– Ага, – задумчиво произнёс Ветров, выпустив изо рта колечко дыма. – Я так полагаю, тебе нужен реквизит. Его тебе организуют, только предоставь список. Кстати, можешь так же порыться у нас в барахолке, там должно быть много чего интересного, – Григорий Николаевич что-то чиркнул в лежащем на столе блокноте. – Что касается грима и костюмов: у нас тут целая ватага костюмеров, они тебе в этом помогут. Провожатого я тебе организую. Если будут необходимы ассистенты, то обратись к Дрего, все организационные вопросы на нём, – хорошо поставленным командным голосом говорил директор. – Начинай тренировки, и продумай номер длительностью не менее пятнадцати минут и не более двадцати.
– Поняла, – кивнула, обрадовавшись, что моё сумбурное описание пришлось ему по вкусу.
– Сколько тебе нужно дней для отработки номера?
– Пару-тройку. При наличии реквизита, – отчеканила я.
– Ага. По понедельникам и четвергам у нас выходные, вот в четверг как раз и покажешь себя на манеже, посмотрим, что у тебя получается, и как это будет выглядеть, а там решим. Посети сегодня барахолку, а завтра положи мне на стол список того, что тебе необходимо.
– Хорошо.
Тут Григорий Николаевич внимательно на меня посмотрел и произнёс:
– Предупреждаю сразу: то, что ты новенькая, не даёт тебе права на поблажки. Их не будет. У меня все артисты равны. За срывы выступлений вылетишь как пробка, не смотря на слезы и сопли, ясно?
– Ясно, – кивнула. Ежовые рукавицы – вот что нужно циркачам. И Ветров прекрасно справляется со своими обязанностями. – А как на счёт оплаты?
Григорий Николаевич что-то черкнул в блокноте и развернул его ко мне. Там было две абсолютно разные суммы. Он обвёл одну из них.
– Это, ты получаешь в том случае, если будешь востребована, – он обвёл другую цифру, – а эту, если твой номер будет полной хренью. Для справок: это заработная плата униформиста.
– Чудненько, – воодушевилась я. В моих глазах разве что только значков рубля не проявилось.
– Ага. Теперь к формальностям.
Ветров некоторое время пытал меня вопросами о причинах моих скитаний (он пояснил, что это заметно по моему внешнему виду), хотя я догадалась, что, скорее всего, меня "пробили" по базе. Я старалась отвечать на вопросы по возможности честно, а если и врала, то без запинки и гладко. Так уж вышло, что он стал одним из тех немногих людей, кто знал обо мне хоть что-то. Не удивительно, меня приняли в Бизарр буквально с улицы. Наконец директор сказал, что наш разговор окончен, но задержал меня на минуту, протянув конверт, вытащенный всё из той же тумбочки.
– Держи.
– Что это? – удивилась я.
– Аванс, – буркнул он. – У нас вообще не положено, но, – он красноречиво оглядел мою одежду, – думаю в данном случае можно поступиться с некоторыми правилами.
Я не была дурой, чтобы отказываться, поэтому скромно спрятав конверт в карман джинсов, произнесла:
– Спасибо.
– Отработаешь, – снисходительно отозвался директор, – я денег на ветер не бросаю. А теперь – исчезни.
ГЛАВА 6
Когда я вышла, на улице солнце уже вошло в зенит, и прямо-таки припекало. Лето потихоньку заявляло свои права, чему нельзя было не радоваться. Тем более что после разговора с директором, во мне появилась некая уверенность в себе.
Григорий Николаевич сказал мне быть в трейлере, поскольку он отправит ко мне костюмера, поэтому я с чистой совестью завалилась в свою обитель, в предвкушении ожидая, как будет смотреться позаимствованная афиша на потолке. Но стоило мне переступить порог, как всю развесёлость в раз будто сняло рукой, так как я встала обеими ногами на свою куртку, которая была заботливо постелена около порога в качестве тряпки.
Я торопливо спрыгнула с неё и бережно приподняла. Но этой дрянной девке мало было её измазать! На спине куртка буквально изодрана в клочья.
– Вот гадина! – в сердцах прошипела я. Куртка хоть и далеко не новая, но была дорога моему сердцу. Всё, Сваровски, это залёт! – Увижу – прибью!
Пометавшись немного по трейлеру, наконец взяла себя в руки и тут же вспомнила о конверте с авансом. Настроение резко подлетело до отметки "хорошо", и я полезла в передний карман джинсов (привычка с улиц, всё прятать в передний карман), и с трудом выудила оттуда помятый и влажный конверт. С вожделением заглянув в него, присвистнула.
– Ни хрена себе…
Таких денег у меня отродясь не водилось. Нет, сумма была небольшая, в пределах десяти тысяч, и значительно меньше того, что Ветров обвёл в кружок, но это не мешало таким суммам у меня не водиться в принципе. Я-то рассчитывала на пару тысяч.
Пялилась на деньги я не долго, потому что "Голум" во мне завёл свою шарманку: "моя пре-е-елесть", и я судорожно начала придумывать место, куда бы их спрятать. Везде мерещились воры и карманники (кои в цирках частые гости), поэтому я выбрала самое, как мне казалось, надёжное место и положила их под матрац. Потом переложила в подушку. Потом в одеяло. Тайсон всё это время с интересом наблюдал за моими манипуляциями, развалившись около змей, и иногда лениво поигрывая с ними лапой.
Затем плюнув на всё, разделила деньги на три части: одна попала под всё тот же матрац, другая – в откручивающуюся ручку от расчёски, а третью, запихнула к себе в рюкзак, замотав в футболку. Надо полагать, паранойя прогрессирует. Стоило деньгам оказаться у меня, как я полезла их ныкать. Вот что делает с людьми улица. В дальнейшем нужно будет подумать, как от этого избавиться.
От тяжких дум меня отвлёк стук в дверь. Я резко распахнула её, в надежде, что это Сваровски, но на пороге стояла невысокая полненькая девушка, с тёмными кудрявыми волосами и карими глазками, явно не ожидавшая, что ей откроет дверь лохматая я.
– А… Катя? – осторожно спросила она.
– Да, – выдавила я из себя улыбку. – Вы должно быть от Григория Николаевича?
– Да, я помогу вам подготовиться, меня зовут Нина.
Отбросив лишние мысли, весь этот день я провела на задворках цирка вместе с Ниной и ещё дюжиной таких же, как она. Признаться, девушка мне очень понравилась, она оказалась открытой и дружелюбной, это я поняла сразу, стоило нам только зайти в ту самую "барахолку".
Барахолкой звался большой грузовик, где хранились нужные и ненужные реквизиты, декорации и тому подобная дребедень. Чего там только не было, вот уж действительно барахло! Когда я объяснила Нине, что именно нужно, то мы подобно двум навозным жукам облазили все полки и тюки, но так и не нашли подходящего агрегата. В изнеможении мы уселись на металлический пол и глянули друг на друга. Раскрасневшиеся щёки и лохматые волосы смотрелись комично, поэтому мы дружно рассмеялись. Внезапно мой взгляд привлекла некая металлическая, кованая подставка для чего-то.
– А это что? – тыкнула пальцем в штуковину.
– Подставка для цветов, – проговорила Нина и с ловкостью трактора извлекла её из общего хлама.
Я поднялась и оглядела подставку. Она как раз доходила мне до пояса.
– Отлично! То, что нужно! – обрадовалась я. – Не хватает только вместо цветка поставить прозрачную ёмкость с водой и, вуаля!
– Можно купить огромную вазу для конфет, такие продаются! – подхватила мою идею девушка. – Никто даже не догадается, что это ваза.
– Точно! Хватай остальное, и потащили в трейлер.
Мы собрали различные металлические, и не только, загогулины, из которых можно было получить маломальский пузырь, и оттащили это всё ко мне. С удивлением обнаружив, что уже стемнело, а цирковые улочки начали заполняться первыми посетителями, мы ускорили шаг. Я предусмотрительно взвалила всё на свою половину, и немного задержалась у входа. Хоть сегодня днём и было тепло, а вот к вечеру поднялся прохладный ветерок, а это значит, что к ночи, скорее всего, станет холодно. Единственная куртка была уничтожена, а в одной футболке долго не набегаешься. Поэтому, я минуту поразмышляла, около вешалки с одеждой, под ожидающим взглядом Нины. Потом, кивнув себе в ответ на раздумья, схватила лёгкую курточку приятного болотного цвета, и уверенно надев её, выскочила на улицу.
– Это же Кристины, – тихо проговорила Нина, оглядев меня.
– Ты права, – довольно ответила, представляя мордочку Гадюки, которая увидит на мне свою вещь.
Нина, загадочно улыбнувшись, повела меня к костюмерам, а я на ходу заворачивала слегка длинноватые рукава. По пути мы забежали в трейлер директора, оставив список реквизита, которого не нашли в барахолке. Ветрова не было, поэтому я вручила его недовольному Дрего, весьма кстати проходившему мимо. В восторг он от этого не пришёл, но я не стала с ним препираться, так как спешила.
Костюмерной оказался почти такой же трейлер, как и у меня, но длиннее примерно на пару метров. Дверь распахнулась и, перед нами появилась худая невысокая женщина, или, скорее, дама, с чёрными волосами, убранными в строгий пучок. Её глубоко посаженные глаза в окружении тёмных кругов и морщин, недовольно взирали на нас, а тонкие губы сжаты в жёсткую линию. Лет ей было около пятидесяти, а может и больше, но судя по её облегающему чёрному платью и тонкому мундштуку в руке, она считала себя роковой женщиной.
Я улыбнулась, в то время как она оглядела меня с головы до ног критичным взглядом, и вынесла вердикт:
– Худосочная какая, аж кости торчат, – скрипучим голосом произнесла женщина. – Смотри Нина, вот как должна выглядеть молодая девушка, а ты все жрёшь.
– Мам, – фыркнула Нина, огрызнувшись: – Я комфортно ощущаю себя в своём теле.
– Ну да, конечно же, – отозвалась она, затянувшись и выпустив густой дым.
Я же в недоумении таращилась на мать с дочерью, которые были такими разными, словно огонь и вода.
– Я Люсиль, – наконец представилась женщина.
– Люська, по-нашему, – пояснила Нина, заставив меня улыбнуться, пока Люсиль, всё ещё разглядывала меня.
– Катя, – назвала я своё имя, и мне почему-то было очень смешно. Тут даже подсобные рабочие настоящие артисты.
– Не прокрашенные корни у блондинки – дурной тон, – проговорила Люсиль и наигранно вздохнула: – Проходите, будем приводить тебя в порядок, – и крикнула в трейлер: – Девочки, к нам работа привалила!
"Девочками" оказались ещё две дамы преклонного возраста, которые были как две капли воды похожи на Люсиль, из чего я сделала вывод, что они сестры. А вот дальше началась настоящая пытка. Когда женщины пришли к выводу, что мои волосы ужасного цвета из-за чего я смотрюсь бледной поганкой, глаза слишком большие, а нос очень маленький, кроме того я чересчур худа и костлява, то Люсиль громогласно вынесла вердикт:
– Ужасно, но исправимо, – и помолчав, добавила: – Не думала, что когда-то кому-то такое скажу, но… начни жрать, дорогая, а то скоро совсем пропадёшь.
Нина засмеялась, а её мать неодобрительно фыркнула.
Женщины колдовали надо мной до глубокой ночи. Я уже не верещала и не сопротивлялась, когда они добрались до моих бровей и глаз, принявшись пробно накладывать грим, попутно рассказывая тонкости сценического макияжа. Если честно, то у меня возникло желание за ними записывать, поскольку мой мозг отказывался проглотить столько информации за один раз. Раньше я никогда особо не парилась над внешностью.
А когда они начали перебирать гардероб в поиске костюмов, то я и вовсе полностью отдалась в их руки. Все наряды сидели на мне как седло на корове, особенно, если они были облегающими, а они в основном такими и были. Услышав, что мой номер связан с водой, дамы отдали предпочтение синим и зелёным тонам, пока в конце концов не остановились на трёх нарядах, которые, естественно, требовали, чтобы их ушивали.
Наконец, уже поздно ночью они меня отпустили, а я чувствовала себя так, словно не в костюмерной побывала, а целый день разгружала вагон с цементом. Да, цирк – дело тонкое. И хлопотное.
* * *
Когда я завалилась в трейлер, то вся цирковая программа уже закончилась, а это означало, что Сваровски должна быть в трейлере.
Так и вышло. Я тихо вошла, стараясь не шуметь, но как выяснилось, зря, потому как моя соседка не спала, а сидела на своей кровати в пёстром халате-кимоно в окружении миллиона подушек и спящего Тайсона. В одной руке у неё был бокал вина, в другой – книга.
Тот факт, что на мне её куртка, я попросту забыла. Поэтому войдя, поставила на пол пакет с гримом и ещё множеством примочек, которыми снабдили меня костюмерши, пока не почувствовала прожигающий затылок взгляд. Повернувшись, наткнулась на хмурые изучающие голубые глаза соседки, осматривающие меня с ног до головы.
Улыбнувшись, крутанулась на месте, давая ей возможность оценить мою причёску и сзади.
– Не дурно, могло быть и хуже, – наконец произнесла она. – Но гидроперит всё равно рулит.
Я приняла это за комплимент.
– Спасибо, в твоих змеиных устах, это звучит высшей похвалой.
– На здоровье, – хмыкнула Сваровски и не удержалась от шпильки: – Отдельно радуют накладные ресницы, особенно когда своих нет.
– Вообще-то, это мои, – довольно ответила я.
– Врёшь? – нахмурилась она, не поверив.
Я загадочно улыбнулась и, подхватив пакет, направилась к трюмо, взвалив косметику на столик. Включив лампочки, обрамляющие зеркало, подкрутила одну из них, которая не горела, и та, замигав, зажглась.
– Не возражаешь, если я взгляну? – послышалось с другой стороны комнаты.
– На что? – удивилась, обернувшись к Гадюке.
– На ресницы, дура.
– А, конечно, будь как дома, – мило улыбнулась я, не обращая внимания на грубость.
Сваровски, не торопясь, легко спрыгнула с кровати, разбудив при этом Тайсона, и немного опасливо приблизилась к моей стороне трейлера.
– Смелее, я не кусаюсь, – подбодрила её я.
– Я в этом сомневаюсь, – не осталась Гадюка в долгу, но уже увереннее подошла и уставилась в лицо, обдав меня запахом сладкого вина. Она долго что-то изучала, дав мне возможность изучить её, а потом внезапно протянула руку и дёрнула меня за ресницу.
– Твою мать, ты что сдурела?! – рявкнула я, прикрыв одной рукой глаз, а другой схватив Гадюку за эту самую руку.
Она захохотала, и сквозь смех произнесла:
– Ладно, ладно, убедила! Отпусти руку.
– Дурная, блин! – я выпустила её конечность, и девушка поспешила ретироваться на свою сторону, попутно добавив:
– А волосы нарощенные?
– Нет, но дёргать за них не дам, – грозно произнесла я.
– Успокойся, Гидроперит, не нужны мне твои патлы, – хохотнула Сваровски и вновь уселась на кровать, схватив книжку. – Теперь попробуй-ка снять грим мылом. Кстати, зачётная куртка, не парит, что с чужого плеча?
– Не парит, – мило отозвалась я, как раз снимая эту самую куртку, – просто одна Гадюка изрезала мою. Вот и пришлось влезть в эту. Правда от неё воняет невыносимо дешёвым парфюмом, но я уже привыкла. Постираю, если станет совсем невтерпёж.
– Дешёвым?! – возмутилась Кристина. – Это "Шанель"!
– Да? Странно, а с виду обычная куртка, – удивилась я, и направилась разбирать пакет.
– Вот неуч! Я про парфюм говорю! "Коко Шанель" тебе о чём-нибудь говорит? – в изумлении спросила Сваровски.
– Нет, – хмыкнула я.
– Маленькое чёрное платье? – попробовала она ещё раз, но с тем же результатом. – Ну, даёшь, ты что, в горах жила?
Она выудила журнал из стопки остальных, лежавших на полке возле её кровати и запульнула им в меня. Журнал врезался мне аккурат в голову, и я одарила Гадюку злобным взглядом.
– Почитай на досуге, таких как она, даже такая дура как ты знать должна.
Я посмотрела на обложку, на нем была изображена утончённая женщина в чёрной шляпке с вуалью, которая падала на глаза.
– Почитаю, – буркнула я, и отложила его в сторону, начав рассортировывать косметику по ящикам.
Гадюке явно не сиделось спокойно, наверное, алкоголь притупил чувство самосохранения, поэтому я каждый раз ощущала на себе её любопытный взгляд, но она молчала. Через некоторое время, когда всё стояло на своих местах, решила приклеить афишу на потолок. Скотча у меня не было, поэтому подхватив свёрнутый плакат, развернула его лицом к себе и всмотрелась в красивую женщину, изображённую на нем. Странно, но мне кажется, что Сваровски чем-то похожа на неё. Вернее, не на саму женщину, а образ, макияж, волосы. Позаимствовала что ли?
Гадюке же явно не терпелось взглянуть на плакат, поэтому я посчитала, что она не откажет мне в малости.
– Скотч есть?
Она недовольно оторвалась от книги, хотя я точно знала, что всё это время та наблюдала за мной. Кивнув на шкаф около её кровати, она мило улыбнулась.
– Не возражаешь? – учтиво осведомилась я, поскольку нужно было пройти на вражескую территорию.
– Чувствуй себя как дома, Гидроперит.
Я подошла к полке и взяла ленту. Поразмышляв секунду, схватила ещё и ножницы, вопросительно глянув на хозяйку вещей. Та хлопнула глазками:
– Пожалуйста, пожалуйста.
– Благодарю, оказывается змеи тоже знают слова вежливости, – от этих моих слов, змеи которые клубком лежали на столе под лампой, дружно зашипели, заставив меня подпрыгнуть, а Сваровски засмеяться.
Стараясь не обращать на это внимания, я принялась клеить афишу.
Помучавшись с ней довольно долго, наконец, добилась нужного результата, и теперь женщина призывно улыбалась, смотря на меня с потолка. Увалившись на кровать, довольно рассматривала творение своих рук. Тут на мою кровать запрыгнул Тайсон, примостившись рядом и громко заурчав. Я услышала, как фыркнула соседка, и с удивлением обнаружила её на середине трейлера, любопытно заглядывающую в изображение на плакате.
– Юстина Лонжа, – наконец проговорила она, заметив мой взгляд. – Признаться, удивлена. Великолепная женщина, я многому научилась у неё, – добавила Сваровски и вернулась на свою сторону трейлера, усевшись за трюмо.
– Ты знала её? – удивилась.
– Конечно, знала, – фыркнула Гадюка, принявшись расчёсывать свою гриву. – Она исчезла через полгода, как я пришла сюда работать.
Девушка замолчала, явно ожидая моего вопроса.
– А ты давно здесь? – аккуратно спросила я.
– Хоть это и не твоё дело, но я отвечу: пять лет.
– Ты сказала, что она исчезла. А разве она не сбежала с американцем? – уточнила.
– С кем? С этим толстым богатеем? Сдурела что ли? Да за ней такие мужики толпами ходили, что она бы и не посмотрела в его сторону! – возмутилась Сваровски.
– Мне так Ветров сказал, – отозвалась я.
– Он лишь озвучил официальную версию.
– А неофициальная, какая? – заинтересовалась.
– Решила подружиться со мной, Гидра? Не выйдет… – пакостно улыбнулась она.
– Боже упаси от таких друзей, – фыркнула я. – Не хочешь – не рассказывай.
Сваровски помолчала немного, но со вздохом продолжила:
– А неофициальной версии нет. В один прекрасный день пропала, и все. Но я уверена, что американец тут не при чём.
– Почему ты так в этом уверена?
Гадюка задумалась и произнесла:
– Видишь, вокруг бокала с водой, в котором она изображена, бортик?
Я внимательно вгляделась в афишу. Да действительно, по периметру импровизированного бокала был бортик тёмно-серого цвета, сантиметров сорок шириной.