- …И меня, мужчину без одежды и документов, - пропустив его фразу, закончил мысль Виктор и открыл глаза. - Тебя, Аня, видел Шеремет. И сейчас он может об этом вспомнить. Только не надо со мной спорить, молодые люди, у меня огромный опыт. Сам шифровался много раз и тех, кто залег на дно, тоже частенько вычислял. Нам, молодежь, отсюда когти надо рвать. Всем. Срочно.
Паша, не говоря ни слова, сходил в уборную, вернулся через пару минут и доложил, как солдат на плацу:
- Все, траву спустил в унитаз. Всю, какая была.
- Молоток, - вздохнул Виктор. - Только это твое личное дело. Ты бы мне лучше штаны принес.
Теперь засуетилась Аня. Девушка вышла на балкон, принесла еще влажные, но уже более чистые джинсы, в которых Хижняк пришел вчера вечером.
- Я постирала, как могла. Да, вот в кармане нашла. - Она взяла с комода и протянула ему мятую визитку. - В заднем. Может, нужное что.
Виктор протянул руку, взял карточку, перевернул, посмотрел на записанный на обороте номер мобильного телефона Матвея Шубина.
- Денег там случайно не валялось?
- Денег вообще фонарь. У нас с Пашей десять долларов на двоих.
- Как они у тебя еще сохранились… - буркнул Хижняк.
- А что? - не понял его реакции Паша. - Я музыкант, между прочим. На гитаре играю. В прошлом году в Мариуполе фестивалили, потом с утреца у порта на шляпу полабали. Какой-то перец зеленую десятку кинул. Ну, получается, неразменная…
Слушая его болтовню, Хижняк лихорадочно соображал. Потом осторожно поднялся, откинул одеяло и, совершенно не стесняясь, натянул не успевшие досохнуть джинсы прямо на голое тело.
- Ладно, тут десять баксов ничего не решают. Аня, от брата одежда осталась? Футболка, рубашка, майка, все равно.
Пастушка порылась в шкафу, нашла и протянула Хижняку рубашку с длинными рукавами.
- Вот. Только у вас, похоже, размеры разные…
- Режь рукава, - распорядился Виктор, и, пока Пастушка искала ножницы, превращала рубашку в тенниску, он поднялся, постоял посреди комнаты с закрытыми глазами.
- Колеса нужны, - проговорил он, ни на кого не глядя. Затем, вспомнив, что его единственные помощники - два молодых наркомана, повернулся и уточнил: - Машина, в смысле.
- У меня нет, - совсем по-детски ответил Паша.
- Да это ясно, - вздохнул Виктор. - Ты и водить вряд ли умеешь. Анна - тем паче.
Вернулась в комнату Пастушка, протянула рубашку. Накинув ее, Хижняк почувствовал: в плечах узко. Напряг мышцы. Материя треснула, порвавшись под мышками, зато теперь пуговицы застегивались. Найти, что надеть на ноги, оказалось проще: Аня разыскала в шкафу старые растоптанные отцовские еще сандалии, которые хранила там непонятно зачем.
Одевшись так, Хижняк подошел к старому трюмо. Из зеркала на него смотрел типичный городской бродяга, подрабатывающий грузчиком в ближайшем магазине даже не за деньги, а за бутылку дешевой водки.
Как действовать дальше, Хижняк до сих пор не знал. Один, в таком виде, без денег, он далеко не уйдет. Аня и Паша - какое ни есть, а прикрытие. Гарантия того, что сам он не так будет бросаться в глаза. Тем не менее девушку в Поселке знают и ищут. Просто так выйти и сесть в маршрутку, чтобы при этом она не встретила никого из знакомых, у них не получится. Нужна машина, любая, главное - чтоб ехала.
Молодые люди не задавали вопросов. Видимо, решили полностью довериться ему, тогда как Виктор после тяжелой полубессонной ночи сам не готов был довериться себе. Собирая мысли в кучу, снова подошел к окну.
За окном, в соседнем дворе, кто-то поставил автомобиль. Старая, но вполне ухоженная "Таврия". Как давно машина там появилась, Хижняк не помнил. Хотя он не помнил и того, когда последний раз подходил к окну. Кажется, утром, и то ненадолго - чтобы снова лечь и закрыть глаза.
- Аня, чей драндулет вот там, во дворе? - спросил он.
- Понятия не имею, - ответила девушка. - Гаражи у нас тут есть. А кто на чем ездит, не могу сказать.
- Давно он там стоит?
- Откуда я знаю? Не обращала внимания, правда. Пальцы продолжали сжимать визитку Шубина.
- Значит, так, ребятки, - проговорил Виктор, вытерев пот со лба. - Здесь оставаться нельзя. У знакомых, друзей, подруг, родичей - тоже. Бабушкины хатки в окрестных селах отпадают. Когда кого-то грамотно ищут, Аня, закидывают широкую сеть. Есть место, где мы можем залечь и переждать сутки?
- Почему именно сутки? - поинтересовался Паша. - Что изменится через сутки?
- Ты, музыкант, с компьютером дружишь?
- Ну, так…
- Электронные письма умеешь отправлять?
- А, ну это да, конечно.
- Где есть компьютер с выходом в Интернет? Только не дома…
- А у меня и дома его нет. Накрылся, а чинить - бабки нужны. Обхожусь пока как-то. Есть компьютерный клуб.
- Здесь, на районе?
- И тут, и в центре.
- Лучше в центре, хотя и стремно… Слушай, Павел, план такой: мотай в центр, иди в клуб, пошли письмо. Адрес - "yaroslavna", я тебе на бумажке запишу.
- "Ярославна"… А дальше? После "собачки" что?
- Придется повозиться. В конце, после точки - "ua", это обязательно. А там сам попробуй подставить самые популярные названия провайдеров. Какое письмо не вернулось - то и дошло по адресу.
- Писать что? Какой текст?
- Номер своего мобильника. Тебе, Аня, свой телефон придется выкинуть. Или оставить дома. Павел, справишься?
- Постараюсь. А для чего…
- Потом вопросы. Давай сюда свой телефон, иди домой. Будут спрашивать - включай дурака. В конце концов, когда ты от Анны уходил, она могла сама куда-то навострить лыжи. За телефон не парься - верну. Или новый куплю. Да, еще одно: когда напишешь письмо, укажи, не забудь: я жду не звонка, а sms, на звонки просто отвечать не буду. Позвоню на номер, с которого поступит сообщение. Ясно?
Паша кивнул - такая конспирация явно была парню по душе.
- С тобой все. Аня, куда мы можем залечь, не придумала? При этом он снова посмотрел в окно - "Таврия" стояла на месте, хозяин, кем бы он ни был, пока не спешил возвращаться. Пастушка перехватила его взгляд.
- Хочешь… Хочешь угнать машину?
- Другого выхода не вижу. Поедем, сколько бензина хватит.
- Тогда лучше всего рвануть в поселок Степной. Его уже и на карте нет.
- Дорогу знаешь?
- Тусовали там несколько раз. Должна вспомнить.
- Ну, погнали. Воды возьми побольше, нам в этом Степном не меньше суток куковать, еще раз повторяю.
Хижняк снова вытер пот со лба.
Вроде все.
Осталось только найти в себе силы, чтобы соединить два проводка и угнать "Таврию". Сигнализации там, скорее всего, нет, дверь должна без проблем открыться. Хозяин, конечно, хай поднимет, только пока менты подумают, стоит ли с угоном "Таврии" возиться, пока объявят наконец свой любимый план "Перехват", они уже выедут из города.
Они ведь на самой его окраине.
- Я готова, - услышал он голос Ани.
- Отлично, - подмигнув ей, сказал Хижняк. - Жди меня здесь. И ты, Павел, не гуляй, действуй. Осторожно только - всех нас спасаешь.
- Удачи. - Других слов у длинноволосого не нашлось, но Виктору это и не нужно было.
13
Сообщениями о перестрелке, разгоревшейся средь белого дня в маленьком донбасском городе Новошахтерске, Интернет пестрел уже со второй половины воскресенья. Эта топ-новость с Донбасса на следующие сутки целиком поглотила Марину Покровскую.
Четко следуя инструкциям Хижняка, она старательно замела следы, но все-таки одну вольность допустила: окопалась не где-нибудь в тихой провинции, а решила затеряться в городе, который знала очень хорошо и в котором научилась выживать. Она приехала в родной Киев, предварительно сняв там квартиру недалеко от центра. Дом подыскала в глубине старого двора; там было тихо, уютно и спокойно - если Виктор прав и ее вскоре начнут искать, то охотникам понадобится беглянка, забивающаяся, подобно кухонному таракану, в грязную щель под полом. И уж никак не деловая дама, заплатившая наличными за апартаменты в Киеве на неделю вперед.
В убежище имелся компьютер, подключенный к Интернету. Но Марина на всякий случай отправилась в один из общедоступных компьютерных клубов, причем вошла туда не бизнес-леди, а задерганная мышка в очках, похожая на многих городских одиночек, пытающихся заменить живое общение залипанием на сайтах типа "В контакте". Там завела себе не один почтовый ящик, а два, с одинаковым именем, поменяв только название провайдера - на всякий случай. А почту проверяла уже из квартиры.
Проснувшись в понедельник среди ночи, снедаемая дурными и необъяснимыми предчувствиями, Марина кинулась к компьютеру, проверила почту. Писем не было, тревожных сообщений с Донбасса - тоже. Однако привыкшая доверять своему шестому чувству и зная, что ее Виктор всегда создаст себе дополнительные проблемы, нарушив любую, даже самую простую инструкцию, она уже не могла заснуть до утра и весь следующий день ходила по убежищу под сопровождение включенного телевизора, словно хищник в первые дни неволи. Так продолжалось до вечера, пока глубокой ночью выдохшаяся Марина наконец не сломалась и провалилась в глубокий беспокойный сон. Проснувшись на следующее утро, она не чувствовала себя отдохнувшей - тревога только усилилась.
Письмо пришло ближе к обеду. Номер телефона с пометкой: " Надо послать сообщение ". Марина тут же взяла свой новенький телефон, с которого ни разу еще не звонила, и отозвалась: " Это я. Ты где? " Телефон зазвонил через пять самых долгих за прошедшие дни минут, и она услышала знакомый и, как ей показалось, болезненный голос:
- Привет. Перезвони сюда, тут денег на счету голяк.
Еще через десять минут, поговорив с Виктором и убедившись в главном - он жив, Марина поняла: его срочно нужно вывозить. Подробности происшедшего ее пока мало занимали. Достаточно знать, что он не в лучшей форме, что в его распоряжении только угнанная "Таврия", правда, с почти полным баком бензина, что он отсиживается с какой-то девушкой, спасшей ему жизнь, у черта на рогах и с наступлением темноты начнет выдвигаться в направлении Мариуполя, ближе к прямой железнодорожной ветке.
Сколько ей отпущено еще прожить, Марина Покровская не знала. Но в одном была уверена: на всю оставшуюся жизнь запомнит она этот вечер, эту ночь и это утро, когда, взяв машину напрокат, она, подпитывая себя крепчайшим кофе и даже рискнув испытать на себе несколько широко рекламируемых энергетических напитков, промчалась без малого тысячу километров из Киева в Мариуполь. И потом, уже совсем похожая на киношного зомби, ехала по незнакомому городу, время от времени созваниваясь с Хижняком, который, похоже, чувствовал себя по-прежнему плохо.
Когда она нашла окраинную улицу, где он поставил свою угнанную "Таврию", и увидела самого Виктора, нервы чуть окончательно не сдали. Опершись на капот старой машины, стоял грязный, небритый оборванец с красными от бессонных ночей глазами. Только такую бессонницу Марина уже знала и несколько раз пересиживала вместе с ним страшные липкие похмельные ночи.
Им всем - Марине, Хижняку, девушке Ане, так вовремя оказавшейся рядом, - нужно было отоспаться. Обратной дороги никто из них уже физически не мог выдержать. Но Марина также понимала: Виктору срочно необходима помощь совсем иного рода. Без врача он не выберется. То, что он продержался более полутора суток без того, чтобы не облегчить свои страдания спасительным и губительным одновременно глотком спиртного, объяснялось, скорее всего, не только его желанием выбраться, но и сравнительно небольшим сроком отравления - его накачивали водкой интенсивно, однако все равно потратили на это только сутки.
Достаточно, чтобы снова подсадить страдающего алкоголизмом человека.
Но недостаточно для того, чтобы окончательно развязать его.
И Марина приняла решение: она сейчас поспит в машине, всего несколько часов, чтобы хоть немного восстановить силы. Ведь доктор, к которому надо срочно везти Виктора, к счастью, находится в Крыму.
А из Мариуполя до Симферополя ехать уже не так далеко.
Продержится.
Только прежде надо переодеть беглецов, а для этого завернуть по дороге на какой-нибудь вещевой базарчик…
…Через неделю начальник отдела уголовного розыска Новошахтерского УМВД майор милиции Матвей Шубин готовился сдавать дела. Прогнозы подтвердились: его таки убирали из города - перевод с повышением, что фактически означало замену оперативно-розыскной работы руководящей. Он должен был стать одним из многих начальников среднего звена, в перспективе - затеряться среди них, и радовало разве хорошее настроение жены: супруга давно пилила Матвея, ей хотелось выбраться из Новошахтерска в Донецк, и то, что у мужа теперь будет более спокойная служба, ее очень даже устраивало.
Подумывая о сделанном совсем недавно предложении, Шубин машинально ответил на входящий звонок, даже не удивившись, что высветился незнакомый номер. Таких номеров за эту неделю высвечивалось много. Но голос в трубке он узнал.
- Майор? Привет, это Витя-сторож, помнишь? Договаривались: если что, звякну. Как сам-то?
Часть четвертая
Падай, ты убит!
1
Кончайте со всякими разборками, тут не Дикий Запад. Наш бизнес лучше всего работает в атмосфере спокойствия и тишины.
Дон Уинслоу, "Власть пса"
Первым это заметил Докер.
Собственно говоря, с тех пор как Кондрат чудом уцелел в схватке у банка, Костя оставался его единственным товарищем, одновременно будучи глазами и ушами Александра. Вырвавшись из Новошахтерска в то горячее воскресенье, увидев, как преследователи разнесли джип с Мишей Летчиком и остальными бойцами из группы прикрытия внутри, они, не сговариваясь, приняли решение убираться из родных мест Сашки Кондрата. Правда, дальше Донецка не добежали - завалились в заранее подготовленную хату на одной из промышленных окраин и крепко запили на двое суток.
За это время Кондрат все-таки смог сохранить определенную трезвость мысли - приказал Докеру избавиться от джипа, и тот выполнил приказ: отогнал его за город, свинтил номера, на обратном пути выкинул в канализацию, туда же отправил ключи, а сама машина пускай стоит - бери кто хочет. В эти два дня Александр чуть не сломался: слишком большими были ожидания, слишком успешными начинания и слишком громким, если не сказать сокрушительным, вышло поражение.
Он так и не понял, что же случилось в банке. Теперь это уже не имело значения: важнее, что их появление там кто-то старательно подготовил. И если бы не случайные наблюдения самого Кондратенко и не заварушка, возникшая, очевидно, тоже по воле Создателя, решившего в последний момент сжалиться над Кондратом и дать ему шанс уцелеть, он в лучшем случае лежал бы там с простреленной головой, в худшем - общался с друзьями своей юности.
Обсуждая с Докером создавшееся положение, Кондратенко сделал однозначный вывод: ни Аркаша Поляк, ни тем более Игорек Шеремет, у которого куража на четверых, а извилина всего одна, не могли подготовить такую тщательно продуманную ловушку. Так же, как на свадьбе, не обошлось без посторонней помощи - события памятного воскресенья снова вернули Кондрата к тому, что случилось на свадебной гулянке. Подумав о головастом Жирафе, он тут же отбросил мысль о причастности известного политика Евгения Большого ко всей этой, без преувеличения, военной операции. Или ментовской оперативной комбинации, что больше похоже. Вот только с правоохранительными органами Гусля с Валетом вряд ли связывались. У обоих менты - карманные, игрушечные, а тут явно не в солдатиков игрались…
Потому, придя в себя после бурной тоски по павшим в бою товарищам, Кондратенко решил пока обождать, чем все закончится. И только когда волна уляжется, придумает, что делать дальше. Денег пока достаточно, потому проще всего - свернуться и уехать с Донбасса если не навсегда, то надолго. Чтобы через полгода снова вернуться: после того как старые приятели натравили на него цепных собак неизвестной породы, он собирался ответить сторицей. Но как это делать и, главное, с кем, Кондрат еще не знал. Конечно, Костя Докер будет держаться рядом. Вот только не факт, что ему захочется снова влезать в историю, являвшуюся, по сути, личным делом Александра Кондратенко. Узнав своего приятеля ближе, Кондрат понял: тот не из тех, кто захочет отомстить. Ведь с Мишей Летчиком, Степой Ржавым и остальными он всего лишь вошел в дело . Потому их гибель в процессе того, как это дело делалось, не воспринималась Докером как что-то личное. Ему было немногим за тридцать, он жил уже совершенно другими понятиями, ни с кем из группы его не связывали особо близкие отношения.
Кондрат даже подозревал: с ним самим Докер не слишком сблизился. Просто они держатся вместе, но как только появится возможность разойтись, Костя первым предложит сделать это.
И тогда Александр снова останется один.
Потому уходить он не спешил. Предложил Докеру пока свернуть боевую активность и осторожно порыскать - вдруг-таки повезет достать кого-то из заклятых врагов. Даже нагрузил его работой: слушать, что говорят и пишут о стрельбе в Новошахтерске, ведь такое вряд ли скоро забудут. Тогда-то Костя и выдал новость: известный политик Большой хочет собрать своих одноклассников.
Такой заголовок Докер прочитал в Интернете, с которым, в отличие от Кондрата, крепко дружил. Казалось бы, столь незначительное и совсем не политическое заявление рядового депутата вынесли отдельной ссылкой, причем сразу на нескольких популярных сайтах. Пощелкав по ссылкам, Костя выяснил: об этом своем желании политик заявил вчера, тридцать первого августа, в выпуске новостей одного из популярных каналов. Сюжет посвящался первому сентября и, соответственно, празднику Первого звонка. Большой был среди тех, кто вспоминал свой первый школьный день.
Один сайт давал ссылку на видео.
Его Кондрат и Докер смотрели уже вместе, после того как опытный Костя растолковал своему старшему товарищу: сказанные обычным политиком обычные фразы очень редко, практически никогда не разбрасываются в Интернете. И уж точно там просто так не размещают скучное и неинтересное видео с участием этого политика. Нет в его словах скандальных заявлений. Он никого не обзывает и ни с кем в парламенте не дерется. Всего-то вспоминает себя первоклассником.
Не только себя, но и своего друга Сашку Кондратенко, с которым познакомился как раз первого сентября, на празднике Первого звонка. И теперь он очень хотел бы при случае разыскать Сашку, школьного приятеля, и поговорить с ним по душам. А может, и рюмочку выпить, ведь столько лет прошло.
- Брешет он, - проговорил Кондрат, прослушав призывы Большого еще несколько раз.
- О чем?
- Обо всем! Мы с ним были в разных первых классах. А когда я с мамкой впервые в школу пришел, этого хмыря вообще не помнил. Ты не понял ничего, Костик?
- Не-а, - покачал головой Докер. - Только одно: этим барахлом зачем-то со вчерашнего дня сеть закидали.
- Так я тебе объясню, старичок. Вот это, - Кондрат ткнул пальцем в замершее на мониторе изображение Большого, - для меня говорилось. Я обязательно должен был это услышать. Знаешь, что Жираф на самом деле сказал? Что хочет встретиться с Сашкой Кондратенко. Он мне хочет таким вот макаром "стрелку" забить! Вот же хитрая сволочь!
- Для чего?