В. М. Алпатов. Мягкая сила и язык
Сейчас много пишут о так называемой мягкой силе (soft power). Я так бы определил, что это такое, сознательно огрубляя проблему: мягкая сила – механизм, с помощью которого ее источник, непосредственно не вешая, заставляет свой объект просовывать голову в веревку. Разумеется, исход воздействия может не быть летальным, а его объект даже может считать себя счастливым, но он думает и делает так, как это нужно источнику мягкой силы, т. е. это не физическое, а прежде всего психологическое воздействие.
Одной из важнейших областей использования мягкой силы является язык. Нет необходимости много говорить о том, какую роль он играет в жизни людей. Необходимо разобраться в способах воздействия на мысли, взгляды и поведение объектов мягкой силы при помощи языка.
Еще в 1934 г. Один из самых интересных советских лингвистов-теоретиков В. И. Абаев предложил важное разграничение "идеологии, выраженной в самом языке", и "идеологии, выраженной с помощью языка" . Очевидно, что всякие идеи и идеологические системы формулируются на каком-то языке, но (что не всегда учитывают) они в том или ином виде содержатся и в самом языке, в его лексике и грамматике. Мягкая сила может присутствовать и там, и там, но воздействие при помощи языка довольно очевидно, поскольку направлено на сознание, а воздействие в языке, направляемое на подсознание, намного менее ощутимо (и заметно тем менее чем оно выше качеством). Далее речь пойдет об "идеологии, выраженной в самом языке".
Но что понимать под языком? В наше время уже нельзя ограничиваться лишь его звуковой или письменной стороной. Очень важен и невербальный, в том числе визуальный ряд. В связи с массовым распространением кино, телевидения, видео он стал чрезвычайно важен, в том числе и для воздействия на зрителей. И помимо собственно языковых средств (вербальных и невербальных) существенны правила речевого общения: является ли оно односторонним или двусторонним, равны или неравны социальные роли участников и т. д.
Вот пример пропагандистского использования в первую очередь визуальной информации. В 1980-е годы мне пришлось видеть на японском телевидении вроде бы не политическую передачу. Ее авторы нашли в своей стране семью, где жена работала, а муж сидел дома с двумя сыновьями (ситуация, исключительная для Японии). Не знаю, была ли передача инсценировкой или компании удалось найти подходящих людей, но муж в этой семье оказался симпатичным мужчиной с внешностью киногероя, видеоряд демонстрировал, что ему дома хорошо. А жена выглядела некрасивой и измученной, придя домой, она долго приходила в себя. Только с помощью видеоряда (дикторский текст был скорее нейтральным) зритель должен был утвердиться в мнении о том, что эмансипация вредна прежде всего для самих женщин, которым несвойственные им занятия вредны и физически, и психологически.
Что касается правил речевого поведения, то, как указывали наши крупные ученые (Л. В. Щерба, М. М. Бахтин), реальной формой общения является диалог (монолог – форма редкая и обычно искусственная). Даже если говорящий (пишущий) не видит собеседников (телевидение, большая часть письменного общения), он говорит или пишет в расчете на чье-то восприятие. Речевое общение предполагает наличие двух (иногда больше) сторон, которые чаще всего социально неравны. Это неравенство в некоторых языках, как в японском, проявляется даже в грамматике: сказуемое каждого предложения имеет особую форму в зависимости от того, с кем и о ком говорят с точки зрения социальной иерархии . Но везде есть хотя бы лексическое выражение этой иерархии: в русском языке дерзить может лишь низший высшему, а благосклонность может выражать только высший. Ясно, что мягкая сила в норме исходит от социально высшего лица.
Но и при отсутствии прямого указания на иерархию в лексике и грамматике она опять-таки проявляется в структуре диалога, об этом говорится в книге английского социолингвиста-неомарксиста Н. Ферклу . Приводятся, казалось бы, разные ситуации: диалоги профессора со студентами, врача с пациентами, следователя с подследственными. Везде, однако, есть общее: отношения неравенства, а структура диалога однотипна. В каждой приведенной ситуации один из собеседников обладает властью. Только он контролирует ситуацию, определяет тематику диалога, задает вопросы, имеет право прерывать собеседников . По сути, здесь мы видим мягкую силу на микроуровне. Одна из сторон навязывает другой поведение, а зачастую и взгляды.
В Японии, где сейчас популярны так называемые гендерные исследования, был однажды проведен такой опыт. Случайным образом были подобраны пары, состоявшие из студента и студентки, каждая пара должна была вести свободную беседу, скрыто записывавшуюся. Выяснилось, что везде ведущим в диалоге оказывался мужчина: он вел беседу, выбирал тему и устанавливал время перехода от одной темы к другой, свободно перебивал партнершу, что у нее получалось много реже . Такой пример может многое сказать о реальном положении женщин в Японии.
Приведенные примеры свидетельствуют, что мягкая сила может действовать в разных сферах вплоть до бытовой, на макро– и микроуровне. Но, разумеется, особое значение она приобретает, когда ее источником становится государственная власть или власть крупного капитала. Ведущую роль здесь играют печатные и электронные средства массовой информации, а также публичные речи политиков. Государственные и частные СМИ в любой стране используют преимущества односторонней коммуникации. Читатель печатного издания, слушатель радио, зритель телепередачи не может (или может в очень ограниченных пределах) вмешаться в то, что им воспринимается, и должен принять или отвергнуть навязываемое. Автоматически он попадает в подчиненное положение. А дальше вступают в действие принципы мягкой силы.
Упомянутый выше Н. Ферклу занимался изучением установления классового господства языковыми средствами на примере выступлений (в том числе радио– и телевизионных) М. Тэтчер. В частности, отмечаются обилие высказываний в категорической модальности, значительное количество сочинительных связей, соединяющих как якобы равноценные слова, на деле различные по смыслу, вроде "я и народ". М. Тэтчер использовала и визуальные средства мягкой силы, с помощью одежды и прически создавая облик женщины из среднего класса .
Еще одним важным средством употребления мягкой силы в области языка является использование выгодных для ее источников номинаций. Одна из важнейших функций языка, о которой говорили крупнейшие лингвисты и философы языка (В. фон Гумбольдт, Э. Сепир и др.), заключается в членении мира. Многообразные элементы и явления человеку необходимо расчленить и охарактеризовать. Что-то мы называем сложным описательным образом, а что-то называем одним словом или устойчивым сочетанием слов (как говорят лингвисты, одной номинацией). И в последнем случае эта номинация закрепляет некоторое представление носителей языка о мире; то множество явлений, которое язык считает объединяемым в одной номинации, трактуется как единство, а их отличия от того, что называют иначе, расцениваются как существенные. Это важно всякому человеку. Но тут скрывается и возможность манипуляций как бессознательных, так и сознательных. Достаточно естественно проводить разграничения номинаций по признаку "наше – не наше"; различия в случае "не наших" могут игнорироваться и скрываться внутри единой номинации. В СССР в 1930-е годы существовало слово социал-фашисты , подразумевавшее, что различия между фашизмом и социал-демократией несущественны; дальнейшее развитие событий показало ошибочность такого взгляда, и от термина в итоге отказались.
Сейчас сначала на Западе, а потом и у нас распространились термины тоталитаризм и авторитаризм . Оба они предполагают, что среди разнообразных политических систем главное различие проходит между системами современного Запада (демократическими) и всеми остальными, разделяемыми, впрочем, на два класса, представляющие собой по существу тот же политический тип с разной степенью концентрации. Разница между гитлеровской Германией и СССР при такой номинации представляется как несущественная.
Вот один из множества примеров. В опубликованном МГИМО учебном пособии по политическим системам и процессам на Востоке чертами тоталитаризма признаны "широкое использование идеологии, превалирование однопартийных систем, жесткий контроль над средствами массовой информации, жесткий государственный контроль над экономикой, стремление государства полностью подчинить себе граждан, добиться их беспрекословной преданности режиму, жесткий полицейский надзор, подавление любого свободомыслия и диссидентства" . Все эти признаки применимы ко многим политическим системам, касаясь (кроме контроля над экономикой) лишь сферы идеологии и подавления инакомыслия. Но образ, здесь присутствующий, хорошо известен: это СССР прежде всего в 50-80-е годы ХХ в., в интерпретации его противников в "холодной войне". Авторитаризм здесь же характеризуется как "ослабленный тоталитаризм" . Но дальше читаем: в Южной Корее "режим стал абсолютно авторитарным: подавлялись любые проявления инакомыслия, личная жизнь граждан строго регламентировалась… Вводились военные трибуналы, широко применялись смертная казнь и пожизненное заключение" . Почему этот режим (как и похожий режим на Тайване при Чан Кайши) авторитарный, а не тоталитарный? Чем он был "ослаблен" по сравнению с СССР последних десятилетий, где смертная казнь по политическим статьям и пожизненное заключение "широко не применялись"? Разгадка очевидна: данные оценки идут из США, а там СССР считался противником, тогда как Тайвань и Южная Корея – союзниками. т. е. "тоталитарные режимы" бывают не в "наших" государствах, а "авторитарные режимы" свойственны не вполне удовлетворяющим эталонам демократии "нашим" странам. Я не могу считать эту точку зрения научной, но для США она, по крайней мере, естественна; менее понятно, зачем российским специалистам исходить из такого рода иностранных классификаций. А главное, мягкая сила приучает через такие обозначения к определенному взгляду на мир, выгодному определенной группе государств.
Н. Ферклу выделяет две главные тенденции на современном Западе, отражающиеся и в речевой деятельности: потребительство, сдвиг идеологического фокуса с производства на потребление, и рост бюрократизации . Все это через СМИ распространяется в массовом сознании, с 1991 г. процесс охватил и Россию.
Потребительство в средствах массовой информации в первую очередь распространяется в рекламной сфере. Когда-то кубинские эмигранты в США организовали около границ Кубы телестанцию, вещавшую на испанском языке. Однако в те годы американская мягкая сила еще не всегда работала: сами американцы жаловались, что многие кубинцы предпочитали собственное телевидение, технически хуже оснащенное, поскольку там ничего не прерывалось рекламой. Но теперь в России молодое поколение уже не представляет себе телевидения без рекламы и запоминает слоганы, некоторые, пожалуй, останутся в их головах на всю оставшуюся жизнь. А реклама – это не только источник доходов, но и особый "виртуальный", как ныне любят говорить, мир. В одной из телепередач 1990-х годов вспомнили стихи советского "Марша нахимовцев": "Солнышко светит ясное, здравствуй, страна прекрасная", после чего ведущий сказал: "Теперь такие слова могут быть только в рекламе". И, по крайней мере, тогда он был прав.
Пропаганда через "ящик", а теперь и через Интернет вызывает к себе разное отношение, но в целом оказывается действенной, в том числе и в России. Вот что пишет, например, социолог О. В. Крыштановская : мир современной российской молодежи "разбит на две группы", это мир близких людей, семьи и друзей, и "макромир", состоящий из "телеперсон", середины нет. А кто такие "телеперсоны"? Это большей частью публика шоу-бизнеса, включающая в себя и некоторых политиков вроде Жириновского. Из персон единственные фигуры иного ряда – президент и в гораздо меньшей степени премьер. Такой результат, конечно, получен не только в России. И он везде выгоден действующей власти и господствующему классу в целом. И достигнут он почти исключительно мягкой силой (репрессивные меры допускаются лишь в чрезвычайных для власти случаях), и язык среди средств этой мягкой силы исключительно важен. Но, как известно, действие может рождать и противодействие, и "телеперсоны" могут начать и раздражать. А в Западной Европе видно, как доверие к политикам упало в дни кризиса. Но тут появляются и самые неожиданные источники речевого воздействия. Четверть голосов на парламентских выборах в Италии получил комик Грилло, исключительно благодаря удачно выбранной языковой и визуальной маске. И такая мягкая сила бывает!
И еще один аспект мягкой силы, касающейся языка: распространение и пропаганда языка за пределами его основной территории (пожалуй, наши социолингвисты чаще всего вспоминают про мягкую силу именно здесь). Не говорю сейчас об английском языке, во многом распространяемом всей современной мировой ситуацией. Но яркий и хорошо известный пример успеха мягкой силы – сообщество франкофонных государств. В России попытки более активной пропаганды русского языка за рубежом в последние годы стали заметнее, в том числе в странах СНГ, но пока что позиции русского языка более всего сохраняются благодаря традициям и инерции прошлого.
В. М. Капицын. Семиотический аспект Soft Power: политическая культура и символьная политика
К семиотике "мягкой силы"
Задача статьи – рассмотреть символы как элемент Soft Power в процессе воздействий символьной политики на человека и социальные группы. В том числе когнитивного и дискурсивного воздействия на восприятие и мыслительную деятельность, обмен мнениями, а также на политическую культуру обществ в целом в зависимости от характера и степени их зрелости.
В одном из интервью, посвященном политике Дж. Буша-старшего, Дж. Най, бывший помощник министра обороны США, выделил в силовом влиянии такие составляющие, как вооруженная сила, обещание материальных благ и культурное влияние. Он отметил при этом, что без второго и третьего компонентов вооруженная сила реализует только треть своего потенциала, т. к. соблазн нередко сильнее прямого принуждения или его угрозы.
Не умаляя влияния военной силы, следует отметить, что "мягкая сила" может становиться и относительно самостоятельным и даже преобладающим элементом во внешней политике и идеологической борьбе. Б. Клинтон как-то сказал, что "холодную войну" выиграл Элвис Пресли". И это имеет под собой основу. При установлении относительного паритета в военной сфере экономическое соревнование социализма и капитализма приобретало измерение, зависящее в немалой степени от знаков и символов, в том числе образа и качества жизни: потребления, дизайна товаров и услуг, превратившихся в символы западных ценностей наряду с символами демократии и свободы.
Исследователи начинают расширять объем понятия, относя к инструментам "мягкой силы" не только язык, образование , но и рекламу, миграцию, туризм, воссоединение семей. В упоминаемом выше интервью Дж. Най отнес к "мягкой силе" культурное влияние. Видимо, здесь нужно определиться с объемом и содержанием понятия и его коннотациями. Для настоящего времени это все более актуально. Обозначенный "визуальный поворот" обществ переходит в стадию мультимедийного поворота . Представляется, что объем понятия "мягкая сила" действительно расширяется, тем более если говорить о его инструментах. Но содержание понятия должно фиксироваться, хотя и на подвижном, но относительно определенном феномене, имеющем семиотические основания. Благодаря символьной политике символы "мягкой силы" влияют на все сферы приватной и публичной жизни и становятся элементами общей и политической культуры.