– Ну, тогда лови аргументы: ты хоть и с характером, но не стала возражать, и требовать другого трейлера, когда тебя подселили к Сваровски, значит, привыкла довольствоваться малым. Далее: одежда на тебе довольно поношенная для девчонки, которой в твоём возрасте положено мечтать о принце. Да и косметикой не пользуешься, что тоже странно. Опять же, ты не любишь выделяться из толпы. Продолжать? – прервался он, вопросительно на меня посмотрев.
– Продолжай, – спокойно кивнула, но едва заметно напряглась от его выводов, поскольку он был прав.
– Тебе трудно общаться. Видна непривычка, но это моё личное мнение. Просто редко встретишь человека, который каждую фразу воспринимает в штыки, хоть и старается это скрыть. Мне, например, удалось тебя разговорить только через полчаса нашего пребывания вместе. Ну и самый весомый аргумент: ты впервые в подобном месте. А это кафе среднего класса. Я думал, ты от официанта под стол залезешь, так выпучились у тебя глаза, когда он начал перечислять, какое у них есть мороженное. Одно непонятно: как ты оказалась в нашем цирке, и почему Ветров так спокойно предложил тебе место. Не где-нибудь на задворках, а на манеже. Я знаю его довольно давно, чтобы с уверенностью сказать, это не тот человек, кто будет рисковать. Так кто ты? – закончил он и заинтересованно ожидал ответ.
А парень не такой дурак, как кажется на первый взгляд. Его ужимки и пошлый юмор, не более чем маска, чтобы скрыть проницательную натуру. Хотя, конечно, не нужно быть экстрасенсом, чтобы понимать бросающиеся в глаза вещи. Я не скрываюсь, а просто не люблю болтать. А особенно, о себе.
– Давай сойдёмся на том, что я сбежавшая дочь богатенького папика, – мило улыбнулась я.
– Судя по твоему недружелюбному оскалу, в чём-то я оказался прав, – довольно отозвался он.
– Не льсти себе, это просто улыбка.
– Ага. А у меня в клетках просто кошаки.
Спустя некоторое время мы вернулись обратно. В машине разговор как-то не клеился, возможно потому, что я оказалась как на ладони перед малознакомым циркачом и это мне не нравилось. Чтобы он не подумал, что я восприняла всерьёз его речи, мне не пришло в голову ничего другого, как сделать вид, что задремала.
Прибыв на место, я лениво вывалилась из машины и подошла к багажнику, который Илья уже открыл, выгружая все громоздкие пакеты с обновками, которые мы туда взвалили.
– Держи, Спящая Красавица, – улыбнулся парень, протягивая мне мои. – Выспалась?
– Выспалась, – ответила, улыбнувшись ему.
А он, воспользовавшись тем, что обе мои руки заняты пакетами, в которых находятся бьющиеся предметы, подхватил меня под руки и, приподняв на уровень своих глаз, впился смачным поцелуем в губы. Я вначале малость подрастерялась, а когда уже была готова двинуть ему коленом, то Злославский сам отпустил меня на землю.
– Что ты зыркаешь своими глазищами? – возмущённо проговорил он. – Ты думаешь, что я такой хороший парень, что всё делаю безвозмездно?
– Бесполые мутанты! – строго напомнила я и, вытерев рукой губы, поспешила уйти от этого озабоченного, отчётливо слыша позади себя его смех. Но не выдержала и тоже улыбнулась себе под нос. Забавный он.
ГЛАВА 8
Весь оставшийся день я провела в трейлере вместе с Тайсоном и змеями, сооружая из приобретённого реквизита рабочий инвентарь. Поздравив себя с тем, что всё же не страдаю отсутствием фантазии, и руки у меня растут вовсе не из известного места, ближе к вечеру, передо мной лежало четыре сносных инструмента для моего выступления.
Однажды один мудрый человек сказал мне, что самое лучшее, что может сделать человек – это то, что он делает своими руками. К сожалению, тот мудрец, как и все мудрецы, с которыми мне приходилось иметь дело, был бездомный. Но это отнюдь не умаляло его достоинств. Каких только людей не встретишь на улице. А сколько умнейших, но потерявших смысл в жизни – не перечесть.
Хоть пальцы и были изрезаны, а руки ломило, я всё же поспешила к озеру, в надежде испробовать новинку. Мыльную жидкость на этот раз я с собою взяла скорее в целях конспирации. Как и следовало ожидать, всё получилось буквально с первого раза. Мои шары практически ничем не отличались от мыльных, если не считать их фантастическую длину. Я могла обернуть их вокруг себя несколько раз, образуя тем самым некий прозрачный кокон. Необходима была лишь небольшая часть силы, которая ничем не должна повредить выступлению. А уж сладенькое я оставлю на конец номера, но нужно постараться не выходить за грань реального.
Раздумывая, как бы правильно обыграть программу, протянула руку и над моей ладонью закружились три водяных шарика, которые стали медленно вращаться вокруг оси. Затем они ускорились и уже вращались все вместе, словно были привязаны невидимой нитью, на которой держались. Затем шарики выстроились в ряд и подобно змейке принялись взбираться по моей руке, обвивая её словно живые. Этот фокус подглядела у Сваровски с её змеями. Я хихикнула и, усевшись на землю, ещё немного поиграла с ними, прежде чем забросить обратно в озеро. Теперь я была относительно спокойна и точно знала, что покажу на манеже Григорию Николаевичу. Место, считай, у меня в кармане. И даже Сваровски не помеха.
Немного посидев, я улеглась на мягкую траву и всмотрелась в небо. Звёзды бледными точками только начали появляться, а в той стороне, где ещё недавно светило солнце, озеро окрасилось в ярко-красный цвет. Хоть к вечеру стало немного прохладней, мне было так хорошо на берегу озера, что я решила полежать до тех пор, пока не стемнеет. Благо, взяла с собой пачку сигарет.
Я не заметила, как пролетело время. Может быть потому, что впервые за эту неделю расслабилась так, что было лень даже шевелиться. Вода то и дело предупреждала меня о том, что иногда кто-то приближался, но я не реагировала. Всё равно тренировка закончена, а вокруг темно. Уголёк моей сигареты ярко выделялся на фоне чёрного неба, которое теперь было усыпано мерцающими звёздами и, казалось, находится очень низко, что протяни я руку, непременно до него достану.
Сбоку послышался шелест и, повернув голову, я резко села, увидев рядом мужскую фигуру, принявшую такую же расслабленную позу, которая была у меня пару секунд назад.
– Паскаль, чёрт побери! – возмутилась я, вскочив на ноги.
Парень, тем временем, улыбнулся, подхватил брошенный мной бычок, затянулся им и похлопал по тому месту, где я только что лежала. Я внимательно смотрела на расслабленного иллюзиониста, который и не собирался вставать с травы. То, что он подкрался ко мне так тихо, да ещё и умудрился лечь рядом, сбивало с толку, едва ли кому такое под силу.
Я опасливо опустилась рядом, но ложиться не торопилась и не сводила взгляда с его мерцающих серебряных глаз, которые без тени улыбки взирали на меня. Его взгляд будто говорил: "Ну, что ты сделаешь дальше?" А дальше он тоже приподнялся и, сняв с себя потрёпанную джинсовую куртку, накинул её мне на плечи. От куртки, которая всё ещё сохраняла его тепло, едва уловимо пахло мятой, травой и мылом. Странная смесь. Такой чистый, приятный запах.
– Фокусник, блин, – буркнула я. – Не смей больше ко мне подкрадываться.
Но Паскаль, как и следовало ожидать, не ответил, а лишь вновь улёгся на траву, уставившись в небо. Я же продолжала вглядываться в его острые черты лица, а парень делал вид, что не обращает на это внимания. Занятный тип. Что-то есть в нем такое, загадочное, настораживающее. Может быть молчание? Не каждый раз встречаешь немого парня с таким говорящим взглядом и богатой мимикой.
– Ты чего здесь делаешь? – все же спросила я, хотя тут же нахмурилась, напомнив себе, что ответить он не сможет.
Откинувшись рядом с ним, тоже уставилось на небо, а он решил ответить. По-своему. Циркач изобразил нечто непонятным мне жестом, а затем обвёл рукой небо.
Я сделала вывод, что он пришёл посмотреть на звёзды.
– И часто ты здесь бываешь?
Он пожал плечами и отрицательно покачал головой, из-за чего его чёлка упала на глаза, а потом тыкнул в меня пальцем.
– Ты пришёл из-за меня? – удивилась, а парень кивнул. – Я так поняла, спрашивать "зачем" смысла нет, ты всё равно не ответишь.
Ответом мне была улыбка.
– Блокнот тебе подарю, чтобы беседа не была односторонней, – пробурчала я себе под нос, но он видимо услышал, потому как весело фыркнул.
Мы пролежали в тишине ещё минут двадцать. А когда и его куртка перестала греть, мне захотелось уйти. Парень помог мне подняться, галантно предложив руку. Я поначалу смутилась, но потом, приняла помощь, немного нахмурившись от неловкости момента. Затем он собрал мои побрякушки и, не позволив ничего нести самой, отправился вверх по холму. Я последовала за ним.
Уже на подходе к трейлерам, мы услышали громкую музыку и голоса. Подойдя ближе, увидела, что около трейлера Злославского находилось довольно много человек. Из распахнутой двери звучала тяжёлая музыка старой рок-группы, а в импровизированном дворе был разожжён костёр, вокруг которого стояли и сидели на высушенной коряге мужчины. Рядом стоял позаимствованный со столовой стол, где восседали девушки на таких же позаимствованных стульях.
Видимо, это была дружеская посиделка, хотя, странно, вроде бы завтра у циркачей рабочий день. Паскаль словно почувствовав, как я скуксилась, хотел было повести нас по тени, но зоркий глаз Ильи, оказалось, был как у ястреба.
– Паскаль!
Фокусник в нерешительности остановился, вопросительно взглянув на меня. Я по лошадиному замотала головой, чтобы он понял, как сильно мне не хочется туда идти. Паскаль кивнул и как только мы двинулись дальше, дрессировщик вновь выкрикнул:
– Паскаль, я видел твою бледную рожу! Иди сюда, и Катюху прихвати!
– Чёрт! – выругалась я, и с надеждой посмотрела на фокусника. – Он не отстанет?
Тот отрицательно покачал головой.
– Тогда потопали, – обречённо отозвалась я, и мы двинулись в сторону шумной компании.
Как и следовало ожидать, мы вызвали у всех интерес, особенно у женской половины. Лица были сплошь знакомые, но поимённо я никого не знала, кроме Цербера с Далласом, но факиры сидели в стороне от остальных.
– Привет, бродягам! А я Катьк, долблю-долблю тебе в трейлер, а ты с этим прохиндеем тусуешься! – весело отозвался уже пьяненький Илья, вручив нам по бутылке пива, и приобняв Паскаля за плечи. – Ты где был? Именинник уже напился и спит!
Так. По ходу дела, это чьё-то день рождения.
Злославский в это время, подвёл нас к столу, где сидели девушки, как одна оглядев меня брезгливым взглядом. Тем не менее, на столе стоял поднос с пластиковыми стопками. Дрессировщик налил в три из них и, протянув нам, проговорил, наклонившись ко мне:
– Не шугайся, это "швепс", моего личного приготовления. В цивилизованном мире называется "аперитив", – хихикнул он и гаркнул: – За именинника! Чтоб трапеция у него всегда была крепкая, а ловитор надёжный!
Паскаль легко опрокинул стакан, а я же опасливо принюхалась, и только после этого, выпила. Хм, довольно приятный вкус.
– Сколько в нём градусов? – прошептала я Паскалю.
Парень показал три пальца. Выходило, что тридцать.
Тут Илья сгрёб меня в охапку, приобняв за плечи, хотя вроде выходило так, что опирался и, отвернув от вдоволь налюбовавшихся мной дам, повёл к остальным.
– Мужики, знакомьтесь с Катюхой, классная девка, только упрямая, жуть! – представил он меня, но тут его кто-то схватил за руку отвлеча от меня, так что около циркачей я оказалась в одиночестве.
Мне на подмогу тут же подскочил Паскаль, пожал парням руки, поставив при этом мою провизию на землю, но и его тут же увлёк в сторону один из циркачей. Я, немедля подхватила свои хахоряшки и решила было уже ретироваться, как из-за трейлера вырулила Сваровски в обнимку с высоким темноволосым парнем. Они хохотали и веселились, пока Гадюка не заприметила меня. Парень враз перестал быть ей интересен, и она плавной походкой направилась к костру, а тому ничего не оставалось, как последовать за ней.
– Привет, Гидроперит, – промурлыкала она, остановившись, а парень всё-таки её догнал и обнял за талию.
Я сочла разумным промолчать и уйти, не желая связываться с пьяной истеричкой. До истерики ей разойтись ничего не стоит, поэтому пока не началось, лучше…
– Что это у тебя там? – она указала на мою ношу. Девушки поднялись из-за стола, с любопытством подойдя к нам, почувствовав, что сейчас что-то начнётся. – Неужели реквизит?
– Представь себе, – мило улыбнулась я, после чего парни загудели, а девчонки зашептались.
– И чем же ты нас порадуешь на манеже? А? – освободившись от рук своего спутника, спросила она. – Какой у тебя номер?
– Да, расскажи-ка нам, новенькая, какой у тебя номер? – поддержал её один из парней.
– Цирковой, – ответила я, придав своему голосу уверенность, на которую только была способна.
Как назло, Паскаль беседовал с каким-то парнем, Илья неизвестно где шлялся, а я оказалась одна на вражеской территории. Мой ответ вызвал смех. Но уходить сейчас – означало сдаться.
– Представьте, ребята, у неё цирковой номер! – засмеялась Кристина. – Знаешь, дорогая, нам, на самом деле плевать, что там у тебя за номер, а вот на то, что нам из-за тебя срезали по две минуты с номера – на это не плевать.
– Сдаётся мне, что ты лукавишь, Гадюка. У вас брешь в представлении на двадцать минут. Так что не разбрызгивай свой яд понапрасну.
– Ах ты…
– Отстань от неё, – послышалось откуда-то сбоку и, проследив взглядом, поняла, что это подал голос Цербер, который стоял около другого трейлера вместе со своим другом.
На это тут же отреагировал Паскаль, до этого отвлечённый разговором и подошёл ко мне, встав рядом и впившись взглядом в Сваровски.
– А вы, горячие парни, какого чёрта лезете не в своё дело? – подала голос одна из циркачек, видимо, подруга Гадюки.
– Ты б, маленькая, ротик-то прикрыла, – лениво отозвался факир.
Это замечание не понравилось другому циркачу, который стоял около костра. Тот подошёл к Церберу практически вплотную, и гордо задрав голову, проговорил:
– Ты мою девчонку не затыкай.
Ну, всё, понеслось. Чёрт нас дёрнул сюда пойти.
– А ты ей намордник одень, чтоб не гавкала, – гаденько отозвался Цербер, а Даллас рассмеялся.
Ещё секунда и циркачи бы кинулись в драку, но тут произошло следующее: Паскаль метнулся к ним и у него в руках возник нож. Он замахнулся и ударил им аккурат между парнями, что клинок ушёл глубоко в обшивку трейлера. Не выпуская его из рук, он попеременно глянул на одного, затем на другого и те, не сговариваясь, разошлись в разные стороны. Вернее, парень отошёл от Цербера. Факир лишь злобно зыркнул на Паскаля, и сделал шаг назад. Иллюзионист, после этого, вытащил клинок и тот вновь растворился в его руках. Я стояла с открытым ртом, пытаясь понять, что сейчас произошло, когда, наконец, выключилась музыка, и появился разгневанный Илья.
– Сваровски, твою мать! – закричал он и, казалось, уже не был пьяным. – Ты хоть когда-нибудь ведёшь себя как нормальный человек? Задолбали уже твои склоки!
После этого он уже обратился ко всем:
– Кому не нравится эта девчонка, – он ткнул в меня пальцем, – могут покинуть мой трейлер прямо сейчас. И больше не возвращаться, ясно? Я не потерплю у себя ругани! – он брезгливо сплюнул себе под ноги. – Артисты, мать вашу…
– Великолепно! – злобно зашипела Гадюка. – Пошли! – она схватила за локоть парня, с которым до этого обнималась и в бешенстве ушла. К ней присоединились ещё две девушки, но парни остались на местах. Злославский ещё пару секунд гневно оглядывал собравшихся, а затем расплылся в улыбке и достал из кармана пульт. Музыка вновь заиграла, а он обнял нас с Паскалем за плечи.
– Вот и чудненько, – промурлыкал циркач, и обратился ко мне: – Ты как, норм?
– В порядке, если ты об этом, только боюсь, что мне теперь во сне горло перережут, – скромно улыбнулась я.
Вот какое дело. Я обзавелась защитниками и врагами. Ну надо же.
– Да ну брось, она с виду только бешеная. А когда не стерва, то просто добрейшей души человек, – хохотнул дрессировщик.
– Спасибо вам, – искренне проговорила я, глядя в глаза этих таких разных циркачей.
Паскаль хмыкнул и, выхватив из моих рук инвентарь, определил его на пустой стул, после чего в его руках материализовались три рюмки с аперитивом. Я посчитала, что отказ с моей стороны, будет расценён как неблагодарность, поэтому, не моргнув глазом, присоединилась к шумной компании. Хотя, на самом деле, мне было интересно. Всего за каких-то пару минут у меня возникло столько вопросов, что я всерьёз подумала о том, что надо бы их записать, но с блокнотом в руке, что-то остервенело пишущей, я бы смотрелась придурковато. Поэтому пристроившись на краешке спиленного дерева, около костра, прижухла, всматриваясь и прислушиваясь к окружению, а ещё больше, к словам, не забывая попивать этот дивный "швепс" Злославского.
Опьянеть я не боялась, ведь научена горьким опытом, что не трезвый ум до добра ещё никого не доводил, а потому всё больше раздумывала. И наблюдала. За конкретным человеком.
Меня очень сильно поразил Паскаль своей выходкой. Эдакий скромный, немой парень, добрейшей души человек с заразительной улыбкой. Но реакция сцепившихся циркачей меня озадачила. Почему они беспрекословно разбежались, даже не попытавшись возразить? Что такого в этом худом, высоком парне, что заставило Цербера – мужчину в два раза больше Паскаля, отступить?
Любопытство буквально грызло меня изнутри, а взгляд не желал отлепляться от иллюзиониста, мило беседовавшего с другим циркачом. Причём тот понимал его по жестам, но сам отвечал словами. Я наблюдала за мимикой фокусника и за тем, как красивые руки парня плавно рассекают воздух, когда он что-то объясняет.
Тут Паскаль, словно услышав мысли, перевёл взгляд на меня. Я же не растерялась, а улыбнувшись ему, отсалютовала стаканчиком. Тот подмигнул и тоже приподнял свою бутылку пива, в ответном жесте.
– У вас с ним что-то есть? – послышался тихий голос из-за спины.
Я обернулась и увидела девушку, которая совсем недавно, подобно другим циркачкам, меня разглядывала, но на её лице не было и намёка на враждебность. Артисты… чтоб их…
– Не возражаешь? – кивнула она на пустовавшее около меня место на коряге.
Я хоть и не желала ни с кем общаться, но понимала, что раз уж нахожусь в компании, то этого не избежать, потому безразлично пожала плечами. Девушка тут же переступила ствол дерева и уселась рядом со мной, обдав запахом сладкого парфюма, который источали её кудрявые, светлые, почти до пояса, волосы. Миловидная, с миндалевидными серыми глазами и румяными щёчками, но в отличие от меня, она была мощной, что выдавало в ней воздушную гимнастку. Я вспомнила её. Она выступала под куполом со своей семьёй и мужем Тимьяном. Эта цирковая парочка ещё тогда заставила меня восхититься их умением.
– Алина, – представилась девушка, внимательно меня осматривая, словно увидела в моем лице что-то нестандартное. – Я воздушный гимнаст.
– Катя, – отозвалась я достаточно дружелюбно. – Я видела ваше выступление. Очень впечатляет. Редко встретишь артистов такого уровня.
Девушка улыбнулась.