Я протянула ладонь, и вода, сгустком отделившись от озера, плавно ко мне подлетела, разделившись на три части. Каждая из этих частей начала приобретать круглую форму, имитируя мыльный пузырь.
Я понаблюдала за ними и задумалась. А почему бы и нет, в конце концов? Почему бы не начать выступления с "мыла", а потом плавно перейти вот к этому? Кто догадается, что это не иллюзия? Я жестом отбросила лишнюю воду изнутри импровизированных пузырей, оставив только оболочку. Чем тебе не мыльный пузырь?
Вернув воду обратно в озеро, задумалась. Раньше я не демонстрировала на публике даже пятой части своих сил, а теперь меня настолько увлекла эта мысль, что идеи сами закружились в голове, выдавая кучу разных вариаций, что можно показать на шоу. Ветров сказал: двадцать минут? Я ему устрою овации после первой же. Только нужен реквизит. Для начала хотя бы мини-паровая пушка, блёстки, и мыльная жидкость. Последнюю, кстати, я не могу терпеть больше всего, как, собственно, и сама вода. Но для достоверности без этой жидкости не обойтись. Да, и нужна тара для воды, желательно прозрачная.
Ух, как меня захватило! Может все же Арзу была права и это действительно моё место? Нужно на досуге к ней зайти и спросить. И поблагодарить, наверное. Она мне всё-таки работу нашла.
Единственное, что меня беспокоило, это нужен ли такой номер? У них уже есть иллюзионист, причём профессионал своего дела. Что же я, получается, буду "подсиживать" Паскаля? Я улыбнулась, отметя от себя эту мысль. Нет, у нас с ним абсолютно разные жанры в иллюзии. Кроме того, парень банально интереснее преподаёт свои номера. Он большой молодец, если честно.
Завтра предложу Григорию Николаевичу этот номер. На крайняк и пожарным гидрантом поработаю, буду гасить этих огненных парней, если уж мой номер им не подойдёт.
* * *
Я открыла глаза и с удивлением обнаружила себя в незнакомом месте. Всполошившись, резко встала с кровати, потревожив мирно дремавшего около меня кота. Быстро оглядевшись, вспомнила наконец, где нахожусь, и облегчённо откинулась обратно на подушку. Рассматривая потолок трейлера, почёсывала тарахтевшего Тайсона за ушком и собирала мысли в кучу. Редко бывает, чтобы я так крепко спала. Наверное, вконец вчера вымоталась.
Я покосилась на массивную штору, отделявшую меня от Сваровски и, встав, неуверенно её отдёрнула, с облегчением отметив, что бешеная соседка уже куда-то умыкнула. Наверное, и мне пора. Глянув на часы, удивилась, что проснулась вовремя, до встречи с Ветровым был ещё целый час.
Наскоро приведя себя в порядок и приняв душ, убрала волосы в высокий хвост и, наконец, вышла из трейлера, попав под тёплые солнечные лучи.
– Погода балует, – констатировала я и закинула куртку вглубь комнаты.
Оглядев утренний цирк, удивилась. Оказалось, что работа вовсю кипела, везде сновали так называемые униформисты, слышался лязг метала, стук молотков и то и дело что-то переносилось из стороны в сторону. Мне стало не по себе от того, что народ уже работает, а я только глаза продрала, поэтому как-то резко перехотелось идти к кафешке за утренним чаем.
Внезапно меня подхватили сзади и крутанули вокруг своей оси, что я громко взвизгнула.
– Доброе утро, куколка! – послышался знакомый насмешливый голос и Злославский, наконец, отпустил меня на землю. Я резко обернулась, чтобы высказать всё, что я думаю об этом утре и о нём в частности, но осеклась.
Парень выжидательно смотрел на меня, прищурив один глаз. Без грима он выглядел несколько иначе. Не так ошеломляюще. Но, нужно сказать, очень привлекательно. Мужское начало буквально брыкалось и извивалось в нём, готовое вот-вот вырваться наружу, а шрамы, покрывающие лицо дрессировщика, делали его образ настолько брутальным, что не была бы я девушкой умеющей держать себя в руках, уже расстелилась бы перед ним ковриком. Белая футболка в каплях воды, словно он натянул её на влажное тело, сразу после душа, хотя оно, скорее всего, так и было, судя по приятному запаху мыла, исходящего от парня.
– Доброе. – Процедила я сквозь зубы, и резко развернувшись, направилась к кафе.
Он явно остался доволен моей реакцией на свою внешность, поэтому не спешил избавлять меня от своего присутствия, и буквально через секунду остановил, аккуратно взяв за руку.
– Подожди, постой, – промурлыкал Илья.
– Сейчас сломаю, – проговорила я, кивком указав на его руку.
– Иголки демонстрируешь? Ну-ну, – хитро улыбнулся парень. – Я ведь к тебе с добрыми намереньями. Мы вчера как-то неважно начали, может, ударим по рукам и начнём сначала?
Я смотрела в его карие глаза и раздумывала, какого лешего ему от меня нужно, но здравый смысл и чертовская привлекательность циркача взяли верх.
– Ладно, – кивнула, резонно рассудив, что появиться на глаза любопытных циркачей легче будет с ним, чем одной.
– Вот и отлично, – ни разу не усомнившись в себе, произнёс Илья, и мы двинулись к кафе. – Ты просто обязана попробовать кофе, которое варит Нена.
Я кивнула, не поддерживая разговор. Злиться на этого парня было пока привычно, видимо сильно меня задел эпизод с Тома'сом, поэтому, чтобы возобновить нормальное общение, лично мне нужно время. Если он это не поймёт, то мне плевать.
Хмурая как туча, я добралась до кафешки и резко остановилась, увидев, как много циркачей завтракают как раз в это время. От пёстрых одежд и яркого грима не осталось и следа, все были обычными людьми. Обычными, но в одно и то же время, необычными. Джинсы и штаны не обманывали взор. Наверное, дело во взглядах, жестах, улыбках. Было видно что, это не простая серая масса, а индивиды. Даже редкие, прилипшие к щёкам и лбам назойливые блёстки выглядели естественно.
– Чего ты встала? – промурлыкал Илья и, обхватив мои плечи, потянул в толпу.
Как и ожидалось, я тут же оказалась во всеобщем внимании.
– Постой, я принесу столик, – проговорил дрессировщик, и с кошачьей грацией направился за пластиковым столом, хотя я была готова вцепиться в этого самоуверенного мачо мёртвой хваткой, лишь бы он меня не оставлял одну.
Но раз уж так пошло дело, я глубоко вздохнула и, придав себе скучающий вид, взглянула на часы. То, что при этом я ничего не видела, а сердце билось в ушах со звуком колокола, в счёт не беру.
– Эй! – послышалось сбоку.
Я повернула голову и обнаружила за одним из столиков Сваровски в окружении ещё двух девушек, если мне не изменяет память, то воздушных гимнасток, которые вчера поразили меня в самое сердце своим номером. Кстати, Гадюка без грима тоже была очень красивой, как это не прискорбно видеть. С такими рожами, как у этих циркачей, у меня выработается комплекс неполноценности.
– Видите? Это и есть моя новая соседка. Предложила мне вчера смыть грим мылом, – проговорила она девушкам, и те захихикали.
– Гадюка, – спокойно поздоровалась я, немного склонив голову.
– Гидроперит, – в тон мне поздоровалась она, а акробатки прыснули со смеху.
– Дамы, доброе утро! – поздоровался подоспевший Илья. – Вы не против, если я умыкну у вас новенькую?
– Даже "за", – елейным голосом ответила Кристина. – Кто, как не ты, может рассказать ей о нашем цирке.
– Ты права дорогуша, – холодно отозвался дрессировщик и буквально потащил меня за новообразовавшийся столик, где уже дымились две кружки кофе, и стояла тарелка с ватрушками. Я устроилась на стуле, игнорируя любопытные взгляды, направленные со всех сторон, и вцепилась в кружку.
– Не обращай внимания, сейчас им надоест пялить глаза, – подбодрил меня Илья, по-хозяйски развалившись на пластиковом стуле, чем напоминал довольного рыжего кота, – а через неделю они и вовсе забудут о тебе. Тут у нас работы много.
– Ты не дружишь со Сваровски, – толи спросила, толи подтвердила я.
– С ней никто не дружит, – обворожительно улыбнулся циркач.
– Гимнастки вроде бы улыбались…
– А куда им деваться? – хмыкнул Злославский, и я уловила в его взгляде что-то звериное, злобное.
– Повезло мне с соседкой, – отрешённо проговорила, наблюдая за своим визави уже с интересом.
Он старался предстать передо мной эдаким пожирателем женских сердец, коим в действительности и являлся, но это не всё. Далеко не всё, что скрывается за этими карими глазами и самодовольной ухмылкой.
– Повезло, не то слово. Ну, рассказывай, куколка, откуда ты? – переменил он тему и впился в меня пытливым взглядом.
– Стоит ли мне предупредить тебя, чтобы ты не называл меня так?
– Не стоит. Так как? Откуда?
"Не твоё собачье дело", – хотелось ответить мне, но быть откровенно враждебной не хотелось, всё-таки он сейчас является некоей ширмой от чужих глаз, которым, кстати и впрямь надоело на меня пялиться.
– Ростов. – Пожала плечами.
– Не пойдёт, выговор не тот. Давай ещё раз, – хмыкнул он, взял ватрушку и откусил её.
Я призадумалась.
– Волгоград, – предприняла я вторую попытку соврать.
– Я побывал во многих городах. И я внимательный. Давай ещё.
– Новосибирск? – уже с интересом продолжила.
– Уже ближе, но всё равно не то.
– Тогда пусть будет Красноярск, – отозвалась я и тоже схватилась за ватрушку.
– Ну Красноярск, так Красноярск, – не стал допытываться парень. – А сюда какими судьбами?
– Ночевать негде.
– Понятно. А умеешь чего?
– Действовать на нервы. Долго ещё допрашивать будешь? – нахмурилась я.
– Умей отличить допрос от праздной беседы и люди к тебе потянутся, – хмыкнул он снисходительно.
– А если я не стремлюсь к общению в принципе?
– А ты человек вообще?
Меня словно ударило кувалдой по голове. В висках застучало, и я готова была сиюминутно перевернуть этот стол и убежать.
– Это я к тому, что людям по своей природе необходимы другие люди. Против природы не попрёшь, – задумчиво проговорил Илья, и к счастью не заметил моего состояния, поскольку стряхивал со своих штанов крошки.
– Может я недоделанная немного, поэтому пру против природы, – глухо отозвалась, кое-как сумев взять себя в руки.
Илья поднял на меня удивлённые и насмешливые глаза.
– Ты? Недоделанная? Да вроде при тебе всё, – проговорил он и заглянул под стол. – Руки, ноги на месте, с головой бардак только.
Я нервно хихикнула.
– Ладно, расслабься Куколка, привыкнешь.
Я как раз хотела сказать ему пару слов про "куколку", когда мимо нас проходил Паскаль с кружкой кофе в руке, и запнулся ногой о пустующий около нас стул. С удивительной ловкостью не расплескав напиток, он нахмурился и подопнул обидчика ногой.
– Здорово, Паскаль, – сказал Злославский и протянул ему руку.
Иллюзионист пожал её и тут заметил меня. Тепло улыбнулся и, не церемонясь, сел за наш столик.
– Привет, – поздоровалась я, а Илья казалось, вообще забыл о фокуснике и принялся выпрашивать у меня о моей жизни хоть что-то. Зря старается, между прочим. За годы скитаний я научилась общаться и не выдавать свои секреты подобно шпиону. Среди бездомных это очень трудно. Трудно отвечать ложью на откровения. Что уж говорить о праздном интересе, этим меня не пробьёшь.
Паскаль в это время, обхватил свою кружку ладонями и уставился в неё, словно там было что-то очень интересное, и совершенно не обращал на нас внимания. Его облик тоже потерпел разительные перемены. Сегодня он был одет в голубые джинсы и серую потёртую футболку. Его чёрные волосы падали на глаза, видимо, это была такая стрижка: угловатая чёлка перемещалась на левую и на правую сторону одинаково, тогда как позади волосы были довольно короткими, но не совсем. В общем, его причёска выглядела хаосом, но мне нравилась. Без грима он выглядел моложе и серьёзней, но некоторая загадочность не пропала. Кстати ему очень идёт, когда подведены глаза, что неудивительно, если учитывать их необычный цвет и форму.
Иллюзионист словно абстрагировался от нас с Злославским, но я была уверена, что он слышит каждое слово.
– Ну а как на счёт распорядка дня? – решила я перебить шквал вопросов дрессировщика, который уже заметно злился, так и не выведав у меня ничего существенного. – Чем вы обычно занимаетесь днём?
– Тренируемся, – пожал плечами циркач. – Такие как он, – кивнул на Паскаля, и тот вгрызся в Илью взглядом, – до изнеможения, но ему положено, иллюзия, это серьёзно, да Скаль?
Фокусник улыбнулся и пошевелил пальцами, потом сжал кулак, и в нем появилась монетка, которую он ловко начал вращать на костяшках пальцев.
– Чёрт, как ты это делаешь? – улыбнулся Илья и хлопнул парня по спине, что тот выронил монетку. Я хмыкнула и, изогнувшись, наклонилась за ней, но, к сожалению, ничего не обнаружила на земле.
– Укатилась, наверное, – проговорила я, а Паскаль с интересом на меня посмотрел и на секунду накрыл мою ладонь своей. Я была уверенна, что обнаружу её там. Так и есть. Монетка оказалась под моей ладонью. Я повертела её в руке и спросила:
– Ну так чем циркачи занимаются в свободное время?
Парни заметно дёрнулись, и переглянулись.
– Что? – удивлённо спросила я, переводя взгляд с одного на другого.
– Куколка, забудь это слово, – снисходительно проговорил Злославский, – тут артисты, а не циркачи. Циркачи на улицах копейки сшибают.
Я улыбнулась. Гордый, суеверный народ.
– На вопрос ответишь, артист? – насмешливо спросила я, заметив, как усмехнулся Паскаль, который вновь что-то разглядывал в своей кружке.
– Да чем, чем, говорю же – тренируемся в основном. Днём можно в город съездить, у нас есть тут общая машина, если права есть, можешь сама. Все как в детском саду: завтрак, тренировка, обед, сон час (он же час безделья), ужин, представление, отбой. Стираем и убираем за собой сами, только еда общая, но должен признать превосходная, и ограниченная для некоторых, ввиду их профессии и направленности.
– Вы тут не надоели друг другу? – задала я резонный вопрос.
– Да тут люди не особо общительные, поэтому ненадоедливые.
– К коим ты себя не причисляешь? – приподняла я одну бровь, не удержавшись от шпильки.
– Угадала, – откинулся он в кресле, смерив меня холодным взглядом, – только я ещё никому не надоедал.
– Всё когда-то бывает впервые.
Злославский некоторое время сверлил меня недобрым взглядом, а потом улыбнулся.
– Ну и язычок.
– Извини, – пасанула я.
– Ладно ребятки, отдыхайте, а я пойду к своим кошакам, – Илья встал и кивнув Паскалю, удалился.
– Обиделся? – спросила я у фокусника, тот устало махнул на дрессировщика рукой.
Я бросила взгляд на часы, и увидела, что тоже припозднилась.
– Мне пора к Ветрову, – ответила я на вопросительный взгляд парня. – Увидимся.
* * *
– Входи! – рявкнули из-за двери трейлера, и я просочилась внутрь.
Директор был повернут ко мне пятой точкой и практически полностью погрузился в огромный сундук, что-то там выискивая.
– Присядь Катрин, я тут кое-что потерял, – приглушённо проговорил он, но я не спешила садиться, а принялась осматривать его кабинет, ещё в прошлый раз заинтересовавший меня обилием реквизита и разнообразного хлама. – Я вижу, ты подружилась с соседкой, она сегодня уже просила тебя отселить, – продолжил он.
– Да, я быстро схожусь с людьми, – на полном серьёзе ответила, и подошла к стене с афишами, разглядывая их. Да, тут было на что посмотреть, каждая из них, не больше, не меньше – произведение искусства. Я в восхищении вглядывалась в рисунки, заострив внимание на одной. Там была изображена удивительной красоты женщина с иссини-чёрными волосами, находившаяся в огромном фужере с голубой прозрачной водой. Она задорно подмигивала мне своими зелёными кошачьими глазами. Подхватив эту афишу, увидела под ней ещё одну. На ней так же была изображена эта же женщина, но уже в другом костюме. Она стояла на канате в нелепо-переломанной позе, и при этом смотрелась как-то мистически, словно была куклой, а не человеком.
– Красавица, – проговорила я, но тут солнечный блик привлёк мой взгляд. Я повернулась и наткнулась взглядом на большую древнюю, расписную шкатулку, отороченную камнями. Она была пыльной и грязной, но явно дорогой. Не успела до неё дотронуться, как Григорий Николаевич подхватил вещицу и произнёс:
– Подарок дорогого друга, – пояснил он и водрузил шкатулку на самое дно сундука, в котором только что рылся. – Храню там важные документы.
Я не ответила, а лишь со свойственным себе подозрением изучала директора. Интересно, что за тайны? Шкатулка, которую даже нельзя потрогать? Или внутри скрыто много интересного? Может деньги? Или нелегальные счета, спрятанные от налоговой?
– Красивая женщина, – кивнула я на афишу. – Кто она?
– Это? А, это Юстина Лонжа, – отозвался Григорий Николаевич, и в его взгляде промелькнула едва заметная печаль. – Она была великолепной артисткой. Первоклассным каучуком, Юсти была неподражаема.
– Была?
– Была. Ускакала с одним американцем, который пообещал ей золотые горы. Жаль, очень жаль…
– И что с ней теперь?
– Кто знает? Надеюсь всё хорошо. Она производила на мужчин буквально гипнотическое действие. Очень ценный кадр для цирка. Не сомневаюсь, что там она не пропадёт.
– А можно у вас взять какую-нибудь афишу? Повешу себе в трейлер…
– Так её и бери, – безразлично пожал плечами Ветров, снял бумагу с фиксирующего гвоздя и протянул мне. Я аккуратно свернула плакат, и преданным взглядом уставилась на Григория Николаевича, ожидая следующей его реплики.
Тот не спеша обошёл стол, уселся и, достав тонкую сигарету, прикурил её.
– Ну, что, Катенька, присаживайся.
Я опустилась на стул напротив, а директор выдвинул ящик и, запустив в него руку, выудил мой паспорт и подвинул ко мне.
– Ты подумала над своим номером? Есть уже концепция? – задал он вопрос, не спеша выпустив клубок дыма в потолок. Сегодня Григорий Николаевич напоминал скорее конторского служащего, причём какого-нибудь начальника. Он был в костюме, и тот сидел в нем как влитой, не смотря на брюшко. Все его ленивые и неторопливые движения и жесты говорили, что передо мной шеф, который знает цену своему времени, но при этом никуда не спешит.
– Подумала.
– Рассказывай.
Я ненадолго задумалась, как ему объяснить то, что у меня в голове, чтобы это звучало понятно, потом, вздохнув, решила, что объясню как получится, а он уж пусть сам решает.
– Ну, для начала хочу обыграть номер как обычное мыльное шоу: огромные пузыри с более мелкими внутри, и тому подобное. Потом, при помощи паровой машины задую в пузыри дым, это будет смотреться интересно. А затем сделаю вид, что мыльная жидкость не желает мне больше выдавать пузыри, гневно отброшу реквизит и, остальные манипуляции с водой буду проводить уже руками, подобно тому, что продемонстрировала вам вчера. Вытягивать из воды различные фигуры и далее в этом роде, – я остановилась, подумав, что моя "концепция" звучит нелепо. – Вот как-то так.