрягся, уверенность постепенно пропала.
- С самого начала, Волох, ты повел себя с нами неправильно, - поучительно продолжил Хижняк и, решив, что с альбиноса достаточно уроков, протянул руку, взял листы бумаги из его руки. - Ладно. Подумай на досуге. Кто тут у нас?
С первой фотографии, сделанной, очевидно, совсем недавно, специально для такого случая, смотрел великан.
- Крамаренко Виталий, город Харьков, - прокомментировал альбинос. - Кличку на зоне присвоили с немецким акцентом - Крамер. Служил в ВДВ, потом в ментовке поработал. Патруль не впечатлил, уволился, захотел открыть свою охранную структуру. Даже народ подобрал. Только конкуренция большая, у нас тоже так. Короче, предложили Крамеру влиться в более сильную структуру. Только там беспределили…
- Как у вас, - вставил Хижняк.
- …и Крамер не захотел вписываться. - Альбинос демонстративно не отреагировал на замечание. - Тогда его решили нагнуть. Не нагнулся, вместо этого сдуру начал стрелять. На суде самооборону не засчитали, впаяли умышленное убийство, незаконное хранение оружия…
- Значит, все-таки убил кого-то?
- Одного. Второго ранил, в колено. Огнестрельное ранение с утратой трудоспособности. Короче, мужик сидит седьмой год и рвется в бой. Ему все равно, за кого. Между прочим, в армии ему давали снайперскую винтовку.
- Ладно. - Виктор отложил справку о Крамаренко в сторону. - Потом почитаю. Пока вкратце. Этот? - Он ткнул пальцем в крысиное лицо, смотревшее со следующей фотографии.
- Лещинский Анатолий, кличка - Лещ. Ограбление с убийством. Сначала охранника в донецком мини-маркете положил, потом своего подельника подстрелил.
- Чего не поделили? Следы заметал, подельник хотел его сдать?
- Из-за бабы, - коротко ответил альбинос. - Подробностей я не знаю. Между прочим, попытка побега из зала суда у Леща уже была. Нападение на конвой, может, слышал? Пять лет назад, громкая история, по телевизору показывали…
- Не смотрю телевизор. Дальше.
- Этот интересный. - Альбинос кивнул на фото парня без особых примет. - Гражданин Российской Федерации, Воронов Владимир, кличка по уму должна быть Ворон или даже, - Волох ухмыльнулся, - Ворона, в общем, что-то птичье. Только не тот случай. У него, похоже, вообще клички нет.
- Чего делал в украинской зоне?
- Осужден украинским судом. - Волох картинно развел руками. - За преступление, совершенное на территории Украины. Служил в Чечне, контрактник, дослужился до старшего прапорщика. Дальше не захотел, вернулся в свой родной город Ростов, устроился там в милицию. Что-то не поделил с тамошним бизнесменом Гасановым.
- Чечен?
- А то! Причина конфликта, думаю, налицо. Конфликт вылился в то, что по приказу Гасанова была похищена и изнасилована сестра Воронова. В этом признался на допросе сам насильник, когда его повязали. Гасанов свои дела в Ростове быстро свернул и потерялся. Воронов уволился из милиции, и я не знаю, как, но нашел Гасанова в Луганской области, тот занимался там бензином.
- Уже не занимается?
- Догадливый. А Воронов, между прочим, не особо и прятался. Российская сторона экстрадиции не требовала. Так что принимай. Ну и последний… - Теперь с фотографии на Виктора смотрел самый молодой из команды. - Тут особый случай. Этот - уроженец Новошахтерска. Я города практически не знаю, ты тем более, остальные тоже никогда там не бывали. Нужен местный, согласен?
- Вполне. Кто такой, за что осужден?
- Пастух. Фамилия такая - Пастух, зовут Олегом. Убил работника милиции. Получил, как сам понимаешь, по максимуму. Больше ничего не знаю.
- Давно приземлился?
- Года полтора. Хижняк присвистнул. На немой вопрос Волоха не ответил, еще раз пробежал глазами текст справки по Олегу Пастуху, составленной явно наспех.
Как говорили в каком-то фильме, теперь есть все основания впадать в отчаяние. Эти четверо имели серьезные статьи, и для того, чтобы вот так выдернуть их из колонии, да еще пообещать по окончании условно-досрочное освобождение, надо было заручиться серьезными связями не только в Донецке, но и в Киеве. А случай Пастуха требовал особого внимания: парня, осужденного на десять лет "строгача" за умышленное убийство сотрудника милиции, находящегося при исполнении, вытащить из зоны всего через восемнадцать месяцев после осуждения способен далеко не каждый.
Получается, господин Неверов слов на ветер не бросает. Он действительно серьезный противник, и Хижняк, сам того не желая, увяз с ним достаточно глубоко.
Виктор закрыл глаза, тряхнул головой, прогоняя вредные мысли.
- Нормально все? - спросил Волох.
- Порядок, - скорее себе, чем альбиносу, ответил он. - Поглядим, какие они в деле.
- Нас ждут на Донбассе через три дня, - напомнил Волох. - Особо не заглядывайся.
- Ты уже начинаешь мной командовать? - тихо спросил Хижняк и вдруг неожиданно для себя, альбиноса и всех, кто возился у палаток, рявкнул: - А ну, давай к остальным! Делом займись! Через пятнадцать минут построение, время пошло!
Выполняя приказ, Андрей Волох не подыгрывал: он действительно готов был подчиняться. Уже был готов.
4
Заранее выбранную поляну, на которой через объявленных пятнадцать минут собралась вся команда, с одной стороны прикрывал лесистый горный склон, с другой - сплошная стена деревьев. Все пятеро выстроились по росту - сказывался армейский и лагерный опыт. Только Волох, перед тем бросив чуть поодаль на землю сумку с оружием, по какой-то причине встал первым слева, хотя самым высоким все-таки был Виталий Крамер, Крамаренко. Уволившись из армии сержантом, Хижняк не чувствовал себя вправе заниматься с новоиспеченными подчиненными чем-то вроде строевой подготовки, и только это удержало его от желания указать альбиносу его место в строю, предпоследнее, между Пастухом и Лещом.
- Познакомимся, - сказал он, стараясь говорить громко, но при этом ровно, не крича. - Меня зовут Виктор. Так получилось, что меня назначили среди вас старшим. Вы ничего не должны мне, я ничего не должен никому из вас. От всех нас отличается Андрей Волох, которого вы уже знаете.
- А почему? - вырвалось у альбиноса.
- В зеркало глянь! - хохотнул Лещ.
- Разговорчики в строю! - прикрикнул для порядка Хижняк и пояснил свои слова: - Он, в отличие от всех нас, работает на того типа, который вытащил вас из тюрьмы. Ему никто из нас, кстати, тоже ничего не должен. Пока хозяин Волоха не вытащил вас из зоны и не предложил свободу и деньги. Мне тоже предложили деньги, хотя ни в них, ни в свободе я не нуждался и не нуждаюсь до сих пор: все это у меня было. Не навалом, но хватало. Пока понятно?
- Не совсем, - ответил Воронов.
- Тогда объясняю популярно. Нам всем предложили заработать. И мы согласились. Каждый - по разным причинам, но предложение поработать приняли все. Я понятия не имею, как укатывали каждого из вас. Вот тебя, Крамер, долго убалтывали?
- Не особо, - отозвался тот. - Вот этот чудак, - он кивнул в сторону Волоха, - предложил вписаться в одну тему на воле. И пообещал, что если все пучком пойдет, то в зону я больше не вернусь. Еще и лавэ подкинут.
- Тебе сказали, что надо будет делать?
- Спросили, умею ли стрелять, вожу ли машину, и все дела.
- У кого было по-другому? - обратился к остальным Виктор, игнорируя альбиноса.
Трое других молчали. Но на лице Пастуха мелькнуло что-то, заставившее Хижняка обратиться к нему отдельно:
- И у тебя тоже?
- Я из Новошахтерска сам, - просто сказал Олег. - Мне сказали - работать надо там, спросили, хорошо ли город знаю… Так я ж там родился, елы-палы! Ну, сказали, что подхожу.
- Кто сказал?
- Вот он. - Снова кивок в сторону альбиноса.
Волоху заметно переставало нравиться положение хозяйского порученца и чуть не холуя, а значит, чужака в этой компании мужчин, отбывающих срок за умышленное убийство, в которое его за короткое время успел поставить Хижняк.
- Ладно, теперь я вам скажу. - Виктор прокашлялся, словно лектор перед докладом. - Мы все, в том числе Андрюха Волох, выбравший вас, как я понимаю, из кучи кандидатов и по вашему же согласию всех завербовавший, должны будем немножко повоевать с плохими парнями.
- Я сам плохой! - не выдержал Лещ.
- Я еще хуже, - успокоил его Хижняк. - Сейчас это не обсуждается. Наша задача, выражаясь казенным оперативным языком, - создать противовес организованной преступной группе, в которой старший - некто Александр Кондратенко, он же Сашка Кондрат. Если никто из вас про него не слышал, не страшно. Вас, как я уже понял, специально подбирали в местах, где Кондрат не сидел. Никого из нас с ним ничего не связывает. И, что тоже важно, никому из нас гражданин Кондрат тоже не плюнул в суп.
Он замолчал, ожидая реакции, и она тут же последовала.
- Все равно мы должны с ним воевать, правильно? - Вопрос Воронова звучал риторически. - Значит, будем, чего бодягу разводить. У этой войны есть победный конец? Или мы должны охранять от этого Кондрата родной город Пастуха?
Подобный вопрос Виктор сам себе задавал уже много раз.
- Как пойдет, - ответил он. - Есть план действий, который я изложу позже.
- Когда?
- Как только мы все здесь освоимся, притремся друг к другу и я пойму, кто на что годится и кого на какой участок нашего будущего фронта бросать. Времени у нас на эту притирку немного, дня три. Еще я знаю, что под Кондратом сейчас одиннадцать стволов. Нас шестеро, где-то получается двое на одного. Учитывая, что Кондрат таких действий не ждет, расклад нормальный. Если у нас все выйдет, как я задумал, мы пощипаем Кондрату перья один раз, но как положено. И потом второй раз покажем ему кузькину мать окончательно. Идеально - завалить самого Кондрата в первой же стычке, тогда уцелевшая братва сама разбежится и наша работа будет благополучно окончена. У нас есть база, оружие и транспорт. За деньги отвечает Андрюха Волох. Слушать вы, повторяю, должны на время, пока мы в одной команде, только меня. Вплоть до того, что если Господь Бог захочет внушить кому-то из вас что-нибудь, сначала нужно поставить в известность меня, а потом уповать на Бога. Я все сказал. Дальше - как повезет.
Закончив, Виктор подошел к Крамеру, протянул руку.
- Виктор.
- Виталик. - Рукопожатие вышло коротким и крепким.
- Витя.
- Володя. - Воронов, наоборот, подержал его пятерню в своей чуть дольше и при этом встряхнул.
- Виктор.
- Олег. - Вместо рукопожатия Пастух хлопнул по его ладони своей.
- Виктор. Рука Анатолия Лещинского по кличке Лещ продолжала висеть вдоль туловища. Это был сигнал, от всей фигуры человека-крысы исходили волны опасного протеста, внутреннего нежелания принимать любое подчиненное положение, в котором он оказался, но, к своему счастью, как раз на такую публику Хижняк в свое время насмотрелся.
- Виктор, - повторил он, не опуская руки.
- Я красноперым руки не подаю, - оскалился Лещ и, уже наперед ожидая реакции, сделал полшага вперед, вызывающе глядя прямо в глаза Хижняку.
Раскрытая ладонь сжалась в кулак.
Кулак разжатой пружиной полетел в острое крысиное лицо.
Нырнув под кулак, Лещ несколько раз быстро и резко ударил снизу, целясь в челюсть, живот и печень, куда повезет, но всякий раз кулаки били воздух - Виктор уходил от ударов, при этом успев отметить, насколько профессиональными они были. Здесь не уличная стычка, не пьяный мордобой, Лещ двигался из стороны в сторону, как боец на ринге. По молчаливому сговору, не желая пока вмешиваться, остальные сразу расступились, давая дерущимся место. Не было криков, никто никого не подбадривал - это были не болельщики, а зрители.
Так, во всяком случае, показалось Хижняку сразу. Через несколько секунд он сделал вывод: ошибся в расчетах и недооценил настроение членов своей новой команды. Позже он понял - они не сговаривались. Все вышло само собой, каждый действовал, ведомый только голосом своего сердца, по наитию, используя первый и единственный, одним только им понятный шанс и явно не думая о последствиях.
На Викторе были берцы, и обутый в старые, но более легкие кроссовки Лещ получил небольшое преимущество, двигаясь стремительнее и быстро переходя из обороны в атаку. Не сумев вовремя блокировать удар в скулу, Хижняк решил, что пора прекращать игры, и уже следующим ударом достал-таки челюсть противника. Однако в это время сзади, за спиной, что-то началось. Крамер с криком налетел на Волоха, не ожидавшего столь вероломного нападения, и, сбив альбиноса с ног пушечным ударом мощного кулака, а потом добавив ногой, тремя мощными прыжками оказался возле отдельно лежащей сумки, где, как знал Виктор, было нужное им сейчас оружие.
Отвлекшись на это, он чуть не пропустил удар Леща. Работая уже в полный контакт, но при этом стараясь все-таки не покалечить и не остаться без бойца, Виктор взял его в "мельницу", стремительно бросившись противнику в ноги и резко перекинув через себя, а потом кинулся к Крамеру, который уже тащил из сумки автомат.
На его пути маячили Воронов и Пастух, которые могли прикрыть товарища и на которых ему в этом случае пришлось бы потратить время. Этого будет достаточно для того, чтобы Крамер начал стрелять, целясь, конечно же, в Хижняка с Волохом и тем самым срывая планы Неверова с Шереметом. Но и тут Виктор не до конца просчитал своих новых знакомых: Воронов, не давая достать оружие, прыгнул на Крамера сверху, они схватились и покатились по земле, громко ругаясь, а Пастух бросился в ноги Лещу, который успел подскочить и снова атаковал Хижняка. Окончательно разрешил ситуацию альбинос - придя в себя, он выхватил из кармана пистолет и, вытянув руку с оружием перед собой, несколько раз выстрелил.
После этого драка резко прекратилась.
Лещ сбросил с себя Пастуха и поднялся, отряхиваясь. Воронов, помешкав всего мгновение, протянул руку Крамеру. А Хижняк, приведя в порядок дыхание, подошел к альбиносу, положил свою пятерню сверху на его ладонь, слегка нажал, заставляя опустить руку, а потом, преодолевая легкое сопротивление, отобрал пистолет. После обвел взглядом мужчин, уже ставших полукругом на поляне и косо посматривающих друг на друга.
- Для чего? - спросил негромко. - Зачем? Ладно этот. - Он показал стволом на Леща. - Бои без правил, угадал, было дело?
- Ты тоже ничего… Технично… - отозвался Лещ.
- Короче, по тебе видно, что ты боец без правил. Видно по нему! - Теперь Хижняк повысил голос. - И не найдется человека, который такому вот долболобу в башку его тупую вмолотит: в нашей с вами ситуации залупаться, членами меряться, как детки в песочнице, резона нет! Нету, блин, резона, понятно вам?